Сакура знала, что в ее повседневной жизни произойдут большие перемены, но всё равно искала способ найти дорогу домой. Чтобы исправить свои «проблемы с поведением», ей предстояло выполнять общественные работы. Это было написано мелким шрифтом в устном контракте, который она подписала, и она узнала об этом только после того, как поставила свою подпись. К тому времени она уже была готова к самостоятельной жизни, но решила устроиться на работу, где у неё будет доступ к личным записям. В больницу. По её опыту, это было одно из немногих мест, где у неё был доступ к подобным записям и базам данных. И если её собираются заставить выполнять общественные работы, она предпочла бы заняться чем-то относительно приятным. Это было похоже на возвращение в госпиталь Конохи, когда она только стала ученицей Цунаде. Тогда она ещё училась на ниндзя-медика и прошла путь от медсестры до хирурга. Сложность заключалась в том, чтобы успевать и тренироваться, и учиться. Несмотря на то, что в её ежедневные обязанности входила лишь транспортировка пациентов, работа в офисе, сопровождение посетителей, проверка инвентаря, доставка грузов, смена постелей и так далее, Сакура не возражала, ведь это была привычная обстановка. Просто она не хотела себе в этом признаваться. Может быть, война повлияла на её решение стать волонтером в психиатрическом отделении, а может, она не могла противостоять лечению раненых на её глазах и решила держаться подальше от обычных больниц, но вот она здесь. — «Хорошо, я поменяла покрывала, и часы посещения закончились. Есть что-нибудь ещё?»
— «Да, у меня есть несколько отчетов, которые нужно сдать в архив, а ещё есть цветочный фургон, который немного задерживается. Вы можете остаться ещё ненадолго?»
— «Конечно, доктор Такашима».
Её начальница, доктор Такашима, была женщиной с короткими рыжими волосами и глазами цвета рубина под толстыми стеклами очков. Несмотря на то, что у неё была ответственная работа, она всегда была оживлённой, о чём Сакура узнала в первый же день. Врачам для нормальной работы, особенно в таких условиях, нужна определённая доля отрешённости, но Такашима была предана своим пациентам, за что её хвалили. И это не мешало ей работать. Рыжая сидела за своим столом и подписывала бумаги: — «Признаться, когда я услышала, что кто-то хочет стать здесь волонтером, да ещё и молодая девушка, я была удивлена», — сказала она. — «Неужели?» — спросила Сакура, просматривая документы.
Она быстро обнаружила, что доктор Такашима тоже была немного эксцентричной и неорганизованной. Она разрешила Сакуре разобрать несколько старых папок и бумаг, чтобы привести в порядок свой кабинет, а после того, как обнаружила, что у неё есть организаторский дар, стала просить её помочь с мелкими документами и прочим. Хотя этот так называемый дар был всего лишь опытом Сакуры, полученным во время работы в больнице и обучения в качестве ученицы Цунаде. — «У нас не так много добровольцев, потому что обучение очень сложное, и если ты не готов морально, то может быть трудно». — «Я, наверное, особый случай», — пожала плечами Сакура.
Это будет непросто, поскольку атмосфера в отделении может быстро измениться, если персонал не будет осторожен; это лишь уменьшит шансы, но не устранит их. — «Пока что у вас всё хорошо. Я слышал, что некоторым пациентам вы тоже нравитесь». — «Ну, я не так давно начала работать, но поскольку я собираюсь работать здесь какое-то время, я хочу, чтобы они чувствовали себя комфортно со мной».
Наблюдение за общим поведением пациентов также входило в её обязанности, и было проще, когда они не избегали зрительного контакта. В первую неделю она делала всё возможное, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно в её присутствии, и она легко могла определить, кому это нравится, а кому нет. — «Я бы не назвала это симпатией, но они привыкают ко мне, полагаю. Я никуда не тороплюсь, разве что закончить с документами». — «У вас это хорошо получается. Может быть, ты подумаешь о карьере врача?»
Сакура и глазом не повела: — «Я не знаю. Я прохожу курс для героев». — «Да, каждый ребенок хочет стать героем», — широко улыбнулся Такашима, — «Глядя на тебя, никто не подумает, что ты способна свалить злодея одним ударом».
Сакура побледнела: — «Ты знаешь об этом?»
— «Я узнала об этом от медсестры, которая узнала тебя на видео». — «Я бы предпочла не говорить об этом», — вздохнула Сакура, продолжая разбирать отчеты и файлы. — «Но вот что я тебе скажу: если с геройством у тебя ничего не выйдет. Тебе стоит подумать о том, чтобы стать врачом, у тебя есть для этого мозги». — «Конечно», — выдохнула Сакура.
Сакура толкала тележку с цветами по больничному коридору. Ей предстояло доставить ещё одну посылку сегодня днём, прежде чем вечером закончится смена и ей снова придётся работать сверхурочно. В частной палате царила атмосфера, отличная от других больниц. В воздухе не было сильного запаха хлорки, сиденья были мягкими, а на всех поверхностях не было пыли. Сакура потянулась к серой раздвижной двери с тусклой хромированной ручкой и увидела, как она без труда открывается. — «Здравствуйте, я принесла цветы».
Как обычно, перед широким окном стояло кресло, отодвинутое от стола. Женщина сидела, глядя на закат: серые глаза, которые, по мнению Сакуры, могли бы сиять, как звёзды, теперь стали усталыми и тяжёлыми, белые волосы длиной до плеч, словно снег, который вот-вот растает, впалое круглое лицо; она держалась с трудом. И всё же было видно, что когда-то она была прекрасна, но была лишена света, как увядающий цветок, лишенный солнца или оторванный от своих корней. — «Сакура, опять задерживаешься?»
Сакура улыбнулась: — «Всё в порядке, Рей-сан. Я разрешила».
Взяв стеклянную вазу с увядшими цветами, Сакура вылила воду и заменила синие цветы ринду на свежие. — «Спасибо, Сакура», — улыбнулась Рей.
Она была одной из самых уравновешенных пациенток в больнице и привлекала внимание Сакуры. Насколько Сакура знала, она перенесла травматический срыв из-за бытового инцидента, но ничего не уточнялось, а Сакура, зная свои временные рамки, не интересовалась подробностями. Только на инструктаже она поняла, как правильно взаимодействовать с разными пациентами. Знакомясь с каждым, Сакура старалась разговорить их, узнать об их симпатиях и антипатиях. Кто-то открывался, кто-то оставался дверью, которую приходилось осторожно приоткрывать, но с Рей такого напряжения не было. Когда Сакура спросила о её предпочтениях, она узнала, что Риндоу — её любимый цветок, и начала подбирать ей пару.
Сакура поставила вазу обратно у окна: — На языке цветов «Риндоу» означает «победа», что говорит о его способности как духовной травы побеждать болезни, — сказала она. — Я этого не знала. А ты много знаешь о цветах, Сакура?
Розовая застенчиво покачала головой: — Нет, но моя подруга разбирается. Ее семья владеет цветочным магазином. Корни этого цветка обладали целебными свойствами, которые они с Ино изучали, и так Сакура узнала о значении цветов. Казалось, что некоторые вещи не так уж и отличаются между мирами. Просто наш мир считался более отсталым в развитии и технологиях. — Ясно, значит, она тебя научила?
— Она всегда любила держать меня в курсе событий, — тихонько хихикнула Сакура, указывая на вазу, по стеклу которой скользили хрустящие капли воды. — Ну, может быть, в следующий раз я добавлю нарциссы.
Рей слегка наклонился вперед: — А они тоже имеют какое-то особое значение?
Глаза Сакуры заблестели: — Если я скажу Рей-сан, можно я добавлю их в следующий раз?
… … … … … … Здесь было слишком много места. Именно так подумала Сакура, когда ее привезли в дом в жилом районе, который теперь будет принадлежать ей. Вход вел прямо в гостиную и кухню, отделенные друг от друга достаточным пространством, справа был небольшой коридор с двумя дверями, две спальни и ванная комната. Сакуре сказали, что ей разрешат обставить дом в рамках определенного бюджета, но она просто принесла все, что у нее было, из своей старой квартиры, которая по размерам превосходила этот дом. Ей было неважно, что гостиная — это просто большая комната с деревянным полом, которая никого не принимает; или что она не может заполнить кухонные шкафы со стеклянными дверцами или повесить что-нибудь на крючки вдоль стены для кухонных принадлежностей, — ей было все равно, лишь бы была свободная пустая комната. Или что стены будут бледно-серыми, без рамок с воспоминаниями или самовыражения через постеры и картины. Вся комната будет напоминать о том, где она находится и что она одна. Она лежала на полу, согретая светом заходящего солнца, и смотрела в потолок — единственную компанию, которая у нее была, — открытые книги с информацией, в которых она не могла найти ответы. «Я должна купить занавески на окна». Эта мысль приходила ей в голову уже в седьмой раз с тех пор, как она переехала, заменив шторы простынями. Пока она могла не пускать соседей, ничего страшного, если они выглядели как детская попытка поиграть в домик. Если бы она сделала это дома, мать отругала бы ее за отсутствие навыков ведения домашнего хозяйства, а отец попытался бы пошутить, что только его жена сочла бы смешным, и от этого у нее только покраснели бы уши. Потом они садились ужинать, а ее мать жаловалась на то, что она отказывается делать работу по дому, или на то, какая она неряха, что никогда не убирает обувь и не складывает одежду. Как она убегала из дома, чтобы повидаться с друзьями, которые были практически за каждым углом в деревне. Знакомые лица встречали ее каждый раз, когда она выходила на улицу. Теперь в доме было только одно сердцебиение, один голос, одно присутствие. Это давало ей возможность бояться, думать о самом худшем сценарии, когда она не сможет вернуться. Где всегда будет холодно, даже при солнечном свете. Это было то же самое, что быть мертвым. «Наруто, Саске…». Она закрыла глаза, чтобы заполнить зрение воспоминаниями о своих друзьях, пытаясь бороться с узлом в животе.
http://tl.rulate.ru/book/113905/4301670
Готово:
Использование:
