Победа над Ли Вэем стала для Ду Цзына не триумфом, а началом новой, куда более сложной игры. Он, словно хищник, затаившийся в зарослях, наблюдал за реакцией клана, ловя каждое движение, каждый шепот, каждое изменение в привычном укладе.
Старшие наставники, словно стервятники, кружили вокруг арены, где произошла роковая схватка. Их лица, обычно невозмутимые и строгие, теперь отражали смятение и тревогу. Они допрашивали свидетелей, изучали следы на земле, пытаясь постичь необъяснимое — как мальчишка, которого они считали бездарностью, смог одолеть одного из лучших своих учеников.
Мастера клана, обычно погруженные в медитацию и самосовершенствование, были вынуждены прервать свои уединения. Весть о поражении Ли Вэя, о невероятной силе, проявленной Ду Цзыном, разнеслась по всему клану, словно удар грома, нарушив привычную гармонию.
Адепты, еще вчера беззлобно подтрунивавшие над Ду Цзыном, теперь смотрели на него с опаской и скрытым страхом. В их глазах читалось немое вопрошание: кто он на самом деле — неуклюжий шут или искусный хищник, скрывающий свои когти?
Ду Цзын видел все это, чувствовал перемены в атмосфере клана, словно дуновение холодного ветра в жаркий день. Он понимал, что долго скрываться не удастся. Рано или поздно ему придется снять маску и показать свое истинное лицо. Но он не торопился. Время работало на него.
Он продолжал играть свою роль — роль шута, балагура, забавного чудака, развлекающего клан своими нелепыми выходками. Он знал, что эта маска — его щит, его защита от любопытства и подозрений.
И Ду Цзын играл блестяще.
Он выступал на площади, перед лавками торговцев, в садах, где прогуливались знатные дамы. Его шутки, искрометные и острые, вызывали смех и аплодисменты. Он жонглировал огненными факелами, показывал фокусы, от которых захватывало дух, рассказывал невероятные истории, от которых на глазах у слушателей выступали слезы — то ли от смеха, то ли от ужаса.
Но за этой внешней беззаботностью, за наигранным весельем скрывался холодный расчет. Ду Цзын, словно паук, плел свою невидимую сеть, наблюдая, анализируя, ожидая подходящего момента.
Он видел, как во время его выступлений старшие наставники, делая вид, что не обращают на него внимания, украдкой бросают на него оценивающие взгляды. Он замечал, как напрягаются адепты, когда он случайно оказывался рядом, как замолкают их разговоры, как в их глазах вспыхивает смесь страха и любопытства.
Ду Цзын знал, что они ждут от него объяснений, ждут, когда он раскроет свой секрет. Но он молчал. Молчание — золото, особенно когда ты окружен врагами. А Ду Цзын не сомневался, что в клане Летящего Дракона у него достаточно врагов.
Так проходили дни, превращаясь в недели. Ду Цзын продолжал играть свою роль, оттачивая свое мастерство не только на тренировочной площадке, но и в хитросплетениях клановой политики. Он знал, что рано или поздно ему придется сделать выбор — остаться в тени или выйти на свет. Но пока он не был готов к этому выбору.
Однажды вечером, возвращаясь с выступления в одном из богатых домов за пределами клана, Ду Цзын свернул на узкую тропинку, петляющую среди бамбуковой рощи. Здесь, в тишине и полумраке, он мог, наконец, сбросить маску, снять надоедливый костюм шута и побыть собой.
Он распустил тугой узел на поясе, стягивающем его нелепый, расшитый блестками халат, сбросил с головы колпак с бубенчиками и вздохнул с облегчением.
— Как же ты мне надоел, — пробормотал он, разминая затекшие от долгого напряжения мышцы.
Его истинная внешность разительно отличалась от образа, который он демонстрировал окружающим. Высокий, стройный, с гордой осанкой и пронзительным взглядом темных глаз, он скорее походил на молодого ястреба, чем на неуклюжего шута.
Ду Цзын расстегнул веер и легонько обмахнулся им. Прохладный ветерок донес до него аромат ночных цветов и влажной земли.
— Долго так продолжаться не может, — прошептал он, скорее обращаясь к самому себе, чем к кому-то еще. — Рано или поздно мне придется сделать выбор.
Он закрыл глаза, прислушиваясь к тишине леса, к биению собственного сердца. Внутри него боролись две силы — желание остаться в тени, продолжать играть свою роль, и жажда раскрыться, показать миру свою истинную силу.
— Что же мне делать? — прошептал он, сжимая кулаки.
Внезапно тишину леса нарушил треск ломающихся веток. Ду Цзын резко обернулся, его рука легла на рукоять веера.
— Кто здесь? — спросил он, его голос звучал холодно и резко.
Из зарослей вышел старик в простом сером одеянии. Его лицо, покрытое сетью морщин, казалось, хранило в себе мудрость веков, а глаза, глубокие и проницательные, словно видели его насквозь.
— Не бойся, Ду Цзын, — проговорил старик, его голос был тихим, но отчетливым. — Я пришел не для того, чтобы причинить тебе вред.
— Кто ты? — спросил Ду Цзын, не опуская веера. — И откуда ты знаешь мое имя?
— Я тот, кто знает о тебе все, — ответил старик, подходя ближе. — И я пришел, чтобы помочь тебе сделать выбор.
Ду Цзын напрягся. Он чувствовал исходящую от старика силу — огромную, древнюю, как сам мир.
— О чем ты говоришь? — спросил он, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
— О твоей судьбе, Ду Цзын, — ответил старик, останавливаясь в нескольких шагах от него. — О твоем предназначении.
Он протянул руку, и в его ладони вспыхнул крошечный огонек. Огонек рос, разгораясь все ярче, пока не превратился в ослепительный шар света.
— Посмотри, Ду Цзын, — прошептал старик. — Посмотри и выбери свой путь.
Ду Цзын, зажмурившись от яркого света, сделал шаг назад. Но старик, словно прочитав его мысли, покачал головой.
— Не бойся, Ду Цзын, — сказал он. — Посмотри вглубь себя. Ответ там.
Ду Цзын помедлил мгновение, а затем медленно открыл глаза.
То, что он увидел, поразило его до глубины души.
http://tl.rulate.ru/book/116560/4606165
Использование:
