Воздух был свежим, когда солнце начало садиться, отбрасывая длинные тени на пустынные улицы. Итан Накамура шел в привычном темпе, легкая дрожь в руках была заметна только ему самому. Некогда яркие перспективы его жизни померкли, но рутина прогулок по этим улицам приносила некоторое утешение. Он уже привык к дискомфорту – онемению в пальцах, легкой неустойчивости в ногах. Прошли годы после его травмы, но воспоминания всё ещё были свежи в памяти.
Он до сих пор помнил рёв толпы в ту ночь, изменившую его жизнь. Он только что выиграл важнейший бой в своей карьере техническим нокаутом. Его противник лежал на полу, не в состоянии продолжать. Победа была его, а вместе с ней – обещание чего-то большего: путь к чемпионским титулам, славе и признанию.
Но когда он купался в лучах славы, его соперник, разъярённый поражением, нанёс подлый удар в затылок. Удар пришёл неожиданно, незамеченный рефери и официальными лицами. Боль была мгновенной, словно в черепе взорвалась молния. Мир резко накренился, а затем... темнота.
Он очнулся в больнице, его тело предало его. Диагноз был безжалостным: тяжёлая черепно-мозговая травма. Координация нарушена, руки неконтролируемо дрожали, а онемение, расползавшееся по конечностям, никогда не проходило. Его мечты о профессиональной карьере бойца в тот момент закончились.
Деньги от судебного иска помогли. Он не злился – злость требовала энергии, которой у него больше не было. На эти деньги он открыл спортзал, чтобы учить других тому, чего сам больше не мог делать. Его строгие, но заботливые родители, особенно его японская мать, поддерживали его в переходе от бойца к тренеру. Его отец, отставной морпех с хромотой от собственной войны, понимал боль утраченного потенциала, но никогда не позволял Итану впадать в отчаяние.
Спортзал дал Итану цель. Это было не то же самое, что бои на ринге, но всё же что-то. За годы он подготовил несколько хороших бойцов. Один из его молодых учеников даже познакомил его с аниме, дав ещё один способ уйти от реальности. Он стал фанатом, и через этот мир нашёл странное утешение – возможность жить через истории персонажей, ведущих свои собственные битвы.
Затем пришло предательство. Райан, его самый перспективный ученик, в которого Итан вложил столько времени и сил, наконец пробился в высшую лигу. Но благодарности, которую ожидал Итан, не последовало. Райан ушёл в более богатый зал с большими ресурсами и связями. "Это бизнес", – понимал Итан. Но всё равно было больно. В глубине души это воспринималось лично, даже если таковым не являлось.
Отгоняя воспоминания, Итан продолжал идти по тихой улице. Ритмичный звук его шагов по тротуару совпадал с ровным биением сердца. Он слышал голос отца в своей голове, те же слова, что слышал всю свою жизнь: "Ты падаешь – ты встаёшь".
Но сегодня что-то было не так. Он не мог точно понять что, пока не услышал крик.
Инстинкт сработал раньше мысли. Тело Итана, несмотря на ограничения, двигалось на одной мышечной памяти. Завернув за угол, он увидел её – женщину, борющуюся в хватке крупного мужчины. Громила, высокий и широкоплечий, прижал её к стене здания. От неё волнами исходил страх, пока она пыталась вырваться.
Без колебаний Итан бросился вперёд, его сердце колотилось. Его координация была уже не та, что раньше, но он научился обходиться тем, что имел. Он схватил бандита за руку, оттаскивая его от женщины. Она отшатнулась назад, с широко раскрытыми от ужаса глазами, но сумела вырваться и убежать.
Громила повернул внимание на Итана, усмехаясь:
— Тебе стоило держаться подальше от этого, старик, — прорычал он, его голос был пропитан презрением.
Итан не ответил. Его тело было напряжено, каждая мышца кричала о контроле. Его руки дрожали, ноги были неустойчивы, но разум был ясен. "Я всё ещё могу драться – я должен".
Первый удар пришёл быстро, слишком быстро, чтобы Итан мог чисто уклониться. Он задел его челюсть, посылая острую волну боли через череп. Он пошатнулся, потеряв равновесие, но остался на ногах. Голос отца снова эхом отозвался в его сознании: "Ты встаёшь".
Второй удар пришёл как товарный поезд, прямо по рёбрам. Итан согнулся пополам, хватая воздух, пока мир вращался вокруг него. На этот раз он не мог подняться. Его тело, избитое и измождённое, не отвечало.
Бандит сильно пнул его в бок, и Итан почувствовал резкий хруст. Рёбра – по крайней мере одно, может быть, больше – сломались. Боль теперь была далёкой, притуплённой всепоглощающим чувством поражения. Он лежал на холодном тротуаре, зрение темнело. Он слышал затихающие вдали шаги женщины, её жизнь была спасена.
"Этого достаточно".
Он моргнул, пытаясь прояснить зрение. Мир быстро исчезал, его сознание соскальзывало в ожидающую его тьму. Голос отца, в последний раз: "Ты падаешь – ты встаёшь".
Но не в этот раз.
Зрение Итана погасло.
В пустоте смерти не было боли. Ни звука. Ни ощущений.
Но потом... мерцание. Искра. Притяжение из глубин небытия. Что-то потянулось к нему, дёргая за края его сознания.
Он открыл глаза, хватая ртом воздух, которого там не было.
Это был не его мир.
***
Тьма растворилась в размытом свете, и Итан Накамура, или кем бы он ни был теперь, медленно начал осознавать окружающее. Его тело ощущалось странно – маленькое, слабое и неуклюжее. Он попытался пошевелиться, но конечности казались слишком тяжёлыми, чужими, словно не принадлежали ему. Паника бурлила под поверхностью сознания, но тело отказывалось подчиняться urgency в его разуме.
Первое, что он заметил, был звук. Тихие, мягкие крики эхом разносились вокруг – хор других младенцев. Он медленно моргал, пытаясь открыть глаза, но зрение было размытым, свет слишком тусклым, чтобы разглядеть детали. Потолок над ним был низким, а мягкое мерцание света указывало на небольшое, замкнутое пространство.
Он слегка пошевелился, ощущая ткань вокруг себя. Одеяло, мягкое и уютное, хотя его руки с трудом двигались под его тяжестью. "Я в детской кроватке", – осознал он с нарастающим замешательством. Прутья кроватки возвышались над ним, их деревянная конструкция напоминала стены клетки.
"Где я?"
Больше звуков проникало в сознание – далёкие голоса, шарканье шагов, случайный тихий шёпот кого-то поблизости. Язык был незнакомым, и всё же... не совсем чужим. Он напрягся, пытаясь понять его, его мозг был заторможен туманом дезориентации. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем пришло осознание. Язык был совсем не незнакомым. Это был японский.
"Моя мать".
"Конечно", – подумал он. Его мать была японкой, и хотя он вырос, говоря по-английски, она часто говорила по-японски дома. Она учила его основам в детстве, хотя он никогда не говорил свободно. Каденция слов, структура предложений – да, это определённо был японский.
Но это лишь порождало больше вопросов. "Как я оказался в Японии?"
На второй день, или по крайней мере то, что он считал вторым днём, всё начало проясняться. Его зрение немного улучшилось, достаточно, чтобы видеть тусклые очертания комнаты вокруг. Были другие кроватки, другие маленькие фигурки, извивающиеся и плачущие в них. Голоса – воспитатели – приходили и уходили, заботясь о младенцах с тихой эффективностью. Обстановка была мягкой, тёплой и заботливой.
"Приют", – осознал он с тонущим чувством. Он был не просто в кроватке. Он был в приюте, окружённый другими младенцами.
"Я переродился".
Это было абсурдно. Невозможно. И всё же это было единственным объяснением, которое имело смысл. Он умер в своей прошлой жизни, и теперь он был здесь, где бы ни было это "здесь", в теле младенца. Его новая реальность была такой же странной, как и пугающей.
Однажды что-то изменилось. Добрая пожилая женщина, которая заботилась о нём – которую другие воспитатели называли Обаа-тян – подняла его из кроватки. Она была старой, но живой, её глаза были полны тепла и озорства. Она питала особую симпатию к Харуто, всегда пытаясь рассмешить его, нежно воркуя, когда качала на руках.
— Харуто-тян, — сказала она, её голос был полон нежности.
Харуто замер. Вот оно – его новое имя. Это был он. Он больше не был Итаном Накамурой. Он был Харуто. Харуто Такеда, если судить по тому, как работали вещи в Японии.
Он лежал неподвижно в кроватке, его крошечные руки иногда подёргивались, пока он смотрел в потолок, пытаясь примирить свою прошлую жизнь с новой реальностью. Одно было точно: это был не просто второй шанс. Это было что-то совершенно другое, что-то гораздо более сложное, чем он мог когда-либо представить.
И он понятия не имел, что ждёт его в этом новом мире.
http://tl.rulate.ru/book/121967/5125220
Готово:
Использование:
