Мара тихонько постучала в дверь и вошла в комнату, не дожидаясь ответа. Скайуокер стоял к ней спиной, расставив ноги и сцепив руки за спиной, его взгляд был по-прежнему прикован к бушующей снаружи буре. Она нахмурила брови, недоумевая, почему он выглядит таким подавленным, когда их миссия увенчалась таким успехом. Конечно, возникли неожиданные осложнения, но они задержали лидера повстанцев после того, как Империя искала ее в течение двух десятилетий, с небольшой командой и с минимальными потерями и ущербом, что делало их поимку еще более унизительной для повстанцев.Мара, со своей стороны, была жизнерадостной и преисполненной уверенности. Она была уверена, что Скайуокер приведет их к еще большим победам, и все больше убеждалась в его преданности Империи и доверии к нему Палпатина.
Она вспомнила, как впервые увидела его лежащим без сознания в покоях наследника, позже переименованных в апартаменты Перлемиана. Император заявил, что однажды он будет править империей. В то время она отнеслась к этому равнодушно и неодобрительно, но теперь ясно увидела его потенциал. Она не могла представить себе жизнь без него, да и не хотела этого.
В ее сознании сохранилось смутное воспоминание о том, что она была серьезной и степенной, не такой возбуждающей и бодрящей. Но теперь она предпочитала дворец галактике, рядом со Скайуокером и Наследником.Путь от их первой встречи до признания Палпатином пригодности Скайуокера для руководства Империей был полон испытаний. Тем не менее, с каждым мгновением она все больше верила в способность Скайуокера взять на себя эту роль. И наоборот, Скайуокер все чаще рассматривал Палпатина как личность, заслуживающую наследования.
Несмотря на случайные разногласия, которые иногда граничили с открытым несогласием, она не ожидала, что они разрешатся в ближайшее время. Когда—то она воспринимала его упрямство как недостаток, но теперь признала это как аспект его силы духа - его было нелегко запугать или поколебать, даже самому Палпатину. Вейдер, ее учитель, стремился воспитать в Люке мудрого и верного союзника. И теперь она видела, что он преуспел. Она наблюдала за уроками, которые давал Люк, за тем, как тонко он приспосабливался и проявлял терпимость. Хотя Мара сомневалась, что он в полной мере осознает перспективу происходящего, она была абсолютно уверена, что в конечном итоге он это сделает. Она не могла представить, чтобы кто-то другой сыграл роль Скайуокера; и она не могла представить, что Император сможет это сделать. Да, у Люка все еще были связи, больше, чем подозревал Палпатин.
У нее было предчувствие, и она просмотрела записи камер наблюдения о заключенных, переведенных с разрушенного "Фьюри" на "Бесподобный", и Хан Соло был среди них. Но когда она проверила еще раз, менее чем через час, его уже не было в списке. Она не знала точно, что Люк с ним сделал, но могла видеть картину в целом. Люк хранил кореллианский грузовой корабль Соло на "Несравненном" с тех пор, как принял командование, примерно три месяца. Она готова была поспорить на всю свою зарплату, что его там больше нет.Но это не имело большого значения, не имело большого значения в общем плане вещей. Это был один из тех любопытных маленьких парадоксов, которые делали Люка такой интригующей фигурой. Он скрупулезно составил их каталог. Теперь, когда она смотрела на его отражение в высоком окне позади его кабинета, она знала, что Люк остается неподвижным и молчаливым, погруженным в глубокие раздумья, его глаза были прикованы к темным очертаниям разбитого "звездного разрушителя". Она знала, что в его флоте гораздо больше подобных судов, но это не имело значения.
Люк задумчиво смотрел на раненого Фьюри. Его взгляд переместился с отражения Мары Джейд в иллюминаторе на Эсминец и обратно, не говоря ни слова. Последняя битва была хаотичной и дорогостоящей, ни одна из сторон ничего не выиграла. Но, по крайней мере, у него был выбор. Легко ли было бы захватить Мадин, если бы прибыл "Несравненный"? Возможно, но Люк приказал им не преследовать мятежное грузовое судно, поскольку на борту не было важной персоны. Вместо этого он приказал своему адмиралу позволить грузовому кораблю вернуться к повстанцам с новостями об их неудаче и потере Мотмы. Правда заключалась в том, что он не был готов рисковать тем, что Лея будет вовлечена в поимку Мадин. Если бы Лея присутствовала, если бы он захватил Мадин, то захватил бы и Лею. Первое правило сабакка - никогда не связывать себя обязательствами. Поэтому он отпустил Мадин, после всего того риска, на который он пошел, цена на этот раз была просто слишком высока.Небольшая часть Люка Скайуокера испытывала искушение приказать своему начальнику вывести из строя грузовой корабль повстанцев и захватить его. Во-первых, он хотел поймать Мадин, а во-вторых, он хотел выяснить намерения своего хозяина относительно Леи Органы. Однако реализация такого плана действий потребовала бы значительных изменений в планах Люка, которые, вероятно, не были неожиданными.
Предположительно, его начальник хотел заполучить Лею Органу из-за ее чувствительности к силе; он мог либо обучить ее, либо устранить, но ни один из вариантов не соответствовал целям Люка. Нет, на данный момент ему требовалось присутствие Леи. Кроме того, он потребовал, чтобы Хан Соло следил за ее передвижениями и, при необходимости, действовал от его имени. Лея была важнейшим компонентом его долгосрочной стратегии, в то время как Хан служил запасным планом. Это были единственные мотивы, стоявшие за его действиями в тот день, и он слегка улыбнулся, шрам на его губе дернулся.
В любом случае, он не мог представить себе Хана Соло без его любимого корабля "Тысячелетний сокол", который уравновешивал галактику так, как не смог бы ни один другой корабль.
Мара улыбнулась в ответ, слегка изогнув губы, испытывая облегчение от того, что неправильно оценила его настроение. - Поздравляю, - сказала она, впервые почувствовав, что говорить безопасно. - У меня еще не было возможности поговорить с императором. Я подумал, что, возможно, вы захотите сами сделать это объявление.
- Нет, - небрежно ответил он, поворачиваясь, чтобы продолжить свой путь к своему столу. Если бы это был кто-то другой, Мара, возможно, подумала бы, что он слишком скромен, но в случае с Люком она знала, что это не так; уже тогда это был стратегический ход, политическая игра. - Подготовьте отчет и отправьте его... тому, к кому вы обычно обращаетесь с подобными вопросами, - сказал он, останавливаясь, чтобы взглянуть на нее, и его тон был дразнящим.Мара попыталась скрыть свое раздражение, но резкий стук в дверь помешал ей ответить. Скайуокер, казалось, был удивлен, когда ответил “Да”, и лейтенант Фаллин, недавно назначенный офицер на мостике, вошел, прочищая горло.
“Сэр, все заключенные зарегистрированы и помещены под стражу. Всего около ста заключенных. Мы готовы немедленно связаться с Исполнителем в Нубии. Оперативная группа запрашивает инструкции относительно ботанского судна в Тинчо”.
Мара слегка повернулась и процитировала стандартную процедуру командира в подобных обстоятельствах: “Оставь это на произвол судьбы и используй для стрельбы по мишеням. Пусть орудийные расчеты...”
- Подождите, - прервал его Люк. - Может ли он по-прежнему поддерживать жизнь? Фаллин ответил: “Нет, сэр". Он взглянул на свои записи, в которых четко описывалась техническая неисправность грузового судна, и добавил: “Я полагаю, инженеры могли бы устранить ее за несколько часов, если потребуется”. Мара бросила долгий оценивающий взгляд на молодого офицера, стоявшего перед ней. Подобная инициатива больше не была распространена среди его коллег. В имперском флоте часто было благоразумнее не высовываться и не привлекать к себе внимания. Этот молодой человек стал еще одним открытием Люка. Нанятый из ISD Hurricane, он недавно был переведен в команду на мостике "Несравненного". Мара не могла не заметить недавние кадровые перестановки на "Несравненном" и неуловимую перемену в отношении, которая их сопровождала.
Новый акцент был сделан на практичности и целеустремленности. Продвижение по службе теперь зависело не столько от того, кого человек знает или где он обучался, сколько от его способностей и отношения к делу. Правила были менее жесткими, и основное внимание уделялось достижению результатов. Этот новообретенный оптимизм оказался заразительным, он распространился не только по всему Несравненному, но и о нем начали шептаться повсюду.
Скайуокер больше не возглавлял чужие войска; он проложил свой собственный путь.
Люк кивнул в знак согласия. - Так что давай, оставь какие-нибудь запасные части, чтобы можно было починить систему связи.
Мара озадаченно оглянулась. “Зачем тебе нужен корабль, чтобы он был в рабочем состоянии?”Люк перевел на нее свой непонимающий взгляд. “Ботанский экипаж, который в настоящее время содержится в изоляторе временного содержания, будет возвращен на свое судно, как только оно будет признано безопасным, после чего оно будет покинуто до ухода ”Несравненного" в гиперпространство".
Мара нахмурилась. - Вы намерены освободить их? - спросила она тоном, не терпящим возражений.
Люк кивнул. - Я принял решение, - сказал он, снова обращая свое внимание на Фаллина.
Фаллин щелкнул каблуками и склонил голову. - Да, сэр. Я прослежу, чтобы грузовое судно было готово как можно скорее” Он повернулся и ушел, оставив Мару разглядывать Люка.
После продолжительной паузы она заговорила, не поднимая глаз. - Ты не одобряешь? - Она пожала плечами, не находя слов. - Мне просто было любопытно, где ты находишься, - сказал он, отводя взгляд. Она слабо улыбнулась. “ А, понятно. Я должен был сообразить, что лучше не попадаться на эту удочку, - Люк тихо вздохнул, поднимая взгляд.
- Ну, тогда, возможно, это потому, что за последние три месяца я арестовал шестьдесят пять заключенных-ботанов. "Аттун Чо" сам по себе был ботанским судном с преимущественно ботанской командой. Если я задержу тех, кто был на борту, это фактически удвоит число ботанов, которых я недавно задержал по своему распоряжению. Я не намерен настраивать ботанов против себя или создавать себе дополнительные трудности в будущем, что, по сути, зависит от обстоятельств. Это не является моей целью. Он возобновил свою работу, отмахнувшись от ее вопроса пренебрежительным пожатием плеч.Более того, существует хорошо укоренившаяся ботанская шпионская сеть, работающая на благо Империи, которую я не хочу компрометировать, как и император. Что еще более важно, я не стану закладывать бомбу замедленного действия, которая усложнит все будущие взаимодействия с этой планетой, только ради нескольких политических заключенных. Это принесло бы Восстанию моральный триумф, и я не предоставлю им никаких преимуществ, которые стоило бы извлечь из этой неудачи. Пусть они уйдут.
Мара медленно наклонила голову, полностью осознавая, что мысли и действия Люка все больше напоминают действия лидера. - Я сделаю все необходимые приготовления, - заявила она, поворачиваясь, чтобы уйти. Прежде чем он успел ответить, она подошла к дверному проему и обернулась, чтобы еще раз взглянуть на него.Его глаза, небесно-голубые, всегда вызывали восхищение. Но сейчас, с этой широкой темно-коричневой полоской, они казались неподходящими друг другу, и она часто испытывала неловкость, когда он смотрел на нее.
Как раз в тот момент, когда она это делала, женщина заметила тень в его глазах и поняла, что слишком долго смотрела на него. Она почувствовала на себе его любопытный взгляд. Он продолжал говорить, как обычно, по-деловому, и момент был упущен.
Лидер ботанов, Олинья, осталась. Она хотела знать, как повстанцы получили информацию об электромагнитном импульсе (ЭМИ) с закрытой верфи и как они получили ресурсы для создания своих собственных устройств. Она также хотела понять их планы относительно этих ресурсов, поскольку было ясно, что они не будут использованы по назначению. Она кивнула и отвернулась, взявшись за дверную ручку.
- Мара, - окликнул ее его голос.
Она повернулась к нему. "да?" он снова сделал паузу. - Отличная работа сегодня. Спасибо, - сказал он. Она моргнула, непривычная к комплиментам от него. Затем небрежно пожала плечами. - Полагаю, из нас получилась эффективная команда.
Он ответил искренней улыбкой, и шрам на его губе превратился в полумесяц. "Действительно, хотим".
На несколько мгновений их взгляды встретились, прежде чем он вернулся к своему занятию. Она еще мгновение смотрела на его темные волосы, затем ушла, стерев с лица то, что могло сойти за идиотскую улыбку.
Сдвоенные клиновидные корпуса "Супер звездных разрушителей" представляли собой впечатляющее зрелище, поскольку они занимали свои позиции вблизи планеты Нубия, расположенной сразу за хорошо проходимым перекрестком хайдианского и кореллианского маршрутов. Вместе с этими массивными кораблями эскадра состояла в общей сложности из девяти звездных разрушителей класса "Империал", демонстрируя превосходящую силу, которая была больше предназначена для политического воздействия, чем для реальной защиты удерживаемых ими пленников.
Внушительный строй, состоящий из эсминцев центрального и периферийного флотов, сохранял четкую координацию, по-видимому, ожидая окончательного разрешения на возвращение на Корускант. Их системы были синхронизированы, что гарантировало одновременное прибытие всех кораблей на орбиту. На самом деле адмиралы флота уже все организовали и просто ожидали подтверждения от своих верховных главнокомандующих, которые за несколько часов до этого коротко пообщались по межкорабельной связи.Среди членов экипажа флота было хорошо известно, что между лордом Вейдером и его наследником существовали напряженные профессиональные отношения, граничащие с враждебностью. Обе стороны приложили все усилия, чтобы сохранить это представление.
Наследник, как обычно, отработал смену на борту своего флагмана, а затем вернулся в свою каюту, чтобы продолжить работу в кабинете. Мара и Рис удалились на вечер в одно и то же время. Следовательно, никто не заметил, как мужчина ускользнул во время тщательно рассчитанного перерыва в патрулировании.
Камеры наблюдения, расположенные вдоль коридоров, по необъяснимой причине указывали не в ту сторону во время своих запрограммированных проверок. Мужчина оставил "Несравненный" в ремонтном доке, где он ждал в отсеке, занятом 701-м, прежде чем приземлиться в стыковочном отсеке, зарезервированном для самых доверенных войск Вейдера, 501-м на "Экзекуторе". Через несколько часов он возвращался по своим следам, и никто ничего не замечал.Это был не первый случай, когда он совершал этот поступок, и, вероятно, не последний; однако это имело особое значение, поскольку от него требовалось сделать крюк. Хотя его отец обо всем позаботился, на этот раз свидетельницей будет не он сам.
Мон проснулась в почти полной темноте своей камеры, ее взгляд был прикован к глухой стене перед ней. Долгое время она оставалась неподвижной, и стук ее собственного сердца громко отдавался у нее в ушах. Затем, среди гнетущей тишины, мрак позади нее прорезал слабый звук, от которого у нее по спине пробежали мурашки, и она быстро обернулась.
Там, сгорбившись и сидя на корточках, прислонившись к противоположной стене, стояла фигура, одетая в темную одежду. Его глаза, бледные и лишенные эмоций, были холодны и отстраненны, как лед, и не отрывались от нее.
- Чего ты хочешь? спросила она, пытаясь напустить на себя суровый и безразличный вид. - Ничего. Абсолютно ничего, - коротко ответил он, не сводя с нее пристального взгляда.
Мон села, плотнее закутавшись в тонкое одеяло, не зная, что сказать. В тусклом свете было видно, что ее решимость поколебалась. Его взгляд, непроницаемый и нечитаемый, по-прежнему был прикован к ее лицу.
Она не могла удержаться и снова взглянула на глубокий шрам, пересекавший правую половину его лица. Она отвела взгляд, но заставила себя снова посмотреть на него, поскольку его тревожные глаза разного цвета продолжали пристально смотреть на нее. Всегда ли они были такими - голубые и карие, такие темные при слабом освещении, что казались почти черными?
"Вы будете доставлены на Корускант для суда", - заявил он бесстрастным голосом. "Я ожидаю, что результат будет предопределен".
- Так вот почему ты здесь? Чтобы позлорадствовать? Нет, - он казался странно спокойным. - Я подумал, что тебе было бы полезно узнать. Никто не должен смотреть в лицо смерти без подготовки."Мон чувствовала головокружение, ярость, негодование. Ее страсть придавала ей мужества. - Я тебя не боюсь, - заявила она. Он слегка пошевелился, напугав ее. - Да, ты боишься. Ты должен бояться, но ты никогда не боялся, дружище.
Она нахмурилась и с вызовом покачала головой. - Я не буду играть в твои игры.
Он по-прежнему стоял, прижавшись к стене, и его звездные глаза блестели в темноте. - Даже в память о прежних временах? Тебе нечего мне сказать?
Мон вглядывалась в его лицо, но не находила на нем ничего, кроме выжидательного веселья, скрывая все истинные эмоции. Человек, которого, как ей казалось, она знала, исчез.
- Спросил он, наконец, совершенно серьезным тоном. - О ком ты говоришь? - с вызовом спросила она.
Он невозмутимо пожал плечами. - Возможно, Альянс, возможно, Лея. Я знаю, насколько вы были близки, ” сказал он.
Мон задрожала, осознав, что он говорит о ней в прошедшем времени, как будто она уже ушла. От этого осознания она вздернула подбородок. - Оставь Лею в покое, - приказала она.Он покачал головой, поднося руки к лицу, и в его глубоко посаженных глазах мелькнул намек на веселье, когда он слегка улыбнулся. - Я не могу этого сделать, друг мой, - сказал он. - Ты начал это, ты открыл ящик Пандоры. Я больше не стремлюсь к мести, счеты сведены".
Она покачала головой, на ее лице отразилось несогласие. "Не вини меня в своем желании отомстить", - ответила она. "На эти действия тебя толкнуло мое собственное желание избавиться от тебя. Только когда ты отвернулась от меня, я понял, что мне пора действовать.
Мон неуверенно нахмурила брови, и Люк наклонил голову, тихо бормоча, но его слова никак не могли успокоить ее страхи. — Видишь ли, - прошептал он, - у меня есть планы - построить империю. Когда все препятствия будут устранены, таких, как Лейас, больше не будет. Его улыбка была искренней, но в ней было больше предвкушения, чем согласия.“Это возможно. Если кто и может это сделать, так это она... но я так не думаю”, - сказал он. - Она знает, кто я такой, - добавил он. - И ты тоже, детка, - сказал он, когда она опустила голову и в глубокой задумчивости потерла виски. Он дал ей время переварить услышанное, не говоря ни слова, пока она обдумывала идею о том, что он отправится за другим лидером, и за другим, и за третьим — выследит их, изолирует от их групп и приблизится для убийства, подобно тому, как Палпатин утверждал, что он был волком.А он все еще сидел там, молчаливый и спокойный, наблюдая за ней своими необычными глазами. “Почему?” - наконец прошептала она. “Почему ты презираешь нас?” Он бесстрастно пожал плечами. ”Я не презираю тебя, друг“.
Как я упоминала ранее, у меня свои планы, а ты стоишь у меня на пути. Мон вызывающе вздернула подбородок. Как это неудобно для тебя, сказала она, ты думаешь, что мое устранение что—то изменит, но это не так, совсем не так. Ты только подольешь масла в огонь. Лея займет мое место, когда я уйду. Она рождена руководить, это у нее в крови…
Мон помолчал, не понимая, почему это так заинтриговало ситха. - А почему не Мадин? она спросила. — Ты знаешь, почему - ты забыл или не слушал? Спросил Мон, но ситх молчал, ожидая…
И, несмотря на всю свою сообразительность, Мон попалась на старую уловку и продолжила говорить. Мадин - отличный генерал, но он военный, а наша организация не военная. Военные служат для того, чтобы отстаивать идеалы Североатлантического союза, а не для того, чтобы руководить им. Лея, напротив, является политическим лидером, поэтому она может захватить власть... Мадина не может.Но она также обладает прагматичным характером, и она придумает способ разрушить империю...
Он поднялся, позволив замечанию Мона повиснуть в воздухе. - Спасибо, Мон, - наконец сказал он. Судя по его тону, дискуссия для него закончилась.
- Что?.. Спросила Мон Мотма, нерешительно поднимаясь.
- Спасибо, - ответил он. - Поскольку на этот раз я потерпел неудачу, мне необходимо убедиться, что Лея командует мной, прежде чем я продолжу. Любое другое действие потребовало бы корректировки моих планов.
Он долго смотрел на нее, его лицо было удивительно прозрачным, но в то же время лишенным каких-либо заметных эмоций. "Мне жаль, что так получилось, дорогая. Решение за тобой, а не за мной", - заявил он, смиренно покачав головой.Она кивнула. “Я не жалею об этом”, - ответила она.
«действительно?» - спросил он, окидывая ее проницательным взглядом.
Люк неохотно вздохнул, понимая, что ему следовало бы просто повернуться и уйти, но он не мог этого сделать. Было ли это ради его планов или просто из любопытства, он не мог сказать, но чувствовал себя обязанным предложить. Он не знал, как отреагирует, если она отвергнет его. Но он должен был заговорить — хотя бы для того, чтобы успокоить свою совесть.
— Если бы я сказал вам, что мог бы помочь Альянсу — тайно, - возможно, у нас был бы способ сотрудничать...
Она прервала его, вызывающе вздернув подбородок. “ Нам не нужна ваша помощь. Мы сами можем вести свои собственные сражения.
Его молчание вызвало дальнейшие комментарии, и Мон поймала себя на том, что говорит сквозь стиснутые зубы: “Я тебе не доверяю, и что бы ты ни сказал или ни сделал, это никогда не изменит”. Он, как ни странно, смирился с этим. - Нет, я тоже так думал... Но, должно быть, я пытался. - Он оглянулся, и в ее памяти всплыл молодой человек-идеалист, которого она знала... Но его легкая улыбка быстро превратилась в хищный оскал. - Пора двигаться дальше, ” заявил он.
И, наконец, Мон Мотма сложила пазл воедино. Его предложение передать Лее сообщение, его уверенность в своей способности выполнить эту задачу и его желание ей успеха.
“Ты поддерживаешь контакт с Леей, - сказала она, - среди прочих”. Без всякого намека на торжество в голосе, он подтвердил: “Не волнуйся, друг мой. Она не предательница”.
Она еще не знала, что это я. Прежде чем она смогла осознать, что происходит, Мон бросился вперед и нанес ему сильный удар в лицо. Она попыталась отступить, но он схватил ее за руку и прижал к полу, сделав ее беспомощной. Его тело напряглось, и он улыбнулся, хотя улыбка так и не коснулась его глаз.
— На этот раз я позволю тебе сбежать, дорогая, возможно, я это заслужил, - сказал он.Она попыталась высвободиться, но его хватка на ее запястье была стальной. Долгое мгновение он смотрел на нее, и в его глазах отражались противоречивые чувства. Наконец, он отпустил ее, равнодушно пожав плечами, его тон выражал пренебрежение, но в то же время в его голосе было что-то похожее на извинение.
— Подумай об этом так, моя дорогая, так или иначе, ты выйдешь отсюда через несколько дней. Я отбываю пожизненное заключение, - сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. Она озадаченно нахмурила брови и ответила: "Я надеюсь, что это никогда не закончится".
- Каждый день, - заверил он ее, - каждый божий день.
Вейдер узнал о приближении своего сына задолго до того, как за стенами его покоев на борту "Экзекутора" началась суматоха. Однако "Суматоха", возможно, неподходящий термин, поскольку она была мимолетной. Два охранника стояли в длинном коридоре, ведущем к двери Вейдера, которая была закрыта на вечер, препятствуя дальнейшим посетителям.
Вейдер услышал резкие слова и ощутил краткий всплеск Силы, за которым последовала тишина. Он оставался в ожидании появления своего сына, понимая, что чувства молодого человека были переполнены смятением и яростью.
Толстая, укрепленная дверь была с усилием открыта, несмотря на встроенные в нее засовы, но это даже не замедлило Люка, когда он ворвался внутрь. ” Почему, отец? - Потребовал Люк яростным тоном. - Однажды ты сказал, что находишься за пределами Света и Тьмы. Почему ты сражаешься с ними сейчас?
Несмотря на напряженность в словах мальчика, Вейдер сохранил самообладание. - Потому что ты не просто мой сын, - спокойно ответил он. - Ты такой же сын своей матери, как и я. И от нее не может исходить ничего дурного. - Люк уставился на него дикими, недоверчивыми глазами. Вейдер знал, что его слов недостаточно.
- Если бы тьма могла завладеть тобой, она бы сделала это давным-давно, - сказал Вейдер.
- Как ты можешь быть так уверен? Спросил Люк, и в его голосе смешались отчаяние, страх и почти мольба.
Вейдер просто ответил: “Ты не злой”.
Услышав эти слова, Люк почувствовал облегчение, и когда он судорожно вздохнул, его чувства и голос начали успокаиваться.
Он повторил: “Откуда я могу это знать?”
Вейдер заверил его: “Тьма не стала бы задавать вопросов. Тьме все равно”.
Люк долго размышлял над этим, его взгляд блуждал по комнате, пока его мысли метались. Палпатин сказал ему, что он заблудился, и Вейдер покачал головой, сказав: “Ты не заблудился. Ты находишь свой путь, находишь себя таким, какой ты есть”.
Прерывистый вздох сорвался с губ Люка, и он снова покачал головой. “Я отказался от всего, во что когда-то верил”, - сказал он. - Несмотря на все, во что ты сейчас веришь, несмотря на все, что ты знаешь, - уверенно и убежденно продолжил Вейдер, - мир не так прост, как кажется в наших детских мечтах. В какой-то момент мы должны столкнуться с этой реальностью. Мы должны повзрослеть и отказаться от наших несбыточных идеалов".
Люк поднял голову. - Но что, если я ошибаюсь? - спросил он.
Вейдер ответил: "Пока ты допускаешь такую возможность, тогда..." Люк покачал головой, не желая, чтобы его легко было переубедить. "Нет, это всего лишь слова. Речь идет о реальных людях — людях, которые мне небезразличны".
Вейдер настаивал: "Уважение - это не слабость. Важно уважение к своему противнику".
- Она не противник, - сказал Вейдер не с вызовом, а с искренней просьбой об объяснении. Люк надолго задумался, медленно покачав головой, прежде чем в конце концов произнести: - Я должен был это сделать. Она и такие, как она, просто сохранили бы статус-кво. Конфликт никогда не закончится, а древние предрассудки и глубокие раны будут постоянно разделять их. - Вейдер понимающе склонил голову. - Однако это не означает, что они неверны, - заявил он, - и это не освобождает вас от ответственности за ваши действия."Люк вздохнул, оставаясь молчаливым и задумчивым. Вейдер знал, что лучше не давить на него; молодой человек, как всегда, придет к собственному заключению. Это была всего лишь проверка его точки зрения, исследование его мыслей.
Он взглянул на своего отца, ища поддержки, пока говорил. “Палпатин не стал лучше; его действия лишь разжигают экстремизм, и он знает это — он желает этого. Он не будет вести переговоры и не будет искоренять их, потому что он стремится не к миру, а только к возможности проявить свое господство. Мы не можем продвигаться вперед, пока такие люди, как он, сохраняют свою власть. Итак, что мы должны делать?”
Люк отвернулся, осознавая позицию отца. Но разве он сам не думал об этом? В конце концов, это была причина, по которой он преследовал Мотму. Не пора ли признать это вслух? Он не смог бы сделать этого без помощи своего отца или, по крайней мере, без его готовности закрыть глаза на действия Люка. Он покачал головой, не в силах сформулировать свои мысли. “Если я уберу Палпатина, у того, кто придет ему на смену, будут свои планы”. “Есть более простой способ добиться того, чтобы планы императора стали вашими собственными”, - сказал Люк. Люк снова покачал головой. “Нет, я не имею права захватывать власть”.
Если ты считаешь, что действия императора несправедливы, тогда ты должен выступить против него. Разве это не то, что ты всегда намеревался сделать? Мальчик заколебался.
Вейдер предпринял еще одну попытку. “Вы считаете, что его действия вредны, и он должен быть отстранен от власти. Это больше не обсуждается; ни у кого из нас нет сил для этого, а вы слишком долго балансировали на грани государственной измены”.
Люк решительно вздернул подбородок. “Я думаю, что такому человеку, как он, нет места в новом порядке. Новом порядке, ” добавил он, “ для всех”. Он избегал слова "нашем”. “Но ты возглавишь его, потому что никто другой не сможет”.
Люк обдумывал это, опустив глаза, погруженный в свои мысли.
"Ты сделаешь то, что должно быть сделано", - заявил Вейдер, и его тон был решительным и непоколебимым, подталкивая сына вперед. Люк понял, что следует по пути, который Вейдер наметил для него четыре года назад, как для себя, так и для Вейдера. — Вот кто ты такой - ты всегда находишь путь и воплощаешь его в жизнь. Твое упорство - твое главное достоинство. Ты никогда не отступаешь от того, что должно быть сделано. - Люк долго молчал, опустив взгляд, пока его мысли проносились в голове. Если бы Вейдер мог задержать дыхание, он, возможно, сделал бы это, предвкушая то, что должно было произойти. Он нахмурил брови, его глаза были скрыты за задумчивой гримасой, прежде чем твердо кивнуть, делая решительный выбор, выбирая путь для них обоих. В этот момент, когда он кивнул, четыре года ожидания закончились для Вейдера.
"Я принесу мир", - сказал Люк, провоцируя отца возразить ему. "Твой мир", - ответил Вейдер. "По-твоему", - продолжил Люк. "По-моему", - подтвердил Вейдер и улыбнулся, признавая важность момента. Они пришли к взаимопониманию. Это означало, что он может продолжать действовать вместе с Люком. Если Люк захочет найти утешение в вере, он сможет это сделать. Как только он получит власть и поймет, на что способен, все препятствия будут устранены. Но сначала эти препятствия должны быть преодолены."А Император?" Люк надолго погрузился в молчание, его черты лица и восприятие стали такими же непреклонными, как стремление Вейдера к истине. В конце концов, он признал реальность: "Императора не существует".
http://tl.rulate.ru/book/24624/1246139
Готово:
Использование:
