Готовый перевод Ravishment to Save / Похитить, чтобы спасти: Эпизод 7.6. ■■■

 – Ха, это. Я не знаю, с чего начать. Во-первых, я очень сожалею и извиняюсь как перед хранителями, так и перед кадетами за то, что такое произошло во время испытаний исследовательской группы Лазурного Дракона.

Мягкий голос и манера говорить, которая успокаивает людей.

Его глаза казались подавленными, как будто мужчина умолял, чтобы другие поверили, что он полностью осознал свою ответственность в этом вопросе. Этот голос, который бесчисленное количество раз побуждал толпы удовлетворить его собственное желание, был всё тем же, несмотря на то, что мир перевернулся.

Ю Чи Тхэ избавился от случайных мыслей, так как это дело было более приоритетным.

 – Что хорошо, так это то, что не было огромной проблемы, которая могла бы вызвать необратимые отношения. Был контакт из больницы, и, к счастью, дело обошлось только ушибами и переломами.

Вэй Янь украдкой взглянул на Ю Чи Тхэ, чтобы понять его настроение.

 – Итак, мне интересно, есть ли вообще необходимость превращать это в большую проблему или сердиться из-за этого… Поскольку оба ваших ребёнка хотели поступить в учебную группу Лазурного Дракона, как насчёт того, чтобы закончить её на хорошей ноте? До тех пор, пока вы оба относитесь к этому положительно, я позабочусь обо всех остальных процедурах.

В отличие от того, как демоны обычно легко проявляли свою природу, терпение Вэй Яня было выдающимся. Для сравнения, это было похоже на двадцатичетыёрхчасовое воздержание в период, когда сексуальное желание человека лопалось как сумасшедшее.

Это было сделано для того, чтобы увеличить его славу, чтобы найти более крупную добычу.

Сейчас всё было точно так же. Его взгляд, который, казалось, естественно скользил по комнате, задержался дольше на Ё Лим. Этот взгляд был лишь немного дольше.

Её внешность дракона и подавляющие боевые способности среди кадетов резерва означали, что Ё Лим была идеальным членом учебной группы Лазурного Дракона.

Вэй Янь жаждал Ё Лим.

 – Михайлов.

 – Меня зовут Ю Чи Тхэ.

 – Прежде чем получить извинения, позвольте мне извиниться. София ещё молода и незрела. Именно тогда её эмоции, казалось, взяли над ней верх. Так…

 – Я не приму твоих извинений как хранитель.

Прерванный на полуслове, он скосил глаза.

 – Что?

 – Что значит извинение, которое заимствует уста другого?

 – ... Поскольку мы оба находимся в положении хранителей, я хотел бы, чтобы ты принял его с доброй волей. Извинение есть извинение, и ты не можешь не знать, где моё место.

 – Мы не в одинаковом положении. Так ты извиняешься в том месте, которому принадлежишь?

Услышав, что он упомянул РОГ, лицо Михайлова сморщилось, и помощник, занимавший положение судьи, тоже слегка растерялся.

 – Ха, ты ведёшь себя несколько неуважительно. Я начал свои слова с доброжелательности, и твоя реакция сбивает меня с толку. Тогда что же, по-твоему, надо делать? Должен ли я привести больного ребёнка и позволить ей извиниться?

 – Если ты хочешь извиниться, то должен это сделать.

 – ...Смотри сюда. Разве твоя самонадеянность не зашкаливает?

 – И твоя тоже.

 – Этот парень…

Михайлов встал, но Вэй Янь быстро вмешался:

 – Успокойся, Михайлов. Давайте сначала сядем и немного поболтаем. Господин хранитель Ю Чи Тхэ, я также хотел бы, чтобы вы были менее колючим. Если всё так обернётся, у меня не будет другого выбора, кроме как передать это в Дисциплинарный отдел.

Там всё ещё оставалось видео, и как только начнётся расследование, оно станет надоедливым. Михайлов глубоко вздохнул и обратился к Ю Чи Тхэ:

 – Софии девятнадцать. Это был маленький ребёнок, который вёл себя немного незрело. Как только мы начнём расследование, это будет больше нашей вины, и это правда, что её стимуляция была причиной. Жаль, что вы не можете смириться с этим, как с детской ошибкой. И, честно говоря, ваша сторона тоже ничего хорошего не сделала, верно?

Ю Чи Тхэ покачал головой.

 – Это не моё дело.

 – Что?

 – Я позвал Вас на беседу не из-за той девушки, которая прибежала с ножом в руке. И именно поэтому я, естественно, не планирую получать извинения.

Кто прав, а кто нет, для него не имело ни малейшего значения. Это был бы совершенно бессмысленный спор.

 – Меня интересует вот что: почему Вы не остановили ребёнка, который выхватил клинок и вбежал на ринг? Я позвал Вас, потому что хотел спросить об этом.

 – А что…

 – Этот ребенок, её глаза были безумны. Когда я подняла глаза, там не было ни одной связи с нашим ребёнком. Это означает, что она бежит к противнику, которого видит впервые, с разочарованием от поражения, поскольку причина – её личность. Вы, как хранитель, должны это знать.

 – Тогда это был неожиданный поворот событий!

 – И поэтому Вы не могли её остановить? Потому что это было неожиданно?

 – …!

 – Если Вы даже этого не можете контролировать, Вам не следует отпускать её в школу. Она не волосатая скотина или что-то в этом роде. И если Вы даже этого не можете контролировать, Вы не должен быть хранителем.

Михайлов почувствовал, как дрожит его кулак. Слова Ю Чи Тхэ были неправильными снова и снова, но он не мог назвать свои ошибки. Тогда он определённо мог бы удержать Софию, но не сделал этого.

Это был эмоциональный вопрос. Михайлов также был расстроен тем, что его ребёнок был беспомощно побеждён, и тот факт, что рыжая провоцировала их в неприглядной манере, был ещё одним фактором.

Как бы то ни было, рыжая не умрёт, а поскольку он сам был там, София тоже будет в безопасности. Поскольку за его спиной был РОГ, Михайлов мог игнорировать некоторые мелкие слухи. До тех пор, пока он сможет показать, как страшен мир для этого надоедливого ребёнка… вот где были его мысли.

 – Называете себя хранителем, несмотря на то, что у Вас нет навыков, поднимаете руку на противостоящего кадета и получаете удар сверху.

Услышав Ю Чи Тхэ, Ё Лим зажала рот рукой и захихикала, словно вспомнив, что сделала.

 – Что? Почему?

http://tl.rulate.ru/book/47730/1484581