Мир мага, называемый Пейзажем Души, - это не то, что можно вызвать насильно.
Бламия намеревался изучить природу маны Каллена. Однако неожиданно выяснилось, что Каллен владеет Пейзажем Души. Как маг, создавший свой собственный мир, Бламия был уверен в том, что видит.
«У тебя... нет маны...»
Даже для великого мага это было чем-то удивительным. В результате этого инцидента выяснились два новых факта.
Во-первых, Каллен не просто использовал магию без привлечения маны - у него вообще не было маны. Второй, почти невероятный факт, заключался в том, что Каллен уже создал свой собственный Пейзаж Души.
Однако вопросы все еще оставались. То, что магия проявлялась без маны, и то, что вместо маны появился его Пейзаж Души, было загадкой.
А еще был зловещий пейзаж Каллена.
«Дедушка...»
Синат, дрожавшая от удивления, тихонько позвала деда, ее губы дрожали. Только тогда Бламия понял, что неосознанно испускает пугающую ауру. Он быстро обуздал ее и убрал руку со спины Каллена.
«Хаа...!»
Темный мир исчез так же быстро, как и появился, оставив Бламии мрачный взгляд.
*
«Ты не знаешь?»
«Нет, сэр. Я никогда не видел магию вблизи».
Через несколько дней после этого случая Бламия вызвал Каллена на приватную беседу. Он силился понять, что произошло. Может быть, в прошлом Каллена было что-то необычное? Секрет, которым ему трудно поделиться?
Но нет, Каллен утверждал, что ему ничего не известно: ни о отсутствии маны, ни о его исключительном таланте, ни даже о предвещающем беду «Пейзаже души». Бламия мог бы использовать магию, чтобы насильно заглянуть в воспоминания Каллена и подтвердить правду, но он не мог заставить себя поступить так с маленьким мальчиком.
В конце концов Бламия решил немного облегчить Каллену его дальнейший путь, прекрасно зная, какие тернии его ждут.
Быть талантливым - хорошо, но быть слишком талантливым - опасно.
Это неизменная истина. Особенно для такого человека, как Каллен, незаконнорожденного сына проститутки и низкопоставленного дворянина - кого-то даже хуже, чем простолюдин.
«Это хорошо, правда. Иметь талант, я имею в виду. Я знал одну дворянку, у которой было все на свете, но она сошла с ума из-за отсутствия таланта. А другая девушка, старшая дочь знатного дома, была отвергнута, потому что ей не хватало способностей».
После того как Бламия стал свидетелем способностей Каллена, он позволил ему побольше узнать о мире.
Он участвовал в уроках магии Синат, видел достопримечательности мира, которые были недоступны ему в дни, когда он был нищим, и даже провел целый день в игорном притоне вместе с Бламией.
Бламия сожалел об этой поездке, тем более что Каллен, похоже, пристрастился к азартным играм. Но Бламия продолжал знакомить его с новыми впечатлениями, в основном благодаря Пейзажу души Каллена.
Даже сейчас его предостережения Каллену были частью этого постоянного руководства.
«Даже члены королевской семьи редко становятся высокоуровневыми магами. Самые благородные родословные империи все еще борются с этим. Как, по-твоему, они отреагируют на твой талант, даже если ты сейчас всего лишь на Первом уровне? Учитывая твой возраст, этого будет достаточно, чтобы они забеспокоились».
«А...»
«Так оно и есть. Власть имущие могут быть бесконечно щедрыми, но когда на карту поставлены их собственные интересы, они ничем не лучше обычных бандитов».
Беспокойство Бламии не ограничивалось магическими способностями Каллена.
Даже в годы своего расцвета Бламия видел, как понятие «Пейзаж души» утратило свое первоначальное значение. Когда войны утихли и в империи установился мир, пейзажи душ перестали цениться за их военное применение.
Чем красивее и поразительнее был пейзаж души, тем больше им восхищались. Теперь люди молились о том, чтобы их собственные миры были как можно более потрясающими.
С этой точки зрения пейзаж души Каллена был крайне необычен. Он был далек от красоты и блеска - мир мрачных, темных красок. Бламия знал, что это может быть опасно.
«Кто-то может позавидовать твоему таланту и использовать зловещую природу твоего Пейзаж Души как повод, чтобы заклеймить тебя демоном и подвергнуть очистительным испытаниям».
Каллен, мальчик одиннадцати лет, не был готов принять на себя груз подобных опасностей. Если бы он был в полном неведении, это было бы одно дело, но теперь, когда он догадывался о риске, Бламия чувствовал, что должен предложить ему какую-то защиту.
«Хотя Пейзаж души не может быть насильно раскрыт другими, в твоем случае он проявляется, когда стимулируется твоя мана. Поэтому не позволяй никому прикасаться к своему телу».
«Да, сэр...»
«И особенно не выставляй напоказ свои способности перед дворянами. Показывай только столько талантов, сколько тебе нужно, чтобы выжить. Одного этого будет достаточно».
Бламия был Великим магом. Не было никого более сведущего в магии. Как старший, достойный уважения, Каллен принимал учения Бламии близко к сердцу.
«Это все, что я могу сказать на данный момент. Есть ли у тебя еще вопросы?»
Возможно, чтобы разрядить тяжелую атмосферу, Бламия усмехнулся и задал вопрос непринужденно. В конце концов, Каллен никогда раньше его ни о чем не спрашивал. Естественно, Бламия полагал, что в этот раз все будет по-другому.
«...Не могли бы вы рассказать мне побольше о дворянках, о которых вы упоминали ранее?»
«Хм?»
Каллен, несмотря на свой юный возраст, был необычайно серьезен. Бламия всегда думал, что мальчик видит в нем пугающую фигуру, к которой трудно подойти. Но впервые Каллен сам задал вопрос.
Было ли это потому, что в детстве он был очарован знатными женщинами? Или он просто протянул руку, надеясь ухватиться за что-нибудь, за что можно ухватиться?
Бламия не был уверен, но не считал эти перемены нежелательными.
*
«Зачем? Тебе вдруг стало интересно, потому что мы говорим о дворянках?»
«Ну, просто...»
«Неважно. Я понял. Даже у меня была дама, которой я восхищался, когда был в твоем возрасте».
Бламия тихонько хихикнул, найдя любопытство Каллена освежающе мальчишеским.
«Ты выступал в роли спарринг-партнера Синат, так что наверняка заметил. Я не специалист по женщинам, но моя покойная жена говорила одну вещь».
Бламия когда-то был главой герцогской семьи, одного из самых престижных домов в империи, естественно, благодаря своей репутации Великого мага. До того как он начал жить отдельно с Синат после одного инцидента, он встречался с бесчисленным количеством знатных женщин и освоил весь этикет, который был связан с этим.
Его жена ничем не отличалась от них. Она была старшей дочерью одной из самых могущественных герцогских семей и хорошо знала этикет знатных особ.
«Ни одна дворянка, носящая этот титул, не является абсолютно здравомыслящей».
«Что, простите?»
«Они либо сумасшедшие, либо притворяются таковыми».
Бламия усмехнулся и продолжил.
«Чем могущественнее имя их семьи, чем больше красоты и изящества в них, тем хуже. Такое воспитание, которое они получают с раннего возраста, не может выдержать ни один ребенок».
«А мисс Синат...?»
«Синат? То, чему я ее учу, - лишь верхушка айсберга. Мое имя защищает ее от большей части злобы, но даже это лишь временная мера».
«Понятно...»
«У них нет другого выбора, кроме как терпеть, иначе они сломаются. Моя жена говорила, что дворянки часто чрезмерно привязываются к чему-то ценному, чтобы уйти от болезненной реальности, в которой они живут».
Бламия встречал нескольких аристократок еще до того, как в его жизни появился Каллен. Все они прятали себя за искусными улыбками.
«Они растут в одежде, которую не выбирали, с чужими увлечениями, и даже их улыбки отрепетированы. К моменту совершеннолетия от них ждут волшебного успеха».
Даже если они выживут, что им останется? Если им посчастливилось выйти замуж за человека, с которым они действительно поладят, то, возможно, это благословение, но большинству не так повезло.
«Наследнице, которая наслаждается едой, приходится ограничивать себя в питании, чтобы контролировать вес, той, которая любит бегать, нужно ходить грациозно, той, которая любит театр, приходится довольствоваться посещением высококлассных концертов, а девушка, которая любит полевые цветы, должна носить тяжелые драгоценности».
«Конечно, это не может быть настолько плохо...»
«Ты думаешь, это слишком? Вовсе нет. Каждая мелочь осуждается ими самими, их родителями и всей семьей. И они охотно несут это бремя, потому что знают это».
Несмотря на то что магия изменила многое, этот факт оставался неизменным.
«Конечно, не все принимают это добровольно, но то, что большинство дворянок живут именно так, - правда. А ты что думаешь? Это совсем другая суровая жизнь, чем у тебя, не так ли?»
«Не могу сказать, что я полностью это понимаю... но, пожалуй... теперь я уважаю их немного больше».
Каллен, никогда не сталкивавшаяся с такой жизнью, была искренне поражен этим.
«Ну, в наши дни, если ты хорошо владеешь магией, ты можешь скрыть множество других недостатков, но все же...»
Бламия игриво хихикнул, похлопав Каллена по жесткому плечу.
Однако Бламия умолчал о том, что именно из-за этих тягот многие дворянки стали одержимы магией и прекрасными пезажами душ.
*
Несмотря на то что Каллен был принят в качестве слуги, он оказался в необычном положении, получая образование. И после четырех лет этих странных отношений вполне естественно, что образовались некоторые связи.
Каллен взял на себя ответственность за ведение домашнего хозяйства Бламии и Синат. Даже самому бессердечному человеку было бы трудно так просто его выгнать.
«Калл! Помоги мне с этим!»
«Калл! Помоги мне с этим!»
«Мисс, пожалуйста, не говори того, что может быть неправильно понято...»
«Что? Как могут быть недоразумения между друзьями?»
«...Неважно.»
Но если бы это было единственной причиной, это не объяснило бы, почему их связь продлилась достаточно долго, чтобы Каллен смог наконец отказаться от своей официальной речи. Бламия, в конце концов, всегда заботился в первую очередь о Синат, и он никогда не чувствовал себя обязанным брать на себя всю ответственность за Каллена.
Даже сейчас, в пятнадцать лет, эта истина оставалась в силе. Если бы не Синат, их своеобразные отношения, скорее всего, закончились бы гораздо раньше.
-Не может быть, дедушка! Если ты отошлешь Каллена... я тоже уйду из дома!
Стоило Бламии намекнуть, что он готов отпустить Каллена, как Синат тут же, как ястреб, вставала на его пути. Даже когда Каллен пытался убедить ее отпустить его жить отдельно, Синат не отступала.
Однажды, когда Каллен тайно ушел, не предупредив Синат, она пригрозила, что покалечит себя, если он не вернется. После этого оставить ее было невозможно.
У Синат появилась привычка прислоняться к Каллену, класть голову ему на грудь и закрывать глаза с довольной улыбкой.
Это стало привычным зрелищем даже сейчас.
В тот день Бламия неосознанно вспоминал события двухлетней давности и гадал, все ли было бы иначе, если бы он ненадолго вышел из дома.
Впрочем, что-то подсказывало ему, что результат не изменился бы в любом случае.
http://tl.rulate.ru/book/120721/5015008
Готово:
Использование:
