Глава 1 — Нищий Монах.
Эта история берёт своё начало в параллельном «миру».
Возможно, и в параллельном мире, но – это не точно.
С прекрасно освежающей осенней погодкой, на таком далёком и крайнем севере, белые облака грациозно парили высоко в небесах, и перелётные птички оттуда отправлялись в свой ежегодный миграционный полет, паря на попутном ветру. Нежный ветерок проносился сквозь опавшие осенние листья, создавая мягкое и нежное шуршание.
«Какой же это был прекраснейший осенний день!»
Это была общепринятая мысль, большинства обычных людей, что проживали в этом регионе, но, один человек, был единственным исключением из правил.
В самом Юго-Западном углу города Гулинь находилась гора, которая гордо носила название “Гора Тунтянь”. Она являлась одним из обнажений горных пород [1], на горном хребте Чанбай. В одном из самых дальних уголков, названного горного хребта, возвышался одинокий пик, носивший название “Гора Одного Пальца”. Эта гора не была невероятно высокой, с пиком, который бы разрывал своим остриём небеса, но, из-за него, тот захватывающий вид на окраины Небесного Озера Тяньшань [2], был полностью заблокирован. На самой вершине этого горного пика, стоял одинокий Буддийский Храм, который так и назывался “Храм Одного Пальца”! Храм Одного Пальца имел у себя две святыни. Внешняя святыня, что встречала вас у входа, являлась алтарным залом, когда другая, что находилась сзади – была обителью для медитаций. В индуизме подобные места назывались ашрамами. [3] Так же, оно служило и общинным жилищем, для всех монахов этого храма. А если быть совсем уж точным, то это было такое место, где проживал монах-послушник Фанчжэн. Этот одинокий монах был единственным жителем Храма Одного Пальца.
Всего несколько дней назад, настоятель храма Одного Пальца, по имени Один Палец, внезапно скончался. А этот, оставленный всеми мирянами храм, которому не хватало абсолютно всех типов милостивых пожертвований, что обычно приносили сюда люди, сейчас, медленно, но уверенно, уничтожался под гнётом неумолимого времени.
Во дворе этого храма, росло всего лишь одно-единственное дерево бодхи, которое привёз сюда, с далекого юга, один, в прошлом, вдохновлённый и очень богатый человек. Этот богатый человек, трагически погиб, как только дерево бодхи [4] и было посажено. И вы спросите, что случилось после его смерти? То, что подразумевалось полной реновацией и перестройкой этого храма, закончилось лишь маленькими крохами – в виде этого одинокого дерева. Все планы по восстановлению былого величия и былого великолепия, этого храма, которые, он, когда-то, однажды имел... Были полностью разрушены.
А что было еще более печально... Это священное дерево бодхи, просто замёрзло, обмёрзло и погибло, когда не прошёл, еще даже и год, с того момента, когда его пересадили в это место. Это произошло, из-за морозной северной погоды. Теперь, в храмовом дворе, оставались лишь завядшие и высушенные остатки, когда-то величественного и прекрасного дерева. Уже более одного раза, Фанчжэн развлекал себя мыслями о том: что, в один день, он просто срубит это дерево бодхи под корень, дабы впоследствии, переработать его в дрова. Но, всё же и в конце концов, он просто не смог заставить себя, совершить подобный поступок, над когда-то священным деревом.
И вот, в этот конкретный момент, Фанчжен стоял под увядшим деревом бодхи, а в руке, у него находился официальный документ. Его взгляд был заполнен страданием, когда он смотрел куда-то высоко, в небеса, и он выразил сейчас небесам, всё своё недовольство: «Амитабха, какого блядь хуя?! Все что я хотел сделать – это отказаться от аскетичной жизни! Так какого же блин рожна, ты – сраное небо, выдало мне этот чертов документ!? Я должен стать настоятелем этого проклятого храма, просто, из-за этого, ебучего, блядь, документа?! Ну, во-первых – этот треклятый храм, у себя в закромах, не имеет даже и копейки наличности! А во-вторых – тут, кроме меня, больше никто не живет! Нам с тобой – небо, не преподносят тут ничего. А как ты знаешь, без помощи мирян, Буддийскому монаху было невозможно выжить. И кроме пронзительного ветра, да вьюжной погоды, которые эти долбаные горы постоянно генерируют, здесь больше не на что смотреть!..»
Он вздохнул и опустил взгляд к земле: «...всё чего я хотел – это быть самым обычным человеком. Я просто хотел жениться на... Да хоть на ком-нибудь и затем, я хотел завести ребенка... Я хотел это сделать, до того, как меня, нежно окутав в объятия, заберёт к себе смерть. Что, я просил слишком многого? Да, для этого старого монаха, было явно не просто, меня, тут, воспитать. Да! Вырастить меня, так же было чертовски трудно! Я не спорю, он и действительно был таким человеком, который заслуживал уважения, поэтому, я и терпел подобную жизнь. Но, теперь, когда этот старых монах уже почил и когда он отправился в обитель Самсары, почему меня просят провести остаток моих дней, в этом разрушенном, захолустном и старом храме? Нет! Да ни в жизнь!»
И с этими словами, Фанчжэн порвал на куски данный документ и затем, он бросил его в дупло высушенного дерева бодхи. После, он взял уже собранный багаж и затем, он начал готовиться к отбытию из этого чёртового места!
И когда, он наконец-то дошёл до входа в Храм Одного Пальца, он внезапно остановился. Он развернулся и уставился на обветшалую мемориальную дощечку, на которой было написано “Храм Одного Пальца”, и он просто не мог сейчас не вспомнить, об этом старом и уже почившем монахе. А именно – о Учителе Дзэна с Буддийским монашеским именем “Один Палец”, который воспитывал его, с самого раннего детства. Вы спросите: «Почему у этого старого монаха было Буддийское монашеское имя “Один Палец?”» – Так это было потому, что у него, на руках и действительно был всего лишь, один-единственный палец. Далее вы спросите: «Что он вообще мог делать с одним-единственным пальцем?» – Ну, большинство людей этого мира, с одним пальцем, вероятнее всего, считались бы бесполезными калеками, которые, даже не могли бы поддерживать обычный жизненный уклад, нормальных людей и, им бы, из-за этого, постоянно требовалась посторонняя помощь. Однако же, Учитель Дзэна Один Палец, вопреки всем ожиданиям обычных людей, смог самостоятельно возделывать большой участок земли, и через пожертвования и все его буддийские процедуры, которые он проводил в храме Одного Пальца, он смог позволить себе, оплачивать обучение Фанчжэна в школе, на протяжении его младших, средних и старших классов.
И именно, через этот вход в храм, Учитель Дзэна Один Палец, проходил вместе с ним, каждый день, дабы спускаться с горы, и, дабы отправлять его в школу.
И так же, именно этот вход в храм, был тем самым местом, где Фанчжэн обнаруживал Учителя Дзэна Одного Пальца, ждавшего его у двери, с нежной улыбкой на лице, в любой день, когда он возвращался назад.
Когда такие денёчки, потихоньку превращались в года, Фанчжэн становился всё выше и выше, а Учитель Дзэна Один Палец, всё сильнее и сильнее сгибался под тяжестью подобной рутины, и из-за очень тяжелой работы. Его горб на спине, лишь прогрессировал и ему становилось, всё хуже и хуже. А артрит, не на секунду не отпуская, стал постоянно преследовать этого пожилого монаха. Фанчжэн не единожды видел, как Учитель Дзэна Один Палец, страдал от жутчайше-невыносимой боли, но его извечная и нежная улыбка, даже тогда, оставалась на своём привычном месте... А именно, на лице этого старого монаха. В такие моменты, он похлопывал себя по спине и улыбался всё еще молодому Фанчжэну:
– Я всегда наблюдал за тем, как ты рос. И я наблюдал за тем, как ты становился сильным и здоровым юношей. Это и действительно большое облегчение, иметь такого надёжного наследника, для моего, уже старого храма.
Каждый раз, когда Фанчжэн слышал это высказывание, он начинал задыхаться, и он, всеми силами старался сдержать, уже наливающиеся слёзы. Он, в тот момент, думал про себя вот такое: «Этот старик, со мной, никогда не ведёт себя так, как должен вести себя настоящий и всеми уважаемый монах! Разве такой уважаемый монах, как он, не должен говорить в заставляющих задуматься гатхах?[5]» – и вместо стихотворных Гатх, которые любой человек и ожидал услышать от подобного монаха, то, что он говорил Фанчжэну, в эти моменты, было лишь нежными пощёчинами, от потихоньку наступающей реальности.
К их общему несчастью, старшие классы в школе, оказались слишком дорогими, и Учитель Дзэна Один Палец, больше не смог обеспечивать Фанчжэна достаточным количеством денег, чтобы он мог продолжать своё обучение в школе и это произошло, из-за его резко ухудшившегося здоровья. Фанчжэн, связанный одновременно, как и своим чувством долга, перед этим старым человеком, так и своей эмоциональной привязанностью – вернулся назад на гору, чтобы выхаживать и следить за человеком, который его воспитал. Учитель Дзэна Один Палец, несмотря на его довольно-таки пожилой возраст, строго настрого запретил Фанчжэну, работать на его сельскохозяйственных угодьях, дабы там сеять и пожинать, и вместо этого, он попросил его, изучить все Буддийские учения и все Буддийские сутры, которые находились в библиотеке данного храма. А что до такой работы по дому, как готовка или же принос воды в дом, из колодца, то, Учитель Дзэна Один Палец, взвалил все эти обязанности по дому, на себя.
Так продолжалось три года... И по истечению этого срока, старый монах больше не мог сопротивляться болезням и... Он скоропостижно скончался.
Уже прошло три года, с того момента, когда Фанчжэн прекратил посещать старшую школу, в которой он до этого и учился. Другие молодые люди, его возраста, сейчас, вероятнее всего, уже учатся на вторых или третьих курсах института, а он сам, всё еще находился там же, где и был... Застрявший в бесконечной рутине и скованный долгом, перед этой горой, на которой и был расположен этот увядающий храм. Это было такое дело, которое наполняло сердце Фанчжэна, некоторым неразрешимым недовольством. Он более одного раза, пытался сказать Учителю Дзэна Одному Пальцу, что он хотел бы найти настоящую работу, в миру и что, он хотел бы жить нормальной и абсолютно обычной жизнью. Он просто не хотел разрывать свои связи с теми удовольствиями, которые может ему предоставить светский мир, и он не хотел проживать свою жизнь, как аскет на пустынной горе.
И всё же, всякий раз, когда Фанчжэн видел это болезненное выражение на лице старого монаха, когда он упоминал о поиске работы и о ведении самого обычного образа жизни, его слова просто обрывались на полуслове, и он держал свой язык за зубами.
Фанчжэн, в подобные моменты, всегда ощущал себя так, как если бы он был Королём Обезьян Сунь Укуном [6], когда Учитель Дзэна Один Палец, в свою очередь, был для него, тем самым Золотым Обручем, который и сжимал его голову. Это был головной обруч из легенды, который сжимался и доставлял своему носителю, просто невыносимую боль, и этот старик, сдавливал его, на тот же манер, как и этот губительный обруч, давая ему взамен, слишком мало свободы! И когда, этот старый монах, уже отправился в объятия смерти, только тогда, Фанчжэн наконец-то понял, насколько же он был не прав! Учитель Дзэна Один Палец не был его Золотым Обручем, который сдавливал его со всех сторон и не давал ему свободы, вместо этого, он был тем самым – единственным человеком, который в его жизни, что-то для него значил! И это была, именно та мирская связь, о которой, он ему и утверждал, что он, мол, её искал в светском мире.
Он был для него, как отец, как мать, и как всё в этом свете!
И данное понимание жизни, просто раздавило Фанчжэна своей немыслимой тяжестью и эмоции сейчас наворачивались на его глаза, до такого момента, когда он больше не смог сдерживать их плотный поток. Он поклонился перед могилой Учителя Дзэна Одного Пальца и затем, он заплакал.
Спустя какое-то время, он вернулся обратно, и его воспоминания прошлого, просто свалились, на его всё еще не окрепшую душу. В этот момент, он почувствовал, как с трудом заделанная дамба, вновь прорывается, в том же самом месте и затем, слёзы, сразу же начали наворачиваться, у него на глазах. Он нашёл неприметный угол, и, там и остался. Затем, один день сменился другим, увеличивая их общее количество до двух. Два превратилось в четыре... И в конечном итоге, он оставался в этом углу, на протяжении целой недели.
Шесть дней он провёл в этом неприметном углу, из-за его неприкрытых эмоций, которые были связаны с потерей единственного ценного для него человека и тот маленький факт, что они не были связаны кровью, не имел для него, никакого значения. Последний день, он провёл в этом неприметном углу, лишь из-за того, что ему становилось всё голоднее и голоднее, и он просто не хотел тратить оставшуюся в нём энергию. Но, если он останется в этом углу, еще на пару дней, он умрёт!
К его счастью, государственные служащие, прибыли в храм Одного Пальца, именно на седьмой день. Они принесли с собой риса, чтобы ему, его передать и так же, они оставили ему один документ. В нём говорилось об официальном повышении статуса Фанчжэна, с персонального ученика-аколита [7] до аббата-настоятеля храма! Храмы, монастыри, святыни и конвенты, никогда не подчинялись государству, поэтому, подобные документы, в обычных обстоятельствах, не имели никакой силы! Но, в случае Фанчжэна, он являлся официальным документом, который вступал в качестве наследства. И он имел силу, во всём Буддийском и светском мире. Ну, по крайней мере, теперь Фанчжэн стал официальным владельцем этого храма.
Фанчжэн не планировал и дальше оставаться монахом. Он хотел отказаться от своего аскетизма, на этой горе, и он хотел вернуться к обычной мирской жизни. Он хотел жениться и завести детей. Он хотел жить обычной мирской жизнью! Он просто не хотел продолжать свою бесполезную борьбу, с бедностью и нищетой!
И когда он об этом подумал, Фанчжэн повернул голову и посмотрел на статую покровительницы женского плодородия. А именно, на статую Бодхисаттвы Гуань Инь [8, и сейчас, уставившись на неё, он с каким-то бешенством, проревел: «Почему? Почему мы должны поклоняться тебе только для того, чтобы быть неизменно нищими людьми? Я больше никогда не буду тебе поклоняться! С меня хватит! Я ухожу!»
«Дзинь!»
В голове Фанчжэна, внезапно раздался звеняще-мелодичный звук. Он аж подпрыгнул на месте от неожиданности, и он начал крутиться вокруг себя, в попытках осмотреть всё своё окружение, на предмет хоть чего-нибудь произошедшего:
– Кто это? Кто ты такой? Покажись!
«Мои поздравления хозяин. Вы удовлетворили все требования для активации “Системы Будды”, когда вы смогли успешно завладеть этим храмом. Начиная с этого дня, вы будете наслаждаться защитой небес, и вы будете вовлечены в небесный водоворот, из целой мириады миров».
«Что это ещё за чертовщина?» – первая мысль Фанчжэна, что сейчас промелькнула в его голове, гласила: это буквально была шутка, которой над ним, просто издевалась, но после того, как он в очередной раз проверил всё своё окружение, он обнаружил, что вокруг него, было пусто.
Он начал обыскивать свою одежду и всё что он там обнаружил, было старым мобильным телефоном. Эта была та самая, антикварная модель “Нокии”. И если говорить о её полезных функциях, то... Она могла звонить и принимать звонки... Ну-у-у-у-у, в дополнении к этому, её можно было использовать, как орехокол! В ней было, всего лишь две миди-мелодии и даже если у неё и была функция, по выходу в вап-интернет, в текущее время, её едва ли можно было использовать. Это, по-настоящему, был самый тормозной, из самых тормозных телефонов... Правительство, в какой-то момент, провело выделенную телефонную линию для интернета, в эти горы, но, уже прошёл целый год, с того момента, когда она была повреждена из-за непогоды, а без интернета, было просто невозможно, чтобы его кирпичная штуковина, показывала, ну хоть какую-нибудь скудную полезность.
А что касалось всего остального, что находилось в этой комнате... Ух... Оно не имело ничего общего с современным миром. Что уж говорить о создании звуков архаичными предметами...
«Дзинь, дзинь, дзинь!»
«Хозяин, это я – Система Будды, а ты был выбран одним из множества Будд»,
– Система? Система Будды? – Фанчжэн внезапно что-то осознал и воскликнул: – Чиитеееррнааяя система?!
– Ну да, ты можешь интерпретировать меня подобным образом.
– Тогда, что же ты – читерная система, можешь мне предложить? – Фанчжэн задал данный вопрос перед тем, как продолжить говорить, но, когда он продолжил говорить, у него на лице появилась очень невесёлая улыбка: – На самом деле, даже и не парься из-за этого вопроса. Я ведь такой человек, который вот-вот собирался вернуться к мирской жизни. Я не хочу, чтобы меня выбирал какой-то там Будда...
«Женщины и богатства!»
– Ну, я думаю, что я могу немного поразмышлять над твоим предложением! В конце концов, я же такая умная личность! Ну, по крайней мере, мой старик Один Палец, говорил мне об этом, ранее, – Фанчжэн быстренько изменил своё предыдущее заявление.
«Не будут предоставлены!» – добавила Система явно радостным тоном.
– Ах ты ж сын ш!.. Ты что, надо мной издеваешься? Всё, с меня достаточно, я сваливаю! – Фанчжэн схватил свою сумку с багажом и направился на выход.
И в этот момент, голос Системы прозвучал в очередной, уже шестой раз: «Однако, я могу помочь тебе стать настоящим Аббатом, а именно: таким духовным настоятелем, которого будут уважать тысячи людей. Лично ты сможешь сделать Храм Одного Пальца, самым большим храмом в этом мире!»
[1] Обнажение в геологии — выход на поверхность Земли коренных горных пород. Может быть и природного, и искусственного происхождения. Поскольку обнажения дают непосредственный доступ к породам в их неповреждённом виде, они имеют большое значение для исследований и широко используются при геологической съёмке.
Природные обнажения могут быть результатом эрозии — водной, ветровой или ледниковой — а также осыпания рыхлых пород под действием силы тяжести. Такие обнажения обычно встречаются по берегам рек, на склонах оврагов и хребтов. Нередки они и на дне океана — на хребтах, крутых участках материковых склонов, желобов и разломов.
[2] Тяньчи́ (кит. упр. 天池, пиньинь Tiānchí) — озеро в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, Китай, расположенное на склонах хребта Богдо-Ула, Восточный Тянь-Шань. Высота озера — 1826 м над уровнем моря, площадь — 4,9 км², глубина — до 105 м. Озеро Тяньчи находится в 110 км к востоку от города Урумчи.
Ранее озеро называлось Яочи («Нефритовое озеро»), но в 1783 году было переименовано. Современное название переводится как «Небесное озеро» (на территории Китая и Тайваня существует несколько озёр с таким названием).
[3] Ашрам (санскр. आश्रम, āśrama) — обитель мудрецов и отшельников в древней Индии, которая обычно располагалась в отдалённой местности — в горах или в лесу. В контексте современного индуизма, термин «ашрам» часто используется для обозначения духовной или религиозной общины, куда человек приходит для медитации, молитвы, совершения ритуала и духовного обновления. Основной целью ашрама, как правило, выступает духовное развитие его членов, которые занимаются изучением священных текстов, йогой, медитацией и повторением мантр.
Ашрамом в индуизме также называют религиозную организацию, основанную духовным авторитетом для распространения определённых идей и образа жизни, а также для привлечения адептов. Религиозный лидер или мистик, возглавляющий ашрам, передаёт своим последователям духовное знание, которое он сам некогда получил от своего гуру и успешно применил на практике. Основными видами деятельности ашрама, как правило, является религиозно-просветительская, издательская и благотворительная деятельность.
Слово «ашрама» происходит от санскритского слова ашрая, которое означает «защита».
Традиционно, ашрамы всегда располагались в изолированных и отдалённых местах — в лесах или в горах, среди естественного природного окружения, способствовавшего духовным практикам и медитации. Обитатели ашрамов регулярно совершали духовные и физические упражнения, такие как различные формы йоги и медитации. Ашрамы часто выступали местом проведения ведийских жертвоприношений и яджн, а также совершения разного рода аскез. Многие ашрамы служили как школы для детей — гурукулы.
[4] Бодхи – дерево просветления, которое является священным сразу в нескольких религиях. Это такие вероисповедания, как индуизм, буддизм и джайнизм. Во многих уголках земного шара чтят это растение, считая его одним из главнейших символов мира и спокойствия.
А название пришло, собственно, из буддизма, поскольку Будда Гаутама, пройдя через муки, которые продолжались 7 недель, в результате достиг под этим деревом просветления. Также легенды гласят, что в родовых муках его мать держалась руками за ветви этого растения.
У него имеется несколько традиционных современных, а также древних названий. Религиозные тексты на санскрите содержат упоминания о дереве «Ашваттха», на пали – о растении «Руккха». На хинди чаще всего употребляется название «Пипал». В русском языке – это дерево именуют «Фикус священный». Современное его название на сингальском (языке коренных жителей Шри-Ланки) – Bo-tree, а на английском – Sacred fig. А, вообще, его биологическое название, используемое в научных справочниках – Ficus religiosa.
Для буддистов Бодхи – дерево, имеющее очень важное значение в культовых ритуалах, а его древесина, по их мнению, обладает целебными свойствами. Под ним традиционно медитируют. Это вошло в практику еще с древнейших времен ведь согласно легенде, именно под сводами указанного дерева медитировал Будда Гаутама.
[5] Гатха(санскр.) – стих с восхвалением или сжатое повторное выражение главных пунктов дхармы Будды.
[6] Сунь Уку́н (кит. трад. 孫悟空, упр. 孙悟空, пиньинь Sūn Wùkōng) — китайский литературный персонаж, царь обезьян, известный по роману «Путешествие на Запад» У Чэнъэня. Как и Нэчжа, является одним из наиболее популярных образов трикстеров в культуре Восточной Азии.
До «Путешествия на Запад» уже существовало несколько вариантов истории похода в Индию монаха Сюаньцзана и его учеников, но шедевром китайской литературы считается именно роман «Путешествие на Запад». Некоторые учёные считают, что образ Сунь Укуна основан на индийском боге-обезьяне Ханумане. В некоторых странах, например, в Индонезии, их действительно трудно различить — Хануман и Сунь Укун считаются одним и тем же существом.
В его честь названа борозда Сунь Укуна на Плутоне (название пока не утверждено Международным астрономическим союзом).
[7] Было множество разновидностей Аколитов(侍者)(монах-прислужник) которые служили настоятелю храма, а именно Аббату(住持職)(Духовный лидер всех монахов данного храма). Такие как повара, мастера чайной церемонии, уборщики(湯藥侍者), те кто подавали палочки с благовониями(燒香侍者), прислужники-счетоводы(状侍者), аколиты ответственные за прием высокопоставленных гостей.(請客侍者), аколит носящий чашу для пожертвований(衣鉢侍者), ну и главный ученик духовного лидера коим и являлся наш протагонист. В общем у Аббата было пять разных аколитов, каждый из которых выполнял свою функцию. Я иногда буду писать аколитов как аколитов, иногда как помощников, учеников монахов итд. Ну и Аббата как по названию, так и по его официальному титулу, в маленьком храме, настоятель храма, в большом, глава общины. Ну и Аббат главного храма направления, духовный лидер. Так что приготовьтесь к этому.
[8] Гуаньинь (кит. трад. 観音, упр. 观音, пиньинь Guānyīn, палл. Гуань-инь, Гуань Инь, кит. трад. 觀世音, упр. 观世音, пиньинь Guānshìyīn, палл. Гуаньшиинь, кит. упр. 觀自在, пиньинь Guānzìzài, палл. Гуаньцзыцзай; яп. 観音 Каннон, Канъон, устар. Кваннон, яп. 観世音 Кандзэон, яп. 観自在 Кандзидзай, яп. 観世自在 Кандзэдзидзай; кор. 관음?, 觀音?, кор. 관세음?, 觀世音? Квансеым; вьетн. Quan Âm Куан Ам; тайск. กวนอิม Куан Им, тайск. พระแม่กวนอิม Пхра Мэ Куан Им; тайск. เจ้าแม่กวนอิม; бирм. ကွမ်ရင် Куанйин; индон. Kwan Im, индон. Dewi Kwan Im, индон. Mak Kwan Im) — персонаж китайской, вьетнамской, корейской и японской мифологии, божество, выступающее преимущественно в женском обличье, спасающее людей от всевозможных бедствий; подательница детей, родовспомогательница, покровительница женской половины дома. Образ восходит к буддийскому бодхисаттве Авалокитешваре, но Гуаньинь почитается представителями практически всех конфессий Китая. Образ Гуаньинь проник и в страны, соседствующие с Китаем, в частности, в корейской мифологии известна богиня милосердия Кваным (Квансеым), в японской — Каннон, помощница будды Амитабхи.
http://tl.rulate.ru/book/17996/368023
Использование:
1