Затравленный — причина, а задира — следствие.
1
Что вообще означает слово «сила»? Если, как и счастье с несчастьем, силу и слабость можно оценить лишь относительно чего-либо, то отрицание всего извне человека можно назвать силой, в то время как принятие всего, кроме себя, — слабостью. Или нет, но при оценке человек нужны и мера измерения, и стандарт, по которому нужно измерять. Сводится ли всё к силе тела? Или к неведомому влиянию? Имеется ввиду физическая прочность или ментальная чёрствость? Человек не всегда является сильнейшим только потому, что он властный и дерзкий. Безошибочного выполнения всего и преосходства во всём недостаточно, чтобы возвыситься над всеми. Даже освоение до совершенства одного умения делает тебя гением, и это ещё не значит, что ты можешь получить всё, что захочешь, или уничтожить всё, что тебе видеть не хочется. Ни неуязвимость, ни несравненность сами по себе не являются определением слова «сильнейший». А слова вроде «честь» и «слава» на самом деле антонимы. Так как можно вообще определить, что кто-то — сильнейший? Если привести эту цепочку суждений к логическому концу, то итогом станет более-менее самопротиворечащее заключение.
Но если бы я представил эти суждения ей, то, уверен, она привычным образом нигилистично улыбнулась бы мне и сказала—
— Я сильнейшая, а потому, что я сильнейшая, мне не нужна причина.
— Дело в том... — Айкава-сан медленно раскинула руки, показывая свой ярко-красный наряд, и посмотрела на нас с Химэ-тян. Её циничная цлыбка всё ещё украшала её лицо. — Я не могла надеть ничего, кроме этого, для кульминации. Чёрный бы просто не сработал в конце. Агх, мне пришлось бежать до самой «Кобры», и на это ушло гораздо больше времени, чем я думала. Извини, что опоздала, Ии-тан.
Химэ-тян неконтролируемо трясло. Всё её тело дрожало, будто не в силах понять: почему Айкава-сан здесь или, точнее, почему Айкава-сан не здесь, со мной?
— Разницы никакой... Тянуть время своим подвешенным языком — любимый трюк Носителя бессмыслицы, в конце концов, не так ли, госпожа Айкава?
— Я же говорила тебе, не называй меня по фамилии... Так делают только мои «враги». Итак— — Улыбка Айкавы-сан не сошла с её лица, пока она смотрела на Химэ-тян. — Как ты назовёшь меня?
— Ах, эм—
— И что, чёрт возьми, ты тут удумала?
— Эм...
— Я спросила у тебя, что ты, чёрт возьми, делаешь.
— Тогда—
Она всё ещё дрожит.
— Тогда это конец? Вот такой? — всё ещё дрожит она, как лист на ветру. — Почему—
В её голосе отражались все эмоции, которые она смогла собрать.
— —я такая растяпа? — крикнула она голосом настолько слабым, что от него сердце кровью обливалось и казалось, что он, голос, может вообще раствориться. — Что я сделала не так? Что? — спросила она не Айкаву-сан, а саму себя. — Я так много думала об этом... Я рассмотрела всё со всех углов, и я была уверена, что всё пройдёт гладко. Неужели Химэ-тян... сделала что-то неправильно?
— ...Химэ-тян.
— Правда, неужто я такая растяпа?
— А это, чёрт возьми, тут причём? — перебила её Айкава-сан. — Вспомни, что я говорила о «попадании в собственную сеть»: ты до трясучки обдумывала всё это, как и Ии-тан, не говоря уже об этой маленькой леди, лежащей на полу. Блин, этот коридор перепачкан кровью. Чёрт возьми. Вам, придуркам, больше нечем заняться? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы об думаете, что всё можно объяснить логически? — Айкава-сан в замешательстве почесала голову, будто она была искренне упёрлась в тупик. Затем, вздохнув так, будто она собиралась делать это целую вечность, она начала кричать: — Логика — всего лишь нечто вроде «один плюс один равно двум». А теория означает лишь «ноль плюс ноль равно ноль». Если вам нужна настоящая, чистая логика, то прочтите учебник по математике для первого класса, что ли. Опираться на такое инфантильное дерьмо, цепляться за него и поклоняться ему, — вы оба что, реально такие дебилы?!
Она больше не улыбалась. Теперь она рассержена, очень сильно рассержена. Она в ярости.
— Я такая растяпа, это конец... Да ты послушай себя. Ты бесстыдно скулишь, как выпоротая собака! Я краснею, просто слушая тебя! Думаешь, мне нужно ещё сильнее румянцем залиться, идиотка?! Что? Думаешь, что с делом будет покончено, если ты просто выживешь, что это будет полный успех, если никто не узнает правду? Думаешь, тебе тут решать, когда всё начнётся и кончится? Херня! Ты дура, раз уж считала, что весь этот тупой фарс вообще мог бы воплотиться в жизнь! Хочешь запрыгнуть в вагон со всеми этими травмированными мелкими отродьями и их нытьём? Я дам тебе повод рыдать!
— А-а-а... — Сильно рыдая, Химэ-тян отступила на один шаг, будто её сдула сила слов Айкавы-сан. Неприятное ощущение, вызванное обёрнутыми вокруг моего тела «нитями», пропало. Уже незачем перед лицом Айкавы-сан удерживать меня в заложниках, да и для неё это было бы лишь непродуктивно. Наверняка Химэ-тян отлично это понимала. И именно поэтому она хотела оставаться на одной стороне с Айкавой-сан. Или, может, причина была не в этом?
Это лишь часть причины, но Химэ-тян просто...
— Это не смешно. Меня это вообще не позабавило! Если ты хочешь сделать из меня своего врага, то хотя бы дай мне повод слабо усмехнуться! Все отводят глаза от своих обязанностей, растрачивают всё, что у них есть, оправдываются, лгут, съезжают с темы, ползая словно раболевные червяки! Соберись! Проще и быть не может, просто не отлынивай! Почему вы не можете всё сложить вместе?! Выпрямитесь уже!
Вот и всё...
Это единственное, чего мы не можем сделать. И Химэ-тян, и я.
Но теперь из головы Айкава-сан будто пар идёт, и она уже не может контролировать свой гнев.
— Выпяти грудь, встань ровно, возгордись собой, рычи на своих врагов и не вешай нос! Никогда не отступай, никогда не сдавайся и не думай, что ты сможешь всё закончить тогда, когда тебе вздумается! Что, сочувствуете, мелкие говножуи?! Не подлизывайтесь и не привязывайтесь друг к другу: это мерзко. Вы что, животные?! Не втягивайте других в свой нарциссизм: хотите волноваться — тогда волнуйтесь, но не бегите со слезами ко мне. Думаете, что я смогу помочь вам с вашими странными проблемами?! Да посмотрите на то, как вы зализываете друг другу раны. Здесь нет места для послаблений! Не списывайте всёэто в утиль и не пытайтесь найти заумную причину для принятия этого! Забудьте обо всём остальном и просто начните переживать из-за собственных решений!
— Заткнитесь! — крикнула Химэ-тян, пронизывая взглядом в ответ Айкаву-сан и хватаясь за свой живот.
Слёз больше не было. Ни следа не осталось. Её глаза больше не были похожи на глаза девочки-подростка. Это были зигзагообразные глаза, порезанные на части где-то внутри, прогнившие изнутри.
Всё это было игрой на публику.
Её невинность, её наивность, её добрые дела и альтруистичные побуждения, — всё это было постановкой, даже после спасения.
— Всё кончено, это конец! Правда вскрылась... Все убийства, несдержанные общения, предательства—
Предательство, предательство, предательство.
Сперва одурачь своих друзей, чтобы одурачить своих врагов. И это повторялось из раза в раз.
Химэ-тян была такой жалкой, что было слишком больно на неё смотреть и слишком больно бросать.
— Всё... хватит, Химэ-тян—
— Заткнитесь, замолчите, закройте свой рот! Прекратите меня так называть! Почему бы вам не поучиться манерам?! — орала Химэ-тян, в этот раз уже уставившись на меня своими выпученными глазами. Выражение её лица не имело ни капли невинности или очарования. Но никакое выражение не смогло бы вызвать вомне ещё больше жалости. — Не будьте так добры ко мне! Не лезьте на рожон, думая, что вы можете сделать мне одолжение и стать мне другом! Это, это отвратительно!
— ...Химэ-тян.
— А что, чёрт возьми, с вашим лицом? Вам жалко меня? Может, даже сочувствуете мне? А ведь вас так пошатнуло то убийство... как милосердно с вашей стороны. Но я убила не только Директора, но и Сайдзё с Хагихарой. Вы ведь знаете это? — рассматривала меня она своим жалким видом. В её глазах читалась глубокая ненависть, не подходившая ей совсем. — Вы до сих пор не догадались, почему никто из «администрации» или «охраны» так и не появился?
А как они могли появиться, если обо всём позаботились ещё до того, как я ступил на территорию школы—
Я попытался прдеставить это.
Здание администрации. Учительская или комната для сотрудников.
Лишь этажом ниже кабинета Директора, запертого надёжно.
Разворачивающаяся кровавая баня. «Убийца» больше не скрывался. «Серийнй убийца» тоже не мог этого сделать. Это запертое пространство.
Ограниченное со всех четырёх сторон и не имеющее какого-либо окна, через которое можно было бы заглянуть внутрь, увидеь живых или мёртвых людей. Никак, пока стены не рухнут.
И—
К тому времени было уже слишком поздно.
— Как бы там не было, этой академии кранты.
— Да. Думаю, ты прав, — сказала Айкава-сан. — Но не тебе решать, когда всё кончено. — Она указала на Химэ-тян. — Я тебе не позволю.
— Сколько мне ещё повторять, хватит уже, госпожа Айкава! Хватит! Всё кончено! — Химэ-тян подняла руки вверх.
Этот звук «нитей», словно плач ребёнка, словно воздух, засасываемый пылесосом, разнёсся по коридору и был направлен целиком на Дзюн Айкаву. Из-за тонкости и скорости «нитей» визуально отследить их было невозможно. Да, это неоспоримо: едва войдя в этот коридор, мы попались в паутину Химэ-тян. Мало что можно было разглядеть, и даже у сильнейшей в мире не было ни шанса избежать каждую «нить» из этой плеяды, приближающейся к ней со всех сторон через неровности и впадины этого коридора.
Но частница—
Даже не пыталась уклониться.
Невидимые «нити» обхватили всё тело Айкавы-сан. Химэ-тян это так потрясло, что она перестала двигаться и просто стояла, удивлённо пялясь.
Айкава-сан съязвила:
— В чём дело? Ой, извини, ты хотела, чтобы я попыталась уклониться от них? Даже сейчас не теряешь смелости, да? Или, ха-ха-ха, ты надеялась, что я прикончу тебя?
— ...н-н. Гх.
— Прямо в яблочко попала? Ну, извини, что разочаровываю тебя, но ты мне та-а-а-ак нравишься. Я демонстративно, полностью и безоговорочно пощажу тебя. Не думай, что со мной будет всё так просто. Я не убью тебя, а дам тебе всю мою жаркую любовь, на которую я способна, и так мы никогда больше не разойдёмся. Ха, но я более чем уверена, что смерть может стать единственным способом излечить тебя от твоей глупости.
— Не смейте... смеяться... надо мной... — Химэ-тян бесконтрольно трясло. Она прикусила нижнюю губу, но не от страха, а от бешенства, вызванного Айкавой-сан. Или это была боевая ярость зигзагообразного берсерка?
— Но ты стала гораздо лучше, позволь мне похвалить тебя за это. Разбрасываешь свою паутину так точно и не утяжеляешь её концы... Ты смогла бы стать звездой акробатов в цирке, если бы ты захотела. Ты кто, Такуя Ямасиро? А ведь такой хороший способ отточить такой заносчивый навык. Ведь так? Тебе всё ещё кажется, что ты должна ей? — ухмыльнулась Айкава-сан Химэ-тян, ясно издеваясь над ней.
Будучи в открытую уязвлённой, несмотря на своё превосходящее положение и родные ориентиры, Химэ-тян заорала что есть мочи, пока её лицо искривлялось:
— Вы вообще не понимаете, что это шах и мат, госпожа Айкава?!
— Да ты только посмотри на эту без устали болтающущю взвинченную пешку. Мне жаль это говорить, но я родилась ферзём, так что с чего мне переживать, если менее ценные фигуры вроде короля будут съедены?
Химэ-тян казалась решительной, но тут же, на миг, она засомневалась. Но миг — всего лишь миг, а потому она одновременно взмахнула обеими руками.
— Это конец! Ваша задача—
И в последний раз—
— Сперва отчайся. Я уже давно как выполнила её с тобой, мелкая ты сука.
И, похоже, мне что-то привиделось, но Айкава-сан улыбнулась, и в её улыбке отражалась какая-то нежность.
— И расслабься. Потому что нашу связь невозможно разорвать.
2
Прежде чем щёлкнуть пальцами в последний раз, Химэ-тян упала на пол коридора. Точнее, лучше будет сказать, что она наклонилась вперёд, будто её тело потянули за руки. Она лежала лицом в пол в очень неприятной позе. По её лицу было понятно, что она не поняла, что произошло.
— Что? Какого...
— В чём дело? Не удержалась на ногах? А?
Айкаву-сан, конечно же, не разрезало на куски.. Она просто стояла там же и ухмылялась, будто ей не о чем было переживать. Химэ-тян немедленно попыталась встать, но и это у неё не получилось, отчего она снова упала лицом в пол, как отрубившийся пьяница.
Когда я посмотрел на Айкаву-сан, я не увидел ничего, что могло бы сказать мне, что она сделала хоть что-то. Конечно, нет. Как она могла что-либо сделать на таком расстоянии без ракетного оружия и источников суперсил? Как она повалила Химэ-тян...
Постойте.
Её поза слегка отличается от той, что была раньше?
— Похоже, ты используешь множество «нитей», чтобы создать разницу в весе, скорости и толщине. Но принцип атаки у ткача остаётся прежним: воспользоваться «скоростью» и «толщиной», чтобы разрезать человека, как хлеб ножом. Тогда получается, что в целом есть два способа избежать её: «перемещаться медленно» и «перемещаться быстро».
Слова Айкавы-сан противоречили друг другу. Химэ-тян проигнорировала их, неистово пытаясь встать, но из раза в раз она неуклюже падала на пол, будто что-то тянуло её вниз. Словно она была куклой, танцующей на невидимой нити...
— Ай.
— Наконец-то прояснилось, Ии-тан? Да, ты понял. Пока я буду стоять вне этой «паутины», она будет связана. Какие бы она поверхности не использовала в качестве промежуточных шкивов, все нити, которые меня обвили, связаны с её перчатками. Так что всё просто, не так ли? Если я буду двигаться быстрее Химэкти, то со мной всё будет в порядке. Пока я буду быстрее и сильнее.
Когда я всё понял, поза Айкавы-сан изменилась, и тут же Химэ-тян снова упала на пол, словно её опять потянули за руки. Похоже, по своей сути это то же самое, что и держать поводок собаки. Но Химэ-тян нужно было лишь пошевелить пальцами. Тогда её маленькая фигура и короткие руки отлично подходили для того, чтобы стать ткачом. Она могла пошевелить пальем и опустить его гораздо быстрее обычного человека, что давало ей огромное преимущество. В сравнении с ней Айкаве-сан нужно было пошевелить всем телом, поскольку нити обвили её. Легче сказать, чем сделать.
— Недостаток этой техники убийства заключается в задержке между движением и ударом. И эта задержка становится решающим фактором, когда дело касается меня. Какими бы быстрыми не были нити, для меня они отстают на многие световые годы. Да даже если бы мы двигались с одной скоростью, победа досталась бы сильнейшей. Это всего лишь перетягивание каната, Итихимэ. Слабость трагична, не так ли? Оказалось, что сила всё равно важна. Я не знаю, насколько опасны нити, обвившие моё тело, но они будут не более чем украшением, пока я буду двигаться быстрее, чем они. Ха, всего лишь трюк уличного танцора. Если ты будешь выцеливать только неподвижные цели, то ты никогда не станешь убийцей, как она.
— З-заткнитесь — заткнитесь, заткнитесь— — Химэ-тян уставилась на Айкаву-сан, всё ещё неподвижно лёжа на полу коридора. — К-как это вообще—
Это был хороший вопрос. Как это вообще возможно? Кто вообще ожидал бы того, что движения цели будут быстрее щелчка пальцами? Будто не Айкава-сан быстрая, а мы оба просто медленные, будто Айкава-сан не двигалась, а мы с Химэ-тян, наблюдатели, вместе вращаемся вокруг неё.
Не было ни начала, ни когдадвижения, будто Айкава-сан телепортируется.
Не было никакой задержки между решением Айкавы-сан начать двигаться и моментом, когда она начала двигаться. Она одновременно начинала и заканчивала все движения, и действовала она так быстро, что одно действие становилось следующим.
— О-ох. Думаю, так всё и должно быть, когда твой враг — какая-то паршивка, — злобно усмехнулась Айкава-сан, свысока смотря на Химэ-тян, лежащую на полу и ползающую по нему, как младенец. — Бой насмерть с тобой по итогу оказался невероятно скучным. С меня хватит.
— Хватит? Боже, да дайте мне перевести дыхание. Тогда есть ещё варианты! — прорычала Химэ-тян. — Даже если у вас получится обнулить мои прямые атаки, госпожа Айкава, просто не заходя в мою паутину—
— Ты не слушаешь. Я же сказала, нашу связь не разорвать. Мы связаны.
Айкава-сан разжала кулак и показала зажатый в её кисти шокер. Химэ-тян выпучила глаза, но было уже слишком поздно. Она уже никак не сможет зарыться в свои нити, лёжа на полу, а Айкава-сан, скорее всего, уже запутала их между собой. Наконе-то осознав это, Химэ-тян попыталась снять перчатки, но—
Она и впрямь была слишком медленной.
Не ровня Дзюн Айкаве, для которой она отставала на несколько световых лет.
Частница незамедлительно приставила конец шокера к своей руке и нажала на кнопку.
Всё кончилось в мгновение ока. Нет, это не совсем точная формулировка.
Всё закончилось ещё до этого, гораздо раньше, когда Химэ-тян решила разобраться с Айкавой-сан.
Химэ-тян напряглась, будто кто-то нажан на кнопку паузы. Затем она начала трястись, как креветка, и грубо перевернулась лицом вверх, изогнув спину и снова замерев. Когда из её тлеющего тела пошёл чёрный дым, она рухнула на пол, как марионетка, нити которой перерезали. Она словно потеряла сознание, но её тело продолжало трястись и искривляться от спазмов.
— Боже мой... и это после того, как я всё-таки переоделась и сделала всё остальное, — жалостно посмотрела на свою одежду Айкава-сан, обожжённую так же, как и Химэ-тян, и лениво потянулась к обрывкам. Её плечи открылись частично, а живот — полностью.
Вид был невероятный, но пялиться на это не стоило, поэтому я снова отвёл взгляд на Химэ-тян. Её всё ещё трясло. Её сгибающиеся пальцы, которым от прямого электрического разряда больше всего досталось, и пострадали сильнее всего. Мышцы в них сокращались поминутно, будто каждый из них по отдельности был существом с собственной волей.
— Хм. Ладно, полагаю, арамидное волокно не проводит ток. И тут ещё несколько нитей осталось. Это кевлар? Чёрт, я что, сама должна это узнавать? Какая же это, сука, заноза в заднице.
Ворча, Айкава-сан начала выпутываться из оставшихся нитей, которые ток не поджарил. Без своего мастера с ними было непросто совладать, и у неё, видимо, возникли проблемы. Наслаждаясь видом Айкавы-сан в таком положении, я сказал:
— Так вот для чего нужен был шокер?
Задавать подобные вопросы мне тоже нужно было: часть работы, как никак.
— Да. Я ведь говорила об этом? Что «возникла нужда вытащить отсюда в целости и сохранности кое-кого» или как-то так.
— Я был уверен, что он предназначался для меня.
— Что? С чего бы? Я ни за что бы не сделала что-то столь ужасное с моим любимым Ии-таном, — слукавила Айкава-сан. — Ну, а волнения из-за глупых паршивок тоже входит в мою работу. если бы я пыталась напрямую разобраться с её «Зигзагом», то без увечий тут не обошлось бы.
То есть наличие оружия делало Айкаву-сан слабее?
Наверно, объяснение тут не обязательно, но допустим: Айкава-сан применила свой карманный шокер, вольтажа которого хватает, чтобы отбить у человека воспоминания о последних двух или трёх днях (и это при включённом ограничителе), на «нитях» Химэ-тян. Ткач в итоге получила больше всего урона, и непроводящие «нити» не в счёт. То есть все остальные «нити» стали оружием Айкавы-сан.
Если главной фишкой её врага была скорость, то Айкава-сан обставила бы его этой же скоростью. Если против неё применили бы нити, то она воспользовалась бы ими же. Химэ-тян решила, что Айкава-сан попала в её паутину, но всё было наоборот.
Неважно, насколько большую сеть совьёт паук, ведь орёл без каких-либо усилий разорвёт её.
— ...
Будучи обвитой этими же нитями, Айкава-сан была в таких же условиях. К тому же (я не знаю, о чём она думала) она ударила шокером по своей руке, так что она должна была получить такой же, если не больший, разряд. Можно было бы сказать, что это всё равно что пытаться решить проблему с помощью пояса смертника, да вот только с Айкавой-сан всё вроде как нормально. Она не потеряла ни сознание, ни память и практически не пострадала, благодаря своей одежде: в неё был вшит изоляционный материал, и именно поэтому она переоделась... Такое объяснение более чем логичное, но я не видел никакого смысла в столь примитивной арифметике перед лицом этой частницы. Дзюн Айкава наверняка смогла бы упасть на самолёте прямо в кратер вулкана и всё равно уйти без единой царапины. Думать о человеке, выходящем за рамки логики и теорий, — дело беспложное. Даже если что-то кажется логичным, то факториал ноля всё ещё будет равняться единице.
— Ничего себе, эти нити перепутались! Ох, они впиваются мне в кожу! А ты чего стоишь? Помоги мне! Ты кто, дьявол во плоти?!
— ...
Без лишних слов я подошёл к Айкаве-сан и стал по одной распутывать нити. Я слегка порезал кончики пальцев, но как-то смог убрать достаточно нитей, чтобы Айкава-сан смогла более свободно двигаться.
— Юху-у-у. Спасибо, Ии-тян. Ха-ха-ха. Я люблю тебя, Ии-тян!
— Пожалуйста, не делайте так.
Я этого терпеть не мог.
— Да ладно тебе, я просто пытаюсь дать столько же экранного времени другим персонажам...
— Тогда, может, впечатлите Акари?
— Я не могу просто так по команде подкатывать к людям...
— Я и не знал, что вы можете так злиться... — Я опустил голову и посмотрел на лежавшую Химэ-тян. — То есть иногда вы сердитесь, несмотря на взаимные обвинения и извинения?
— Я ненавижу тебя! Лица твоего больше видеть не хочу, так что сдохнипобыстрее, ты ублюдок со свиным рылом!
— ..?
— Акари Тига.
— Хватит уже.
Но мне от этого стало немного веселее.
— Хэх. У меня до одури широкая душа, но при этом терпения у меня мало. Не как у тебя. Вообще я могу раз в неделю превращаться в Супер Сайяна.
— Ага... — А ведь это может и правдой оказаться.
— А когда дело касается чудаков вроде Дзэродзаки, всегда готовых что-нибудь выкинуть, я могу спокойно расслабиться и повеселиться. Но вот мыслители вроде вас, всегда хмыкающие и хихикающие, мне все нервы треплют.
— Прям как в мелодраме про старшую школу, идущую в прайм-тайм. Только это место вообще не похожена старшую школу...
— «Я просто хотела, чтобы вы обратили на меня внимание, учитель,» — типа того? Когда ты в последний раз смотрели телик, Ии-тан? Но послушай, это и не должно быть как-то связано с этим, ясно? — с ухмылкой сказала Айкава-сан. — И вряд ли она когда-либо поняла мою лекцию Ты уже читал ей нотации, а я отталкивалась от позиции безопасной, ибо неважно, что я скажу. Если ты скажешь голодающему, что «человек не сможет выжить на одном лишь хлебе», то он пошлёт тебя к чёрту, ведь так? Но ты уже убеждал её, ибо она смогла привязаться к тебе. К счастью, мне нужно было лишь прибраться здесь.
Так вот как всё было?
Я так не думал, но если всё было так... то, наверно, я смог хоть как-то спасти Химэ-тян. Я, не умеющий спасать, спас Химэ-тян, которую нельзя было спасти. Это само по себе было немыслимым противоречием.
— Опять же, ха-ха-ха, какой бы крутой не была речь, юбка слегка так смазывает впечатления.
— И это вам нужно было сказать? Чёрт, а я ведь почти забыл об этом. Но всё же, думаю, всё наконец-то закончилось.
— Я постоянно твержу, — ударила меня по голове Айкава-сан, — что нельзя просто решить, что всё кончено. Ты не понял? Жизнь никогда не кончается, даже после смерти.
— Даже после смерти?
Необычное мнение.
— Да. Даже после смерти твоё влияние остаётся. Правда в том, что ничто не кончается. Это применимо и к ней... Наверно, ты поймёшь это, когда подрастёшь? Но даже если и не поймёшь, то хотя бы сделай вид, что понял. Одно лишь это действие сделает многое.
— Но я не особо хочу это понимать, — сказал я и опустил взгляд на Химэ-тян. — А что с ней станет, если этой школе настал конец... Но раз уж всё так, то все эти вопросы с побегом и отчислением уже не актуальны? Она ведь убила Директора.
— Без понятия. Моя цель — вывести Итихимэ отсюда, а всё, что будет после, выходит за рамки моего контракта. По крайней мере, я так хочу думать. Но, видимо, это не так? Эта девочка для меня не какая-то незнакомка, так что да, я с этим разберусь.
— Ясно.
Она действительно добра к своим друзьям.
Но именно это делает её сильнейшей.
— Сперва мы передадим её полиции.
— Это ужасно!
— Ой-ёй! Ик-кун разозлился! Я сего лишь сказала то, что сказал бы любой! Как если бы мы играли в покер на раздевание, но в середине игры решили бы посмотреть, кто дольше простоит на солнце!
— Хватит уже со сравнениями.
Но было уже слишком поздно, и сейчас никто уже не сможет остановить Айкаву-сан.
— Ха-ха-ха. Ну и бунт тут устроили. — С лицом как у мистера Неполноценного Айкава-сан села рядом с Химэ-тян, которая наконе-то перестала трястись. С любоью и даже некоторой покорностью сильнейшая в мире погладила её лицо и отметила, слегка кивнув: — Когда она спит, она выгляит словно милый ребёнок... вот ведь чертовка малолетняя.
Глабила она её как старшая сестра, разбиравшаяся с нашкодившим родственником, и мне это внезапно показалось чем-то очаровательным. Айкава-сан не была человеком нежным и вообще не приятным. Но она всё равно не могла бросить такую девочку, как Химэ-тян.
— ...Хм.
— Что не так?
— Не к добру это. Её сердце остановилось.
— То есть она уже не проснётся?!
Возьмите на заметку: будьте осторожнее с шокерами.
Я не шучу.
— Ну ладно. Если она умрёт, то ничего особо не изменится.
— Так это же серьёзно!
— Кое-кто из нас преступник!
— И это точно не я! С хера ли вы сняли ограничение с шокера?! Обычного разряда наверняка хватило бы, чтобы вырубить её!
— Но он бы не поджарил нити.
Значит, она сделала это, потому что ей не хотелось вручную расплетать нити?!
— Всё нормально, я сейчас же сделаю ей реанимацию... Остынь, Ии-тан, твоя немногословность — твоё лучшее качество. Постарайся сохранить свою и так не примечательную личность.
Айкава-сан наклонилась, чтобы провести сердечно-лёгочную реанимацию, но она будто тут же передумала и снова посмотрела на меня.
— Хочешь попробовать, Ии-тан? Это твой большой шанс залезть под одежду, при этом не получив клеймо педофила.
— Не шутите с жизнями людей! Прошу вас, это серьёзно!
— Да что не так-то? Тебе это мерзко? Да, от искусственного дыхания веет флёром некрофилии.
— Вот именно. Понимаю, речь тут идёт обо мне, но трупы — это то, что даже мне не— стоп, к чёрту это! — Впервые за всю свою жизнь Носитель бессмыслицы так заволновался, что принял амплуа серьёзного человека. — Хватит дурачиться! У вас что, болезнь, не позволяющая вам оставаться серьёзной более чем на пять секунд ?!
— Боже, у тебя нет никакого чувства юмора... Ну и дрянь. Тупой ты придурок. Мне от тебя тошно, Ик-кун.
Айкава-сан наконец-то начала проводить реанимацию. Пока она давила на грудь, я слышал, как рёбра Химэ-тян трескаются одна за другой, но допустим, что это было неизбежно. Айкава-сан делала это ещё пять минут, а потом и десять, затем встала и сказала:
— Всё, готвоо. Она вернулась.
— И воспринимаете вы всё это так просто...
Жизнь и смерть, убийство, собственная смерть, — даже в этом сильнейшая в мире всё перевернула с ног на голову? Я упустил это и почувствовал себя опустошённым.
Для неё это не было чем-то значимым. Притворство и ложь, фальшь и заблуждения, — что ещё бы не произошло, для Дзюн Айкавы всё это было не важно. А если ей и было не всё равно, то это было чем-то бессмысленным.
Айкава-сан подняла Химэ-тян себе на спину и встала.
— Хотите, я её понесу? Вы вроде устали, Дзюн-сан.
— Нет, — покачала головой Айкава. — Это моя работа.
И Айкава пошла по коридору с Химэ-тян на спине. Идя за ней, я спросил у неё, чтобы кое в чём удостовериться:
— Но вы ведь можете на миг расслабиться? Мы ведь уже дошли до конца? У академии больше нет директора или эксперта по тактике, так что нам осталось лишь уйти, да?
— ............
— Почему вы ответили четырьмя многоточиями подряд?
Она что, подражала Тэруко? Даже я так могу.
— Ну, понимаешь ли, — сказала Айкава, не пересекаясь со мной взглядом, — Итихимэ неплохо справилась с подтасовкой информации здесь среди других учениц и неплохо всё скрыла, но, видимо, она ничего не смогла сделать, когда дело дошло до «внешнего мира». Очевидно, что есть люди, которые знают, что в этой школе происходит нечто странное.
— Какие люди?
— Многочисленные выпускницы «Старшей школы висельников», работающие теперь в «Правиле». О, и ещё элита из семьи Оригами. И-и-и все, кто находится в подразделениях академии Сумиюри.
— Зловещий список выходит.
— Видишь ли, все они ждали за воротами.
— ...
Поэтому... она долго возвращалась после переодевания? Другими слвоами, было плохо, а стало ещё хуже...
— Ла-а-а-адно. Это будет лишь зачисткой. Пока они сюда не вломились, давай выйдем отсюда так, будто мы владеем этим местом. Барабанную дробь, пожалуйста, — восхищённо говорила Айкава.
Коридор, по которому мы шли, был таким тускло освещённым, что мы не могли разглядеть, что было впереди. Она шла спокойно, готовая ко всему, будто ей ни о чём не нужно волноваться.
— Эти люди меня смешат.
А что ещё я мог поделать? Я просто следовал за ней, сильнейшей в мире, словно вздох с примесью бессмыслицы.
http://tl.rulate.ru/book/4792/4427300
Готово:
Использование:
