Как всегда, все началось с банальной жадности.
Когда кто-то, кто желал более высокого статуса, богатства, чести и прочего, и кто-то, кто извлекал выгоду из этого желания, взялись за руки.
В данном случае первым был совладельцем компании «Розовый Кварц», которой управлял отец Тидуэлла, Рихтер, а вторым — маркиз Каллистер.
Совладельца «Розового Кварца», Леверанта, обычно называли Черным Зверем.
Он и Рихтер поднимали компанию «Розовый Кварц» до тех пор, пока она не стала лидирующей, но Леверант считал, что он заслуживает всей похвалы за успех компании. Он думал, что именно он построил «Розовый Кварц» с нуля, а Рихтер несправедливо украл его заслуги и жил хорошо за его счет.
Поэтому Леверант хотел выгнать Рихтера и завладеть компанией «Розовый Кварц». Для него это был правильный поступок.
Но фраза «выгнать его» была еще одним способом сказать, что он хотел убить Рихтера. Потому что, как владелец процветающего бизнеса, Рихтер не мог внезапно уйти из компании по собственному желанию.
Однако Леверану было трудно устранить Рихтера в одиночку. Было много трудностей, но самым большим препятствием среди них было то, как скрыть убийство.
Рихтер был довольно известным владельцем огромной компании, и его состояние не могло сравниться с состоянием Леверана. Кроме того, у Рихтера были еще и хорошие связи, так что даже если бы он попытался склонить народ на свою сторону, то с треском провалился бы.
Леверан знал, что полностью скрыть убийство невозможно, если Рихтер погибнет в результате довольно «подозрительного несчастного случая».
Он решил обратиться к кому-то, кто занимает гораздо более высокое положение. Высокопоставленный человек, которого не могли тронуть «блу» или люди из низшего сословия.
И он нашел идеального человека.
Ходили слухи, что маркиз Каллистер каждый год тратил свои сбережения на гуманитарную помощь, но обладал властью и общественным доверием точно так же, как и тратил свои сбережения. Он был лучшим человеком для плана Леверанта.
-Маркиз, я окажу вам полную поддержку, чтобы вы могли проводить мероприятия по оказанию помощи столько, сколько захотите.-
-Тем не менее, я не хочу участвовать в убийстве.-
-Убийство? Это совсем не так. Просто нужно подстроить небольшой несчастный случай.-
Он предложил «случайно» подмешать яд в семейный обед Рихтеров.
Сначала маркиз Каллистер отказался от этой идеи, но масляная лампа в пустой комнате случайно упала и сожгла весь его особняк. Поэтому ему пришлось немедленно продать свою землю из-за тяжелого финансового положения.
Доля предоставляемой им помощи не сильно отличалась от обычной, но доход от его имения был низким из-за неурожая в том году. Дохода почти не было из-за неурожая, но его расходы оставались прежними.
Даже его деятельность по оказанию помощи стала невыносимым бременем, которое в конце концов разъело его.
Маркиз Каллистер, стремившийся покончить с бедностью, по иронии судьбы не смог покончить с собственной бедностью и присоединился к злу.
Поэтому все произошло в пятницу вечером. В семье Тидуэлла был обычай, по которому они всегда устраивали семейный ужин по пятничным вечерам.
Леверан нацелился на именно это время. Он приказал служанке подсыпать в еду яд, бросить масляную лампу на пол и поджечь ее. Количество ядовитых трав, добавленных в пищу, было недостаточно, чтобы убить людей сразу.
Поскольку семья ужинала в расслабленной манере, эффект не наступал бы так быстро. Однако пламя, окружающее особняк, задушит и убьет их.
Даже если бы и нашелся кто-то выживший после огня, он умрет, когда яд распространится по всему его телу.
План Леверанта был идеальным. Но что-то он упустил.
Это кухонный лифт, достаточно большой, чтобы на нем мог подняться подросток. В то время как лестница уже была охвачена огнем, а выходная дверь была заблокирована, мальчику удалось сбежать, воспользовавшись лифтом на кухне.
В итоге, Тидуэлл выжил.
Не так давно его родителей вырвало кровью, и они потеряли сознание. В то же время огонь внезапно охватил особняк с громким шумом.
С того дня Тидуэлл жил жаждой мести — по крайней мере, так было написано в [Его и ее весне].
«Так что он в конце концов узнает, кто на самом деле его враг».
Но это произойдет только через некоторое время. В конце концов, сюжет [Его и ее весны] разворачивался после того, как Леонтина уже попала в руки Тидуэлла.
Отправная точка сразу после того, как он узнал, кто убил его семью.
Так что, если бы она могла сказать Тидуэллу правду о маркизе Каллистере прямо сейчас… он, конечно же, не смог бы проигнорировать этот факт.
И она должна была использовать этот шанс, чтобы убежать. От этого тошнотворного романа... и от этого презренного человека.
Глаза Равии обратились к спящему Тидуэллу. Разговор, который они вели перед тем, как он заснул, задержался в ее ушах.
Убежав в пристройку, они вели себя так, как будто их интимный поцелуй был ложью. Как будто они хотели забыть этот факт или закрыть глаза на правду.
Тидуэлл говорил так же мягко и любезно, как обычно, и Равия спокойно ему отвечала.
Однако босые ноги Равии были доказательством того, что они не могут вернуться в нормальное состояние. Это было доказательством того, что Тидуэлл, который никогда не выпускал ее из рук, изменил их отношения.
Тем не менее, причина, по которой они выглядели так, как обычно, заключалась в содержании их разговора.
Поскольку отношения изменились, обычно и тема разговора была бы другой, но их разговор остался прежним.
Тидуэлл сел на ступеньку ниже Равии и так небрежно спросил ее:
— Ты все еще ненавидишь меня, сестра?
Нет, вопрос был немного тяжелее обычного. Однако ответ Равии был довольно расслабленным.
— Ты все еще думаешь, что я тебя ненавижу?
Их страстного поцелуя, того, как сбилось их дыхание, и того, как они побежали в пристройку, было достаточно, чтобы ответить на его вопрос.
Затем Тидуэлл ответил с легким смешком.
— Тогда зачем тебе бить меня по лицу, если ты меня не ненавидишь?
— Помимо всего, я как старшая сестра обязана наказать моего брата за плохое поведение.
— Тогда я не возражаю, если меня еще немного поругают.
— Почему?
Ты собираешься поцеловать меня снова?
Тидуэлл понял ее невысказанный вопрос и неторопливо улыбнулся, покачав головой.
— Это определенно плохое поведение — забирать мою сестру и мешать ей спать.
— Конечно. Не думаю, что мой отец был бы счастлив, если бы узнал об этом.
Какое было бы выражение лица у герцога Леонтина, когда он узнает, что его единственная дочь и его приемный сын так неприлично переглядываются?
Смешно просто представить. Поэтому, когда у Равии вырвался сухой смешок, Тидуэлл наклонил голову и посмотрел на нее.
— Разве он не скоро покидает резиденцию?
— Ага. Тогда… ты и я останемся здесь единственными.
— Тогда ты позволишь мне снова тебя поцеловать? — спросил Тидуэлл со странно холодным взглядом.
Казалось, он убеждал ее сказать «да», несмотря ни на что. Он излучал точно такую же ауру, как тогда, когда они были в коридоре главного здания.
Не стоит задавать такие вопросы вслух.
Равия уклонилась от ответа, слегка поцеловав Тидуэлла.
К счастью, Тидуэлл не настаивал на своем вопросе, вместо этого он попросил руки Равии, словно был ребенком. После недолгого молчания сказал он усталым голосом.
— Я не спал несколько дней и чувствую, что сейчас засну, хотя ты передо мной.
— Ты собираешься спать после того, как потревожил мой спокойный сон?
— …Обычно я плохо спал из-за кошмаров, но мне интересно, изгнала ли их моя сестра.
Бормочущий голос Тидуэлла был сонным, будто он скоро заснет. Прежде чем он успел это осознать, он положил голову на колени Равии и закрыл глаза.
Его покорная сторона была довольно очаровательна, поэтому Равия расчесала ему волосы и спросила.
— Какой у тебя кошмар?
— Он всегда один и тот же.
Сон, где он остался один. Или сон, где его высмеивали за то, что он остался один.
Улыбка исчезла с губ Равии, когда она это услышала. Как ни странно, только тогда Равия поняла, что улыбалась.
Это было жгучее осознание, как будто ее подожгли.
….Думаю, я слишком долго смотрела в бездну.
А когда она снова подняла голову, она погрузилась так глубоко, что не могла идти глубже, и темнота приветствовала ее.
Кто сказал, что самое темное время перед рассветом?
Первоначально Равия намеревалась вернуться в свою комнату, как только Тидуэлл заснет, но она оставалась рядом с ним до рассвета.
На улице еще слишком темно.
Она все оправдывалась перед собой, говоря, что ей не пройти сквозь эту тьму и что у нее нет даже тапочек.
В конце концов, Тидуэлл открыл глаза на рассвете.
В отличие от каждого утра, когда он всегда был один, его кто-то ждал. Женщина, которая всегда была с ним такой холодной и никогда не милой, спросила с легкой улыбкой:
— Тебе приснился хороший сон?
— …Кажется, я еще не проснулся.
Какое это имело бы значение, если бы ее сердце и разум были заполнены сомнительными вещами?
В любом случае, от обдумывания этого не было ничего хорошего.
Подумать только, у нее были такие мысли, когда она планировала выколоть Тидуэллу глаза.
«Это не значит, что я что-то изменю».
Внезапно ей пришло в голову, что ее руку ударили ножом, и Равия быстро отдернула руку от мужчины, опирающегося на ее ноги.
Она была благодарна, что Тидуэлл закрыл глаза
http://tl.rulate.ru/book/51926/1993347
galactika (переводчик/редактор/формирование ядра)
19 марта 2023 в 01:40
1
Использование:
