Кроме того, меньше всего Локи хотелось выставлять себя на унизительное зрелище перед эйнхерьярами и целителями.
"Локи, что такое? Что такое?" хмуро спросила Фригга.
Левая рука Локи сжалась в кулак, когда он вспомнил о том, что произошло и что он узнал.
О том, кем он был.
Чудовищем.
"Дорогой?" Фригга надавила на него, заставив Локи вздрогнуть от того, что его так назвали в присутствии других.
"Матушка", - тихо напутствовал он.
"Тогда скажи мне, что тебя так беспокоит".
Вздохнув, Локи наклонился ближе, чтобы прошептать ей прямо в ухо. "Я знаю", - сказал он.
"Что знаешь?" так же тихо спросила Фригга.
"Что я есть".
Его мать отшатнулась при этих словах, ее глаза расширились от шока и странной смеси неверия и ужаса. Локи стиснул зубы, его глаза сузились от досады и гнева.
"Как?" спросила Фригга.
"Иллюзия не сработала..." Локи отмахнулся от нее, махнув рукой в сторону Бифроста.
"О, Локи".
Не в силах больше выдерживать ее взгляд, Локи отступил на достаточное расстояние, чтобы отвернуться, но вместо этого решил подойти поближе к кровати, чтобы казалось, что он наблюдает за работой целителей. На самом же деле он смотрел мимо них, пытаясь разобраться во всем этом в своем сознании.
Почему он никогда не замечал, что его перевели в другую форму, нежели его собственная? Как никто другой не заметил этого?
Хотя Локи вполне мог представить, что Один сумел запугать своих наставников на Асгарде и заставить их держать это в секрете от него, он знал, что так было не со всеми, у кого он учился сейрру. Более того, среди них были и те, кто с радостью раскрыл бы этот секрет именно потому, что это разозлило бы и раздосадовало Одинца-Отца. Локи не был слишком разборчив в выборе наставников, если чувствовал, что они могут научить его чему-то полезному.
Локи смутно ощущал, что за его спиной стоит мать, хотя она явно не хотела толкать его на глазах у других. Он был благодарен ей за это, поскольку совсем не был уверен, как она отреагирует на просьбы о прощении или снисхождении с его стороны. Не после того, как он отреагировал на слова отца, о которых он не мог заставить себя пожалеть, но которые не считал нужным повторять перед Фриггой.
Или перед публикой.
В конце концов его мать отошла и подошла к леди Эйр, а главный Целитель отошел в сторону, стоя и наблюдая за остальными, а не участвуя в разговоре. Некоторое время они тихо разговаривали, прежде чем Фригга переместилась к изголовью кровати, подальше от посторонних глаз. Их глаза встретились, когда она подняла на него взгляд, и Локи почувствовал, как его сердце учащенно забилось от смеси беспокойства и отчаяния, которые он там увидел. Было ли это связано с ним или нет, он не знал, но в любом случае не думал, что сможет выдержать эмоциональное потрясение матери в дополнение к своему собственному.
Локи только успел повернуться, как снаружи раздался крик, и все эйнхерии, стоявшие в коридоре, в унисон подняли правые кулаки к сердцу и упали на колени, склонив головы. Он лишь смотрел расширенными глазами, как глава Высшего совета и советник его отца медленно входят в палату, крепко сжимая в обеих руках Гунгнир.
Осознание происходящего (и того, почему эйнхерьяр обратился к нему "сир") настигло Локи, когда владыка Рагнвальдр упал перед ним на колени. С трудом сглотнув, он мог лишь молча смотреть на лысеющего человека, который держал Гунгнир и выжидающе смотрел на него. От неожиданности он нахмурил брови и наполовину повернулся, чтобы посмотреть на мать, с трудом веря, что это происходит на самом деле.
"Тор изгнан", - сказала Фригга с выражением гордости в глазах, которое Локи едва мог понять, когда она говорила. "Линия престолонаследия переходит к тебе. Пока Один не проснется, Асгард будет твоим".
Шок, неверие и ужас охватили Локи, как лесной пожар, когда это подтвердилось. Король? Конечно, король-регент, но он? На мгновение Локи застыл, как и подобает его истинной физиологии, но потом его осенило понимание. Именно это произошло в прошлый раз, именно это привело к тому, что все пошло так ужасно плохо, как и предполагал его будущий "я". Так внезапно выйти из тени на свет солнца, оказаться в положении, которого он никогда не хотел и к которому не был готов, да еще и после того, как изгнали не только его брата, но и разрушили его самосознание? Это был рецепт катастрофы, и это должно было быть очевидно для всех. Как они могли допустить такое?
Как могла его мать?
Локи почувствовал вспышку гнева на нее, даже более сильную, чем та, которую он испытывал к Одину в хранилище. И ха! Теперь он понял, почему его будущее "я" перестало считать Всеотца своим отцом! Но это чувство быстро улетучилось, когда он уловил в глазах Фригги озабоченность и уязвимость, когда она взглянула на Один, а затем снова повернулась к нему. Хотя она и не была так ранена, как он, но тоже пережила сегодня несколько неприятных потрясений и была не в лучшем состоянии.
Это ничуть не ослабило чувство паники и страха, которое все еще пронизывало его, когда Локи повернулся лицом к владыке Рагнвальдру, который лишь пошевелился, чтобы предложить ему Гунгнир. Он невольно ощущал на себе взгляды всех присутствующих - целителей, стражников, матери, слуг, - и это не помогало, когда хотелось только убежать и спрятаться. Сделав над собой усилие, Локи взял себя в руки, заставив свое выражение лица успокоиться, а руки - выпрямиться, медленно протянул их под Гунгнир и осторожно принял его вес, когда лорд Рагнвальдр отпустил его.
Роуз поднялся и сделал несколько шагов назад, а затем снова упал на колени, прижав правый кулак к сердцу, как это сделал эйнхерияр снаружи. Это, похоже, было сигналом, ибо внезапно все, кто еще стоял в зале, тоже опустились на колени.
Глаза Локи метались по сторонам, широкие, дикие и почти неистовые, так как эмоции, слишком многочисленные и непреодолимые, чтобы их можно было назвать, пронеслись сквозь него. Все, что он мог сделать, - это оставаться на месте, крепче вцепившись в Гунгнир и используя его для опоры. Предупреждения и слова его будущего "я" эхом отдавались в глубине его сознания, призывая к осторожности и контролю.
И даже когда Локи захотелось истерически рассмеяться при мысли о том, что владыка Рагнвальдр и королева Фригга только что посадили на Хлидскьяльфа морозного великана (да еще и с благословения Один, ведь он был в очереди наследования!), Локи заставил себя этого не делать и сосредоточился на том, чтобы не проявлять истерики и безумия, которые он испытывал, когда его ментальные щиты и самоощущение были разрушены до основания. Вместо этого он полагался на инстинкты, порожденные многовековыми королевскими традициями, используя свое положение принца Асгарда, чтобы добиться уважения там, где иначе его бы не было. Может, с друзьями Тора это и не сработало бы, после того как брат разрушил его уважение к ним, но со всеми остальными, как правило, срабатывало.
Локи взял Гунгнир в правую руку, поднял его вертикально и с силой хлопнул им об пол, отчего звук эхом разнесся по камере, заставив Хугинна и Мунинна на мгновение закричать, а затем снова успокоиться.
"Вставай", - четко произнес Локи в наступившей тишине.
Хотя какая-то его часть всегда задавалась вопросом, каково это - когда тебя слушают и повинуются так легко, Локи никогда не хотел заполучить Хлидскьяльфа себе, что бы ни думали другие. Даже сейчас он чувствовал, как к нему подкрадывается ожидаемая клаустрофобия от осознания того, как резко ограничены его собственные движения. Король не мог приходить и уходить так же легко, как принц. Он также не может скрываться в тени, ловко манипулируя людьми и ситуациями, чтобы добиться желаемого результата.
Нет, Локи никогда не стремился к Хлидскьяльфу; он хотел лишь, чтобы Тор и все остальные считали его равным брату.
http://tl.rulate.ru/book/116348/4582667
Готово:
Использование:
