ртур Лейвин
Сквозь какофонию неразличимых звуков я услышал приглушенный голос.
"Убей ее".
"Нет".
Яркое пятно в сердце тьмы. Горький фон для эха десяти тысяч разрозненных аспектов разума, зашедшего за грань возможностей и здравомыслия.
На задней стороне моих закрытых век эфир просачивался, как кровь, из пор между мирами. Поверх этого изображения было другое: золотые нити, тянущиеся за пределы одного мира в другой, через разлом, простирающиеся далеко и широко от узловой точки, которой был один человек, человек, чьи руки были красны от крови цивилизации за цивилизацией. На картинке я перерезал нити судьбы и наблюдал за падением империи. Я смотрел на свои руки, и они были такими же красными, как у него.
Но не так. Я отбросил видение. За спиной росла маленькая точка света.
Я попытался заговорить. Слова прозвучали как крик.
Другой образ. Я рассматривал его дольше и дольше: я, корона света над моим челом, нити Судьбы обвиваются вокруг меня, как броня, Агрона бессилен против меня. В видении я поразил его десятью разными способами, и все же каждый Судьбоносный удар отражался от времени и пространства, гарантируя неудачу и разрушение, и десять разных видений внутри видения рушились вокруг меня. Я, стоящий в эпицентре провала.
С некоторым трудом я отбросил этот образ.
Свет стал ближе, ярче.
Я размышлял о последнем видении, о единственном пути. Это была дверь, которую я мог открыть, но не мог увидеть за ней. Но это был единственный путь.
Видения слились в яркое пятно. Я попытался закрыть глаза, но они уже были закрыты.
Неразборчивые звуки били по ушам.
"Убей ее".
"Нет".
"Артур-Грей".
Молния за глазами. Дыхание задерживается в легких. Мир, написанный огнем, виднеющийся сквозь закрытые веки.
Я открыл глаза, и слабый крик вырвался из моих губ.
Я увидел себя сверху, сознание вышло из тела. Я сидел, скрестив ноги, в бассейне с насыщенной эфиром жидкостью, которая слегка пульсировала и отбрасывала неровный сине-фиолетовый свет на внутреннее пространство большой подземной пещеры, где так давно спряталась Сильвия. Рядом со мной в такой же позе сидела Сильвия. Ее лицо было напряженно нахмурено, глаза по-прежнему закрыты, веки шевелятся, а глазные яблоки под ними бегают туда-сюда, как будто она видит мучительный сон.
В том, что я видел перед собой, не было никаких эмоций. Сцена все еще была слишком отстраненной от меня, слишком далекой и нереальной.
Тессия - нет, Сесилия - стояла на руках и коленях возле бассейна. Ее пурпурные волосы свисали перед лицом. Миндалевидные глаза сузились и сквозь серебристые пряди смотрели на стоящего над ней мужчину. Кровь запеклась вокруг ее пальцев и вылилась в бассейн, окрасив тусклый голубой свет.
Мне не нужно было искать источник, чтобы понять, что это не ее кровь, но мой взгляд все равно переместился на Нико. С каждым слабым ударом его умирающего сердца из неземного ветвистого черного шипа, торчащего из спины, вытекало все больше крови.
Не нужно было гадать и о том, как это произошло. Мана, из которой было сотворено смертельное заклинание, все еще плавала вокруг Агроны, едва контролируемая. Он уже забыл Нико, я знал. Вся его воля была направлена на Сесилию, и он встретил ее грозный взгляд жестоким, ожидающим приказа взглядом.
Между ними протянулось множество золотых нитей. Те, что окружали Нико, начали обрываться одна за другой. Большинство из них вели от него к Сесилии, обвиваясь вокруг нее, и меньше - к Агроне. Пара нитей связывала Нико со мной, но и они подрагивали от напряжения, готовые вот-вот оборваться.
Хотя Нико и Агрону связывало совсем немного нитей, сам Агрона излучал их больше, чем я мог сосчитать.
И все же я был покрыт еще большим количеством золотых нитей, чем остальные. Обернутые вокруг каждого сантиметра моего тела так, что я почти скрывался под ними, золотые нити соединяли меня со всеми остальными, а затем, как и у Агроны, расходились по всему миру. Нити были намотаны так густо, что я почти походил на...
"Артур-Грей".
Сквозь сплетенные нити, тускло светящиеся вокруг меня, как обертки древнего мумифицированного короля, я увидел его. Аспект Судьбы, находящийся во мне и вокруг меня, связанный со мной, сидящий прямо за мной и надо мной - не в трехмерном пространстве, а во времени и в спрессованных слоях ткани Вселенной, разделяющих физический мир и эфирное царство, в котором он был заперт.
"Я принимаю предложенное тобой видение будущего как находящееся в рамках естественного порядка, как необходимое продвижение стрелы времени", - продолжал аспект, его голос предназначался только для моих ушей. "Но я также предупреждаю".
Мое зрение еще больше расширилось, и я вылетел сквозь крышу пещеры и почву над ней на открытый воздух. Вместо того чтобы смотреть вниз на Звериные поляны, я оказался над Этистином, как и в видениях, которые Судьба показывала мне о событиях прошлого.
Теперь оно показывало мне будущее.
Как и прежде, появились белые размытые пятна, изображающие драконов, и Этистин, каким я его знал, был стерт с лица Сапина. Без города бухта выглядела одинокой и заброшенной, но время шло, и вскоре здесь зародилась новая цивилизация. Простые строения, которые они возвели, просуществовали недолго, прежде чем их тоже стерли с лица земли. Скорость видения, казалось, увеличивалась, так что я видел лишь вспышки строительства каждого нового города, прежде чем он был разрушен.
Я отдалялся все дальше, пока весь мир не стал лишь отдаленным кусочком цвета на фоне обширного темного неба, пустого, если не считать далеких звезд. Вся широкая вселенная предстала передо мной в преувеличенных красках: звезды, яркие булавочные уколы света на фоне клубящегося, как масло на воде, пурпурного, голубого и серого.
А прямо под поверхностью, давя на стены реальности, гудело нарастающее давление эфирного царства. Из эфирного царства, подобно биению сердца, стал раздаваться равномерный ритм, и с каждым ударом звезды становились все ярче и ярче. Удары становились все сильнее, быстрее, и я вдруг понял, что сейчас произойдет.
Как будто мое понимание вызвало его к жизни, мир раскололся. Это было похоже на то видение, которое я видел раньше, - будущее, которое Судьба пыталась вызвать через меня, - но катаклизм, который произошел в результате, не имел глобального масштаба.
С глубоким, неясным ужасом я наблюдал, как эфирный взрыв пронесся по небу, стирая звезды и оставляя после себя лишь бесконечную пустоту.
Сцена померкла, и я снова смотрел вниз на себя и на аспект Судьбы, сидящий внутри и вокруг меня.
С угасанием видения угас и мой ужас. Что осталось после, напоминало далёкий сон, лишь наполовину запомнившийся в тёмной ночи. Сон, который, тем не менее, мешает сновидцу снова уснуть из страха, что кошмар вернётся.
"Убей ее". Холодные слова вырвались из уст Агроны, и он с убийственным намерением надавил на Сесилию, прижав ее к земле на четвереньках.
Она закрыла глаза, ее боль была написана на золотых нитях, соединявших их. Одна за другой нити, связывающие ее с Агроной, обрывались и исчезали.
Сквозь стиснутые зубы она произнесла единственное слово. "Нет".
Мои глаза распахнулись, и с губ сорвался слабый крик.
Голова Агроны начала поворачиваться ко мне, а его намерение превратилось в убийственный клинок. Глаза Сесилии, присевшей у его ног, переместились на меня, и сквозь них я увидел, как глубоко в ее сердце распускается и тянется наружу дрожащая Тессия. Узелки золотых нитей протянулись между ними взад-вперед, мутная, хаотичная путаница прошлого и будущего связывала их вместе.
Еще одна нить, связывающая Нико с Сесилией, оборвалась, и я почувствовал, что дыхание, покинувшее его легкие, было последним, которое он сделает в этом мире.
"Нико!"
Бассейн всколыхнулся, когда рядом со мной Сильви вскочила на ноги. Ее руки взметнулись, и вокруг меня начал образовываться серебристый полусформированный щит.
Коса намерения Агроны ударила по нему, и он лопнул со звуком, похожим на звон колокола. Сильви подняло вверх, ее тело закружилось в воздухе, как тряпичный мячик.
Тепло хлынуло в мое пустое ядро, когда Реджис в отчаянии выпустил весь свой эфир, пропуская его через врата вокруг моего ядра. Сила потекла по моим каналам, как лава, обжигающая и неумолимая.
Агрона отшатнулся назад от щита Сильви, споткнувшись о ступеньку.
Рядом с ним поднялась Сесилия.
Подобно тому как Судьба витала надо мной и за мной, словно золотая тень, вместе с Сесилией поднялась серебряная тень. Изумрудные лианы извивались в серебряном свете, когда Сесилия и Тессия стояли вместе. Связывающие их золотые нити разматывались. Не разрывались, а разматывались, каждый потрепанный узел развязывался и быстро распрямлялся.
Серебряная тень, которой была Тессия, подняла руку. Через полсекунды Сесилия сделала то же самое.
Из Тессии вырвались изумрудные лозы, словно зелёные молнии прорезая воздух между ней и Агроной. Они ударили его, отбрасывая ещё на полшага назад и хватаясь за его запястья и рога.
Рука Сесилии сжалась в кулак, а нити вокруг нее напряглись и завибрировали, пульсируя золотым светом. Ее челюсть сжалась, глаза закрылись, и из них потекли слезы. Ее рука опустилась на дюйм.
Агрона фыркнул, и Сесилия поднялась в воздух. Она взлетела, пока её спина не ударилась о потолок пещеры, осыпавшись градом мелких камней, а затем рухнула обратно на землю, тяжело приземлившись передо мной. Дюжина или больше нитей лопнула и сгорела между Сесилией и Агроной.
Серебряная тень, которая была Тессией, исчезла, запертая обратно в тюрьму её тела.
Алые глаза Агроны задержались на Сесилии, его губы скривились в разочарованной усмешке.
Я поднял руку. Глаза Агроны обратились ко мне, расширившись.
Множество нитей всё ещё связывали Сесилию и Агрону. Эфир затвердел между моим большим и указательным пальцами, и я сжал золотой пучок, разрезая нити судьбы, словно они были всего лишь пряжей.
Ударная волна прокатилась в обе стороны от разреза, ударяя по Агроне и накрывая распростёртую фигуру Сесилии, швыряя её в бассейн у моих ног.
Агрона пошатнулся и упал, встав на одно колено. Его глаза потеряли фокус, и в рябях пространства и времени я увидел, как сгорали все потенциальные будущие варианты, в которых Агрона мог использовать Наследие, как оружие в форме Сесилии или как собственную силу. Ударная волна продолжала бить его, ударяя снова и снова, пока каждое возможное будущее рушилось в его разуме.
Наклонившись вперёд, я подтянул Сесилию к себе, удерживая её лицом вверх на поверхности густой жидкости, теперь лишённой эфира и испускающей слабый пурпурный свет. Множество нитей всё ещё связывали её с внешним миром. Я потянулся к ним, но даже слабый эфирный край вокруг моей руки было трудно поддерживать.
Обратившись к пустоте вокруг, я схватил реликтовую броню.
Чёрные чешуйки начали возникать на моей коже по мере формирования брони, распространяясь от груди и покрывая всё тело.
Но когда броня разрасталась, на ней начали появляться блестящие белые пластины и гребни, вырастающие в наплечники и наколенники поверх чёрных чешуек. Тяжёлые пластины ботинок сливались с наколенниками, а изящные перчатки образовались вокруг моих рук между кожей и Сесилией в моих объятиях.
У меня не было времени обдумывать значение этих изменений, и, когда броня начала поглощать эфир из окружающей атмосферы, я сосредоточился на поглощении всего, что мог. Эфирные края вокруг моих пальцев в перчатках снова стали твёрдыми, и я вновь потянулся к золотым нитям, исходящим от Сесилии.
Время словно застыло. Подо мной кровавая лужа вздымалась вверх, превращаясь в мечи, топоры и копья. Ветер с черной полосой налетел на меня, как таран, и я притянул Сесилию к себе, прикрывая ее, как мог. Ветер начал подхватывать оружие и вращать его, оставляя меня в центре смертоносного вихря.
Когда жидкие мечи и топоры ударяли меня, броня тянула на себя мой скудный эфирный запас, пытаясь восстановиться, пока каждый удар разрывал её на части.
Сквозь бурю мечей я встретился взглядом с Агроной, теперь в глазах его застыл цвет свернувшейся крови.
Трясущейся рукой я потянулся к золотым нитям. Мои пальцы сомкнулись на горстке нитей судьбы, и эфир вгрызся в них.
Снова ударные волны прокатились по нитям, распространяясь по всему миру. Я почувствовал каждую из них, увидел за закрытыми глазами сотни различных каскадных эффектов, как изменялись жизни алакрийцев и дикатенцев повсюду. Мои ноги дрожали, а руки тряслись под их тяжестью.
Вихрь утих, вызванное оружие снова разбрызгалось по бассейну, теперь окрашенное и моей кровью. Агрона стоял на четвереньках, его тело вздрагивало при каждом вздохе, лицо скривилось от боли и отчаянного упорства.
Вокруг Сесилии осталось лишь несколько нитей, тогда как золотые линии, исходящие от Агроны, были неисчислимы. Я видел столько возможностей в ключевом камне, когда искал путь вперёд, чтобы судьба освободила меня от своих оков. Я не знал, что бы сделал, если бы столкнулся с этим моментом раньше. Даже сейчас мне было трудно принять это решение. Оно казалось неправильным. Это было несправедливо.
Не было ни одной нити, исходящей от Агроны, которую я мог бы разрезать, чтобы одержать здесь победу. Ни один удар, который я мог бы нанести ему напрямую, не привёл бы к миру, в котором будущее, которое я показал судьбе, могло бы стать реальностью.
Я посмотрел на Сесилию. Её глаза открылись. В них не было и следа Тессии; она исчерпала свои силы и была похоронена глубоко под сильным духом Наследия, связанным магией Агроны и заклинаниями, нанесёнными на её плоть.
Ещё одна нить между Тессией и Нико угасла. Осталась лишь одна тонкая золотая линия.
Мана начала просачиваться из ядра Нико, поднимаясь с его кожи как пар.
Некоторые воли были сильнее других. Определённые видения будущего были настолько мощными, что переписывали вероятность и потенциал, заставляя реальность меняться, чтобы воплотить это будущее в жизнь. Это, как я теперь знал, была истина о том, как можно изменить судьбу: через действие и волю, и непоколебимую веру. Это была не очередная сила для манипулирования или контроля. Ключевые камни никогда не предназначались для контроля судьбы, только для её понимания. Но благодаря пониманию, на неё всё же можно было влиять.
Но это была не только моя воля, которая повлияла на судьбу.
— Прости, — сказал я, и все мои многочисленные сожаления о том, как я всё это время поступал, вылились в эти два слова.
Сесилия ничего не ответила, только смотрела на меня. В ее взгляде не было ни отчаяния, ни надежды, ни страха. Не было и доверия. Заглянув в эти бирюзовые глаза, я увидел лишь принятие. Она знала, что это ее конец, и у нее больше не было сил бороться с ним.
Я не признавал своих собственных чувств. Я чувствовал вину за свои поступки, но не считал, что Сесилия или Нико заслужили мое милосердие. Ни одному из моих бывших друзей не была уготована справедливая жизнь ни на Земле, ни в этом мире, и я не винил их за это. Но оба предпочли относиться к этому месту - к этой жизни, ко всему этому миру - так, словно он не имеет значения. Если для меня Земля была не более чем дурным сном, то для них она стала чем-то неотъемлемым, как прошлым, так и будущим, а к моему миру и моей семье они относились как к бессмысленной ступеньке для перехода от одной жизни на Земле к другой.
Я не признавал своих чувств. Но если бы признал, то знал, что найду в них горечь и злость. И ненависть. Я не признавал своих чувств, потому что не хотел реагировать на них эмоционально. Я не хотел повторять их ошибки, позволяя прошлому разрушить возможность лучшего будущего. Они не заслужили моего милосердия и уж точно не заслужили искупления.
Но наказание их не было важно. Не в общей картине. Судьба показала мне это.
Грохот потряс пещеру, и сверху посыпались камни и пыль. Из тени, пурпурный свет которой плясал на черной чешуе, над нами пронеслась Сильви. Земля задрожала, когда ее когти сомкнулись вокруг Агроны, прижав его к земле.
Коса из прозрачной черной маны прорезала бассейн рядом со мной, едва не оторвав мне руку и голову Сесилии.
Я потянулся к золотой нити, которая вела от Сесилии вверх через потолок пещеры. Я ухватился за нее, но не стал перерезать. Вместо этого я направил в нее Реквием Ароа, усиливая потенциал и вызывая резонансный гул, распространяющийся в обоих направлениях. Все остальные нити вокруг Сесилии начали распускаться, треща, как паучий шелк, и превращаясь в золотистый свет, а затем в ничто, кроме далекой, недоступной возможности.
Последние узлы, связывающие Сесилию с Тессией, развязались. Когда узлы исчезли, исчезли и эти нити.
Остались только две: нить силы, вибрирующая во вселенной, и истершаяся нить, связывающая ее с Нико, который уже испустил свой последний вздох в этом мире. Последняя порция маны вырвалась из его ядра и растеклась по венам. Из него выплыл узел ярких аметистовых мотыльков энергии.
Маленький узелок золотой нити, неуверенный и мерцающий, протянулся обратно к Сесилии.
— Иди, — сказал я, мой голос был хриплым и слабым.
Из глаз Сесилии потекли слезы, а ее губы задрожали. На мгновение я не увидел ни Сесилии в теле Тессии, ни самой Тессии. Вместо этого я увидел девочку-сироту, которая изо всех сил старалась завести друзей, боясь причинить им боль. Слегка кивнув, она перевела взгляд на нить. Хотя я знал, что она не видит ее, она чувствовала, как она тянет ее дальше.
Ее глаза закатились, и сущность ее существа ярко вспыхнула в золотом свете нити Судьбы - этой, связывающей ее с Землей. Эфирные мотивы, поднявшиеся от Нико, тоже растворились в нити, и вместе с ними сквозь золото поднялись два маленьких фиолетовых огонька. Позади них нить растаяла.
Последняя ударная волна вырвалась из Агроны, отбросив Сильви, словно сухой осенний лист. Сила волны обрушилась на нити Судьбы, связывающие Агрону с миром, и вместе с ней из пещеры вырвался мой разум.
Я увидел Звериные поляны под рябящим порталом в небе. Устройства явно алакрийской конструкции окружали разлом, отрезая его от мира и обрушивая на него волны разрушительной силы. Десятки призраков парили в воздухе внутри щита, защищавшего их от небольшой армии драконов снаружи.
Ударная волна прокатилась по золотым нитям и обрушилась на призраков и инстиллеров, как физический удар. Словно насекомые в урагане, они заметались в воздухе.
Когда первый призрак врезался в один из генерирующих щит артефактов, из устройства полетели искры, а щит начал мерцать. Затем второй, третий и четвертый призраки приземлились среди хрупкого оборудования, и взрыв потряс укрепление алакрийцев. Начиная с одной точки, щит вокруг них начал разрушаться. Отверстие становилось все шире и шире, пока не стало больше самого щита, а затем щит исчез.
Драконы зависли по краям, потрясенно глядя на них. Чарон, парящий впереди в своей покрытой шрамами драконьей форме, издал пронзительный крик, и драконы опустились на распростертых алакрийцев.
В это же время на другом конце континента еще одна ударная волна обрушилась на сотни заключенных алакрийцев. В их камерах раздались крики, эхом прокатившиеся по подземному городу. Спины людей выгнулись дугой, и они бросились на землю, вцепившись когтями в регалии и ядра. Среди них я увидел Корбетта Денуара и воина Ариана, защитника Каэры, а также молодого высокородного из Ксируса, Августина Рэмсиера и многих других, с кем я был знаком.
Я видел, как Сет Милвью и Майла из города Маэрин прижались друг к другу, их лица исказились от боли и страха, когда они содрогнулись от удара. Серис, Лира Драйде и Каэра двигались среди них, похоже, единственные трое из всех алакрийцев, не искалеченные столкновением с изменчивой Судьбой.
В другом месте я пронесся на ударной волне, пронесшейся над Этистином. Она нашла косу Мелзри, которая рыскала по ужасному замерзшему полю боя. Коса наклонилась, чтобы проверить, не подает ли признаков жизни бледнокожая женщина с короткими белыми волосами - ее помощница Мавар. Копье Варай лежала неподалеку, слегка пошевеливаясь. Мелзри настороженно смотрела на нее, а затем выхватила клинок как раз в тот момент, когда ударная волна настигла ее, подняв с земли и пронзив полем ледяных шипов.
Через широкий океан к Алакрии протянулись новые нити. Там мое понимание происходящего начало разрушаться, поскольку последствия взрыва были слишком масштабными, чтобы мой уставший разум мог уследить за всем сразу.
Вместо этого, то ли по собственной воле, то ли по какому-то ухищрению судьбы, я сосредоточился на Тэгрине Кэлуме, далекой горной крепости Агроны. Множество нитей Судьбы соединялись с точками крепости, и такой силы ударная волна ударила в каменные стены, что гора задрожала, а камень начал трескаться. Высокая башня разорвалась у основания, обрушив лавину осколков камня на нижние уровни, а крыша башни опустилась на разрушающееся основание в облаке пыли.
Вдалеке, далеко за Тэгрин Кэлумом, из кальдеры горы Нишан вырвался гейзер ярко-оранжевой лавы. Черный дым вырвался наружу и окутал горы Клыка василиска непроницаемым черным облаком, а земля задрожала.
Словно в один голос, закричало все магическое население континента, а затем я снова оказался в пещере Сильвии, лежа в неглубоком, почти пустом бассейне рядом с Тессией.
Аспект Судьбы больше не маячил за спиной и надо мной. Он исчез, а вместе с ним исчезло и мое видение нитей Судьбы, связывающих нас всех.
Я перекатился на спину и посмотрел на Агрону. Он лежал на животе, его спина плавно поднималась и опускалась, а глаза пусто смотрели вперед, пустые и безжизненные.
Частый стук по мокрой земле привлёк моё внимание обратно к Тессии; её тело тряслось так сильно, что её пятки грохотали о камень. Я подтянул её на колени, подложив руку под её голову, чтобы смягчить судороги её тела.
Золотые глаза блеснули в темноте, и Сильви, спотыкаясь, направилась к нам, обхватив одной рукой другую, которая безвольно повисла у нее на боку. "Что происходит?"
Ответ был очевиден.
Мана высокой плотности, спрессованная в теле Тессии, начала выплескиваться из нее, создавая некую радужную ауру, которая мерцала и танцевала в воздухе, как созвездие Авроры. "Она не может контролировать это".
Из моей груди вылетел Реджис - не более чем темный комок с яркими глазами. Он на мгновение завис перед моим лицом, затем опустился и исчез в теле Тессии. Она пытается, борется. Сесилия учила ее, или пыталась, но... этого было недостаточно. Она... умирает".
Я провел руками по ее рукам и шее, где татуировки в виде заклинаний помогали привязать Сесилию к телу и сохранить контроль над духом Тессии, а также другие темные узоры, которые Агрона вплел в них для своих целей. Но их больше не было. Заклинания были уничтожены в процессе извлечения Сесилии из ее тела.
"У нее нет ядра, и она не Наследие", - сказал я, крепко прижимая ее к себе, чтобы унять дрожь. "Именно Сесилия прошла через процесс Интеграции".
"Арт... - мысль Реджиса на мгновение прервалась. Она говорит... что все в порядке. Она хочет, чтобы ты знал... что поступил правильно".
Я сглотнул и провел рукой по волосам Тессии. Было странно снова думать о волосах Тессии. Ее тело. Ее.
Я поморщился, сжимая ядро. Раны, нанесенные атакой Агроны, затягивались с трудом. Несмотря на жертву Реджиса и реликтовую броню, моему телу не хватало эфира. Веки отяжелели, каждое движение казалось вялым и болезненным. Я чувствовал себя слабым, слабее, чем когда-либо за долгое время.
Мое рассеянное внимание вернулось к Тессии. Мана все еще вытекала из нее, создавая танцующие огни вокруг нее.
Без аспекта Судьбы, связывающего меня непосредственно с ключевым камнем и всем, что я видел внутри него, многие потенциальные варианты будущего, которые я рассматривал, используя комбинацию Королевского гамбита, Судьбы и самого ключевого камня, казались размытыми и далекими. А ведь раньше все было так ясно, вплоть до того момента, когда я отрезал Сесилию и Наследие от нашего мира...
Только будущее эфирного царства сохраняло ясность. Это я понимал. И знал, что с этим делать. Надеюсь, я смогу сделать то, что должно быть сделано...
— Артур, — сказала Сильвия, стоя прямо рядом со мной, и я вздрогнул. Я не заметил, как она опустилась на колени рядом со мной. — Нам нужно что-то делать.
— Я знаю, я… — я закрыл глаза, крепко сжав их, а затем снова расслабил. — Прости, мне просто трудно… сосредоточиться. — Слегка встряхнувшись, я заставил себя сесть прямо и подправил Тессию на своих коленях.
«Она говорит… чёрт, Арт. Хотел бы я не быть посредником здесь». Реджис поморщился, мысленно выражая это движением, которое передалось и на мое лицо. «Она говорит, что понимает. Всё в порядке. Ты сделал всё, что мог. Она хочет, чтобы ты знал, что после всего… она рада, что ты здесь в конце. Ты и Сильви. И я, но это она добавила как бы мимоходом, и я… ладно, ладно. Она, эээ… она любит тебя, Арт. И хочет, чтобы я сказал тебе… прощай…»
— Стоп, — сказал я, внезапно полностью проснувшись. — Не надо. Это не прощание. — Я оглядел пещеру, словно надеясь найти решение где-то на поверхности.
Агрона все еще лежал без сознания. Мутный фиолетовый свет бассейна погас, его эфир исчерпан. Одна слеза скатилась по щеке Сильвии, и она оперлась на мою руку, её дыхание было поверхностным.
Свет маны, взаимодействующий с атмосферой вокруг Тессии, начал угасать.
Я попытался поднять Тессию и встать, но не смог. Сильвия встала, но покачнулась на ногах, неустойчиво. — У меня нет сил, чтобы трансформироваться сейчас. Я… не смогу вывести нас отсюда, Артур.
Не имея даже сил поднять Тессию, я пытался мысленно провести инвентаризацию всех инструментов, которые могли бы помочь ей. Я мог общаться с ней через Реджиса, я…
— Прости, — сказал я вдруг, осознав, что не ответил ей должным образом. — Это не прощание, Тессия. Это — добро пожаловать обратно.
Хотя я и произнёс эти слова, я не знал, правдивы ли они. У меня был только один вариант, но я не знал достаточно, чтобы быть уверенным, что он сработает. Её тело не было сильно ранено. Может ли эликсир дать ей силы контролировать тело без ядра?
С небольшим количеством эфира, что у меня оставался, я активировал заклинательную форму на своей руке и вытащил две маленькие, ярко-голубые жемчужины из своего измерительного руна. — Помоги мне держать её.
Я осторожно вытянулся из-под Тессии, которая больше не судорожилась, но все еще иногда подергивалась. Мы с Сильвией уложили её на спину, и Сильвия делала всё возможное, чтобы стабилизировать Тессию, сдерживая её подергивания. Держа жемчужины в одной руке, я вызвал маленький эфирный клинок в другой. Боль пронзила мои виски и ядро, когда я заставил проявление удержаться. Клинок слегка мерцал, затем затвердел.
С большой осторожностью я разрезал её верх, а затем гладкую кожу над её грудиной. Клинок разрезал хрящи и кости так же легко, как и кожу, открывая место, где должно было быть её ядро.
Хотя её глаза были закрыты, тело Тессии дрожало, когда я вдавил одну из траурных жемчужин в полость. Она осела там, сидя как крошечное, ярко-голубое ядро в её груди. Ядро младенца-левиафана, которому никогда не довелось прожить свою жизнь… жизнь, теперь дарованная Тессии. Я почувствовал, как моя челюсть сжалась, напряжение было ощутимым, и заставил себя расслабиться.
Реджис отступил от её тела по моему приказу; больше не было никакой возможности достичь её разума внутри. Она была полностью без сознания, её пульс едва бился.
И Реджис, и Сильвия разделяли мои воспоминания о том, как я использовал другую траурную жемчужину на Чуле, но я чувствовал их напряжение и тревогу, когда секунды продолжали тикать, а ничего не происходило. — Это требует времени, — успокоил я их.
Я почувствовал, как внимание Сильвии сместилось, и последовал за её взглядом обратно к её отцу. — Наследие было столь же неотъемлемой частью его планов, как мановые жилы для мага. Удаление его — даже возможности его — вызвало ударную волну через Судьбу, которая прокатилась по всему нашему миру. Это было как сунуть руку ему в грудь и вырвать половину каналов, проходящих через его тело.
Сильви посмотрела на коматозное состояние отца. — Я видела некоторые моменты. Я... не могла уследить за всем. Что мы будем с ним делать?
— Я никогда не мог видеть дальше этого, - сказал я, замявшись. Усилия, затраченные на разговор, истощили последние силы. — Ударная волна - я не уверен. Она подействовала как вспышка молнии, ослепив меня от всего последующего. Я видел множество других возможностей, но это не было похоже на видение будущего. Скорее... как если бы я разработал план и убедил себя, что ничего не произойдет, кроме того, что запланировал. Но я так и не нашел способа нанести прямой удар Агроне - или Кезессу, - который бы сработал. Я покачал головой. — Мне жаль. Без аспекта Судьбы здесь, чтобы связать меня со всем этим, я не могу этого объяснить.
— Но ведь в конце концов он проснется, верно? — спросил Реджис, покачиваясь вверх-вниз и гневно сверкая своими яркими глазами. — Я знаю, что, используя технику "Ножницы судьбы", мы не получим желаемого будущего, но почему бы просто... не отрубить ему голову сейчас, пока он без сознания? А другую жемчужину используй, чтобы восстановить силы, если понадобится.
Я посмотрел между нами тремя, затем на последнюю жемчужину, все еще зажатую в руке. Болезненным импульсом эфира я отправил ее обратно в руну измерения. — Не знаю, поможет ли мне эта жемчужина. Признаюсь, сейчас у меня не хватает сил даже на то, чтобы призвать эфирный клинок, но я не стану рисковать и тратить последнюю траурную жемчужину.
Сильви с трудом поднялась на ноги. Она справилась с задачей, но выглядела так, словно в любой момент могла упасть. — Возможно, у меня хватит сил... задушить его, пока он без сознания. Может, судьба ценит... иронию.
Реджис одобрительно рассмеялся, а я устало улыбнулась, несмотря на себя. Сильви выглядела очень серьезной, как будто она всерьез пыталась вырвать жизнь у раненой хищной белки. Выражение ее лица треснуло, и тогда она тоже засмеялась про себя. Я присоединился к ней, и каждое пожатие моих плеч отдавалось болью во всех моих частях, но в основном в висках и основании шеи.
Однако была одна часть меня, которая не болела.
Заглянув внутрь, я понял, что шрам, оставленный Сесилией на моем сердце, зажил, а зуд утих.
Внезапно из пореза на грудине Тессии хлынул сине-белый свет, такой яркий, что мне пришлось отвести взгляд. Сначала это была лишь струйка, но она быстро превратилась в поток. Мана вытекала из пореза и счищала царапины и синяки. Внутри нее мана затвердела, превратившись в темно-черную яму вокруг маленькой голубой жемчужины. По мере того как все больше и больше маны просачивалось сквозь твердую черную оболочку, она светлела, становясь красной, затем оранжевой, желтой и серебряной. Наконец вновь образовавшееся ядро стало ярко-белым.
Дыхание успокоилось, напряжение в бровях и губах ослабло. Она не сразу проснулась, но на ее спящем лице играла уютная улыбка, как будто она видела приятный сон.
Я разгладил ее волосы, желая лишь одного - заключить ее в свои объятия и не отпускать. Но какая-то часть меня тоже колебалась, возможно, даже боялась. Она жила в голове человека, который хотел только одного - убить меня. Она узнала бы обо мне много интересного... и, возможно, подверглась бы любой лжи. До сих пор наша история была совсем не простой, и было бы неразумно думать, что мы можем вернуться к тому, на чем остановились в начале войны.
Внезапное появление гнетущей сигнатуры маны отвлекло мои мысли от столь обыденных вещей, как романтика.
Она приближалась с абсурдной скоростью, нечто среднее между полетом и телепортацией, и ее сопровождала целая группа менее мощных, но все равно нечеловечески мощных сигнатур.
Его вес был слишком велик, и я, не удержавшись, опустился на землю и лег на спину. Реджис укрылся в моей сердцевине, и по его шершавой форме пробежала мелкая дрожь. Сильви опустилась на колени и уставилась на основание длинной шахты, соединявшейся с поверхностью.
Пыль взметнулась в воздух, когда приближалась сигнатура, и мне пришлось отвернуться и закрыть глаза от жгучего облака. Когда я наконец обернулся, то без удивления обнаружил, что там стоит Кезесс. Мгновение спустя прибыли Виндсом, Чарон и... человек, которого я не видел очень давно.
Чарон поспешил мимо Кезесса, не обращая на нас внимания, и направился к Агроне, который все еще не двигался. "Жив, - сказал он, слегка приподняв голову Агроны за один рог, а затем с грохотом опустив ее на пол.
Леди Майры, жена Кезесса и давным-давно моя наставница, стояла рядом с мужем со всей грацией, которую я помнил. Ее взгляд, казалось, проникал сквозь Агрону к чему-то более глубокому. "Он... неправильный внутри. Сломан".
Легко коснувшись руки Майры, Кезесс сделал несколько шагов вперед, двигаясь в непринужденной, неторопливой манере, которая была слишком слаба, чтобы меня раздражать. Его лавандовый взгляд скользнул по мне и Тессии, затем остановился на Сильви. — Приведите его. Приведите их всех. Призовите всех асур немедленно вернуться в Эфеот. Там мы закроем разлом и навсегда покончим с этой войной.
--Конец 11го тома--
http://tl.rulate.ru/book/114117/4366086
Готово:
Использование:
