Я проснулся лишь тогда, когда машинист поезда начал обходить вагоны в поисках… не знаю что он искал, но нашёл меня и выставил за дверь под проливной дождь. Благо я вовремя достал зонтик, а потому и не промок. Добираться до замка мне пришлось на своих двоих, ибо все повозки с запряжёнными в них фестралами уже уехали. Благо я был тренированным, и небольшой марафон мне никак не помешал, и я даже не запыхался. В самом замке меня встретил Филч, носящий на поясе вместо палочки подарок братца – духовую трубку, и ворчливо сообщил, мол все меня уже ждут. Я его поблагодарил и пообещал потом занести и распить вместе пузырь чего-нибудь покрепче.
Подойдя к дверям большого зала, я превратил свою мантию обратно в пальто, и подготовил небольшие заклинания для спецэффектов, так что когда двери распахнуться, прогремит гром и сверкнёт молния. Хе-хе.
Главный зал Хогвартса взгляд со стороны
Пока Кодай спал на верхней полке в одном из купе красного паровоза, ученики сидели в зале и ожидали начала банкета. Те же, кто есть желал не так сильно, заметили, что несмотря на отсутствие профессора Макгонагалл и Хагрида, есть ещё одно пустое кресло за преподавательским столом. Кто-то умный предположил, что это место учителя защиты от тёмных искусств, но отсутствие такового в зале поселило в сердцах детей надежду, что такового не нашли.
Тут двери распахнулись, и профессор Макгонагалл завела промокшие до нитки первокурсников, всех дрожащих, кутающихся в мантии, пытающихся согреться.
Профессор Макгонагалл выставила перед первокурсниками трёхногую табуретку и водрузила на неё необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступившем молчании у самых её полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела:
Наверно, тыщу лет назад, в иные времена,
Была я молода, недавно сшита,
Здесь правили волшебники – четыре колдуна,
Их имена и ныне знамениты.
И первый – Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,
Хозяин дикой северной равнины,
Кандида Когтевран, ума и чести образец,
Волшебница из солнечной долины,
Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей,
Её взрастила сонная лощина
И не было коварней, хитроумней и сильней
Владыки топей – Салли Слизерина.
У них была идея, план, мечта, в конце концов
Без всякого подвоха и злодейства
Собрать со всей Британии талантливых юнцов,
Способных к колдовству и чародейству.
И воспитать учеников на свой особый лад –
Своей закваски, своего помола,
Вот так был создан Хогвартс тыщу лет тому назад,
Так начиналась хогвартская школа.
И каждый тщательно себе студентов отбирал
Не по заслугам, росту и фигуре,
А по душевным свойствам и разумности начал,
Которые ценил в людской натуре.
Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде,
Для Когтевран – умнейшие пристрастье,
Для Пенелопы Пуффендуй – упорные в труде,
Для Слизерина – жадные до власти.
Всё шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать,
Покоя не давать авторитетам –
Вот мы умрём, и что ж – кому тогда распределять
Учеников по нашим факультетам?
Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор,
Настал мой час, и я в игру вступила.
«Доверим ей, – сказал он, – наши взгляды на отбор,
Ей не страшны ни время, ни могила!»
Четыре Основателя процесс произвели,
Я толком ничего не ощутила,
Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошли
Их разум и магическая сила.
Теперь, дружок хочу, чтоб глубже ты меня надел,
Я всё увижу, мне не ошибиться,
Насколько ты трудолюбив, хитёр, умён и смел,
И я отвечу, где тебе учиться!
Стоило шляпе закончить издевательство над ушами окружающих, профессор Макгонагалл уже разворачивала длинный свиток пергамента.
– Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и садитесь на табурет, – обратилась она к новичкам. – Когда Шляпа назовёт ваш факультет, вы встаёте и идёте за соответствующий стол.
– Акерли, Стюарт!
Распределение прошло штатно, без эксцессов, хотя если бы оные и были, их бы никто не заметил, так как все очень, просто ОЧЕНЬ хотели есть.
Поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся и сказал:
– Так же хотел бы вам сообщить, что на шестой курс, факультет Слизерина к нам поступает новый студент, Максимилиан Реддл, поднимись к нам, пожалуйста. – сидящий за столом змеек студент поднялся и вышел к распределяющей шляпе.
Стоило шляпе коснуться его макушки, как по всему залу прокатился крик:
– СШИЗЕРИ-И-ИН!
– А теперь, скажу вам только одно, – произнёс директор, и его звучный голос, так же как и у шляпы, эхом прокатился по всему залу. – Ешьте.
– Верно, верно! – с неподдельным чувством закричали ученики, и в это время стоявшие перед ними блюда волшебным образом наполнились. И дети незамедлительно накинулись на еду.
Когда были уничтожены и блюда основные, и пироги, а с заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя.
– Итак, – заговорил, улыбаясь Дамблдор.
– Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырёхсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.
Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:
– Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид – её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса.
Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.
От последних слов директора в зале поднялся гул. Но старого волшебника это не смутило, и тем же самым голосом он продолжал:
– Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год – они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…
Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись, и все увидели стоящую на пороге фигуру невысокого роста.
На пороге стоял, опираясь на чёрный зонт, мужчина, одетый в серое пальто с высоким воротником, тяжёлые армейские ботинки, широкие штаны цвета хаки и, выбивающийся из образа, растянутый фиолетовый свитер с надписью на немецком Gott ist, а ниже было дописано leider.
– К сожалению бог есть. – прочитал один из когтевранцев.
На голове мужчины покоилась фуражка, а на фуражке сидел голубь. На кого бы эта птица не посмотрела, всё чувствовали, что мурашки у них мутировали, отросли до размеров слона и спешно эвакуируются со спины.
Сверкнула молния, и стало видно лицо вошедшего. Это был японец, хотя из-за узкого разреза глаз казалось что он щурится, будто что-то высматривая.
В оглушающей тишине шаги казались взрывами. Подойдя к преподавательскому столу незнакомец слегка поклонился Дамблдору и что-то сказал. Что именно, никто не расслышал, ровно как и ответа директора. А потом случилось что-то странное: незаметно для всех, без каких либо эффектов, вошедший просто оказался на остававшемся пустым стуле. А старый волшебник поднялся и, прокашлявшись произнёс:
–Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, профессор гм, – Дамблдор повернулся к незнакомцу– простите, а как вас именовать?
– Зовите по имени. – тихо, но устрашающе произнёс новоприобретённый преподаватель.
– Профессор Кодай. – продолжил директор.
По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Кодая, что они могли только смотреть на него.
Нового преподавателя это кажется не волновало, он невозмутимо достал из за пазухи сосуд в виде двух шаров соединённых вместе, выдернул пробку и налил себе в кружку какую-то жидкость, разбавляя тыквенный сок.
Дамблдор вновь прокашлялся.
– Как я и говорил, в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.
В зале снова поднялся гомон. Это объявление развеяло всю давящую атмосферу, установившуюся с момента появления японца.
Дамблдор начал говорить:
–Я думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим.
Итак, Турнир Трёх Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства – Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей – и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.
За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, – продолжал Дамблдор, – но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. – от этих слов новый преподаватель ЗОТИ скривился, но покивав каким-то своим мыслям снова налил непонятную жидкость себе в кружку.
–Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. – весь зал заволновался, каждый хотел поучаствовать в турнире, несмотря на возможную опасность.
–Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте – я подчёркиваю это – семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, – Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущённый ропот – близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, – признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. – Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. – Поэтому настоятельно прошу – не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам ещё нет семнадцати.
Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями всё то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь – уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! – Дамблдор сел и стал негромко обсуждать что-то с остальными учителями, а ученики поднялись и нестройным рядами побрели в свои гостиные.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: идёт перевод
http://tl.rulate.ru/book/114743/4443927
Готово:
Использование:
