Первое впечатление Гарри от кабинета директора, когда он поднимался по лестнице мимо часового с горгульей, остановился перед ковриком с предупреждающей руной и вошел в дверь, покрытую заклинаниями, было достаточно сильным, чтобы заставить задуматься о ценнике. Кабинет представлял собой большую и красивую круглую комнату с множеством окон и портретами, предположительно прошлых директоров, жилищ которых было много. Непосредственный предшественник восседал прямо за письменным столом, который выглядел так, будто его можно было бы продать на рынке за приличную сумму за мастерство исполнения и возможный возраст.
По обе стороны от стола стояли полки с древними книгами и свитками, среди которых перемежались странные пергаменты. Разнообразие переплетов и формулировок само по себе вызывало у Гарри дрожь от предвкушения прочтения, возможно, передовых теорий магии или даже тех, что были забыты временем. В комнате, наполненной некоторыми изящными серебряными приборами, жужжащими и выпускающими дым, стояли веретенообразные столы, которые выглядели такими хрупкими, что могли бы сломаться при легком прикосновении. Небесные глобусы, прикрепленные к каменным столбам, добавляли кабинету странного ощущения ритуала.
На втором уровне, за письменным столом, с потолка свисал огромный глобус, загораживая окно и создавая при свете впечатление целостности. Казалось, эта комната была спроектирована так, чтобы произвести сильное впечатление на новичков, и Гарри подумал, что именно такого эффекта хотел бы достичь директор, будь он здесь.
Гарри проходил мимо охранника—a грифона, охраняющего дверной проем,–и не мог не заметить, что в кабинете цвета зеленого явно было меньше в сравнении с красным и золотым, символизировавшими поддержку Гриффиндора со стороны Дамблдора. В углу даже стояла каменная табличка с изображением золотого льва, который держит черную змею. Эта картина, казалось, символизировала, как «свет» торжествует над «тьмой».
— Честное слово! — раздраженно хмыкнул Филиус, пришедший с ним. — Он звал тебя, но его нет здесь, чтобы поприветствовать!
— Наоборот, он рядом, — Гарри огляделся. — О, с чего ты это взял?
— Он бы не звали кого-то и не был здесь для приветствия, если бы у него не было такой привычки со всеми гостями. Я знаю, что он давно пытается встретиться со мной, особенно учитывая запреты, накладываемые на него. Ему нужно произвести впечатление, как бы он ни планировал это сделать.
Гарри подошел ближе к полке и стал внимательно рассматривать книги.
— Если бы мне пришлось гадать, то он либо у книжной полки слева, либо стоит на вершине лестницы под заклинанием иллюзии, наблюдая за мной и тратя наше обоюдное время, — сказал он и ощутил, как в воздухе что-то изменилось.
С этими словами на вершине лестницы появился старый волшебник в пурпурной мантии с бросающимися в глаза красными и желтыми акцентами; его глаза сверкали. Гарри старался смотреть куда угодно, только не в глаза, понимая, что перед ним опытный маг, который, вероятно, владел Легилименцией в совершенстве. У Гарри возникло чувство, что он может столкнуться с настоящей угрозой, даже не смотря на возраст соперника.
— Верно, Гарри. Как ты догадался? — спросил волшебник, не ведая о мыслях Гарри.
— Элементарно. Запах лимонной глазури от обеденного десерта и остатки ее на вашем столе, — ответил Гарри полуправдой, осознавая при этом, что дезиллюминационные заклинания не скрывают запах и лишь изгибают свет.
— Кроме того, Гарри — это не мое первое имя, и вы должны обращаться ко мне как к мистеру Поттеру, — добавил он.
— Теперь, Гарри, все в порядке, — сказал Дамблдор, спускаясь по лестнице.
— Это не нормально, — ответил Гарри, не дав старику закончить фразу. — Мы не знакомы, и как директор, вы должны обращаться ко мне в профессиональной манере.
Дамблдор сел за стол и произнес:
— Но Гарри, я был хорошим другом твоих родителей.
— Эти отношения были с ними, а не со мной. Не думайте иначе, — мягко упрекнул его Гарри, отстраняясь от стола. Дамблдор вздохнул и бросил разочарованный взгляд, который, как казалось, должен был быть убедительным, но на Гарри он не произвел воздействия.
— Итак, о чем ты хотел поговорить?
— Гарри, неужели мы не можем нормально поговорить? — старый волшебник упорствовал. — Я просто хочу иметь хорошие отношения с тобой, как и с твоими родителями. Кроме того, есть важные вещи, которые я должен тебе рассказать, многие из них конфиденциальны и должны быть сказаны наедине.
Гарри чувствовал, как его Окклюменция позволяет скрывать эмоции: он был готов к тому, чтобы держать свои чувства при себе.
Вместо этого он просто приподнял бровь.
— Это сильно зависит от того, в каком положении вы находитесь во время разговора.
Гарри сложил руки за спиной, стараясь укрепить свою ментальную защиту.
— Позиция?
Замешательство стало заметно по тону и выражениям лиц двух старейшин.
— Если вы директор школы, то можете обсуждать только школьные вопросы. Если вы главный колдун, допустим, можете говорить только о юридических делах, которые не мешают другим делам. А если вы просто мистер Альбус Дамблдор, гражданское лицо, то я могу вас слушать, только если рядом находится мой настоящий опекун. А это точно не вы, незаконно назначенные или каким-либо образом.
Возможно, Гарри слишком акцентировал на этом слове, но он имел на это право, игнорируя приподнятую бровь профессора Заклинаний.
— Я не собираюсь заморачиваться с позицией МКВ, ведь это лишь формальность для международного уровня. Не говоря уже о том, что её использование в локальных вопросах кажется несколько чрезмерным.
— Пока вы занимаетесь своей директорской работой, вы также не можете претендовать на статус loco parentis ко мне, потому что—
Гарри протянул руку и начал отсчет.
— Первое: у меня уже есть несколько опекунов, которые заботятся обо мне. Второе: в этой школе профессор Филиус Флитвик является моим контактом с волшебниками и претендует на роль loco parentis в разумных пределах. Третье: ваши полномочия лишены прав, и теперь эти права находятся в ведении Фонда Лили Эванс и обновляются для обеспечения должного ухода. Четвертого пункта я оставлю при себе.
Гарри говорил, размышляя о пункте, который может оказаться весьма полезным в будущем.
— И наконец, есть судебный запрет, который появился из-за того, что вы якобы отвечали за мой уход. Среди условий, прописанных в запрете, есть один, который станет показателем для этой и будущих встреч: вы должны обращаться ко мне только как директор школы к ученику, а не как к кому-то другому, и не пересекать границы дозволенного. Это включает в себя обыкновенное обращение, поэтому вы будете называть меня мистером Поттером, а не по имени или каким-либо другим прозвищем.
Он сделал паузу, прежде чем продолжить.
— Теперь мы можем обсудить школьный вопрос?
http://tl.rulate.ru/book/120269/4973662
Готово:
Использование:
