— Это подделка, созданная Мастером Мани, — тихо произнесла Менельман Су Мэй. — Изумрудный Свиток. Подлинная Изумрудная Книга хранится в Суде Судьбы.
Шарлотт всё ещё не мог прийти в себя от потрясения. Об Изумрудном Свитке Мастера Мани писали даже в университетских учебниках. Его считали величайшим достижением человечества в алхимии.
Он заметил, что лицо леди Менельман искажает целый спектр эмоций: ненависть, сожаление, печаль, облегчение… Шарлотт не мог распознать и описать их все. Он изо всех сил пытался сдержать бурлящую в нём Кровавую Славу, которая под воздействием Изумрудного Свитка становилась практически неконтролируемой.
— А можно ли просмотреть эти воспоминания? — с любопытством спросил Шарлотт. Еще в Школе ему хотелось узнать ответ на этот вопрос, но в учебниках его не было, а преподаватели лишь говорили, что ему это знать не нужно.
— Изумрудный Свиток не хранит извлеченные воспоминания, — ответила леди Менельман. — Он разрушает их, преобразуя в чистые знания.
Шарлотт понял, что извлечение воспоминаний Изумрудным Свитком было равносильно убийству.
Процесс стирания памяти прошел без помех. Вскоре Зигмунд Аксель Робин стал белее мела. Тяжелая, древняя тень Изумрудного Свитка медленно растворилась в воздухе вместе с бесчисленными серыми клочьями тумана.
Сияние боевого духа леди Менельман мгновенно угасло, как и кипение Кровавой Славы в теле Шарлотта. Она вернулась в Вихрь Кровавой Славы, в центр его лба.
Изумрудный Свиток, этот величайший алхимический артефакт, оказывал слишком сильное влияние на сверхъестественные силы. Шарлотту было не по себе.
Алхимики в черных халатах и масках провели ряд манипуляций, наделив Зигмунда Акселя Робина новой личностью и поддельными документами.
Теперь его звали Хантингтон. Он был Капитаном Тюрьмы Килмэйнама, исключительно преданным короне и искусным воином.
Закончив работу, алхимики передали леди Менельман документ. Она подписала его и протянула Шарлотту.
— Согласно законам Империи, этот документ должны подписать двое, — пояснила она.
Только сейчас Шарлотт понял, зачем леди Менельман взяла его с собой. Не решаясь вдумываться в содержание, он бегло пробежал документ глазами и поставил свою подпись.
Не задерживаясь дольше необходимого, леди Менельман вместе с Шарлоттом прошла через потайную дверь и вернулась в Тюрьму Килмэйнама в Марне.
Это короткое путешествие показалось Шарлотту очень тягостным. Леди Менельман отпустила его на полдня и сама тоже ушла с работы пораньше. Шарлотту даже удалось доехать на карете своего начальника до Валле де Ваз - там его и высадили.
Вернувшись в Александрию, он расторг договор аренды с Апартаментами Союза Сбережений, выплатив компенсацию, нанял грузовую карету, приказал слуге погрузить все свои вещи и покинул это место. С прошлым Шарлотта Меклена, с этим домом, где он прожил целых два года, было покончено навсегда.
Добравшись до дома номер 58 на Елисейской сельской улице, Шарлотт обнаружил, что у его предшественника было довольно много личных вещей, в том числе книг. Он отнес вещи в большой кабинет, а книги — в малый, чтобы разложить их отдельно.
Предыдущий владелец забрал все ценные вещи. В обоих кабинетах не осталось ни одной дорогой книги — в этом мире они стоили огромных денег. Даже из мебели осталось лишь всё самое простое.
Большой кабинет был площадью шестьдесят-семьдесят квадратных метров и все его четыре стены были заняты книжными полками. Посреди этого огромного пространства стоял огромный стол для совещаний с комплектом стульев. Малый кабинет больше походил на комнату отдыха: старинный письменный стол со стулом, два дивана для гостей и шезлонг для отдыха. Лишь на половине одной стены были установлены книжные полки, где раньше, вероятно, хранились не книги, а какие-то безделушки. Сейчас на полках лежали лишь пустые коробки и письма.
Не обращая внимания на остальные вещи, Шарлотт немного прибрался в малом кабинете, выбросил хлам, расставил привезенные книги по полкам и поставил на полку дневник прежнего владельца.
Эти книги могли бы помочь ему лучше понять свою новую личность, и он собирался прочитать их, когда появится свободное время. Что касается дневника, то он не решался к нему прикасаться и ни разу не заглядывал в него после того раза.
Поскольку большую часть одежды прежнего владельца выбросили, то, помимо книг, у него остались только предметы первой необходимости, такие как столовые приборы. Их у Шарлотта было немного, да и те были сделаны из олова, что было намного дешевле серебра.
Поставив столовые приборы в буфет, Шарлотт почувствовал голод. Еды в доме не было. Он, конечно, привез с собой кое-какие продукты, но ему не хотелось готовить самому, потому что… Еда из этих продуктов получалась невкусной.
Шарлотт не хотел тратить весь вечер на уборку, поэтому решил выйти перекусить. Покинув дом, он свернул на Елисейскую сельскую улицу. Вскоре он прошел мимо булочной и, недолго думая, вошел внутрь.
— Что у вас есть из свежего? — спросил он.
Большинство булочных в Фалесской Империи принадлежали частным лицам, и их владельцы сами пекли и продавали хлеб. Поэтому стиль и ассортимент каждой булочной отличались друг от друга.
Хозяйка этой булочной — молодая женщина лет двадцати семи-двадцати восьми с рыжими волосами и миниатюрной фигурой — улыбнулась и ответила:
— Наши круассаны славятся на всю округу. Хотите попробовать?
— Дайте двадцать штук, — с улыбкой ответил Шарлотт.
Рыжеволосая женщина быстро упаковала ему заказ. Шарлотт задал ей еще несколько вопросов и с радостью узнал, что в этой булочной продают цветочный чай из Королевства Тонгли. Он был намного вкуснее имперского черного чая. Купив немного, Шарлотт вышел на улицу.
Хотя на здесь было очень оживленно, а время подходило для прогулок, Шарлотт, не задерживаясь, вернулся домой. По приходу он съел два круассана, запивая их водой, а остальные убрал в буфет, чтобы съесть в ближайшие дни. К его сожалению, в этой древней Империи не существовало холодильников, поэтому продукты нельзя было хранить слишком долго.
Немного поколебавшись, Шарлотт решил спуститься в подвал. Он уже осмотрел весь дом, но еще ни разу не спускался под землю. Пока было ещё светло, он решил это исправить.
Архитекторы Фалесской империи никогда не делали окон в подвалах — это было особенностью Империи, — поэтому даже днем там царила темнота. Если бы стемнело, то ему было бы не так-то просто ориентироваться.
Лестница в подвал была длинной, с тремя поворотами. На стене у каждого поворота висел светильник для керосиновой лампы. Это означало, что высота потолка в подвале составляла не менее пяти пимов.
Шарлотт подсчитал, что имперский пим немного длиннее земного метра — около 1,15 метра, — поэтому подвал с такой высотой потолка можно было считать довольно просторным.
http://tl.rulate.ru/book/117359/4673748
Использование:
