1977 год
Ненависть. Злость. Ярость. Именно это я чувствовал, глядя в насмешливое, полное самодовольства лицо Поттера, крепко сжимающего в руке палочку и готовящегося в любой момент выпалить проклятье.
— Что, без компании дружков ты не такой смелый, правда? — прошипел я, делая небольшой шаг вперед. Поттер издал гневный рык.
— Как всегда ошибаешься, Нюниус! Ничто и никогда не помешает мне смешивать тебя с грязью! Скажи, ты присоединился к своему вонючему Лорду?
Теперь зарычал уже я и, взмахнув палочкой, выкрикнул:
— Флагело!
Поттер бросился за ближайшую колону, и проклятье угодило в нее.
— Нахватался своей темномагической чертовщины? Что же не используешь Непростительные?
В ответ я швырнул еще одним заклятьем.
— Выходи, Поттер!
— К дуэли с тобой не нужно готовиться, Нюниус. Дермендо!
Я воспользовался невербальным Протего и впервые заметил проблеск страха на лице Поттера.
Внутри все зашлось ликованием.
— Крэнцио!
На этот раз он не успел увернуться, и я с наслаждением увидел, как на его одежде расплывается кровавое пятно.
— Дизолвео! — заревел он, и я, успев защититься лишь частично, почувствовал, как с пальцев правой руки слезает кожа.
Нырнув за соседнюю колонну, я, превозмогая боль, принялся накладывать контр-заклятье. До меня донесся крик Поттера:
— Это уже не те детские дуэли, которыми я баловал тебя раньше! Ты сам захотел этого, Снейп! Это тебе не дает покоя то, что Лили выбрала меня! А как могло быть иначе? Ты хоть смотрел на себя в зеркало? Жалкий, ничтожный, уродливый кусок дерьма!
— Фацит аллюцинацио! — от ненависти я едва мог видеть, но по болезненному вскрику понял, что попал в цель.
Проклятье, вызывающее самые страшные галлюцинации, на которые только способно сознание человека. Редкое, относящееся к разделу черной магии — я узнал о нем только недавно, благодаря одной из книг, которые дал мне Лорд. Отменить его мог лишь тот, кто наложил, но так как обычно этого не происходило, жертва могла даже умереть — до того сильны образы, всплывающие перед глазами.
Полный ужаса вопль подтвердил прочитанное.
Вытерев пот со лба, я осторожно приблизился к Поттеру, извивающемуся на полу.
— Джеймс! — знакомый голос вынудил обернуться. Лили в ночной рубашке и халате, накинутым на плечи, пролетела мимо меня, даже не заметив, и упала на колени перед Поттером, который теперь пытался расцарапать себе горло. — Что ты с ним сделал, Северус?! Немедленно отмени заклятье! Отмени, ты слышишь!
Я молча наблюдал, ощущая, как все тело наливается свинцом. Ноги словно приросли к полу, и я мог лишь стоять и смотреть.
Лили пыталась помочь ему, а у меня не было сил ударить её также, как его. Ненавижу.
— Джеймс! Джеймс, какой же ты глупый! Я же просила тебя не ходить! Джеймс! Ардуменс! Геласицит! Что ты с ним сделал? — она подняла на меня безумный взгляд. — Почему он не приходит в себя? Детрацформент! Филигуре! Фините Инкантатем! Фините Инкантатем!
Руки Поттера были красными от крови — он расцарапал себя чуть ли не до мяса.
Не дожидаясь результата, развернулся и направился к выходу.
До самой двери я слышал рыдания Лили и хриплый, успокаивающий голос Поттера, но оборачиваться не было ни сил, ни желания. Эта часть моей жизни сегодня закончилась, и возврата к ней больше не будет.
Никогда.
Глава 22. Бешеный бладжер
Пробуждение принесло тупую, ноющую боль в висках. Поморщившись, я несколько минут лежал молча, не двигаясь, пытаясь совладать с источником раздражения. Когда я уже более-менее мог видеть, то потянулся за палочкой, одним заклинанием разжег свечи и призвал соответствующее зелье. Отголоски сна все еще продолжали кружить в сознании, заставляя сердце учащенно биться в груди.
Я не хотел вспоминать все это. Я потратил долгое время на то, чтобы заглушить эмоции, вызванные событиями тех дней, а теперь все они вернулись, с легкостью сметая так старательно выстроенные мной барьеры.
Каждое воспоминание приносило боль, и я затруднялся определить, какая была наисильнейшей.
Смерть матери? Я помню, насколько опустошенным прибыл в Хогвартс, как не мог сосредоточиться ни на чем, в том числе и на зельеварении. Лили несколько раз пыталась подойти ко мне и поговорить, но то ли тогда даже это не могло пробиться сквозь стену безразличия, которой я себя окружил. Она уважала мое желание побыть в одиночестве.
Слагхорн добродушно хлопал меня по плечу и говорил, что все пройдет и наладится, а Дамблдор — сочувственно взирал из-под очков-половинок. Тогда я не хотел видеть никого из них и, с трудом дождавшись выходных, сбежал в сторону Запретного леса. Не знаю, сколько я бродил там, полностью забыв о времени, очнулся за хижиной Хагрида, обессилено привалившийся к стене и обнимающий колени руками. Следующее воспоминание — лесник стоял передо мной, обеспокоено спрашивая, как я себя чувствую. Я крикнул, чтобы он убирался, но он не послушал — наоборот, шагнул ближе и стиснул меня в медвежьих объятьях, неуклюже поглаживая по голове, не обращая внимания на яростные протесты. Его искренние доброта и забота что-то надломили во мне. Наверное, я впервые столкнулся с человеком, сделавшим не то, чего я хотел, а то, что было мне действительно нужно. Тогда, забыв о гордости, я разрыдался, уткнувшись ему в грудь, а все последующие годы жалел и стыдился проявленной слабости.
Принятие Метки... Самая большая ошибка в моей жизни. Ошибка, унесшая жизнь единственной женщины, которую я любил. Хуже всего понимать, что я и правда хотел этого в то время — я был уверен, что принимаю самое верное решение из всех возможных. Что ж, эта вера привела меня к тому, что прошло уже больше десяти лет, а я все еще расплачиваюсь за последствия своего выбора.
Лили.
То, что при одном ее имени сердце болезненно сжимается в груди, едва ли можно счесть нормальным. Я все еще считал ее самым светлым, что было у меня, но не мог отрицать ее причастность к самым отвратительным эмоциям из всех испытываемых мною. Не ее вина, что она была так нужна мне — только моя. Она оставалась верной себе, а я хотел ее изменить. Да, меня и сейчас задевало то, что моих друзей она ненавидела, а Мародеров очень быстро записала в приятели… Но они являли собой куда меньше зло, чем Мальсибер и Эйвери, но ведь я никогда до конца не понимал, что творится в сознании гриффиндорцев. Я никогда не был одним из них.
«И слава Богу», — тут же промелькнула язвительная мысль.
Усмехнувшись краешком рта, я провел рукой по волосам и решительно встал с постели.
Я по-прежнему не знал, что из всего того, что я вспомнил, причинило наихудшею боль — главное, что все это не могло ранить больше, чем тогда. А, значит, нужно прекратить травить себя понапрасну и сосредоточиться на теперешнем.
День предстоял не из легких.
* * *
— Скоро квиддичный матч, а ситуация с нападением на миссис Норрис до сих пор не ясна, — Альбус сосредоточенно постукивал пальцами по столешнице. — В настоящий момент я не могу со всей уверенностью сказать, кто или что в ответе за данный инцидент, однако мы обязаны предпринять всевозможные меры для того, чтобы пресечь повторение чего-то подобного.
Я медленно кивнул, соглашаясь, а МакГонагалл обеспокоено поинтересовалась:
— Но что мы можем сделать? Ведь у нас практически нет информации, мы даже не знаем, с чем столкнулись.
— Минерва, — Дамблдор легко улыбнулся, — на самом деле, у нас есть куда больше, чем кажется на первый взгляд. Нападение произошло в коридоре на втором этаже, там же, где и пятьдесят лет назад. Следовательно...
— Постойте, — перебил я, — я считал, что произошедшее пятьдесят лет назад было несчастным случаем.
МакГонагалл и Альбус переглянулись.
— Видите ли, Северус, ситуация была спорной. Дело по возможности замяли, расследование не проводилось. Родителей погибшей девочки удовлетворило исключение Хагрида из школы и знание того, что он больше никогда никому не причинит зла своей неуемной любовью к несколько... странным существам. Однако были люди — и я в их числе, — которые не поверили в выдвинутые Хагриду обвинения. Произошло ужасное, страшное недоразумение, сломавшее жизнь замечательному человеку, — Дамблдор глубоко вздохнул, а я недоверчиво посмотрел на него. Он действительно считал, что лесничий невиноват? Неужели это не обычная тяга оправдывать тех, кто не заслуживал доверия, и за убийство девочки ответственен не Хагрид?
— Тогда кто, по-вашему, был настоящим виновником? — осведомился я вслух. Альбус снова вздохнул.
— В то время в школе учился Том Риддл, — я невольно вздрогнул, чувствуя, как по телу мгновенно распространяется холод. — Я склонен думать, что то убийство было на его совести, хотя доказать это, разумеется, невозможно, в особенности теперь. В любом случае, — директор снова перешел на официальный тон, — тело было найдено в том же коридоре, рядом с тем же местом, где была обнаружена миссис Норрис. Я считаю, мы должны выставить там дежурных на случай, если виновник попробует атаковать вновь. Разумеется, все это должно быть обставлено таким образом, чтобы ученики не поняли, что происходит: мы обязаны защитить их и в то же время не дать поводов для паники. Аргус будет дежурить у стены с надписью, — видя, что МакГонагалл возмущенно открыла рот, Дамблдор поспешил объяснить: — Как бы опасно это ни было, я сомневаюсь, что мы можем заставить его отказаться от попыток найти виновника. Он уже был в моем кабинете, и, судя по всему, настроен более чем решительно на круглосуточное дежурство.
— Но, Альбус! — не выдержала Минерва. — Что, если нападавший вернется и атакует его? Вы же видели надпись — а кого еще можно счесть «врагами наследника», если не магглорожденных и сквибов?
Я промолчал, хотя не мог с ней не согласиться. У кошки и то было больше шансов спастись, чем у завхоза, вооруженного шваброй.
— Вы правы, Минерва, — Дамблдор поднялся с кресла и неспешно двинулся к Фоуксу. — Именно поэтому я попрошу одно из приведений на втором этаже присматривать за всем коридором, и в случае чего немедленно предупредить Аргуса об опасности.
— Разумно, — признал я, нахмурившись, — но вам стоит еще раз поговорить с Филчем и убедить его прислушаться к предупреждению приведения. Зная его, можно с уверенностью гарантировать, что вместо того, чтобы убраться подальше, он начнет самостоятельно выискивать очаг опасности, а, учитывая уровень везения человека, родившегося в семье волшебников без магических способностей, уверен, дело закончится более чем плачевно.
МакГонагалл фыркнула, а Дамблдор послал мне довольную улыбку. Я зло прищурился, правильно истолковав ее смысл. Наверняка в голове Альбуса снова возникли идеи относительно моего благородства — в этом случае, проявленного в виде заботы о завхозе, на всякий случай приправленного сарказмом.
Я с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза. Ничто не может помешать этому человеку думать о людях лучше, чем они есть на самом деле, и я — самое наглядное тому доказательство.
* * *
Следующие несколько дней прошли до отвращения суматошно. Даже самые строгие приказы не заставили учеников перестать говорить о нападении, а количество желающих пройтись по коридору на втором этаже все возрастало, несмотря на дежурство там Филча. У меня же возникла еще одна причина для беспокойства.
Поттер.
Мне не нравилось задумчивое выражение на его лице, как и замкнутый вид, появляющийся все чаще. Прекрасно помня его отца, я знал, что ничем хорошим это закончиться не могло: наверняка взбалмошный мальчишка уже что-то запланировал. Что-то, включающее в себя нарушение всех возможных школьных правил. Естественно, с одними только подозрениями я не мог идти к Альбусу, но за Поттером лучше все же присматривать, пока он в очередной раз не наделал глупостей и не втянул в это своих дружков. Например, я мог назначать ему отработку за отработкой.
Для начала я оставил его после урока зельеварения и заставил соскребать остатки пробирочных червей со всех парт в классе. Разумеется, в благодарность удостоился нескольких полных негодования взглядов и громкого хлопка дверью, когда задание было окончено.
— Пять баллов с Гриффиндора! — прорычал я, однако Поттер, разумеется, не услышал. Сделав глубокий вздох, я попытался успокоиться. Похоже, появление этого конкретного гриффиндорца в Хогвартсе заставило активизироваться одно из проклятий, наложенных Темным Лордом, иначе почему уже второй год привычный школьный уклад раз за разом нарушался, и происходили самые невероятные вещи? Подумать только, нападение какого-то безумного существа, странная надпись, Тайная комната, да еще и квиддичный матч через несколько дней. И все это за два месяца!
Я устало потер глаза руками, вытащил палочку и убрал брошенную Поттером щетку обратно в шкаф.
Конечно, вполне вероятно, что я выдумал себе проблемы на пустом месте. Поттер мог раздумывать всего лишь о том, как выставить себя в роли наследника Слизерина, только бы снискать еще больше незаслуженной славы, и не потерять при этом репутацию яркого представителя Гриффиндора. Едва ли его настолько занимало нападение на кошку завхоза, хотя присматривать за мальчишкой все равно не помешает.
Более того, мне было, о чем еще думать — куда сильнее меня беспокоила предстоящая игра по квиддичу. Драко в роли нового ловца, с жаждой мести Поттеру вполне мог принести моему факультету победу, не говоря уже о семи метлах последней модели.
Я усмехнулся, чувствуя неожиданный прилив предвкушения.
Мне не терпелось увидеть лицо Поттера, когда он поймет, что снитч в этот раз поймал не он. Да и разочарованная МакГонагалл тоже обещала быть весьма и весьма занятным зрелищем.
Может быть, этот год на самом деле не такой уж и плохой.
http://tl.rulate.ru/book/53747/2278836
Использование:
