"Не полукровка", - наконец понял он, и девушка почти вскинула руки вверх.
"И наконец-то он начинает использовать его чувства".
Её глаза снова стали зелёными, и она отступила назад.
"Ты не такой уж безумный и злой, каким пытаешься себя выставить, Локи Лауфейсон, - ответила она, - хотя ты еще не совсем готов покинуть эту пещеру".
Как он и сказал, волшебник, который был не просто волшебником, вернулся через четыре часа, и они вдвоем ушли, ребенок восторженно махнул им вслед.
Она вернулась на следующий день, но на этот раз задержалась всего на несколько часов, чтобы посмотреть на еще один фолиант, который был больше, чем она сама.
К концу недели Локи уже сходил с ума от любопытства.
"Почему Вы всегда читаете?"
"Я исследую", - объяснила маленькая девочка - а не слишком ли быстро она растет? - объяснила она, держа её так, чтобы была видна обложка.
Это была книга о норвежской мифологии.
"В одних историях Вы родной брат Одина, в других - его приемный сын", - размышляла она.
"Я и есть его брат". Локи запротестовал: "Кто захочет быть братом надоедливой рыжей?", не признав, правда, даже самому себе, что ему понравилась эта надоедливая рыжая.
Вернее, что когда-то нравилась.
"Тор - рыжий?" - удивилась она, - "Забавно, но в половине историй он блондин".
"Один был блондином, когда был молод". Локи поправил ее: "Рыжие волосы достались ему от Фригг".
Бог Заблуждений не знал, почему он развлекает девушку, но каким-то образом он обнаружил, что отвечает на её вопросы. Он повторил себе, что это было сделано для того, чтобы заманить её в ловушку, чтобы использовать её позже - но на самом деле он знал себя достаточно хорошо, чтобы понять, что только любопытство заставляло его говорить. Это всегда было его величайшей силой и слабостью.
Он находил странное удовольствие в разговорах о старых историях - историях, о которых он не вспоминал столетиями без горечи, наполнявшей его, но маленькая девочка редко давала ему достаточно времени, чтобы разжечь его горечь, вместо этого перескакивая с одной темы на другую так быстро, что у него не оставалось времени подумать о плохих чувствах.
Он обнаружил, что с нежностью думает о воспоминаниях, к которым не возвращался уже несколько столетий.
В каком-то смысле это делало его нынешнее положение еще хуже.
Было легко думать о Рагнареке, когда он все еще тонул в ненависти.
Вспомнить, что ему на самом деле нравились те идиоты, которых ему суждено было уничтожить... Он действительно не хотел этого.
И все же он каким-то образом чувствовал, что Сигин на самом деле одобряет это, но не понимал, почему.
Прошло почти три недели с тех пор, как два Виксена впервые появились в их пещере, когда девушка снова вышла из тени, почти скача.
В руках она держала круглую каменную плиту, искусно выгравированную...
Это были не руны, понял Локи.
"Огам". Он не смог удержаться, чтобы не промолчать.
Маленькая девочка кивнула: "Я подумала, что, поскольку Вы, похоже, не можете использовать здесь свою магию, руны, вероятно, не подойдут", - объяснила она.
"Для чего?"
"Для дощечки, глупышка", - ответила она так, словно это был самый очевидный ответ - возможно, так оно и было, ведь он мало что знал об огамах, только то, что они были письменной формой языка Туатха Де Дананн.
Магия закружилась вокруг маленькой девочки, видимо, немного напрягая её - что было довольно странно, учитывая ту силу, которую он в ней ощущал, - и камень принялся светиться, а затем поплыл. Указательным пальцем она направила его в их сторону - к рукам Сигин, держащим чашу с ядом.
Затем она достала из сумки, пристегнутой к её спине, большой каменный кувшин, на который, очевидно, было наложено расширяющее заклинание, и осторожно подтолкнула его к богине.
"Вам все равно придется опорожнить кубок в кувшин, - объяснила она, - но, по крайней мере, Вы сможете отдохнуть и позаботиться о себе, - она указала на кувшин, - и Вы сможете опорожнить кувшин в бассейн, когда кубок будет полон. Таким образом, Ваш муж больше не пострадает от яда".
И внезапно Локи понял.
Огам - не нордическая магия, позволяющая обойти эдикт Одина.
Почему он не додумался до этого раньше?
Наконец, когда в его голове роилось множество вопросов, он смог только спросить: "Почему ты так борешься со своим Сейдром?"
"У меня еще не было Первого Обряда".
Ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что в мире виксенов уже несколько десятилетий не было детей, прежде чем его глаза расширились: "Вы еще не пробудились? Это может повредить Ваш сейдр!" - не мог не предупредить он, чувствуя неожиданную тревогу за маленькую девочку.
Была причина, по которой дети не признавались Духами-Хранителями до трех лет - до этого их тела не были достаточно сильны, чтобы направлять магию, а повторить попытку, как это иногда случалось, когда ребенок Викс оказывался в опасности, могло привести к повреждению его магии.
"Этого не случится, - возразила она, - пока я остаюсь в мирах снов, чтобы практиковаться".
Внезапно он вспомнил - не совсем понимая, как он мог забыть, - что она не просто ведьма.
Или даже полукровка.
"Как может богиня родиться в смертном теле?"
"Конечно же, тщательно заблокировав большую часть своих способностей".
Она махнула на них рукой, тени почти готовы были унести её.
"Подождите!"
Она приостановилась, наклонив голову в довольно клыкастой манере, которая до боли напомнила ему Фенриса.
"Кто Вы?"
"Это, Лауфейсон, тебе предстоит выяснить".
"Тогда как Вас зовут?"
"Мое нынешнее имя - Адрастея Лира Поттер", - представилась она, сделав реверанс, доказывающий, что она знает традиции мира виксен, - "Приятно познакомиться".
"Хорошо встретили", - согласился он, когда девочка ушла.
"Действительно, хорошо встретили". размышляла Сигин, её голос был хриплым от усталости, ведь даже когда они оставались наедине, она редко разговаривала.
http://tl.rulate.ru/book/113679/4299291
Готово:
Использование:
