Готовый перевод For Love of Magic / HP: Из Любви к Магии: Глава 13

  Гарри не имел ни малейшего понятия, каким образом он оказался в этом заброшенном классе со странным зеркалом. Он просто почувствовал неутолимое желание побродить по Хогвартсу и просто наткнулся на него.

  Это выглядело немного странно, поскольку у него не было никакого желания общаться с этим жалким ублюдком Филчем. Этот человек, видимо, никак не мог понять, что во время каникул действуют несколько иные правила, и уже несколько раз пытался доставить ему неприятности ссылаясь на мнимые нарушения.

  Серьёзно, что этот мужик вообще делал в Хогвартсе? Его должность смотрителя, казалось, была придумана только лишь для того, чтобы у жёсткого старикашки был повод остаться в замке.

  По какой-то причине Гарри захотелось побродить сегодня вечером по замку, и вот он стоит сейчас здесь, смотрит на высокое зеркало с золотой рамкой и когтистыми ножками.

  Зеркало казалось интересным, но вот то, что оно показывало, было настоящей загадкой. Вместо того чтобы отражать самого Гарри, оно показывало то, как он желал выглядеть в зрелом возрасте. Высокий и широкоплечий, длинноволосый и по-мальчишески красивый, с магической аурой, исходящей от плеч, словно невидимые наплечники. На нём также была довольно крутая мантия, которая выглядела гораздо практичнее, чем те псевдо-ночные рубашки, которые обычно носили все волшебники и лишь отчасти напоминавшие халаты или что-то из той же оперы.

  Ещё более загадочным, чем искажённое отражение, было то, что в нём кто-то стоял рядом с ним. Его было трудно разглядеть. Гарри не мог определить цвет волос или глаз, и даже рост или телосложение. Он подумал, что это могла быть женщина, но чем больше он присматривался, тем меньше был в этом уверен. Казалось, что его разум был просто не в состоянии сфокусироваться на этой фигуре. Но он определённо мог её разглядеть.

  На верхушке зеркала имелась надпись: «Ацдрес огеовт еиналеж он, оцил ёовт ен юавызакоп я», которая ничего не поясняла. Он даже не мог предположить, на каком языке это было написано.

  В этом образе из зеркала было что-то очень притягательное, но Гарри никак не мог понять, что именно. Видение его взрослого «я» казалось достаточно очевидным, возможно, это было отражение его надежд, но что насчёт другой фигуры?

  Гарри ненавидел загадки. На самом деле, чёртов привратник, который задавал загадку каждый раз, когда ты хотел войти в башню Рейвенкло, на этом факультете раздражал его больше всего. Ему уже несколько раз приходилось ждать, пока кто-то другой ответит этой чёртовой штуковине, хотя он уже начал соображать, что там было к чему.

  Обычно, столкнувшись с крайне раздражающей загадкой, которую Гарри не мог решить, он на время оставлял её и, иногда, возвращался к ней позже, но только не в этот раз. В этом образе было что-то такое, что заставило мальчика разобраться с загадкой сейчас.

  — Захватывающе, не правда ли? — послышался старческий голос где-то сзади, сильно напугавший парня. Гарри потерял счёт времени, пребывая в раздумьях, отчего его было легко застать врасплох.

  — Директор? — спросил юный волшебник, недоумевая. — Что вы здесь делаете?

  Дамблдор весело захихикал.

  — Я могу задать тебе точно такой же вопрос...

  Гарри покраснел от смущения, поняв, как глупо прозвучал его парированный вопрос.

  — Простите, сэр.

  — Всё в порядке, мой мальчик, — добродушно произнёс старый волшебник. Небольшая грубость была не самым страшным, что он мог стерпеть от Гарри в обмен на наложенное на него внушение. Хоть сам мальчик об этом и не знал.

  — Так, э-э-э, что делает это зеркало? — неловко спросил Гарри.

  — Разгадка лежит в той надписи, но ты должен помнить, что это зеркало, — намекнул Дамблдор.

  Гарри нахмурился в замешательстве и снова посмотрел на надпись. С учётом довольно крупной подсказки, которую ему дали, потребовалось совсем немного времени, чтобы догадаться, что читать нужно было справа налево.

  — Я показываю не твоё лицо, а желание твоего сердца? — попробовал он.

  — Действительно, Зеркало Еиналеж отражает не нас самих, а самые глубокие и самые отчаянные желания наших сердец, — пояснил Дамблдор. — Люди теряются перед ним, желая получить то, что оно им показывает, даже если знают, что это невозможно. Может быть, слишком сильно, когда понимают, что это недостижимо.

  — А что вы видите, сэр? — осторожно спросил Гарри, понимая, что это был довольно личный вопрос.

  Дамблдор посмотрел в зеркало, себя в окружении семьи. Все были целы и невредимы. Он почувствовал в сердце уже знакомую боль, которая всегда сопровождала его при взгляде на этот образ. Его счастливые родители стоят вместе, Ариана жива и здорова, Аберфорт с ним в мире. Его старый друг и возлюбленный Геллерт также был рядом с ним, но не как Тёмный Лорд, а как добрый волшебник. Эта мечта была несбыточной, и от этого ещё более мучительной.

  — Я вижу, как получаю на Рождество пару толстых шерстяных носков, — ответил-таки Дамблдор. — Видишь ли, обычно люди дарят мне книги.

  Гарри ни капельки не поверил ему. Носки — это не то, чего можно отчаянно желать, если только ты не оказался на холоде босиком. Однако он не собирался ничего говорить, поскольку его вопрос был довольно личным.

  — Сироты часто видят воссоединение с их родителями. Буду ли я прав, если предположу, что именно это тебе открылось в зеркале? — спросил Дамблдор, немного приврав при этом. Насколько он помнил, в Зеркало Еиналеж не смотрел ещё ни один сирота, но его предположение казалось вполне разумным.

  — Нет, сэр, не это, — ответил Гарри, слегка нахмурившись.

  Возможно, если бы Шоу не усыновили его, именно это ему бы и открылось. Но теперь он знал, что воссоединения с родителями лучше не желать. Он не сомневался, что они его любили, и было бы здорово увидеть их хоть раз, но тогда всё может вернуться к тому, где он оказался и так. Они попытались бы установить для него ограничения, которые он уже давно перерос. Они бы делали это из любви и заботы, но эти действия всё равно приводили бы его в ярость. Он больше не подходил для исполнения роли «обычного одиннадцатилетнего сына».

  — Правда? — спросил Дамблдор, удивлённо приподняв бровь. — Могу я спросить, что ты в нём видишь?

  В отличие от старого волшебника, Гарри не считал изображение чем-то очень личным и очень сильно хотел в нём разобраться.

  Дамблдор внимательно слушал, пока Гарри описывал то, что он видел в отражении, попутно используя лёгкое заклинание легилименции, чтобы увидеть образ самому.

  — Возможно, я знаю, что это за фигура, но позволь задать тебе ещё один вопрос, чтобы убедиться, — произнёс старик, когда Гарри закончил своё объяснение. Затем Дамблдор подождал, пока мальчик не кивнул в знак согласия. — Ты счастлив со своими приёмными родителями?

  — Нет, не очень, — неохотно ответил Гарри. — С ними не так уж и плохо, но иногда терпеть их становится слишком… трудно.

  Дамблдор, только что использовавший легилименцию, чтобы убедиться, что ему говорят правду, знал, что Гарри считает общение с Робертом и Кэтрин Шоу ужасно рутинным. После этого он сумел сдержать свой вздох. Неудивительно, что зеркало не показало ему его родителей. Когда твои надежды стать частью любящей семьи, как волны разбиваются о высокие и острые скалы реальности, для приёмного ребёнка это, несомненно, становится тяжёлым ударом.

  — В таком случае, я полагаю, что зеркало показывает тебе образ, который ты ассоциируешь со свободой и независимостью. В твоём случае — тебя самого, взрослого и сильного, — объяснил директор, стараясь не показывать своих мыслей.

  — А другая фигура? — спросил Гарри.

  — Я полагаю, что она символизирует твоё умело скрытое желание приобрести товарищей, — ответил Дамблдор. — Поверь моим словам, юный Гарри: власть и богатство в этом мире не сделают тебя счастливым, если тебе не с кем будет их разделить. Это истина, которую сильные мира сего часто не понимают, пока не становится слишком поздно. Если им вообще удаётся это понять.

  После этого директор вместе с учеником вышли из комнаты. Оба пребывали в очень задумчивом состоянии.

  Дамблдор размышлял о том, как можно было использовать эту новую информацию, чтобы внушить Гарри Поттеру чувство преданности и ответственности по отношению к Волшебной Британии.

  Что касается Гарри, то он вновь задумался о своих жизненных целях. Он вспомнил, что практически ни в одной из прочитанных им книг не было одиноких протагонистов, о чём он никогда не задумывался раньше, но теперь это казалось вполне очевидным. Именно антагонисты всегда были одни, в лучшем случае окружённые приспешниками, в то время как у главного героя были друзья. Гарри не беспокоился о том, что у него вдруг появится желание править миром, но он должен был признать, что чувствовал себя немного одиноким. Возможно, завести друзей было не такой и уж плохой идеей?

***

  Гарри довольно быстро понял, что завести друга гораздо сложнее, чем просто решить это сделать. У него не было ни малейшего представления о том, как подружиться с кем-то после того, как он несколько месяцев провёл в «изоляции». Никто из его однокурсников больше не подходил к нему, и он также не мог заставить себя подойти к ним.

  Статус-кво сохранялся в течение месяцев, и Гарри в конце концов бросил это занятие, пометив то как неудачное. Но он решил попробовать снова в следующем году.

  Вместо поиска друзей он продолжил изучать и практиковать магию, пробираясь в Запретную секцию, когда позволяло время. Он также несколько раз навестил Батшеду Бабблинг, чтобы поговорить с ней о рунах, и Септиму Вектор — преподавателя Нумерологии. Оба учителя были рады обсудить с ним свои предметы, не подозревая о той идее, что медленно формировалась в его голове.

***

  Альбус Дамблдор заметил продолжающуюся изоляцию Гарри Поттера и посочувствовал мальчику, осознавая причину такого поведения, ибо буквально «вырвал» это знание из его головы. Повторить попытку завести друзей в следующем году действительно представлялось разумным вариантом действий.

  Он знал, что в следующем учебном году в Хогвартс приедет Джинни Уизли, так что, возможно, он сможет из этого что-нибудь состряпать… Уизли были непоколебимо Светлой семьёй и, несомненно, быстро приняли бы Гарри в свой круг. Джинни, конечно же, поступит на Гриффиндор, но это не казалось слишком сложным препятствием.

  Дамблдора всё ещё немного разочаровывало отсутствие у Гарри интереса к тайне коридора на третьем этаже, но он не хотел манипулировать мальчиком и заставлять его отправиться на расследование. Он уже потерял одного ученика из-за тролльской дубины и не хотел терять ещё одного из-за клыков цербера. Особенно, когда был уверен, что Гарри сыграет решающую роль в грядущей войне.

  В апреле произошло небольшое ЧП, когда Хагрид чуть не спалил свою хижину из-за дракона. К счастью, Альбус вовремя узнал об этом и связался с Чарли Уизли, который помог вывезти маленький зубастый комочек ярости из школы, прежде чем полувеликан оказался в Азкабане за незаконное разведение драконов.

  Узнав, как именно Хагрид заполучил драконье яйцо, Дамблдор понял, что Волдеморт начал действовать. Осознав это, директор теперь смог связать это со всеми теми случаями смертей единорогов.

***

  Квиррелл и очень нетерпеливый Волдеморт оказались в тупике прямо на последнем препятствии, что мешало заполучить им философский камень. Все остальные преградами были просто жалкими (за исключением цербера, оказавшегося действительно опасным), но последняя уловка была просто невероятно сложной.

  И тут показался сам Дамблдор.

  — Здравствуй, Том.

  — Вот дерьмо.

http://tl.rulate.ru/book/17817/1241721