Глава 10 – Поцелуй
С того самого дня время от времени со стороны той стены доносился голос Е Хуайян, зовущий Лань-Ланя. Раньше Чу Цзинлань читал в павильоне, но теперь он всегда возвращался с почерневшим лицом. Со временем он просто перестал заходить на задний двор и перенес всю свою работу на верхний этаж павильона Чунсяо, где, наконец, смог обрести некоторое спокойствие.
Е Хуайян также не чувствовала себя обескураженной, и просто чтобы противостоять каждому его шагу, она также переехала в свой собственный павильон Линъюнь, где они могли бы смотреть друг на друга, облокотившись на перила открытого окна. Однако в последнее время ее занимали тривиальные дела, и у нее не было для этого свободного времени, поэтому Чу Цзинлань не знал, что она в данный момент занимала мансарду так близко от него.
— Юная госпожа, это все бухгалтерские книги нескольких банковских домов, располагающихся в южной части города.
Юэ’я принесла много переплетенных книг, чтобы Е Хуайян могла с ними ознакомиться. Положив их на стол, она не ушла, но проявила некоторую нерешительность. Е Хуайян бросила на нее быстрый взгляд, прежде чем вернулась к книге.
— Если тебе есть что сказать, просто скажи. Что за колебания.
— …Старший молодой господин послал слугу передать сообщение минуту назад, он сказал, чтобы вы как можно скорее вернулись домой.
Е Хуайян перестала писать, подняв на нее взгляд, и сказала:
— В следующий раз если кто-то спросит, просто скажи, что мы все еще собираем вещи. Поскольку старший брат вернется в Гуаньчжун через несколько дней, это будет вне его досягаемости, даже если я все еще буду жить здесь к тому времени.
— Да, эта служанка все поняла.
Е Хуайян посмотрела на Юэ’я, которая пыталась подавить смех, и, чувствуя себя несколько бессовестной, тоже слегка хихикнула. В этот момент павильон Чунсяо был освещен, и свет проникал сквозь белоснежную оконную ширму, освещая террасу павильона Линъюнь. Е Хуайян некоторое время рассматривала представшую картину, но повернувшись обратно, ей не хотелось снова смотреть на бухгалтерские книги, дожидавшиеся ее на столе.
— Иди, принеси мою цитру. (П.п.: Цитра – семейство музыкальных струнных щипковых инструментов, ярким представителем является гуцинь – семиструнная цитра)
Юэ’я кивнула и вскоре принесла цитру из обожженного дерева. Она осторожно положила ее на столик из сандалового дерева перед окном и зажгла палочку благовоний, наполняя воздух вокруг легким ароматом.
— Все хорошо. Можешь идти.
Юэ’я поклонилась, прежде чем скрыться за лестницей. Е Хуайян встала и направилась к террасе. Она провела рукавом по бронзовой лампе, и через долю секунды свет потускнел. Затем она толкнула боковую дверь, когда серебристый свет пролился внутрь и осветил комнату. Глядя на луну, она могла видеть высокие карнизы павильона Чунсяо, словно бы они были в пределах ее досягаемости.
Ее взор медленно опустился к белоснежной оконной ширме. За ней отчетливо проступила смутная тень с глубокими очертаниями, точно как на свитке с водяными чернилами, время от времени тень расхаживала или просто тихо стояла неподвижно, и каждое движение приносило ей радость.
Она не знала, нравится ли ему слушать цитру.
Е Хуайян прикрыла свое бешено бьющееся сердце, сидя перед столом из сандалового дерева. Ее пальцы легонько пощипали струны, и звук цитры немедленно полился потоком воды, который постепенно затмил скорбный порыв ветра и направился к противоположной мансарде, снова и снова щекоча сердечные струны человека.
Это был Фэн Цю Хуан. (П.п.: Фэн цю хуан (鳳求凰) – «Феникс ищет подругу», мелодия для гуцинь, связанная с письмом поэта Сыма Сянжу своей возлюбленной и символизирующая страстное ухаживание, необыкновенные идеалы героя и героини, благородные намерения и молчаливое понимание; кто заинтересовался, текст стиха в конце главы)
Чу Цзинлань прекратил листать прошения и на короткое мгновение был просто ошеломлен, прежде чем его рука открыла оконный засов. Затем оконные створки были широко распахнуты порывом сильного ветра. Он смог ясно увидеть человека, играющего на цитре, которым оказалась Е Хуайян.
Она была закутана в тюль и тихо сидела под холодным ночным ветром. Ее пара тонких нежных рук блуждала взад и вперед по струнам, что придавало пронзительности звучания Фэн Цю Хуан, теперь она даже флиртовала с ним на расстоянии! Он почувствовал сильный пульс на висках и нахмурил брови. Протянув руки, он захлопнул окно, мгновенно привлекая ее внимание громким шумом.
Его решимость действительно более выдающаяся, в конце концов, он был старше ее на десять лет.
Е Хуайян изогнула уголки губ, молча насмехаясь над собой, но ее руки не остановились.
Она медленно закручивала, бренчала и перебирала струны, темп ее мелодии становился все быстрее, становясь похожей на мелодию проливного дождя. Когда музыка прекратила литься, не было слышно ни малейшего звука, все погрузилось в безмолвную тишину.
С другой стороны, Чу Цзинлань уже закончил читать секретный отчет из северной границы. Испытывая некоторое сомнение, он подошел к книжному шкафу, чтобы поискать карту расположения войск Линнаня. Затем он сравнил содержимое отчета с картой, неожиданно обнаружив некоторые странности. Как раз в тот момент, когда он собирался внимательно все изучить, снаружи внезапно раздался слегка ленивый голос.
— Его высочество действительно сосредоточен.
Чу Цзинлань, казалось, не слышал. Обмакнув кисть в чернила, он отметил несколько точек на карте. Глядя на странную связь, он на мгновение задумался, когда неожиданный резкий свет вспыхнул в его глазах.
Бай Синчжи. У тебя хватает наглости проворачивать такие вещи в Линнане!
Гнев внутри него не утих, когда неожиданно из окна донесся странный шум. Подняв свой широкий рукав, он с силой распахнул оконные створки, но им, казалось, что-то мешало, послышался глухой стук. Недолго раздумывая, он сразу же протянул руки, чтобы полностью открыть все окно. Снаружи внезапно донесся слабый звук вдоха. Он поднял глаза и тут же напрягся.
Без его ведома между двумя мансардами была установлена горизонтальная балка, на которой стояла Е Хуайян, дрожа и слегка покачиваясь на ветру.
Только что он чуть не столкнул ее с пятиэтажного здания. Неудивительно, что он услышал ее прерывистое дыхание, но все же, как ни в чем не бывало, она вскоре шаг за шагом приблизилась. Светло-розовая юбка танцевала на ветру, отчаянно развеваясь в воздухе, словно цветок, а она вела себя как тоненький пестик посреди лепестков, который в любой момент мог быть унесен ветром.
Даже при таких обстоятельствах она не смотрела себе под ноги, а глядела на него, не опуская взгляд.
Чу Цзинлань не мог понять, что скрывалось в ее взгляде. Он резко взобрался на перила, схватил ее за руку и втащил внутрь, прежде чем тяжело прислонить к дверному косяку.
— Ты действительно не страшишься смерти, Е Хуайян.
Его голос был холоден, как зимнее железо, и каждое слово гремело в ее ушах, подобно раскату грома, но вместо того, чтобы бояться, как другие, она слегка усмехнулась:
— Принц беспокоится обо мне?
— Как ты смеешь! – Чу Цзинлань крепче сжал свои руки на ее плечах и произнес ледяным тоном. – Раз за разом проникаешь в резиденцию Бэньвана. В самом деле считаешь, что Бэньван не убьет тебя?
— Мне просто любопытно, над чем Его высочество так усердно работает.
Закончив, она небрежно оглядела комнату и на некоторое время остановилась у стола. Чу Цзинлань немедленно сжал ее подбородок и повернул к себе, встречая ее сердитым лицом. Она не боялась и не уворачивалась, а подливала масла в огонь.
— Принц не знает, что я обладаю отменной памятью. Отчет с Северной границы и карта размещения войск Линнаня, лежащие на столе, уже запечатлелись в моем сознании. Поскольку я все еще в руках Принца, нет ничего плохого в том, чтобы сделать выбор. – Она остановилась, прежде чем ее полные красные губы прикоснулись к мочке его уха, а произнесенные слова были остры, как нож. – Заставить меня замолчать или сотрудничать со мной?
Чу Цзинлань бесстрастно посмотрел на нее. Он внезапно пошевелил правой рукой, когда она почувствовала давление на шее. Опустив глаза, она увидела пять пальцев, сжимающих ее шею. Он мог легко убить ее на месте, просто слегка сжав свои пальцы.
— Считаешь Бэньван не лишит тебя жизни?
Холодность его тона была подобна острому ледяному лезвию, проходящему по каждому дюйму ее нервов. Сердце затрепетало, и все же она приподнялась на цыпочки и прижалась ближе, а затем без всякого предупреждения поцеловала его в губы.
— С этим, быть убитой – не потеря.
Чу Цзинлань мгновенно застыл.
Е Хуайян чарующе улыбнулась, и ее сияющие глаза прямо уставились в глаза Чу Цзинланя, в которых, казалось, прыгали искры, которые постепенно превратились в огненный вихрь, направленный на нее. Она неторопливо приблизилась и снова завладела его тонкими губами. Ее розовый язычок скользнул по ним, вытянув бесчисленные серебряные нити.
Просто возмутительно!
Это были единственные слова, крутящиеся в голове Чу Цзинланя. Его тело стало абсолютно неподвижным, как будто кто-то нажал на его акупунктурную точку. Крепкая рука на ее талии, очевидно, могла оттолкнуть ее, но она просто неподвижно повисла, в то время как рука, сжимавшая ее прекрасную шею, полностью превратилась в украшение.
В те дни, когда он был пылок и горяч, было так много женщин, которые бросались на него, будь то благородные дочери знатных семей или певицы при императорском дворе, но ни одна из них не была такой смелой, как она, игнорирующая жизненные заботы, и она действительно сыграла пьесу «Если цветок пиона умирает, быть призраком тоже романтично»*. Это действительно лишило его дара речи. (П.п.: кит.идиома: Умереть красивой женщиной – тоже стоящее дело)
Его Императорское Высочество Принца Ланя, обладающего чувством собственного достоинства, обесчестила девушка, не способная связать курицу*. (П.п.: обр. слабый, бессильный)
Е Хуайян заметила, что он стоял совершенно неподвижно, поэтому стала еще более ненасытной. После того, как кончик ее языка закрутился, она начала тыкаться ему в зубы. Она тут же ощутила слабый лекарственный вяжущий привкус, который побудил ее прекратить свои действия и отодвинуться на несколько дюймов, прежде чем спросить:
— Старая рана еще не зажила?
Чу Цзинлань, наконец, вернулся к реальности и прижал ее к двери. Его лицо было мрачным, но когда его глаза встретились с ее, он увидел в них то, чего прежде никогда не замечал – полное восхищение без чего-либо лишнего.
Как раз в тот момент, когда он был потрясен, Е Хуайян тихо вздохнула с последним заманчивым для его ушей слогом:
— История о воздании за благодеяние в хуабэнь* на самом деле обманчива. Почему ты так жесток со мной? (П.п.: 话本 (huàběn) – хуабэнь (китайская городская народная повесть, возникшая из устного сказа)
Что за пьесу она разыгрывает сейчас?
Он не мог не стиснуть зубы и прорычать:
— Е Хуайян!
— Зачем же так кричать? – Упрямо приподняв подбородок, она крепко сжала его рукава, как маленькая девочка. – Ты уже забыл, когда лично возглавлял войско, чтобы подавить хаос, вызванный сектой Белый Лотос десять лет назад в Ванду, и спас затопленную клетку, полную детей, из реки?
Он был поражен, память нахлынула на него подобно приливу, и лицо перед ним стало необъяснимо знакомым.
Оказалось, что она была той маленькой девочкой.
В то время семья Е занимала не столь хорошее положение, как сейчас. Они могли только попросить людей из Ямэня найти их пропавшую младшую дочь, однако в то время в столице пропали не только один или два маленьких ребенка. Каждый день Ямэнь наводнялся шумом людей, что в сочетании с ограниченными возможностями чиновников Ямэня означало, что в решении этого вопроса не было никакого прогресса. (П.п.: Ямэнь (衙門, yámen) – правительственное ведомство в Древнем Китае, ответственное за рассмотрение дел)
Как только Чу Цзинлань раскрыл дело, Е Чжэнь лично приехал за своей дочерью на берег реки. Он был чиновником четвертого ранга и часто посещал императорский двор, поэтому Чу Цзинлань, естественно, знал его. Его образованность и невозмутимость произвели глубокое впечатление на него, но Чу Цзинлань не ожидал, что стоящая перед ним Е Хуайян окажется дочерью Е Чжэня.
Е Хуайян, взглянув на его лицо, поняла, что он, должно быть, вспомнил, поэтому подняла свое маленькое личико и спросила:
— Теперь Принц может мне поверить?
Чу Цзинлань не ответил. Он потянулся за секретным отчетом и картой размещения войск на столе, прежде чем разорвать их на мелкие кусочки, которые упали к ногам Е Хуайян, как четкое заявление о его нежелании связываться с ней.
— Возвращайся в свою резиденцию.
— Принц не отнимет у меня жизнь? Тогда я буду рассматривать это как согласие сотрудничать со мной.
Е Хуайян усмехнулась, ничуть не испугавшись этого чрезвычайно холодного красивого лица. Она даже воспользовалась этим, обняв его за шею, с глазами, полными соблазна.
Чу Цзинлань равнодушно отмахнулся и холодно фыркнул:
— Твой старший брат знает, чем ты занимаешься?
Если преданный Е Хуайли и вероломная Е Хуайян не притворялись, эту семью Е действительно следовало бы рассматривать в новом свете.
Е Хуайян слышала в его словах скрытый сарказм, но она ничего не объяснила и только слегка поджала пухлые губы, когда ответила:
— Это не важно, мое сердце знает, что я делаю.
«Фэн цю хуан» 鳳求凰 «Феникс ищет подругу»
Феникс-муж, я феникс-муж,
прилетел в свою страну —
я кричу, я все кричу,
я зову свою жену.
Я ищу, не нахожу —
где же поискам конец?
Но сегодня ввечеру
заглянул в один дворец…
Что за девица-краса
в женских комнатах сидит!
Так близка, но далека —
прямо голову кружит.
Вместе шеи мы сплетем,
словно селезень с женой?
Прямо к небу, в вышину
улетишь ты вслед за мной?
Дева-феникс ты моя,
ты гнездо со мною свей!
Положись и приласкай,
стань супругою моей!
Вместе будем мы одно,
слившись телом и душой.
Кто узнает, если ты
в ночь последуешь за мной?
Парой крыльев мы взмахнем —
в небеса с тобой лететь!
А не примешь ты любовь —
буду я вовек скорбеть…
Сыма Сянжу (179 до н. э. — 117 до н. э., династия Хань)
(перевод А. Родсет)
Перевод: LeMrin
http://tl.rulate.ru/book/53400/1510574
Использование:
