Готовый перевод Choice and no alternative / Выбор и безальтернативность: Глава 5.2.

II

До дома Юмикавы оставался последний марш бросок. Боже, если бы я изначально знал, где она живёт, то ни за какие коврижки не отправился бы к ней na Hause! Однако меня вынуждали обстоятельства. Обстоятельства того, что моя мирная, спокойная жизнь спустится с небес на землю.

Если вспомнить то, что я переживал в других школах — моя прежняя жизнь кажется адом наяву. Перед поступлением в это учебное заведение я поставил себе две цели: 1-ая — обязательно найти человека, который смог бы понять меня; 2-ая — прожить сладостные три года в мире и спокойствии (то бишь, не подвергаясь унижениям), — разве я многого прошу?

Я вытянул руку перед собой и озадачился, глядя в небо:

Мы скрылись от туч?

В небе, вдоль нашего взгляда, обращённого на горизонт, не было ни единого пасмурного облачка. Однако едва Вам доводилось обернуться назад, как перед Вашими глазами представали, неспешно уходящие, тёмные-тёмные, свинцовые тучи, — они уходили, унося за собой, как ни странно, сырость и слякоть. Хоть я и старался хорошенько навострить уши, — раскаты грома мне более не доводилось слышать.

И тем не менее, я испытывал стойкое чувство, что это — ещё не конец.

— Эм… Такеши-кун... ты позволишь узнать о себе побольше? — поинтересовалась Томако.

Хотел бы я сказать: «Что я теряю?», но не могу. 

— Не стоит привязываться к тому, с кем ты общаешься последний день, — я глянул на неё украдкой: девушка выглядела преунылой. Я вздохнул и продолжил: — Но если это необходимо для твоего «роста» — валяй, можешь задавать вопросы.

— Да, это необходимо для моего роста! Мне любопытно!

Эх… сказал бы я тебе, кого ты мне сейчас напоминаешь.

— Но… — остановил я её волну позитива, пока мои глаза не стали квадратными.

— «Но», что?

Я задержал на Томако непроницаемый взгляд.

— Но я соглашусь на это лишь с одним условием. Как насчёт компромисса?

В эту игру, как говориться, могут играть двоя. Я не переношу, когда выгоду получает лишь одна сторона «переговоров».

Девушка неудовлетворённо насупилась и поинтересовалась:

— И что за условие?

— Игра.

— Игра? — изумлённо переспросила она.

Полагаю, с её точки зрения мое предложение выглядело глупым. Но если смотреть с моей стороны — я не нёс никаких потерь.

— Именно. «Камень, ножницы, бумага» — знаешь такую?

— За дуру меня держишь? — гуще нахмурилась Томако.

Ну, вообще, как бы… да.

— Нет, лишь за девушку малого ума.

Мне пришёлся лёгкий удар в левое ребро. Конечно, не столь значительный, чтобы обратить внимание, но и не менее от того болезненный. Самолюбие этой леди весьма просто задеть.

Я потёр больное место.

— Кхм, в общем я предлагаю тебе эту всеми известную игру в качестве способа обмена личной информации. Победишь — узнавай, что пожелаешь. Проиграешь — будь готова встретиться с моим вопросом. Ну как? Договорились? — я зловеще протянул ей свою «культяпку».

Суть в том, что если она согласиться с этим условием битвы, то…

— Договорились, — она пожала мою руку.

…изначально окажется в невыгодном положении.

— Что ж, — я поправил лямку и мы в один голос начали: — камень, ножницы, бумага!..

Как только пальцы Томако начали принимать форму ножниц, я сделал форму колодца.

— Э?.. Я проиграла…

Она заметно озадачилась.

В этом забавном состязании есть мизерный момент, когда появляется возможность определить предмет соперника и вместе с тем принять победную форму.

— По всей видимости, отвечать тебе, — поблуждав взором по вывескам (надпись «Love hotel»), вопрос навязался сам собой. — Томако-сан, ты уже с кем-нибудь встречалась? — я выразил насмешливый тон голоса, но получилось монотонно. 

Физиономия девушки целиком и полностью покрылась краской.

— Ты-ты-ты!.. — заикаясь, бубнила она. — Ч-что ты такое спрашиваешь?

— Мы, вроде бы, не в «Правда или действие» играем. Я тебе желание ещё не загадывал. Не хочешь — не отвечай. Однако, — я приблизился к лицу Томако и перешёл на шёпот, — и от меня тогда откровенности не жди.

Разве я не бесподобен?! Му-ха-ха-ха!..

— Х-хорошо, — девушка выдохнула. — У меня н-никогда не было парня! — и стыдливо прикрыла очи.

Я мысленно усмехнулся.

— Серьёзно? Так ты у нас — Госпожа непорочная дева? Я полагал, что у каждой старшеклассницы есть хоть одна или две любовные интрижки. В твоём-то возрасте это, вероятно, большое огорчение, не так ли?

— Прекрати издеваться надо мной! Это совсем не смешно! Мне так стыдно: у меня совершенно не было любовного опыта! Я д-даже никогда не в-влюблялась! Ну, то есть... точнее говоря... Неважно!.. Для девушки моего возраста это полный провал…

Как бы комедийно это не выглядело, на мой взгляд, беспокойство Томако — абсолютная чепуха.

— Томако-сан, — обратился я, — если бы ты была потаскухой, имевшей множество мужских контактов, то я бы очень тобой разочаровался. Если девушка осталась невинна, то это лишь означает, что она не смогла повстречать человека, удовлетворяющего её вкусы, разве я не прав?

Мило понурив носик, Томако мельком кивнула.

— У-угу…

Её призма восприятия напоминала мне розовые очки, надетые на розовые очки. Казалось, дай ей время, и она начнёт сочинять небылицы про единорогов, радугу и молочно-шоколадные реки. Мир таких людей являлся эдакой сказочной утопией, места невзгод в которой прозябали без дела. Мир не без добрых людей, хах?..

— Продолжим?

— Вперёд!

Разочарованное, кислое, словно лимон, завывание.

— Я опять проиграла!..

Ну не смотри ты на меня так! Разве я виноват в том, что ты настолько в этом плоха?

— Не на раздевание же играем, — теперь девушка покраснел от гнева. — Расскажешь о своей семье?

— А?.. Зачем тебе?

— Хочу стать её частью.

Хоп-але-оп, ещё одна шуточка от меня родного!

— Такеши-кун!.. — чуть ли не сквозь зубы прошипела она. — Ах! Ладно!

— «Ладно, можешь стать частью моей семьи​​​​​​» — ты хотела сказать?

Барышня вспыхла и поперхнулась. 

— А? Что?! Н-нет!.. Я не об этом... Мне же нужно просто ответить на твой вопрос, верно? — выдохнула она и, как ни в чём не бывало, улыбнулась. — У меня… достаточно полная семья: два младших брата и сестра. Мама домохозяйка, а папа работает в местной больнице врачом. Ещё есть кот по имени Куки.

Кот… хах?.. — я мысленно хлопнул себя по лицу. — Думаю, стоит выказать уважение её отцу, толерантности ради.

Я поклонился.

— Я благодарен твоему отцу за его вид профессии.

— Э!.. Э-э-э?! Что ты такое делаешь?!

Переведя на Томако бездушный взгляд, я доходчиво изъяснился:

— Моя мать… она лежит в ближайшей больнице. Если твой отец когда-то проверял её состояние, то я, по крайней мере, выразил его потомку некую вежливость и любезность. Надеюсь, я смог выказать свою признательность.

— Н-не беспокойся! Это даже больше необходимого…

Девушка расстроено опустила взор.

— Так… твоя мама находиться в больнице?..

— Да, это так. Неприятности всё же случаются, с этим ничего не поделаешь. Пускай для меня это и не так важно, — я замолчал, словно бы удивившись своей предыдущей реплике. — В любом случае, я бы хотел попросить тебя не трепаться об этом кому попало.

— Д-да я бы никогда не!.. — я остановил её на этих словах:

— Разве в моих словах есть превратность?

Эх, зачем я так? Томако ведь не зрит в корень. Теперь, поди, беспокоится из-за меня попусту, бедняжка.

— Возможно, это только мои догадки, но может ли быть так, что ты обижен за что-то на свою маму?

— ...

Я замер от изумления. 

Это... неужели вновь её интуиция?

— Томако-сан, на самом деле, это неприятное ощущение, когда тебе лезут в голову.

— Прости... — она виновато опустила голову и грустно поджала губы. 

— Но я не говорю, что это плохо, — даже напротив, временами полезно услышать то, что и так знаешь наверняка, но игнорируешь. Возможно, потому что это именно ты, я позволю тебе немного услышать собственных мыслей. — я, молча, перевёл на неё безразличиный взгляд. — Мне абсолютно без разницы, что случится с моей матерью завтра, после завтра, через неделю, месяц, год — меня это нисколечко не волнует. Я понял это достаточно давно: у неё своя жизнь, у меня своя.

— Но, Такеши-кун... разве ты сам себе не противоречишь? Почему же ты тогда так трепетно выказывал признательность моему отцу?

— ...

Она озвучила ту часть моих сомнений, которую я не предпочитал себе говорить. Это были колебания в образе мышления, как если бы я до сих пор не мог определить, какой подход тут верен.

— Такеши-кун, за что ты так сильно ненавидишь свою мать? За что ты не можешь её до сих пор простить? Почему? — на её мордашке застыла тень тревоги: бровки сделались домиком. 

— ...

Чем дольше продолжался этот разговор, тем ближе Томако становилась к цели. Ещё один заход и она может попасть в яблочко.

— Потому что равнодушие страшнее моей ненависти.

Я ответил ей такой неоднозначной фразой. Фразой, которую не многие поймут, но многие однажды вспомнят. Обязательно. Вспомнят и поймут, что я имел сейчас в виду. 

— Что это значит?..

— Это не то, что должно тебе беспокоить на данный момент. Так что давай лучше продолжим игру. 

Я нежно погладил её по голове — Томако не сопротивлялась, лишь мило, вея слабостью, улыбнулась и протянула руку. Игра продолжилась, и на сей раз Фортуна посетила дом девушки.

— Хе-хе, а я победила! Ну что? На этот раз Удача оставила тебя, Такеши-кун? — злорадно съязвила она. — Больше тебе не отвертеться! И так, барабанная дробь, у тебя была девушка?

Следует ли говорить, что это было очевидно? Ей самой-то не стыдно подобное спрашивать? В игре «Задень сердечко» ей, увы, победы не видать.

— Нет, желаешь стать первой?

Самый первый и самый тупой подкат в моей никчёмной жизни.

— Такеши-кун! — она надула губки. — Отвечай нормально! За твоим непроницаемым лицом сложно понять, когда ты шутишь, а когда говоришь совершенно серьёзно. Я же была честна, правда? Твоя очередь для откровения.

На месте зияющей невинной улыбки Томако... всего лишь на одну секунду, промелькнула самодовольная усмешка той обнажённой девушки. Я настороженно сузил взгляд: «Привиделось что ли?​​​​​​» — но выводы, похоже, оказались ошибочными.

«Она похожа, но только внешне, — ты ведь это прекрасно осознаёшь, верно? Хватит гоняться за силуэтами в своей больной голове» — успокаивал меня Мудрый человек.

— Откровения, хах? Не вопрос. Верно, я однажды состоял в отношениях, — девушка округлила зеницы; её челюсть едва не отвисла, — однако эти отношения были далеки от людской любви или ненависти. Мы просто взаимно утверждались за счёт друг друга. Использовали сторону партнера, дабы заполнить пустоту в собственных душах. Это ни компромисс, ни привязанность, ни симпатия — лишь что-то бесформенное, отдалённо напоминающее зависимость.

Я окончательно остановился — девушка последовала моему примеру.

— Эм, Такеши-кун, прости, что… — я перебил её, смотря на вывеску:

— Мороженое… будешь?..

Тривиальная попытка перевести тему.

— К-конечно…

Мы подошли к одному из тех магазинчиков, что работают на «вынос».

— Чего бы тебе сейчас хотелось? — полюбопытствовал я.

Хорошенько приглядываясь к витрине, Томако предложила:

— Может, вот это клубничное?

— Тогда я возьму то же, что и ты.

На самом деле мне было без разницы, какое лакомство брать, — это не имело значения.

— Ага!

Присмотрев себе мороженое, мы позвали продавца для осуществления покупки. Как только мужчина ушёл за лакомством, Томако потянулась к школьной сумке, по видимости, за деньгами.

Я буду чувствовать себя совсем хреново, если сейчас не заплачу за неё. Как и в случае с зонтом — это то, что отличает джентльмена от обыкновенного невежи.

Медленно обхватив руку девушки, заверил:

— Я заплачу.

— Но это немного…

Направив на неё броский взгляд, я вынул коричневый кошелёк.

Томако, иной раз нужно помолчать — особенно, если «прекрасный» принц протягивает тебе руку помощи, — я расправил бумажник, — ну, или ужасный огр, хах. А то мало ли? Может, он тебя съест?

Достав купюру в 1000-чу иен, я протянул её продавцу — он незамысловато повертел бумажку в руках, осмотрел под лучами солнца и положил, по всей видимости, в кассу, которую мне не довелось лицезреть. Весьма малая трата для стипендиата-затворника. Жаль только, что у меня не было купюры поменьше или хотя бы монеты. 

*Дзинь!*

Забрав мороженое, я протянул девушке её долю, а затем «прибрал к рукам» оставшуюся сдачу.

Откусив кусочек, я подумал, что лакомство оправдывает свою цену, после чего переглянулся с Томако. Встретившись с моим взором, девушка по-девичьи расплылась в улыбки, с удовольствием прикрыв очи.

По крайней мере, она довольна. Удивительно, как же мало нужно некоторым людям, чтобы быть счастливым. В душе она совсем ещё ребёнок, — интересно, тогда мои приставания и подколы можно отнести к разряду педофилии?

Поправив немного запотевшие часы на руке, я обратился к юной леди:

— На этом закончим нашу игру, Томако-сан?

— Ты задал мне два вопроса, а я тебе —всего один! Это не выглядит честно! Не остановлюсь, пока не опережу тебя по количеству очков, — воодушевлённо заговорила она.

Ага, мечтай больше.

— Азарт портит людей. Второй победы тебе, увы, не светит, милочка.

— Мы это ещё посмотрим!

Говорят: на ошибках учатся, хах? 

Расстояние между нами заполняли вытянутые руки.

Досадно, конечно, но победа сопутствовала мне. У Томако выступили слёзы наигранной печали на глазах, как только она осознала, что перед ней возникла не рассеивающаяся надпись: «Game over».

Она… просто безнадёжный соперник. Даже мне уже грустно обыгрывать её в этом «состязании».

Я пожал плечами и задумался: «И что же мне задать на этот раз?».

— В чём заключается твоя мечта?

— Моя мечта? — сделав мороженому «кусь», переспросила девушка.

Я, молча, удовлетворительно кивнул.

— Это весьма затруднительный вопрос…

— Затруднительнее, чем вопрос о парне? — насмешливо заметил я.

До чего я люблю злить людей: их лица полные гнева напоминают мне редиски — и внутри они столь же горькие и сладкие одновременно. А в случае Томако, мне в особенности доставляет удовольствие её дразнить.

Она нахмурено взглянула на меня, словно Иван Грозный, в след затем начав:

— Ты только не смейся… — пробубнила она. — На самом деле, я довольно давно хотела стать школьной медсестрой. Где-то с начальных или средних классов я обзавелась подобным желанием. «Помогать детям» — звучит весьма здорово для меня.

Я представил более зрелую версию пышногрудой Томако в белом халате с чёрными чулками, строгой юбкой, тёмным свитером с открытым пупком и очками на кончике носа, — ух, достаточно «живое» воображение. Моя немая физиономия чуть ли не побагровела в реальности.

— Хм-м-м, Томако-сан в одежде медсестры… — бормотал я. — Кхм, это выглядело бы весьма элегантно.

— А-а-а! Я так и думала, что ты будешь издеваться! — девушка прикрыла лицо руками, едва не забыв про свой десерт.

И было бы чего стыдиться…

— Ну, думаю, это очень похоже на тебя. Врачи, медсёстры, медбратья — неважно кто, я уважаю каждого из «докторского семейства». Эта профессия очень тебе подходит. — «Правда?» — едва успела спросить она, как я продолжил: — Однако Томако-сан… ты не назвала мне свою мечту.

— А?

— Я спрашивал тебя о твоей мечте, а не о твоей предрасположенности к профориентации, — я ехидно хмыкнул. — То, кем ты хочешь стать, отличается от того, что ты хочешь свершить. Так вот, я подразумевал под своим вопросом, чего бы ты хотела добиться в этой жизни?

— Так нечестно! Выходит, что ты получишь ответы на два вопроса?! — возмутилась она.

— Я не виноват в том, что ты неправильно поняла вопрос.

— А я не виновата в том, что ты некорректно его задал!

Мы настойчиво смотрели друг на друга: никто не желал отступать. Томако откусила ещё кусочек мороженого, и её решительность, как рукой сняло. На смену угрюмости пришло наслаждение, по причине чего я ещё раз убедился, что воинственность — не её конёк.

Девушка поправила чёлку и задумчиво прищурилась.

— Наверное, я хочу, как и все девушки, найти любящего мужа, родить детей и зажить счастливо, — раскрасневшись, говорила она с недоступной мне уверенностью.

С моими-то амбициями я бы мог удовлетворить каждое из её желаний... 

Я, ничего не произнеся, вытянул руку перед Томако — игра продолжилась.

— Да ладно?..

На сей раз меня настигло поражение.

Ничего, и на моей улице будет праздник.

Насколько бы долго я не растягивал удовольствие — моё лакомство невечно: последний «кусь» для мороженого оказался фатальным. С другой же стороны, моя юная госпожа оказалась куда более искусным обжоро-дегустатором — до сих пор кушает его с самым славным выражением лица. 

— I win!

— Блеснула знаниями? 

[P.S. с англ.: I win! — Я победила!]

— «Ха-ха», очень смешно. Ты ещё не устал от своего сарказма?

Я живу иронией, так что юмор — мой мрачный способ самоутвердиться.

Разведя руками, я поинтересовался:

— Ну-ка, удиви меня своим вопросом. Что это будет? Семья, хобби или мечта? О чём ты хочешь меня спросить?

Томако, в конце концов, осилила последний лакомый кусочек.

— Мечта! Мне очень любопытно, чего же ты хочешь достичь, Такеши-кун!

— Мне крайне сложно воспринимать твой вопрос всерьёз, когда у тебя вся моська в белене.

Она, словно элегантная кошка, старательно, но до смешного неуклюже, попыталась вытереть прячущиеся пятна на лице. Н-да, так она долго провозится. Поскольку платки были запачканы, я провёл тыльной стороной пальца по щеке Томако, в след затем облизав его.

Обескураженная моим будничным, спокойным поведением и наглостью столь смелого действия, девушка, заикаясь и предельно краснея, отпрянула:

— Чт?! Ч-ч-ч-что ты творишь?!.. Совсем ненормальный или просто дурак?!..

— Ты меня, конечно, извини, но платки, насколько знаешь, все испачканы. Как предлагаешь мне тебе помочь, а? Или предпочитаешь замараться грязью? — заметил я с безучастной физиономией. 

— Тебе достаточно было меня просто подкорректировать!

Оу… а ведь действительно.

— Тоже верно, — пожав плечами, согласился я. — Учту на будущее.

— То есть, мы ещё встретимся?

Точно, это последний день. Я знаю это, как никто другой. Однако откуда этот недовольный сгусток одиночества? Ты стал забывать основную цель. Не ставь эмоциональную привязанность выше собственной выгоды. Ран мне хватает, а обретать новые будет излишне.

Томако встретил мой «выразительный», молчаливый ответ.

— Эх-хе-хе, — взбалмошно глупо рассмеялась она, пытаясь скрыть грусть, — это было беспочвенное заявление, прости… — и легкомысленно почесала затылок.

Некоторым людям дано намного больше, чем они полагают. Ей доступно великое будущее, однако в нём нет меня. Что я об этом думаю? — ни горячо, ни холодно. 

— Вернёмся к нашему шоу «Только правда». Наш корреспондент Томако, Вы спрашивали меня, в чём заключается моя мечта, не так ли? — я протянул девушке воображаемый микрофон. — Не слышу, повторите?

Никогда не поздно сгладить углы.

— Ведёшь себя, как клоун, — прозвучало отчуждённо.

— Клоуны улыбаются. А моя физиономия, как видишь, не меняется, — я помахал рукой перед своим лицом, словно лев Алекс из мультфильма «Мадагаскар» перед людскими толпами. — В любом случае, повторюсь: «Не слышу, Вы что-то сказали?».

— Ах, я тебя уже ненавижу… — ехидно бросила Томако. Фраза достойная голливудского фильма. Наша любовь взаимна! — Сегодня в студии Такеши Юто! Вы поведаете нам свои мысли?

— Благодарю Вас, Томако, за предоставленную возможность стать на шаг ближе к осуществлению мечты, — грация! грация! — В сущности говоря, я планирую в будущем связать свою жизнь с политикой. Сперва начну с благотворительности, следом познакомлюсь с влиятельными людьми. На торговых и социальных соглашениях сделаю себе имя. А там баллотируюсь в мэры, займу высокий пост и, набрав достаточную популярность, возьму курс на пост премьер-министра, — сделав паузу, я придал словам значимость. — Должно быть, прозвучало по-детски, извини.

Я вполне отличаю мечту от реальности. То, что я ей сказал — отличается от пустых слов. Да, будет трудно, но это то будущее, которое я вижу в своей голове.

— Нет-нет! Такеши-кун, я не знаю, как это выразить, но… из твоих уст любой детский лепет звучит крайне внушительно и дальновидно…

Глаза Томако засеяли фарфоровым блеском.

У меня сейчас лицо треснет от света её «фар». Если я не буду разбавлять окружающую атмосферу шуткой, то где-то внутренний «я» проснётся и засмущается, словно маленькая девочка.

Важно выпрямив стан, словно Наполеон, я признательно положил руку на сердце.

— Можно мне счесть это за комплимент?

Девушка, будто запуганный, пристыженный ребёнок, легонечко, едва заметно, кивнула.

— Я польщён, однако… если это способ меня задобрить, то не выйдет: следующий вопрос наверняка будет мой.

— Ага-ага, — саркастически протянула она.

Заверю Вас: данная ситуация меня забавила. Где-то чирикали птицы и квакали лягушки, где-то усердно работал фотонный калайдер, а где-то отправлялся в открытый космос очередной космолёт, — в то время как мы с Томако играем в «Камень, ножницы, бумага» на личную информацию. Сказать, что я где-то ошибочно свернул не на тот путь — всё равно, что ничего не сказать. Немой смех.

Так или иначе, я снова проиграл.

Дважды — это уже закономерность.

Не примите за сексизм или мужской шовинизм, однако юная леди, несмотря на свою недальновидность, знает в этой жизни, похоже, больше, чем я. Удивительно. 

Меня никогда нельзя было назвать верующим человеком, но в ту минуту я полагал, что Бог выбрал не мою сторону. Расстраивало ли меня это? — вовсе нет! Не пристало грешникам жаловаться.

— Эх… Выкладывай, что ли?

— Семья!

Как только мне на ухо упало: «Семья!», я выпал.

Должно быть, моя мина блеснула экстравагантной суровостью, не свойственной мне по определению, потому что примитивно сладкий, энергичный тон голоса девушки стремительно изменился на вновь заикающийся, словно парализованный. Томако попыталась изменить тему, перейдя на увлечения: «Н-нет, я передумала! Может поговорим о твоём любимом хобби, хорошо? Семья, похоже, не та тема, которую ты хотел бы охотно обсуждать» — я не принялся её отговаривать.

Что для меня есть «семья»? — кровные узы и ничего более. Однако стоит отдать премиальные: свои попечительные обязанности родители выполняли должным образом — я не был голоден, не жил в «конюшне» и носил чистую одежду, пусть и не аристократ. Но на этом всё и кончалось. Ласка, любовь, привязанность — мне это не было знакомо.

Однажды мной была осилена любопытная статейка: «Откуда рождается садизм и мазохизм?». В ней писалось, что «рождение» на свет садистов и мазохистов связано с «экстраординарностью» семьи личности. Другими словами, по причине домашнего насилия дети находили любовь родителя в проявлении насилия.

Садисты считали, что любовь приходит, когда причиняешь боль, а мазохисты — когда её испытываешь. Отношение семьи — это отправная точка, обыкновенный конечный билет в рай или ад на всю оставшуюся жизнь.

Полагаю, для себя я перенял нечто подобное. Именно отношение родителей стало одной из причин того, почему я не мог проявлять эмоции должным образом. Я находил выражение их любви в безразличном отношении.

Ну, или... винить их — было всегда проще, чем самого себя.

— Моё увлечение заключается в прочтении книг.

— Книг? Но это же так скучно!.. — недоверчиво взглянула она. — А я и не предполагала, что ты из зубрящих, Такеши-кун, — и, прикрыла рот ладонью, насмешливо хихикнула.

— Ты даже не ведаешь, как ты заблуждаешься насчёт книг. Каждое произведение любого писателя может содержать в себе мысли тысяч разных незнакомых между собой людей в объёме всего одной книги, ты способна себе такое представить?

— …

Томако молчала, а я продолжал:

— Справочники про мировые открытия — подарили возможность сейчас даже обыкновенным младшеклассникам разбираться в основах начальной экономики, математике, физике и химии, — мои руки артистично встрепенулись. — А что насчёт философии, социологии, риторики, иностранных языков? Некоторые люди уже в детском или подростковом возрасте становятся юными ораторами, краснословами или полиглотами. И чем же они пользуются, позволь спросить?.. Всё той же литературой, оставленной нам ещё с эпохи открытий Аристотеля, — я сделал важную паузу. — Теперь понимаешь? Мы обладаем источниками той информации, до которой своими думами дошли бы только через десятилетия, а то и больше, упорной работы.

Гордо задрав нос, я посмотрел на Томако свысока.

— Твой монолог, конечно, вдохновляющий, но… Тебе никогда не говорили, что у тебя неприятный взгляд? Я сейчас буквально почувствовала некую нотку высокомерия в твоём голосе, — мадам презрительно скривилась.

Могу, умею, практикую.

— Не прими за превратность, но мне кажется, что ты в этом мире смыслишь куда меньше моего. Однако можешь сказать «спасибо» своему розовому восприятию: только благодаря нему ты ещё не выколола свои яркие, персиковые глаза, — девушка смутилась, когда я назвал цвет её очей. — Если же говорить обо мне, то я, как можешь наблюдать по моим зрачкам, выбрал путь «Берсерка», — ну или путь «Восставшей плоти», хах... 

— Т-ты запомнил цвет моих глаз?

Она вообще меня слушала?

— Нет, блин, скрыто сфотографировал тебя на камеру телефона и каждый день ночью, перед сном, проверяю: не подводит ли меня память? — Томако испуганно моргнула. Чёрт, я забыл, что когда шутишь надо хоть немного жестикулировать, а то её так инфаркт хватит. — Эх, конечно, запомнил. К чему задавать столь очевидные вопросы?

— Ум, нет… ничего. Просто поинтересовалась.

Девушка, не отводя глаз, глядела на меня.

Эй-эй, я не очень-то люблю, когда меня пожирают взглядом.

Следующий «матч» вписал моё имя на стенде победителей роскошными золотыми буквами — Томако же осталась не у дел. Как только колесо фортуны вручили мне, я должен был утвердить следующий вопрос. Если говорить начистоту, мои размышления сейчас были не об игре, не о Томако и не о Юмикаве. До меня дошло осознание, что в моём поведении что-то неестественно. Однако хоть я и стал ощущать подавленность где-то внутри, я не принялся добиться изменений. 

— А что нравится тебе? И я не о хобби — твой вопрос был слишком узок. Если хочешь лучше узнать человека — создай своим вопросом простор для творчества, эдакую песочницу для разума. Это будет куда более искусный поступок для человека желающего завести много друзей.

— Ого! Ты так хорошо в этом разбираешься, Такеши-кун? Хотя это странно, поскольку у тебя нет друзей в классе. Разве ты не являешься отаку?

Чтоб ты знала, грубо говорить подобное людям в лицо.

— Сейчас был поставлен вопрос тебе, а не мне, — прекрасное искусство игнора.

— Хм... О! Я люблю играть с кошечками, однако мама и папа долго не разрешали нам заводить питомцев… — грустно молвила она. — Однако с появлением Куки всё изменилось! И отношение родителей к животным также поменялось!

Счастье Томако не тронуло моего сердца: оно увяло.

Кошечки, хах?..

Моё настроение сызнова претерпело «широкие» преобразования: я почерствел и погрубел; куда-то делась моя нескованная толерантность. Однако стараниям — не проявить истинное «я» — стоит отдать должное: на моей физиономии ничего не проявилось.

Какой дьявол сегодня за мной смотрит? Я считал, что дважды Томако в мою ахиллесову пяту не попадёт.

— Мои родители тоже запрещают мне заводить питомцев, — холодно произнёс я.

Однако, на моё несчастье, девушка, по-видимому, не обратила внимания на моё отношение.

— А ты хотел бы?

В какой-то момент, яркое и пресловуто-будничное выражение лица Томако стало крайне сильно меня угнетать.

Стоит прекратить эту беседу, пока из меня что-нибудь не вырвалось.

Скорость моего шага существенно увеличилась, прежде чем я того заметил. Когда девушка осталась чуть позади, я остановился и, с прищуренными, острыми, как бритва, глазами и отстранённым тоном голоса, ответил:

— Нет.

Она обеспокоенно посмотрела на меня и отвела взгляд.

Томако не относилась к тому типу личностей, которым идут хмурые лица: на неё было бы невыносимо смотреть. Люди всегда с лёгкостью понимали, когда задетая ими тема приходиться солью на больных ранах других. В моём же случае, раны являлись вполне существенными, — я не произвольно сжал руки в кулаки.

Весь сегодняшний день от начала и до конца я являлся эмоционально нестабильным. Зачатки депрессии всегда видны первым лицам, — и я буду неправым, если скажу, что не заметил отличий от моего постоянного поведения.

«Ты ещё не устал фамильярничать?» — буквально издевался надо мной внутренний губитель.

Самым главным спарринг-партнёром в Вашей жизни всегда оставались и будете оставаться только Вы сами. Никакой человек вне Вашего разума не имеет столь большего контроля, сколь обладает отмирающая сторона Вашей личности. Нет того, кто бы в действительности смог натолкнуть Вас на самоубийство в депрессии — Вы сами выбираете лёгкий путь.

Больше всего в жизни я презираю самоубийц, — в «Божественную комедию» Данте им путь заказан. В такие моменты сестра пыталась найти моим мыслям и действиям оправдание, дабы я не тяготил себя упрёками и гневом.

Как же мне хочется сейчас встретиться с Юи…

Люди, страдающие от наркозависимости, говорят: «Как же мне не хватает дозы». Люди, что страдают от табакозависимости, неуклонно повторяют: «Вот бы сейчас сигаретку». И люди, которые относятся к алкоголезависимым, постоянно помышляют: «Сейчас бы осушить стакан пива».

Как бы это ни было парадоксально, сестра для меня значила примерно то же: те капли в глотку, дымок в лёгкие, кайф в голову, которые мне так необходимы.

Сначала побили, а теперь ещё и этот разговор с Томако, напоминающий мне о прошлом, — для одного ничтожного человечишки это слишком много за день.

Следующую часть пути, пускай и не условно, было предпринято идти молча.

Томако постоянно поглядывала на меня, однако её взгляд, отчаявшись, тут же безнадёжно падал вниз, словно под весом мнимой, бетонной плиты. Я не пытался её успокоить, приободрить или уверить, что она ни в чём не виновата. Как знать, может я боялся наломать дров и сделать только хуже? Хотя, куда уж хуже?

Часто ли со мной подобное случается? — да, это так. Иной раз я испытываю невыносимое чувство вины. Вины перед сестрой, вины перед наставницей и вины перед ней — девушки из моих воспоминаний. Мои поступки извечно были жестокими и отвратительными, по причине чего я неутолимо неоднократно задумывался: «А не порчу ли я кому-то жизнь одним своим существованием?».

— ...

— ...

Есть множество людей и множество точек зрения на жизнь. Но если Вы мне задали вопрос: «Что ты думаешь о жизни?», то я бы без колебаний ответил: «Жизнь — неплохая штука для тех, кто не находится в затруднительном положении».

Причина, по которой иду к Юмикаве; причина, по которой нагрубил Томако; причина, по которой Томако не решилась говорить о моей семье, или причина, по которой, возможно, Юмикава сидит сейчас дома — да, всё одно. Неизменно, как чёрное и белое. Это... лишь моя трусость.

Некоторые трусят сказать, вторые — услышать, другие — увидеть, а последние — защититься.

Трусить и бежать.

Как обыкновенная, жалкая жертва. 

*Хлю-хлюп-хлюп*

Непреднамеренно наступая в прозрачные лужи, я продолжал размышлять. 

Юмикава, я надеюсь, что ты стоила моего времени.

Рекомендации:

1) Читайте произведение со шрифтом Times New Roman!

2) Оставьте комментарий, порадуйте автора! 

3) Нажмите кнопку "Спасибо" в конце! 

http://tl.rulate.ru/book/62626/1898094