Гарри тоже наслаждался компанией, но, как гласит старая пословица, «все хорошее должно пройти». Время их псевдоуединения закончилось, когда все больше гриффиндорцев присоединились к утренней трапезе. Гарри незаметно оглядел Большой зал, оценивая свое место и людей, с которыми ему предстоит провести большую часть следующих десяти месяцев. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он обернулся и, конечно, обнаружил, что это Драко Малфой, который пытался впиться в него глазами с другого конца стола Слизерина. Гарри ответил ему дружелюбной улыбкой. Он мысленно усмехнулся, когда мальчик резко отвел взгляд к главному столу: на него смотрела еще одна пара глаз, которые смотрели с явным одобрением. Да, надо было догадаться, профессор Снейп, подумал Гарри, почувствовав странное покалывание за лбом. Щиты окклюменции сработали автоматически, оставив в поле зрения только одну четкую мысль: непослушный, непослушный профессор Снейп. Он заставил себя сосредоточиться, вспомнив, что легилименция обычно не одобряется в приличном обществе. Похоже, его мысли дошли до профессора: крючконосый мужчина хмуро уставился на гриффиндорца, проучившегося полдня. Гарри пытался выбросить его из головы и почувствовал себя вознагражденным, когда пальцы профессора Снейпа, казалось, с явной болью, поднеслись к его вискам.
— Гарри, — тихо сказала Гермиона, заспанные глаза которой светились от любопытства, — я хотела спросить, откуда взялся профессор Флитвик?
Вновь обретённое чувство юмора Гарри вырвалось на свободу, и он ответил:
— Знаешь, Миона, когда мама-волшебница любит папу-волшебника, они сажают грядку капусты, а потом прилетает аист...
— ...Дурачек! — перебила его Гермиона, игриво хлопнув подругу по плечу. — Ты же понимаешь, о чем я: как можно...
— ...пойдём спросим, — беззаботно сказал Гарри; на что Гермиона бросила на него взгляд. — Шучу, но мне тоже интересно, потому что, хотя я предпочитаю математику и физику биологии и химии, все, что я читал, говорит о том, что его не должно существовать, но вот он, за главным столом, ест киппер и сосиски. Очевидно, кто-то ошибается, и я уверен, что если я скажу ему, что он не должен существовать, он не превратится в несуществующего.
Гермиона тихонько хихикнула.
— Что смешного?
— То, что ты сейчас сказала, заставило меня вспомнить кое-что, что я прочитала в любимой папиной книге, — ответила она. — Ладно, мне любопытно, продолжай.
— Это о несуществовании Бога, — неуверенно произнесла Гермиона. — Я не религиозна, так что не обижай меня.
Гермиона взглянула вверх и вправо, прежде чем начать:
— Любимая книга моего папы 1979 года называется «Путеводитель автостопщика по Галактике», и та часть, о которой я думаю, состоит из пятидесяти или около того страниц и начинается с Бабельской рыбы.
— Что?
— Бабелевская рыба — это такая штука, которую засовываешь в ухо, и она переводит за тебя слова, в книге, то есть.
— Очевидно, но какое отношение это имеет к Богу или его отсутствию, Гермиона?
— Я думаю, это лучше всего объяснить с помощью объяснения из книги, — ответила Гермиона, прежде чем продолжить. — Часть о Боге звучит следующим образом: «Это настолько странное и невероятное совпадение, что нечто настолько умопомрачительно полезное могло развиться чисто случайно, что некоторые мыслители решили рассматривать это как окончательное и неопровержимое доказательство несуществования Бога». Она сделала паузу, а затем продолжила: «Аргумент звучит примерно так: «Я отказываюсь доказывать свое существование, — говорит Бог, — ибо доказательство отрицает веру, а без веры я ничто». — Но, — говорит человек, — Бабельская рыба — это мертвая улика, не так ли? Она не могла появиться случайно. Это доказывает, что ты существуешь, и, следовательно, по твоим же аргументам, тебя нет.
Гермиона нашла улыбку Гарри очаровательной, и он с интересом слушал, как она продолжает: «О, Боже, — говорит Бог, — я об этом не подумал», — и тут же исчезает с логической скоростью. То, что её восторженно слушает кто-то, кроме родителей, опьяняло обычно подвергавшуюся остракизму девочку и лишь подталкивало ее дальше: «О, это было легко, — говорит Человека, и на бис продолжает доказывать, что Блэк — это белый, и погибает на следующем переходе». — О, прости, Гарри, я немного увлеклась.
Его ухмылка развеяла её опасения, и он сказал:
— Всё в порядке, Миона, правда; мне нравится слушать твой голос.
Он только что сказал, что ему нравится слушать мой голос? Внезапно взволнованная ведьма почувствовала, как потеплело её лицо. Что со мной происходит! — в панике подумал Гарри. — Почему я продолжаю говорить вещи, которые Гермиона может так легко понять неправильно? Может, я не хочу, чтобы она поняла, а может, это и так понятно? Из глубины его сознания навязчиво всплыло воспоминание о старом мультфильме, где на одном плече героя сидел комический угол, а на другом — демон, и каждый из них давал противоречивые советы.
— Когда-нибудь мне придется прочитать её, — сказал Гарри; к счастью, он быстро пришёл в себя, но от того, как Гермиона смотрела на него — с румяным лицом и всем остальным, — у него всё сжалось внутри.
— Я могу попросить родителей прислать мне мою копию книг, — сказала она с странной заминкой в голосе.
— Блин, приятель, что это за странные ощущения у вас двоих? — перебил не слишком приветливый голос Рона Уизли, когда долговязый рыжеволосый парень занял место рядом с Гарри, но его гораздо больше интересовали куски еды, чем любой возможный ответ Гарри или Гермионы.
— Доброе утро, Гарри и Гермиона, — поприветствовал Невилл, появившись вслед за Роном. — Можно сесть с вами?
— Конечно, можно, Невилл, тебе не нужно спрашивать, — тепло ответила Гермиона, чувствуя, как её чувства колеблются между облегчением и разочарованием, когда появились её друзья по дому.
— Доброе утро, Невилл и Рон, — поприветствовал Гарри, и его чувства повторили чувства кудрявой ведьмы рядом с ним.
— Как спалось?
— Лежу, — ответил Рон, у него уже был полный рот еды. Невилл проигнорировал замечание и ответил:
— Пришлось немного поспать — другая кровать и всё такое, если вы понимаете, о чем я, — но, думаю, всё в порядке. Я бы пропустил завтрак, если бы не птица; думаю, я должен поблагодарить тебя за это, Гарри.
— Боже мой, я оставил Букля в клетке на всю ночь: неудивительно, что она тебя разбудила. Она на меня так разозлится, — сказал Гарри, чувствуя ужас от своей бездумной небрежности к пернатому другу.
— Я сожалею, но мне нужно спешить в наше общежитие.
```
```
— Расслабься, приятель, — сказал Рон, немного прерывая разговор. — Ты, наверное, выпустил её вчера вечером и слишком устал, чтобы помнить. Она сидела на подоконнике, когда я проснулся, и выглядела гордой или что-то вроде этого. Странная птица, этот приятель; я никогда не видел, чтобы Эррол выглядел гордым из-за чего-либо — может, глупым, но никогда гордым. Нет, это была другая румяная птица, о которой говорит Долгопупс.
— Какая другая птица? — спросил Гарри.
— Самая большая, самая кровожадная тварь, которую я когда-либо видел, — с облегчением произнёс Рон, запихивая в рот яичницу. — Эта чертова тварь была кошмаром для пернатых, говорю тебе, я думал, что она выколет мне глаза, когда я пытался забрать у неё пакет; кажется, Долгопупс не возражал, когда твоя птица улюлюкала на эту чертову тварь.
— Его зовут Невилл, — решительно заявила Гермиона. — Называть его только по фамилии довольно невежливо, если только вы не в Японии.
— Никогда не слышал о Японии, — защищался Рон, набивая рот тостом. — Это ведь не рядом с Норой, а где-то поблизости от вас, Грейнджер?
— Япония — это другая страна, Рон... О, просто забудь, что я что-то говорила, — произнесла Гермиона, осознав безуспешность своих усилий.
— О птице? — вернулся к разговору Гарри.
— Как я и сказал, самая большая и злая птица, которую я когда-либо видел, — начал Рон.
— Это был орел, предпочитающий клиентов Гринготтса; моя бабушка иногда получает их, — вмешался Невилл. — Они могут быть довольно разборчивы, когда дело доходит до доставки... Я сомневаюсь, что я смог бы получить посылку, если бы твоя сова сказала орлу, что всё в порядке.
— Ты с ума сошёл, Невилл, если думаешь, что чудовище послушало сову Гарри; это было просто умора...
— Я знаю, что я видел и слышал — у тебя очень необычная сова, Гарри, и поверь мне, птицы Гринготтса не отдают предметы тем, кто не имеет на это разрешения, — уверенно сказал Невилл.
— Я так понимаю, что бы это ни было, оно предназначалось мне, — заключил Гарри.
— Да, — сказал Рон, наполняя свою тарелку, — похоже, какая-то коробка. Невилл сказал, что она для тебя, а потом положил её в сундук.
Гарри перевёл взгляд на мальчика Долгопупса и увидел, что тот тихо говорит Гермионе, которая, в свою очередь, наклонилась к уху Гарри.
— Гарри, не сердись, — тихо сказала Гермиона. — Невилл только что сказал мне, что посылка адресована «Августейшему лорду Гарри Джеймсу из благородного и древнейшего дома Поттеров; он решил, что лучше не оставлять её на виду у других».
Слова Гермионы успокоили Гарри. Он посмотрел на Невилла и тихо сказал:
— Прости, Невилл, мои мысли опередили здравый смысл. Я ценю твои действия и заботу о моей личной жизни.
— Как отпрыск благородного и древнейшего дома, я понимаю необходимость осторожности, — так же тихо ответил Невилл.
— Что за внезапный шёпот, вы трое? — спросил Рон, прежде чем ещё один кусок колбасы оказался в его пасти.
— Мы шептались? — невинно спросил Гарри, а затем добавил: — Мы комментировали ваши привычки в еде или их отсутствие, в зависимости от обстоятельств. Я уверен, что Хогвартс не собирается морить тебя голодом, и я был бы признателен, если бы ты пережевывал пищу с закрытым ртом, Рон.
— Откуда маглорожденному знать, — сказав это, Рон вызвал недоумение у Гарри, Гермионы и Невилла.
— Братишка, — начал Фред или Джордж Уизли, — манеры не являются исключительной собственностью магических семей; я бы посоветовал тебе прислушаться к соседу по общежитию, иначе мама услышит, как ты ешь — это отвратительно, не говоря уже о том, что ЭМБАРРАЗИТЕЛЬНО.
Рон Уизли слегка покраснел и возмущенно нахмурился, одновременно глядя на близнецов, а затем бросил взгляд на Гарри. Невилл, Гарри и Гермиона проигнорировали младшего Уизли, который, по крайней мере, понял лестный намёк и начал выравниваться.
```
http://tl.rulate.ru/book/117194/4665878
Готово:
Использование:
