Готовый перевод The death of the soul means the rejection of moral values / Смерть души означает отказ от моральных ценностей: Глава 3. Часть 3

Часть 3

Клетка разума.

Когда я проснулся, то уже находился в комнате до тесноты, заполненной людьми. Так как глаза до сих пор слипались, я не мог разглядеть силуэты, мельтешащие по больничной палате. Хорошенько протерев область просмотра, я таки смог разглядеть людей находящихся рядом со мной.

Вот мама, судорожно перебирающая какие – то предметы в целлофановом пакете и выкладывающая их на тумбу стоящую рядом с моей кроватью. За окном всё ещё янтарный закат, но сейчас все жалюзи подняты.

«Выходит я не так долго спал.»

Вот отец, ходящий вдоль и поперёк комнаты, изредка приближаясь к окну смотря в него, и ведущий бурную дискуссию о чём – то с матерью.

«У отца есть вредная привычка курить, может из – за этого он так нервно ходит по комнате взад – вперёд.»

Затем я почувствовал какую – то тяжесть на руке, от чего инстинктивно перевёл взгляд в сторону неожиданного груза. Как оказалось, это была сестра, тихо посапывающая у меня на левой руке, сидя при этом на стуле.

Я с хрипом аккуратно вытянул из под Аики руку, по причине чего на меня обратило внимание всё моё семейство. Однако я не обращал на них никакого внимания, вместо этого я пригляделся к своим рукам, которые странным образом то рябили, то темнели, то размывались.

«Теперь из удара головой, у меня несколько дней перед глазами такая рябь будет?»

Поняв, что своими попытками разглядеть очертания рук я слишком сильно напрягаю головной мозг, я решил бросить эту затею. Голова снова отдала неприятным нервным импульсом, из – за чего, я мигом схватился за неё.

- До сих пор болит? – поглаживая меня по голове, спросила мама. Я резко отстранился от её руки. Моя старая, богом забытая, привычка «ненависть к нежностям».

«Кажется, я и вправду переместился во времени. Или, вернее говоря, вернулся туда, где мне присвоено быть? Или же это игра моего разума в настоящем? Похоже, мне придется искать ответы здесь, то есть в этом настоящем.»

- Нет, более – менее. – с паузой ответил я.

- И как же тебя так угораздило? – с весёлой, понимающей улыбкой задал отец вопрос.

«Отец был тем, кто неплохо понимал меня, но если подумать теперь: не сложил ли я сам о нём такое впечатление? В начальных классах, то бишь в классах с первого по четвёртый, я ужасно учился. Был круглым троечником, если не двоечником. Отец прекрасно понимал мои уловки, которыми я уходил от ответа на вопрос «Какие у тебя оценки?», из – за чего сдавал меня с поличным. Когда мама бросила старую работу, она основательно взялась за моё обучение, и ей успешно удалось базово обучить меня, даже похлещи учителя. Математику я понимал просто отлично, однако японский давался, мягко говоря «плохо», но в старших классах я занимался самообучением. Хоть мама обучала меня грамоте, объяснить все правила правописания она не могла. И как же так вышло, что в будущем я потерял их полное доверие? Ответ: «Не знаю». Может они были не способны принять меня такого, которого я скрывал очень долго? Но знали бы они как же тяжело иметь разную маску на каждого человека…»

- Сам удивлён, что ближе к осени умудрился получить солнечный удар. – ответно улыбнувшись, проговорил я.

- Так, вот тебе вещи на три дня, думаю, тебе хватит. – я посмотрел в сторону куда указывала мама. На тумбочке лежали: зубная паста, щётка, запасные носки, спортивные штаны, футболка, жидкое мыло.

- Можешь не собирать, я не намериваюсь здесь оставаться. – произнёс я, аккуратно взяв и тем самым остановив руку мамы.

- Так хочется поскорее в школу вернуться? – удивлённо спросила она.

- Можно сказать и так… - отведя взгляд куда – то в сторону, ответил я.

- Но твой доктор сказал, что тебе лучше полежать здесь ещё несколько дней.

- Да он пади пообщался с доктором и попросил разрешение о нескольких днях отсрочки, да?

- Ха – ха, всё - то ты знаешь отец. – рассмеявшись, заметил я.

- Верно, я с ним договорился, что отдохну в больнице пару деньков. Однако услышав о местной пище, меня передёрнуло. – отшутившись, подметил я.

- Это чем же тебе наша пища не угодила? Да, конечно, ассортимент не велик, но и скудным его не назвать. – зашедший в палату, врач, обратился ко мне с ухмылкой на лице.

- А, доктор, это вы? Извините за мою прямоту. Но ведь вы сами сказали, что мне здесь незачем оставаться, если я чувствую себя в порядке.

- Эх, ни как вам не угодишь нынешней молодёжи. Что касательно твоего замечания то, да, ты можешь вернуться домой, если сам того желаешь. – в очередной раз заглянув в медицинский планшет и что – то в нём записав, подтвердил он.

Сестра, что до сего момента сладко посапывала на краюшке кровати, наконец, проснулась от столь громкого гула. Она недоумённо посмотрела по сторонам, щурясь от солнца, что до сих пор «уходило» в закат. Протерев глаза и посмотрев в мою сторону, она с раздражением обратилась ко мне:

- Братик, как ты вообще посмел так безответственно свалиться с ног в разгар осени. – начиная слегка нагибаться, так что бы я не увидел её лицо, она отчитывала меня, словно малого ребёнка. После чего я получил самый нежданный удар по челюсти её головой.

Схватившись за больное место, слегка катаясь по кровати, я ели из себя выдавил:

- Твою…мышь… - я остановился на полу слове, чуть не сказав то, за что мог получить ещё и по шее.

- Ты что такое делаешь дура?! – обозлено произнёс я.

- Да, сам ты дурак! Чуть не слёг на месяц в больницу, что бы я без тебя делала? – заметно погрустнев, пробормотала она.

«А ведь верно. Пока я не стал показывать свою истинную сущность, у Аики был боевой характер. А затем она стала меня бояться, не сколь как врага, а сколь как инородного объекта, прибывшего с другой планеты, другой расы и другого пола.»

- Пф – ха – ха, а ты ничуть не изменилась. Спасибо, я рад твоей заб… - не успел я договорить, как появилась болезненное чувство, словно на голову скинули огромную наковальню. От столь сильной боли, появилась ощущение сухости в горле, стало душно из – за чего я стал инстинктивно жадно глотать воздух в окружающем пространстве.

Голова кружилась, а в глазах плыло, я почувствовал, что меня тошнит, по причине чего мгновенно отвернулся от Аики в сторону.

- Кха – кха… - меня прорвало на кашель.

Лицо казалось горячим, по щекам и на открытых частях рук протекал пот.

- До… - выпалив, что есть сил как – то не разборчиво, я был прерван словами доктора:

- Так, бегом из палаты! Медсестра…! – это были последние слова, что я услышал. Как и ожидалось, темень в глазах не заставила себя долго ждать, сознание в который раз оставило меня на произвол судьбы.

«Как же сильно это начинает раздражать…»

Как оказалось позже, то, что со мной произошло, было просто очередным приступом головной боли, что будет преследовать меня около недели. После прохождения ещё нескольких проверок, меня окончательно с чистой душой и покалывающей головой отпустили домой.

Прейдя домой, я лихорадочно стал озираться по сторонам, переходя из одной комнаты в другую.

«Точно. До переезда мы жили в этом старом доме все вместе, затем вновь съехали в дом поменьше, а на следующий раз мы с сестрой стали жить отдельно от родителей. И это я ещё не посчитал переезд в другой город.»

С этими мыслями я зашел в ванную комнату, поначалу я совершенно не смотрел в зеркало, вместо этого изучая предметы, что стояли по всем полочкам. А когда подобное занятие мне наскучило, я взглянул в зеркало.

«Матерь божья… Без сомнения, это я ещё с седьмого класса. В восьмом классе, то есть в том, в котором я сейчас, по идеи я и начал меняться. Насколько помню, весь первый триместр я проучился, как обычно. Изменения появились во втором триместре: естественная причёска; неопрятный вид; кеды, вместо туфлей; ленивое отношение к образованию. Я, напрочь, пытался уничтожить у окружающих все стереотипы обо мне. Я, должно быть, хотел жить не по образу созданного моими одноклассниками, друзьями, учителями, родственниками, да даже знакомыми. А по образу, что складывался у меня в голове.»

В отражении зеркала виднелся паренёк, с зализанной причёской и аккуратным стилем одежды. Взявшись за раковину и приблизившись к зеркалу, я вгляделся в свои собственные глаза. Мои радужки, как и всегда, были серо – голубого цвета, однако было в них что – то не так…

Я суетливо растрепал свою причёску, аккуратно, стараясь не задеть ранее полученную болячку. Когда с данной процедурой было покончено, я расстегнул толстовку, что была на мне, сделав её более свободной.

Теперь, по ту сторону зеркала, в какой – то мере, виднелся знакомый, до настоящего времени, силуэт. Но даже так, ему чего – то не хватало. Так и не разобравшись в чём же дело, я просто пошёл ложиться спать.

Постель, как и когда – то давно, была на досаду твёрдая. Я уже слышал, как Аика посапывает у себя на кровати, время было ближе к часу ночи. Ворочаясь из стороны в сторону на столь «мягкой» кровати, я таки проклял тот час, когда отказался от варианта больничной палаты. Вместо жалких попыток уснуть, я принял решение забить свою голову мыслями снизу  доверху.

«Теперь, когда я условно побывал в будущем, для меня окружение кажется реконструкцией, какого – то глобального события. Вопрос лишь в том: «Что есть правда, а что есть ложь?». Говорят, во сне человек не может целиком и полностью разглядеть очертания своих рук, один факт на лицо имеется. Однако также есть факт, что человеческое отражение в зеркале должно быть перекошено, что противоречит тому, что данная действительность сон. Я прекрасно мог разглядеть себя в зеркале от мелких морщинок до кончиков волос. Да и, как сказал доктор, ладоши рук я не могу разглядеть по причине не большого сотрясения.»

Я перевалился из прямого положения тела, на левый бок. По мою сторону взгляда, я мог наблюдать комод. Так как из окна протягивался длинный, ленивый, белый свет луны, на комоде можно было увидеть очертания моего сенсорного телефона.

Сменив своё лежачие положение, на положение - сидя, я потянулся за телефоном. Нажав на кнопку включения, на экране красовалось большими цифрами 01:16.

«Время идёт к утру, если не усну… Ха, а если не усну то что? Что бы я не выбрал, реальный это мир или игра разума. В конце концов, я буду подавлен тем фактом, что сомневался.»

Поскольку спина начала уставать, я буквально свалился на кровать, где на постели виднелись очертания некогда лежавшего здесь человека.

«Я не привязан к этому месту.»

Мимолетно мелькнула мысль, однако в абсолютной тишине одиноких, появляющихся и пропадающих, звуков, мне казалось, что это сказал не я. А кто – то равный мне и одновременно застрявший со мной. Мы, с неким мной, мыслим похоже, но с разницей в психологическом возрасте. Либо он моя не удачная копия, либо я его ярко выраженное продолжение.

Я всегда считал себя обычным сторонним наблюдателем в этом мире. Шёл на контакт, если этому следовало произойти. Выбирал самых заурядных и занятных личностей, для их подробного, мысленного анализа. Подобное занятие коротало минуты, часы, дни и месяца…

Но в совершенстве овладеть полученными знаниями, как – то в голову не приходило… Или вернее, я сам того не желал?

Иногда я пользовался теми картами, что были на руках, сознательно или бессознательно. А иногда, просто, откладывал их в меру своей гордости. Люди сами используют друг друга, в рамках марали и ограничений. В меру сил и возможности.

Но некоторые пассивно закрывают глаза: либо на то, что ими распоряжаются выше рамок дозволенного; либо на то, что они не берут во внимание чувства окружающих.

«Действительно. Мы можем просчитать действия человека, но мы никогда не прочитаем, что у него на душе.»

Последние размышления, словно остались за кадром. Никому о них не узнать, а мне и подавно не вспомнить.

Причины остановки развития личности.

На неожиданность утром я встал без особых трудностей. Натянув на своё тело домашнюю одежду, я побрел в «умывальню». Встав около зеркала и протерев ещё заспанные глаза, я взялся за привычные предметы быта: зубная щётка, паста, полотенце. Когда все мыльно – рыльные принадлежности были в сборе, я принялся освежать полость рта.

Сплюнув пену, что заполонила весь рот, я снова вгляделся в своё отражение, как и вчера.

«Вот оно что…»

По пребыванию в это время или, правильней говоря, в этот мир, я не заметил этого, но… Похоже в данном настоящем у меня ещё не сложилось раздвоение личности. Перед зеркалом я не видел ничего особенного или выделяющегося, обычный парень ни тебе апатии, ни тебе широкой улыбки на лице. Неприметный и ничем не примечательный ученик средней школы.

Одевшись в коричневую форму нашей школы и позавтракав со всей семьёй, я и Аика направились в «пункт назначения». От последнего меня прорвало на смешок, сразу вспомнился злосчастный кровавый фильм.

«Ха – ха, а вдруг я был послан сюда для того, чтобы что – то предотвратить. Не, на моей памяти никто из одноклассников или параллели, да даже из классов постарше, не погибал.»

Уже будуче находясь в школе, переобуваясь в раздевалке, я почувствовал замах руки, поэтому инстинктивно развернулся и схватился за руку нападавшего. Как оказалось, горе атакующим был Хироши Насимура, один из моих лучших друзей по средней школе.

- Ого, вот это реакция. – меня всегда радовало его искреннее удивленнее и его искренняя улыбка. Порой меня поражало то, что он удивляется тем вещам, к которым я по натуре отношусь со скепсисом.

- Прости – прости, просто недавно таким же замахом по спине, мне сделали уж больно неприятно. – сложив две ладоши перед лицом и слегка кивнув, извинился я.

- Да ничего, это я должен был извиняться. А что это? – он сделал упор взгляда на моей голове, я мигом схватился за неё.

- А что с ней? – я пощупал голову и понял, о чём он имеет в виду. – А, ты про это? Не обращай внимания, я упал в обморок на футболе. Перегрелся под солнцем.

- Ясно. Будь в следующий раз аккуратней. Не хотелось бы проводить школьные учебные дни без твоей кампании. – слегка прикрыв глаза, выговорил он.

«Как и ожидалось, дело не в том, что я сменил причёску или что – то ещё. Он не обращает внимания на такие мелочи, для него, как и для меня, главное какой человек внутри, а не каким показывает себя снаружи.»

- Сейчас ведь урок математики, помнишь? – спросил он, как бы невзначай.

- Не, конечно нет. – убрав уличную сменку на полочку, на её законное место, ответил я в весёлом тоне, поднимая сумку со школьными принадлежностями.

- Хах, впрочем, как и всегда. – ели заметно наклонив голову, понимающе кивнул Хироши.

- Прости за задержку! – крикнула, подбежавшая к нам, Аика.

- Я просто заговорилась с подругами. Ох, Хироши и ты тут? Привет! – заметив Хироши, сестра поприветствовала его.

- А…ага, привет Аика. – со странной задержкой ответил он.

Хоть я и мог по разбираться в чём же причина, но особого желания на то, у меня не было. Вложив по привычке руки в карманы, я демонстративно прошёл мимо них, направляясь в класс на урок.

- Лично я пошёл в классный кабинет, ну а вы можете ворковать сколько захотите. – Хироши и Аика инстинктивно покраснели.

- Да что ты такое говоришь?! – нервно, красный как помидор, ответил Хироши.

- Вот – вот! – поддакивая, согласилась сестра.

«Я с вами играть, не намерен.»

- Ничего. – не поворачиваясь к ним, отчужденно, с холодком в голосе, произнес я, затем вновь возобновил своё шествие. Шагов Аики я не слышал, только стеснённое преследование Хироши.

- Да подожди же ты, Юкико!

- Неа! – уже поднимаясь по ступенькам, весело ответил я.

«Юкико, да? Давно меня так, никто не называл. Как раз таки, со времён начала второго года обучения в одной из старших школ в Токио. Помнится, я позволял меня так называть только лучшим друзьям, не более. А их у меня было достаточно.»

Я оказался на третьем этаже. Меня встретил давно забытый, спрятанный в моих старинных воспоминаниях, как всегда тёмный коридор. Подобная картина ни когда мне не нравилась, поэтому я с головой ушел в мысли.

«Кто же сам по себе этот человек – лучший друг? Понятие «друг» создали, что бы видеть границу между близостью и доброжелательностью. Но даже так, понятие всё равно абстрактное. Мы можем любить друга или восхищаться им, пока проводим время вместе. Из – за этого понятия, многие люди не могут разобраться в себе, что же они на самом деле чувствуют, прикрывая недосказанности в отношениях этим злосчастным словом - «друг». Именно поэтому, для меня не существует значение друг или лучший друг, любовь или знакомый, родственники или семья. Конечно, в восьмом классе у меня иногда мелькала подобная мысль, но я специально старался не вдумываться в это, чтобы не потерять и не разрушить тот спокойный крохотный мирок, что имею…»

Тогда я делил отношения на таких людей как: знакомые, друзья, лучшие друзья. Знакомые были теми, с кем при встречи не возникало суперского желания пообщаться, но и не возникало потребности в том, чтобы уйти.

Друзья же, те люди при столкновении, с которыми ты готов провести свободное время, но заходить за ними домой, чтобы прогуляться вместе, ты наверняка не станешь.

Лучшие друзья – это особенные люди, которые если позовут тебя на прогулку, а тебе будет лень, ты всё равно выйдешь. И они же будут теми, кого ты позвать, никогда не постесняешься.

«Блин, не помню. Какой же класс мой? Помню, что третий этаж, однако это всё.»

Размышляя об этом, я прошёл несколько классных кабинетов, пока, наконец, не увидел заветную вывеску с надписью «2 - B». Остановившись около двери, я почувствовал дежавю.

«Должно быть, это он.»

Когда я открыл дверь, галдящие за ней ученики замолчали. Увидев смутно знакомые лица, я сделал безразличное лицо, после чего перевёл свой взгляд на ряд, за которым по идеи сидел.

 «В восьмом классе я, кажется, сидел на предпоследнем месте ближнего к выходу ряда.»

Повесив свою сумку с учебными принадлежностями на крючок парты, я приготовился к уроку. Парень, что сидел за партой слева, обратился ко мне.

- Привет, Юкико! Как дела? Честно говоря, упав на поле, ты нас очень напугал. – всмотревшись в его лицо, я вспомнил вчерашнюю личность с футбольного поля. Им был Катзу Фукуи и по совместительству ещё один мой лучший друг, времён начальной и средней школы.

"Катзу Фукуи, паренёк с кудряво образной причёской, спортивен, но очень сильно восприимчивый к болезням. Чаще всего, на моей памяти, ему доставались самые не приятные заболевания. У него самые обычные, не выделяющиеся черты лица, мягкий голос, он не был однообразен в одевании. Катзу был мастером футбола и баскетбола, но волейбол ему не давался. Мы постоянно соперничали с ним в футболе и баскетболе, но в волейболе даже не пытались, так как было понятно, что он даётся мне легче, чем ему. Именно от Катзу я впитывал стили ведения мяча, точные броски в кольцо, искусство пасов и навесов. Но это будет после, не сейчас. На данном этапе, я побеждал его в баскетболе везением, а в футболе скоростью. Можно сказать, я саморазвивался в спортивных играх, пока проводил время с ним."

- Здоров, Катзуро! – поприветствовал я его, подружески. – Спасибо, если бы не вы, то я мог и коньки отбросить. – почёсывая затылок, поблагодарил я.

- А ты сегодня выглядишь иначе, чем обычно. – подметил он мой не аккуратный внешний вид.

- Когда смерть стоит за дверью, человек вспоминает всё то, что хотел ранее попробовать, но так и не решился. Похоже на мой случай, только я видел сон длиной в жизнь. – с натяжкой, фальшиво улыбнулся я.

- Сон длиной в жизнь? – наклонив голову, переспросил он.

- Не обращай внимания. – отрицательно махая рукой, произнес я.

С некой опустошённостью взглянув на белый потолок кабинета, я начал вспоминать имя каждого моего одноклассника. Подняв пустую руку к потолочной лампе, для меня стали заметны тени моей руки на стене, они будто накладывались одна на другую.

«Что я делаю? Ещё одна попытка убедиться в том, что данная реальность последовательная шутка моего разума.»

Ко мне подошли три человека. Два парня и одна девушка. На фоне всех остальных они достаточно сильно выделялись. Девушка уселась на переднюю парту от меня и не собиралась вклиниваться в будущий разговор, по видимости набирала какое – то сообщение на телефоне.

«Кажется, её зовут Наоми…Канэко? Помню, она мне даже нравилась, но это было ещё в начальной школе.»

У девушки был рыжий цвет волос, доходящий ей прям до лопаток. Цвет глаз карий, однако, настолько яркий, словно янтарный. Пиджак не был застёгнут, впрочем, как и у меня. Расправленный галстук, чёрные кроссовки с белыми выделяющимися полосками. Тёмные чулки, едва загорелая кожа. Привлекательность так и пышет.

"Жаль, что она уже давно не в моём вкусе."

- Хай, Юкико! Ты как так подставился? – парень, что обратился ко мне, кивнул в сторону моей головы.

«Санииро Араки, ещё один мой лучший друг времён начальной и средней школы. Весьма дикая личность или вернее, говоря, безумная, он постоянно вытворял что – нибудь смешное, его никогда не волновало мнение окружающих. Раньше я восхищался этой его чертой, так как сам токовой не имел. Мы молчим, потому что боимся того, что, даже если и пошутим, в кампании нас могут не понять. Но в любой кампании есть некая подлиза, которая, если влиятельный человек пошутит, засмеётся, даже если не смешно, создав при этом волну, таких же, инстинктом засмеявшихся людей.»

У Санииро тёмно коричневый цвет волос, средняя по длине пышная чёлка, карие глаза. Одевался он весьма аккуратно, учился от случая к случаю. Либо готовился, либо бездельничал, в принципе, как и я в этом классе.

Санииро, на моей памяти был прекрасным игроком в видеоиграх с отменной реакцией и аналитическим, спокойным складом ума. Именно из – за этого он никогда не волновался, в игровых матчах. Он, как и многие другие, был человеком, от которого я впитывал разные знания и умения. Раньше меня можно было назвать губкой, лимита обучения для которой не существует.

- Ха – ха, ну понимаешь…пьяным в футбол не играют. – как я и ожидал он рассмеялся, хотя особо ничего смешного не было.

- Ха – ха, о чём ты? Шутка такая? – в весёлом, задорном тоне спросил он. Я сделал каменное лицо и не принужденно ответил:

- Нет…

- Ты бы сейчас видел своё лицо!

- Кстати, на счёт лиц. Юки не одевайся так, тебе не идёт. И причёска эта... На скорую руку, что ли, одевался? – в разговор вмешался паренёк, стоявший позади Санииро и по совместительству третий человек из этой привычной кампании.

«Этого паренька зовут Такаши Хирата. Мы с ним знакомы с начальной школы, но назвать нас друзьями весьма сложно, так что достаточно будет остановиться на одноклассниках. Самый влиятельный ученик, всех годов обучения. В каком бы классе я не был, Такаши был всеми доверенной личностью. Часто выставлял из себя главного, тех, кто его не слушался задирал и прилюдно над ними подшучивал. Меня это никогда не касалось, так как в начальной школе мы не единожды дрались по причине его отношения. Я постоянно в начальной школе заступался за тех, кого он задирал, ему на зло, да и политика раньше у меня была такая. С тех пор, Такаши не связывается со мной, так как я умею больно бить. А когда для меня все стали безразличны, я буквально развязал ему узлы на руках. Поскольку я со всеми общался, но в разборки не вмешивался.»

Я проигнорировал слова Такаши. Вытянув ноги под партой и сложив руки в замок за головой, я продолжил смотреть на белый, как густые облака, потолок, углубляясь в свои рассуждения.

«И в самом деле. Теперь припоминаю, Такаши, Санииро и Наоми, да и многие другие из класса, были причиной моей головной боли и параллельно с этим, причиной по которой я регулярно замедлялся в развитии личности. Их вечные стереотипы не позволяли мне меняться, становиться тем, кем я видел себя в этой жизни. Из – за них я отказывался от многих хобби и увлечений, избегал их присутствия. Но теперь всё иначе...»

- Эй, ты чего? Игнорируешь что ли? – он потряс меня за плечё. Подчас же на нас обратили внимание многие ребята из класса, даже те, кто не были не в чём заинтересованы, так как Такаши говорил очень громко.

«Мне же на руку, теперь в классе все поймут, что нынешний «лидер» был свергнут. Пусть знает своё место и сидит, прижав хвост. Мне плевать, какое значение он занимает в нашем классе. Уже надоело делать вид, что я пляшу под его дудку.»

Я, находясь в том же положении, медленно закрыл глаза и утомлено начал свой диалог.

- Мне не зачем с тобой разговаривать или отвечать… - я почувствовал его сверлящий взгляд. Открыв глаза и пристально посмотрев на него, я передал всю свою враждебность. Убедившись, что Такаши изменился в лице, я продолжил:

- … Ты мне не интересен. Исчезни. – я встал в полный рост, чем был не много выше его.

~ В его взгляде столько кровожадности, от чего у меня бегут мурашки по коже. На душе, словно кошки скреблись. Ноги стали ватными, будто на данный момент, как два сапога пара,  нервно курили в сторонке. Раньше, я никогда не замечал эту разницу в росте, по видимости я даже не замечал нечто большее, чем какой – то там рост...

Такаши стал не торопливо пятится назад, пока не в спотыкнулся об свою собственную ногу и, падая не облокотился на позади стоящую парту. Сейчас я его видел ещё более мелочным и маленьким в своих размерах, чем когда - либо.

Подобная картина вызвала на моём лице насмешливую улыбку. Я приблизился к нему практически в упор. Если раньше некоторые не обращали на нас внимания, то сейчас концентрация взглядов остановилась на нас двоих. Даже Аика и Хироши, терпеливо стояли в дверях, наблюдая за происходящим. Я безмятежно подступил к его лицу и не громко спросил, с той же дьявольской улыбкой на лице:

- Тебе что – то не нравится в моей речи, Такаши? – растягивая каждый слог его имени, задал я ему вопрос.

- Н – нет…

- Вот и славно! – я резко изменился в лице, выражая обычную чистую, счастливую улыбку.

В классе повисло молчание. Оно и не удивительно, одного из львов, тока что,  утопили на водопое. Накапливающуюся напряжённую обстановку, разбавил ожидаемый всеми звонок на урок.

- Звонок на урок… - после этой фразы я протянул руку, некогда высокоуважаемому человеку, всея класса. Такаши схватился за неё и подтянулся ко мне, при этом пытаясь избежать моего взгляда.

Увидев, что Такаши благополучно добрался до своего места, я сел за свою парту. Хоть я изредка ловил на себе взгляды, любопытствующих одноклассников, однако когда я отвечал тем же, они мгновенно отворачивались.

«Когда поддаешься страху перед ужасом, начинаешь ощущать ужас страха. Человек страшится только того, чего не знает, знани­ем побеждается всякий страх. Именно поэтому, я не позволяю людям знать о себе что – либо.»

http://tl.rulate.ru/book/25084/558131