Лирическое отсутпление переводчика:
С этой самой главы вас ждет лютое стекло и приключения главной героини в качестве призрака. Сей кошар продлится аж до конца первой части новеллы. Осторожно: некоторые моменты могут вызвать слезы, меланхолию и приступы депрессии.
Добавлю, что стиль автора претерпевает некоторые изменения. Переводить стало тяжелее, но я постраюсь порадовать вас качественным адаптированным текстом) Приятного чтения!
Я открыла глаза, но ничего перед собой не увидела.
"Где я?.."
Меня окружала бесконечная тьма черного коридора.
"Как же так... Это и есть Ад?"
Незнакомое и, в то же время, знакомое место.
"Конечно, Рай бы не отворил для меня свои врата..."
Но, если это Ад, то где же беснующееся пламя, сжигающее плоть грешников?
В том месте, где я находилась, было прохладно. Легкие порывы ветра сквозили из невидимых щелей.
Я осторожно шагнула вперед. Странно, мое тело двигалось как-то необычно плавно и легко... Я все шла и шла, но, казалось, темному беспросветному коридору нет конца...
Внезапно где-то вдалеке забрезжил слабый свет, и я, словно мотылек на огонь, бессознательно устремилась к нему.
— Серебряным светом ты окружен, луна освещает твой путь...
Мой слух уловил тихие слова колыбельной.
— Благословленная Богом луна оберегает дитя...
Нежный голос пожилой женщины тихо напевал монотонную, убаюкивающую мелодию.
— Ты смотришь на звезды, и они благословляют тебя... Божья благодать снизойдет на дитя...
Последовав за светом, я оказалась в небольшой комнате.
Она единственная оказалась не заперта в этом бесконечно длинном темном коридоре. Пение женщины манило меня, призывало войти внутрь...
Мой взгляд зацепился за чью-то слегка сгорбленную фигуру. Выглядевшая усталой женщина тихо напевала колыбельную, покачивая люльку, где спал младенец.
— Ангел, что присматривает за тобой, собрал разноцветные светила с небес и одарил ими тебя...
Женщина, по-доброму улыбаясь, смотрела на ребенка и, казалось, совсем не замечала меня.
— Эй...
Я легонько тронула ее за плечо и попыталась привлечь к себе внимание.
— Ты принадлежишь миру, и мир принадлежит тебе...
Колыбельная все продолжала звучать.
Я встала прямо перед ней, но практически сразу поняла, что она меня не видит. Моя рука помахала почти у самого лица женщины. Но реакции так и не последовало.
Все происходящее вдруг стало казаться каким-то реалистичным сном.
Явь ли это? Или я просто продолжаю блуждать в лабиринте собственного разума?
Приблизившись еще немного, я посмотрела на кроватку, которую она легонько покачивала.
Колыбель украшал роскошный, вычурный узор. Высокий статус лежащего на бархатной перине ребенка с первого взгляда бросался в глаза.
— Так ты - няня.
Должно быть, она неплохой человек, раз ухаживала за ним с таким полным нежности и сочувствия лицом...
От этой мысли у меня на сердце потеплело, но где-то в его глубине серым клубком свернулась затаенная печаль. Мне вдруг стало любопытно, кем был ребенок, о котором она так старательно заботится.
Я потихоньку приблизилась к кроватке. Женщина все продолжала тихо напевать. Ее рука аккуратно толкнула колыбель, и она слегка покачнулась, словно от слабого ветерка.
Я наклонила голову и постаралась рассмотреть лицо младенца.
Мой взгляд скользнул по мягкой бархатной подушке и остановился на прелестных голубых носочках с голубыми лентами.
Голубые... Так это мальчик...
У ребенка такие крохотные ножки. Мое хрипловатое дыхание коснулось маленького личика, и рука мальчика, до этого спокойно лежащая на подушке, резко сжалась.
У него были длинные ресницы, а на лоб спадали светло-каштановые пряди.
Розовые губки слегка причмокивали, словно ребенку снился сон, в котором он наслаждался вкусной конфеткой. Малыш крепок спал.
Мальчик выглядел, как маленький воин, который в будущем совершит немало великих подвигов. Но отчего же так болезненно сжималось мое сердце?
— Да пребудет с тобой Божья благодать...
Слушая колыбельную няни, я бессознательно протянула руку, чтобы смахнуть непослушную каштановую прядь со лба ребенка.
Едва мои пальцы коснулись его, как...
Малыш открыл свои глазки.
Дыхание перехватило. Широко распахнутые синие глаза вызвали во мне неукротимую тревогу.
Ребенок устремил на меня свой внимательный взгляд, несмотря на то, что я все еще оставалась недоступна его взору.
— Вся любовь и благосклонность мира на твоей стороне... И да будет так вовеки веков...
Лицо малыша озарилось яркой улыбкой.
— В твоих руках луна и звезды, и ангелы поют тебе с небес...
— Ваааа!
Ребенок рассмеялся. Его смех звонким колокольчиком прозвучал у меня в ушах. Няня склонилась к колыбели и ласково спросила:
— Что тебя так обрадовало? А? Как же давно я не слышала твой смех, неужели няня тебя чем-то рассмешила?
— Вааа!
Кап-кап. Что-то прокатилось по моей щеке.
Глаза младенца завладели всем моим вниманием. Одновременно знакомые и нет, они заставляли меня чувствовать непонятную горечь. Я чувствовала себя так, словно спрыгнула с обрыва, и мое тело, разбившись о скалы, морскими волнами уносилось в бескрайнюю даль.
Ребенок передвигал в воздухе своими коротенькими ручками и ножками. Мне показалось, что малыш пытается встать, поэтому я резко отшатнулась назад.
— Ох!
Мальчик дергался и недовольно сопел. Я непроизвольно шагнула еще дальше от него.
Еще пара шагов назад, и лицо малыша скрылось из виду.
— Ува... Уваааааа!
Но он не никак не успокаивался, ногами задевая перила кроватки. Его смех постепенно перешел в плач.
Сама того не помнимая, я шагнула обратно к колыбели.
— Ва... Ха... Хахаха...
Синие глаза вновь устремились на меня, и на устах младенца вновь появилась улыбка.
— Хахаха...
Ребенок воздел руки вверх, словно прося обнять его.
Бурлящие внутри чувства разрывали мое сердце на части, и, вот, когда я уже почти потянулась к нему...
— А? Хочешь ко мне на ручки?
Правильно, это не моя обязанность.
Няня подняла малыша и аккуратно обняла его, стараясь проверить, правильно ли она поняла, что ему было нужно. Я так и осталась стоять с поднятыми руками.
— А! Оууу!
— О, Боже, наш бедный юный господин так соскучился по людям, что теперь сам просит ласки!
Ребенок продолжал сопротивляться, но няня лишь крепче смыкала объятия. Она пыталась успокоить его, нежным, печальным голосом нашептывая:
— Маркиз так равнодушен по отношению к тебе... Пусть он и горюет по почившей госпоже, но живые не должны страдать из-за усопших... Бог ты мой, как господин мог бросить своего единственного сына, который сразу же после рождения лишился матери...
На миг женщина замерла, и из ее глаз покатились слезы.
— Не печалься так, молодой господин. Хоть этого и недостаточно, на у тебя все еще есть я. Мне не под силу заменить тебе родителей, но няня всегда будет рядом.
Едва сдерживая рыдания, она давала ребенку обещание за обещанием, но он все так же продолжал смотреть лишь в мою сторону.
Маленькие ручки стремились коснуться меня, а я пыталась заставить себя отвернуться от них.
— Увааа.... Аааааа...
Младенец вновь заплакал. И я не могла не обернуться.
Душу охватило дурное предчувствие: меня не должно здесь быть, и эта сцена, определенно, не предназначалась для моих глаз.
— Увааа... Уваааа...
— Молодой господин, ну что же ты так! Прости, мне не стоило говорить все эти слова...
Плач не прекращался. Няня всеми способами старалась успокоить ребенка. Но тщетно.
Я ринулась прочь из комнаты в попытке скрыться от душераздирающей сцены, что развивалась на моих глазах. Рыдания младенца заставляли мое сердце разрываться от сильнейшей боли.
Ни в коем случае не оглядываться! Иначе те синие глаза, словно разверзнувшаяся бездонная пропасть, навеки поглотят меня.
— Увааа... Увааа!
Я все дальше отдалялась от ребенка, но его плач все так же отчетливо звучал у меня в ушах.
Мне нельзя видеть, как младенец, заходясь в рыданиях, в надежде тянет ко мне свои крохотные ручки...
http://tl.rulate.ru/book/53767/1371479
Использование:
Спасибо за Ваш перевод!