Хроники невзгод Комачи в эпоху Сэнгоку_13
Начало апреля 1566 г.
Прошла осень, наступила зима, и вот миновал год как Шизуко затерялась в этой эпохе. У нее не было перспективы вернуться в свое время. Ведь она не понимала, почему и как она получила тайм-лист. Она носила с собой несколько инструментов современной эпохи, но ни разу не использовала их. Они были удобны, но замены им не было, если бы они сломались.
Смартфон можно было использовать для сбора информации, а портативный аккумулятор со светодиодной подсветкой и зарядным устройством на солнечной батарее — для зарядки смартфона. Она обычно использовала их так, а остальные инструменты использовались только после того, как были созданы их заменители. В противном случае Шизуко одна несла бы бремя работы, и жители деревни могли бы спокойно отдыхать. Подзаряжая свой смартфон с помощью портативного повербанка, Шизуко думала о том, сколько всего произошло за столь короткое время.
Она заявила Нобунаге, что соберет урожай осенью. Нобунага, который не терпел отказов, приказал ей заготовить 25 мешков риса в обмен на то, что он прислал ей пятьдесят фермеров. И за каждую недостачу мешка риса Нобунага обещал, что убьет двух человек.
Шизуко прекрасно понимала, что находится в периоде Сэнгоку, и жестокая расплата последует немедленно. Она понимала, что ее разум и нравы современной эпохи были подобны камушкам, падающим на обочину.
В начале зимы Нобунага отправил в деревню Шизуко обещанных пятьдесят фермеров. А за ними последовали их семьи, что привело к созданию довольно обширного поселения. Люди были привезены не из одного и того же места, а из мест с таким же плохим урожаем, как деревня Шизуко до ее прихода. Они были насильственно изгнаны с родины и испытывали значительный стресс от переезда. Но у нее не было ни сил, ни времени что бы уделить внимания каждому.
Новички были озадачены, что старостой деревни была Шизуко, но они не проронили ни слова об этом. Возможно, возражений не было, потому что они понимали, что единственный способ выжить для них — проявить послушание.
Прошел год с тех пор, как они начали полномасштабную работу. Тем не менее, сначала речь шла только об освоении обрабатываемых земель и рисовых полей. Им удается освоить 2 гектара обрабатываемых земель, которые будут использоваться для сельскохозяйственных культур, таких как сахарный тростник и сладкий картофель, на каждый гектар и еще 8 гектаров под рисовые поля в середине января. К счастью, Шизуко и жители деревни приготовили их заранее.
В конце февраля нужно было приступить к подготовке рисового питомника. Однако в то время не было принято правильно рассыпать посевной рис. И вот почему: все жители деревни не могли понять необходимость выращивания рассады. Шизуко потратила несколько дней, чтобы научить людей этому. Фермеры теперь поняли, что им нужно было подготовить почву в течение месяца, чтобы она была в оптимальном состоянии, прежде чем они начнут высаживать на нее ящик для рассады.
В конце марта провели отбор семян солевым раствором в сторону посевного риса. Даже в этом отношении новички, как и ожидалось, выразили сомнение. Начнем с того, что сам процесс отбора высококачественного посевного риса может быть невозможен в период Сэнгоку. Работа по удалению легкого/низкокачественного посевного риса с использованием соленой воды с относительной плотностью 1,16 была простой. Однако из-за того, что рис с затонувшими семенами необходимо было собирать, квалифицированный рис с семенами помещали в деревянное ведро, наполненное речной водой, и помещали ведро в тень, чтобы температура воды не повышалась настолько, насколько это возможно. Хотя Шизуко объяснила, что это было сделано для прорастания и для того, чтобы рис достаточно впитывал воду, новички не могли понять этого.
«О регулировке кумулятивной температуры с ними говорить бесполезно, да»
Однако ее работа не ограничивалась только этим. У нее была и другая задача. Во-первых, она должна была собрать плоды мукуродзи и сделать из них мыльный порошок до конца осени. Поскольку никто, кроме Шизуко, не нуждался в них, это была работа, которую в основном выполняла она сама после сбора урожая.
Затем возникла необходимость увеличить поголовье кур для создания производства куриных яиц. Сначала они вылупились- оплодотворенные яйца были получены от цыплят. Однако были проблемы, которые Шизуко не могла решить: птенцы либо умирали от холода, либо не могли вырасти большими и были тщедушными. Кроме того, им пришлось ждать около месяца, чтобы рассортировать самца и самку, и до этого времени их нужно было кормить общими кормами. Но существовала технология определения пола цыпленка, которая прошла государственную сертификацию и была полезна в области птицеводства в современную эпоху. Шизуко понимала, что эти качества были полезны. Конечно, поскольку Шизуко не была экспертом по сравнению с тем, у кого была подобная национальная сертификация. Она увеличила количество циклов проб и ошибок, делая что-то вроде того, чтобы позволить им умереть и проредить несколько цыплят. Все погибшие и изреженные цыплята были смешаны с компостом в месте, близком к птицефабрике. Все отходы шли впрок.
К счастью, она смогла восполнить необходимое количество цыплят до семи самцов и двадцати самок примерно за полгода. Она разводила их и разделяла на две группы в зависимости от производства оплодотворенных и неоплодотворенных яиц. Первая группа состояла из двух самок на одного самца и десяти самок на одного самца для последней группы.
Куриный корм представлял собой смесь растительных отходов и мелкодисперсного порошка из измельченных рыбьих костей и раковин. Шизуко слышала, что скорость откладывания куриных яиц упадет через два года, независимо от того, какая уродилась курица. В таком случае Шизуко подумала, что будет проще кормить их одним и тем же кормом на два года. Конечно, Шизуко готовила и мягкий корм для новорожденных цыплят.
Что касается техники выращивания овощей, сельские жители тоже нашли этот метод странным, но впоследствии и с ним разобрались. Однако она не могла отрицать, что большая часть процесса казалась жителю деревни загадочной. Вспаханная земля площадью 2 га, на которую правильно был нанесен компост, была разделена на квадраты размером 50 метров. Они удачно разделили пашню на восемь частей и составили цикл севооборота, состоящий из весенних и осенних овощей на каждую пашню. Прежде всего, они сделали пару из пашни и присвоили каждой порядковые номера А-1, А-2, В-1, В-2, С-1, С-2, Д-1 и Д-1. Сделали А-1 для посадки кукурузы, А-2 для посадки чеснока, Б-1 для посадки тыквы, Б-1 для посадки баклажанов, С-1 для посадки помидоров, С-2 для посадки дайкона, Д-1 и Д-2 для птицефабрики весной. Конечно, это были не только методы совершенствования периода Сэнгоку, но и современные методы совершенствования, полученные от Шизуко. Осенью собирали урожай и сажали осенние овощи; лук весенний в A-1, салат в A-2, таро в B-1, шпинат с японской горчицей в B-2, красная морковь в C-1, репа в C-2, D-1 и D-2 будут сохранены как птицефабрика, как это было изначально. По мере того, как все делили участки земли дальше и меняли их каждый год, были установлены вывески, чтобы их было легче различать. Поворачивая эти вывески всякий раз, когда наступала весна, они избегали неправильного понимания цикла, облегчая понимание того, что они выращивают в это время. Вывеска понравилась и сельским жителям. Они сказали: «Легко понять, что мы сейчас выращиваем».
Приятной неожиданностью оказалось, что среди приезжих было несколько человек, имевших опыт работы с шелкопрядом. Шизуко быстро подготовила среду, необходимую для выращивания тутового шелкопряда. И, как и следовало ожидать, она не могла попасть в деревню, поэтому она устроила место выращивания тутового шелкопряда в месте немного в стороне от деревни. Тутовые листья были необходимы для производства, и, к счастью, деревья были немного в отдалении. Однако они буйно росли только в небольшом количестве. Поэтому Шизуко заменила все деревья в окрестностях полигона тутового шелкопряда на тутовые деревья. Хотя в современном мире это нельзя было назвать тутовой плантацией, ее ягоды и даже древесину можно было использовать в дело. К счастью, шелковица растет быстро, поэтому ее плоды и листья, которые служили пищей тутовому шелкопряду, можно было восстановить.
Шизуко подумала о более неожиданных вещах. Когда она увидела оставшуюся от строительства домов древесину, то подумала, не использовать ли ее для изготовления гнезда для сбора меда. Хотя западных пчел еще не было, японские пчелы жили в Японии с незапамятных времен, поэтому с их помощью можно было собирать мед. Шизуко построила гнездо, взяв за основу воспоминания друга своего дедушки. Высота каждого ящика составляла около 120 мм, а размещение четырех из них облегчало сбор урожая, а также становилось структурой, которую пчелиная матка могла легко найти. Однако, несмотря на то, что Шизуко знала о работах Пчеловода из своих книг и экскурсий, она не могла знать мелких деталей. Начнем с того, что пчелиных маток поблизости не было. Возможность того, что пчелы устроят устоявшуюся землю в качестве своего гнезда, была близка к чуду. Другими словами, она ограничилась тем, что поставила коробку на выбранную площадку, после этого она могла надеяться на небеса или удачу. Установленная земля была местом, где в естественных условиях рос рапс в больших количествах. Всего она выбрала пять мест, а потом ей оставалось только прийти проверить, поселилась ли японская пчела в гнездовом ящике. В таких условиях на стабильность медового урожая рассчитывать не приходилось. Но это был пока только эксперимент, произведенный добровольно.
Сахарный тростник, посаженный летом прошлого года, использовался в качестве саженцев для посадки, а каждый сахарный тростник, посаженный весной, использовался и в качестве саженца, и для закладки основы дальнейшего массового производства системы.
Сахар был очень ценной приправой в этот период. Поэтому, производя сахар в больших количествах и преподнося его лорду, люди из этой деревни могли избежать гнева господина.
Шизуко и селяне тоже с начала этого года в больших количествах посадили саженцы сладкого картофеля. Однако после сладкого картофеля это стало темой, в которой было бы расточительно давать полю отдохнуть. Поэтому Шизуко решила выращивать цветы рапса с осени. Она думала, что сможет собрать из него рапсовое масло и использовать его в качестве корма для японских пчел, которые пролетали зимой, поэтому, она убивала двух зайцев одним выстрелом. Первоначально он использовался как листовой овощ. Он появился как Аона из Киби в Кодзики (Записи о древних делах) и Кукутачи из Сано в Манъёсю (антология японской поэзии 8-го века). Его выращивали с целью извлечения из него растительного масла, начиная с периода Эдо, а затем оно использовалось в основном в качестве сырья для керосина, что делало его маслом, тесно связанным с повседневной жизнью.
И, наконец, производство соевых бобов. Это была универсальная вещь, которую можно было использовать в качестве мисо, сырья для соевого соуса и масла, сырых лекарств и даже в пищу. Однако выращивание сои было трудным делом. Она особенно нуждалась в азотных удобрениях в больших количествах, и вдобавок ко всему соя не смешивается с другими культурами. Поскольку в период Сэнгоку нет возможности получить азотные удобрения, Шизуко пришлось обходиться компостом из птичьего помета. Это была тема, вызывающая головную боль, поскольку она также должна была думать о контрмерах против вредителей. Таким образом, метод выращивания, который придумал Шизуко, назывался «Посадка компаньонов». Это была концепция садоводства в агрономии, которую также называли культурами взаимного процветания. Взаимное благополучие означало, что оно давало хорошее влияние, это был взаимный рост за счет выращивания указанных культур смежным образом. Симбиоз между кукурузой и соевыми бобами был взаимовыгоден. Например, вредители кукурузы не любили запах соевых бобов, а вредители соевых бобов съедали вредителей кукурузы как своего естественного врага. Это был превосходный метод борьбы с вредителями без использования пестицидов. Все это было сделано путем эмпирических наблюдений, но мало что было прояснено научно. Шизуко применила эту технику на площади в 100 акров, из которых 50 акров предназначались для соевых бобов, а остальные 50 акров — для кукурузы.
Пряный лук сеяли осенью и собирали летом следующего года. А потом все выращеное использовалось, но не для массового производства, а для получения семян. Приходилось ждать до следующего года, чтобы вырастить их для употребления в пищу. Его любили как пищу, пришедшую из Древнего Египта. Он был эффективен при мышечном напряжении и хронической усталости или даже простой усталости. Если бы все ели лук каждый день, выносливость просто никогда не истощалась бы. Поскольку соевые бобы также повышали скорость всасывания витамина B1, они имели сходство с куриной печенью.
Однако роль Шизуко как лидера касалась только земледелия. Что касалось решения фермера выращивать или не выращивать злаки в качестве основного продукта питания, то она оставила его принятие за сельскими жителями. Люди не будут расти, если им не дадут возможность обсудить, выслушать, одобрить и доверить что-то делать самостоятельно. Поэтому Шизуко не контролировала каждую мелочь от А до Я. Как у лидера нее были квоты и налоги, которые нужно было выполнять, и списки дел, которые ей нужно было делать: выращивание риса, улучшение сельскохозяйственных угодий, переустройство земель, городское планирование, улучшение ирригационных каналов, важное улучшение инфраструктуры и улучшение сельского хозяйства.
Работы все прибавлялось, и каждый день был отчаянной борьбой для Шизуко. И все же она чувствовала, что эти дни приносят ей удовлетворение. Однако это было в том случае, если Нобунага, который время от времени появлялся, не предъявлял ей совершенно необоснованных требований. Но задания от господина все сыпались и сыпались как из рога изобилия.
-Хм, я поставила пять, но только три коробки используются как гнездо. - сказала Шизуко, глядя на ящики для гнезд. Они пустели, и не было никаких следов пчелиной матки, вьющей гнездо.
Из пяти скворечников вначале они устроили гнездо из четырех скворечников. В середине этого процесса появилась пчелиная матка, но она улетела куда-то, возможно, потому, что ее не интересовал гнездовой ящик. Поскольку японские пчелы были чувствительны, они покидали гнездо даже при небольшом изменении окружающей среды. Если пчелиная матка заметит маленькое изменение, невидимое для человека, она выбросит гнездо. Так думала Шизуко. Потому она могла чувствовать только разочарование и беспокойство по этому поводу.
- Ничего не поделаешь, ха. Ой, солнце скоро сядет. Мне нужно поскорее вернуться домой.
Солнце уже село, когда она посмотрела на небо. Поскольку солнце быстро садится в лесу, будет так темно, что ничего не будет видно, если она не поторопится. Вернув гнезда на прежнее место, Шизуко побежала обратно в деревню.
«Пока Виттманн здесь, со мной, я могу вернуться в деревню, даже если будет темно, но… Однако прямо сейчас он собирается искать свою вторую половинку».
Волк Виттман ушел из деревни искать свою жену, потому что приближался брачный сезон. По правде говоря, было сомнительно, сможет ли она вернуться домой или нет, и все же Шизука улыбнулась этим мыслям.
«Ну, если не сможет вернуться…. Ничего не поделаешь, верно»
Поскольку Виттман изначально дикий зверь, его ничто не удержит подле человека. Когда она подумала об этом, то услышала тихий шелестящий голос где-то перед собой. Ей показалось, что это маленький зверек прячется от нее в зарослях.
"Хм!?"
Однако то, что показалось из кустов, не было ни маленьким животным, ни большим животным, это была толстая деревянная палка. Шизуко, которая уже отпрыгнула в сторону, не могла изменить позу. Она потеряла равновесие, потому что ее лодыжка ударилась о палку в воздухе. Упав сначала на плечо и несколько раз перекатившись по земле, она врезалась спиной в ствол дерева. Закашлявшись, Шизуко выпустила воздух из легкого на одном дыхании из-за удара и потеряла сознание от нехватки кислорода.
-Хе-хе-хе, это девушка!
-Красивая, можно выгодно продать.
-Быть одной в таком месте… она как будто напрашивается на нападение, хех.
Однако, прежде чем услышать такие вульгарные слова, Шизуко усилием воли вернулась в сознание. Удерживая раненое плечо, она повернулась на голос. Ей удалось рассмотреть пятерых мужчин, похожих на бандитов. Они держали копья, мечи и серпы для земледелия.
«Они Асигару (пехотинцы) убегают с поля боя…?!»
На них не было доспехов, и из-за этого Шизуко поняла, что они фермеры, дезертировавшие с войны.
- Только не вздумай орать.
Прежде чем Шизуко что-то сказала, бандит, державший копье, направил свое копье ей в горло. Ее бы и так зарезали, если бы она шумела, она это и так поняла.
-Хе-хе, мы же собираемся продать ее после того, как полностью насладимся ею?
Вернув меч в ножны, к Шизуко подошел ухмыляющийся бандит. Внезапно, в тот момент, когда этот вонючий бандит с кривым носом протянул руку, словно хотел раздеть Шизуко догола….
Вместе со звуком раздвигаемых кустов фигура этого человека исчезла.
http://tl.rulate.ru/book/51034/2120683
Использование:
