Готовый перевод Demon Slayer: Add friends to become stronger! Zenitsu is my best friend / Истребитель демонов: Добавляйте друзей, чтобы стать сильнее! Зеницу - мой лучший друг: Глава 56

В роскошном особняке, где наркоторговец прятал свои тайны, юный Музан, подобно ребенку, жадно листал фолиант, посвященный лекарственным травам. Каждая страница повествовала о редких растениях, их свойствах и среде обитания. Сотни подобных книг он прочел, но надежда не покидала его. А что, если на этих страницах он найдет упоминание о Красной Лилии Паука?

Лилия эта имела для него огромное значение, от нее зависело, сможет ли он преодолеть солнце и жить под его лучами. С этой мыслью Музан скользил глазами по страницам, не пропуская ни единой строчки. Ветер за окном шевелил шторы, лунный свет проникал сквозь ткань, рисуя на полу призрачный узор ночи.

Внезапно, нарушив тишину, на балконе возникла фигура – Аказа, Третий Верхний Лунный Демон, встал на одно колено. На его лице, обычно бесстрастном, промелькнуло напряжение, предчувствие дурных вестей. Он откашлялся, стараясь сохранить голос ровным: “Аказа рапортует, Владыка Музан”.

Эти слова, как удар грома, заставили Музана медленно опустить книгу. Его темные, обычно спокойные зрачки вспыхнули кроваво-красным, а воздух вокруг него казался застывшим, словно перед бурей. Тишина в комнате сменилась гнетущей атмосферой, от нее веяло безысходностью.

"Ты нашел то, что я велел?" Голос Музана был низкий, спокойный, но в каждом слове прозвучала неоспоримая власть.

Аказа склонил голову, не смея смотреть в зловещие рубиновые глаза Музана. Его голос был хриплым: "Я проводил расследование, но не получил точных данных. Не могу подтвердить существование Синей Лилии Паука. Я не нашел ее след."

"И что?" – холодно бросил Музан, будто Синяя Лилия, о которой он думал, не имела никакого значения.

"Я буду усердно трудиться, чтобы оправдать ваши ожидания, Владыка," – проговорил Аказа.

Музан медленно повернулся, не выражая эмоций. Вены на его лице проступили, будто сдерживая кипящую ярость. Воздух в комнате становился все тяжелее, от него трудно было дышать.

"А как же дело в Кошмаре? Почему не доложил? Стыдишься?" – в голосе Музана звучала угроза, каждое слово было острым, как лезвие, разрезающим тишину.

Аказа стоял на коленях, не смея поднять взгляд. Он дрожал, чувствуя гнет страха, исходящий от Музана. Горло пересохло, он боялся спорить, знал, чем чревата попытка перечить Музану.

Не дожидаясь ответа, Музан указал пальцем на Аказу. Невидимая ударная волна рванулась к нему, сжимая воздух и вызывая свист.

Аказа застыл. Сопротивляться было бесполезно, он позволил силе обрушиться на себя. Внезапно он почувствовал невыносимый нажим, словно его хотели раздавить.

"Ты не способен даже победить столп, думаешь, все еще достоин быть Верхним Лунным Демоном?" – голос Музана стал еще холоднее. Страницы книги в его руках трещали, с каждым разрывом, словно от боли, содрогалось тело Аказы.

Шум рвущейся бумаги и глухие стоны Аказы слились в единое звучание, делая атмосферу комнаты еще более мрачной.

На теле Аказы появились трещины, из которых сочилась кровь, капля за каплей падая на холодный пол, издавая тихий шелест.

Музан медленно направился к окну, его взгляд был устремлен на лунный свет, спина была обращена к Аказе, все еще корчившемуся от боли. Его голос был холоден и чужд эмоциям: “Разве ты можешь доказать свою ценность? Или твое существование бессмысленно?”

“И позволить какому-то мальчишке, не достигшему уровня Столпа, подавить тебя?" – продолжил Музан, мрачно глядя на Аказу.

Ярость, бушевавшая в его глазах, словно хотела обратить Аказу в пепел. Трещины в его зрачках отражали всю его жестокость и неудовлетворенность.

Каждое слово было равносильно удару ледяной глыбы, болезненному и холодному: “Ты меня разочаровал. Не ожидал, что Третий Верхний Лунный Демон скатится до такого уровня.”

Затем Музан повернулся и пошел к книжному шкафу. Каждый его шаг казался тяжелым, медленным, как будто он наступал на сердце Аказы.

Остановившись у полки, Музан положил руку на ряд старинных фолиантов, и его тонкие пальцы нежно вытащили из ряда книгу в красивом переплете.

В этот момент, не поворачивая головы, не обращая внимания на Аказу, он холодно приказал: “Отойди”.

Его взгляд был устремлен на только что извлеченную книгу, словно существование Аказы для него уже потеряло значение. Шум шелестящих страниц раздавался в комнате, сливаясь с ночным ветром за окном, создавая давящую атмосферу.

Аказа опустил голову. Перед лицом холодности и приказа Музана он был бессилен. Раны на его теле продолжали кровоточить, но он все же попытался сохранить последние остатки гордости, медленно поднялся, отошел назад и спрыгнул с подоконника.

Музан открыл книгу, небрежно пробежав глазами по тексту, но его мысли уже унеслись в другое место.

“Прозрачный Мир... Возник снова? Разве Наследие Эпохи Воюющих Государств не было уничтожено?”

В его голове вновь возникла сцена сражения Рокуты и Аказы. Прозрачный Мир Рокуты, хоть и был несовершенен, но все же был настоящим. Существуют ли другие наследники?

Музан сжал книгу, вспомнив ту фигуру из Эпохи Воюющих Государств, которая когда-то его ужасала. Станет ли Рокута вторым Цугакуни Ёричи?

Нет, Прозрачного Мира недостаточно. Лишь Дыхание Солнца может сделать кого-то вторым Цугакуни Ёричи.

Но даже без этого, Рокута не должен расти. Скорость, с которой усиливается его сила, ужасает, она вызывает у

Музана чувство неотвратимой угрозы.

“Бесполезный мусор”, – прошептал Музан, скорчившись от злости.

По его мнению, даже если Рокута сможет открыть Прозрачный Мир, он сможет удерживать его недолго, а Аказа вполне способен его уничтожить.

Но Аказа усомнился в собственных силах, засомневался, так и не использовал свою полную мощь, уступив противнику.

У него была возможность уничтожить угрозу в зародыше, но он дал ей шанс. Какая трата!

“Хруст”.

“Такой шум, все в порядке?” – раздался из коридора голос мужчины средних лет. Он открыл дверь, заглядывая в комнату.

Глаза Музана из красных снова стали черными. Ему все же нужна была личина наркоторговца, чтобы найти Синюю Лилию. Он не мог раскрыть свою истинную сущность.

Аказа, выпрыгнув из окна, растворился в темном лесу.

Ночной ветер обдувал его лицо, в сердце бушевали гнев и смятение. Слова Музана прозвучали, как острые ножи, глубоко врезаясь в его душу. "Ты меня разочаровал" – эти слова, подобные незримым путам, душили его.

http://tl.rulate.ru/book/110538/4162636