«Это мой дядя!»
Ситуация неприятно напоминала тот случай, когда после справления нужды ты застёгиваешь ширинку и оставшаяся капля попадает тебе в джинсы. Меня, окрылённого чувством триумфа, притащили в Бикон, в комнату, которая была подписана как «Конференц-зал №3».
И, чёрт возьми, эта блондинка была не просто каплей, а самым настоящим золотым дождём.
— Вы осознаёте, почему вас сюда привели? — строго произнесла Гудвич, поправив очки и сердито скрестив руки.
Но я не особо её слушал, вместо этого размахивая у себя перед лицом перебинтованной рукой, словно пытаясь отойти от последствий веселящего газа. Сотрудники скорой сняли мою толстовку и броню, чтобы добраться до ран. И озвученный ими диагноз вызвал у меня приступ болезненного смеха.
Она щёлкнула пальцами.
— Я разговариваю с вами, Жон Арк. Хватит витать в облаках.
Чрезмерное вдыхание Праха, несколько ожогов первой и второй степени, почти лопнувшая барабанная перепонка, частично вывихнутое плечо, разошедшиеся швы, значительные ссадины на спине и подмышкой, несколько царапин от картечи на правой руке, и микротрещины правой кисти.
Но весь смех был не в этом. Окончательно порвало меня то, когда они сказали, что я «более или менее в порядке» и «полностью поправлюсь через пару дней, максимум неделю или две».
В итоге они перевязали меня, как могли, и им даже хватило приличия дать мне лёгкую дозу морфия. Для лучшего результата, я догнался ещё парой целительных гвоздичных сигарет, пока персонал Бикона не забрал меня из лап полисменов.
— После всех тех девушек, с которыми я переспал, Комитет, наконец, решил назвать в мою честь новое венерическое заболевание? — пожав плечами, предположил я.
— Нет, — ровным голосом ответила она.
— Значит, это из-за того случая, когда я заменил зубную пасту Руби Роуз на цветной гель, в надежде, что она не заметит и у неё в итоге разовьётся гингивит?
Она продолжала выжидающе на меня смотреть.
Щёлкаю пальцами.
— А, ну конечно! После моего сегодняшнего героического выступления вы наконец-то пришли извиниться за вашу гневную реакцию, когда я во время учебного спарринга намеренно сломал той девчонке ногу?
В свою защиту скажу, что ей хватило глупости согласиться начать спарринг с «дружеского рукопожатия». К тому же, мне не особо хотелось умирать от её шипастого хлыста.
— Теперь я понимаю, почему большинство студентов столь невысокого о вас мнения, мистер Арк, — от жёсткости её тона я непроизвольно вздрогнул. Если бы не волшебный морфий, то я бы, наверное, прямо тут концы отдал. — Но нет, речь пойдёт о вас, о прошлой ночи и о том, как же вам повезло, что у Бикона отличная страховка.
— Хм, вот бы у нас был человек, способный чинить сломанные здания, — задумчиво стучу по подбородку.
— Вы причинили материальный ущерб стоимостью в тысячи Лён, — продолжила она. — Я смогла исправить большую часть, но я не способна создавать Прах из ничего, мистер Арк.
Встречаю её тяжелый взгляд и жму плечами. В комнате для допросов было темно, а мой торс по-прежнему оставался обнажённым, если не считать бинтов вокруг груди и руки.
— Мы остановили террористов, не так ли? Право на самооборону и всё такое. Да и вообще, не помешай мы им, то Праха пропало бы куда больше!
— Мм, конечно, вы такие сознательные и законопослушные граждане. И то, что команда BASS всем составом оказалась в нужное время и в нужном месте - это просто совпадение, — сказала Гудвич, бросая передо мной серую папку. Она сделала круговой жест рукой.
Наклоняюсь вперёд (ай, больно!) и открываю папку, после чего моё сердце мгновенно ухнуло в яйца и там сжалось. На чёрно-белых фотографиях был изображён я, пересекающий полицейскую ленту, проникающий в магазин Праха и копающийся в файлах служебного компьютера. В глазах начали плясать тёмные пятна, после чего я снова поднял взгляд на её очень, очень хмурое лицо.
— Как? — прошептал я.
Она фыркнула.
— Неужели вы думали, что очистив корзину в компьютере, у вас получится безвозвратно удалить все файлы?
Молча вытираю пот со лба.
— И так, почему же вы решили, что нарушать закон – хорошая идея? Вы даже не попытались отправить эту информацию анонимно, что, пусть по-прежнему является неприемлемым, хотя бы как-то могло вас оправдать. Но нет. Вместо этого вы убедили свою команду присоединиться к вам и поиграть в мстителей. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
Я уставился на свои ноги.
— Озпин, он пришёл ко мне и…
— Нет, у вас не получится скинуть свою вину на кого-то другого. В этом виноваты только вы, мистер Арк. Вы совершили преступление. Вы – лидер команды.
Что, серьёзно? Официально оно, конечно, так, но мне показалось, что всем командовала Блейк.
— И именно вы всё организовали, Жон Арк, — закончила она.
Открываю в себе второе дыхание и бросаю на неё жёсткий взгляд.
— Если вы это знаете, то и полиция тоже, — мой голос дрожал сильнее, чем хотелось бы. Я звучал как ребёнок, пытающийся придумать оправдание. — Значит, единственная причина, по которой меня до сих пор не повязали на пару с Белым Клыком – такой скандал выставит Бикон не в лучшем свете. Вам пришлось подёргать за ниточки, верно?
Её губы сжались настолько, что ими, наверное, можно было бы перекусить лом.
— Не пытайтесь строить из себя умника, Жон Арк. Вам не идёт.
— Ему не впервой примерять на себя столь неожиданные образы, — произнёс очень высокий мужчина, выходя из тени. Я резко отшатнулся, чуть не опрокидывая свой стул. — Правда иногда его чувство стиля вызывает вопросы.
Озпин. Как долго он там стоял?
А, нет, там дверь. Зараза, сколько морфия они мне вкололи?
Вид директора Бикона заставил меня выпрямиться и поднять челюсть. Беспокойство, вызванное разговором с Гудвич, испарилось, словно вода под палящим солнцем Мохаве.
— А вот и вы, сэр. Я всё думал, как долго вы будете отыгрывать эту тему с «жизню на Марсе». Рад видеть, что на этой красной планете нас теперь трое.
Озпин указал на меня тростью, обращаясь к Гудвич.
— И вот опять. Совсем не соответствует тому, что написано в его документах, верно?
Гудвич поджала губы.
— Да. Его образцово-показательных документах, — она взглянула на меня так, словно что-то знает обо мне, и хотела, чтобы я сам догадался, что именно.
Но я не стал ей подыгрывать.
— Ну а как иначе-то? Я с ними знаком не хуже вас… сам ведь их написал, в конце концов. Строго между нами, первый вариант был написан красным карандашом, — подмигиваю.
Её лицо напряглось так, будто в него только что накачали ботокса.
Директор опёрся на свою трость, выражение его лица было расслабленным, как бы говоря: «Я полностью контролирую ситуацию». Несколько секунд он просто смотрел на меня, прежде чем решиться прервать молчание. Я встретил его взгляд с вызовом.
— И почему же вы думаете, что после подобных известий мы позволим вам продолжать здесь учиться? — наконец произнёс Озпин, размеренной походкой приближаясь ко мне.
— Ну, тот факт, что после всех моих издевательств над своей печенью она до сих пор жива, говорит о необычайной силе моей ауры.
— Которая, как мне сказали, у вас неактивна.
У меня не получилось понять, являлось это угрозой или предложением помощи. В любом случае тон, которым это было сказано, заставил меня ощетиниться.
— И при этом вопреки всему я выжил в Изумрудном лесу, запустил в стратосферу по меньшей мере двух Гриммов при помощи одного только парашюта и лично возглавил нападение на банду вооружённых террористов… ни что из этого не заставило меня отступить или опустить руки.
— Приятно знать, что вы осознаёте собственное безрассудство.
— Ага, — не впечатлившись, ответил я. — Так что давайте не будем играть в несознанку, директор. Пропустим все эти психологические игры и сразу перейдём к той части, где вы на меня кричите, пытаетесь преподать какой-то наглядный урок о командной работе или придумываете для меня более подходящее порно-прозвище.
Он снова начал молча меня изучать, очевидно, надеясь вызвать подобным давлением дискомфорт. Пытался незаметно взять меня под контроль, словно свора отчимов. Приёмы в его духе. Не буду скрывать – я на подобные игры не способен. Слишком вспыльчивый, слишком болтливый и вообще плохо сходящийся с людьми. А вот на что я был способен, так это распознать попытки манипуляции и заявить об этом собеседнику. Попытаться выбить у него почву из-под ног.
— Вы просто полны сюрпризов, — задумчиво произнёс Озпин.
— Люблю действовать спонтанно, — отвечаю ему, изучая свои ногти.
— Но при этом вы все равно достаточно собранны, чтобы изготавливать взрывчатку, красть полицейские улики и суметь убедить свою команду отправиться вместе с вами на борьбу с террористами.
— Я их заставил.
— И как вам это удалось?
— Я что-то вроде злого фокусника. Не раскрываю своих секретов, но если вам так хочется узнать – спросите последнего человека, которому хватило ума перейти мне дорогу, — я хрустнул костяшками. — Скажем так, становиться геем теперь перестало являться его личным выбором.
— Подобные вещи в принципе не выбирают, — со вздохом заметила Гудвич.
Я осёкся.
— Блин. И правда. Как-то не подумал об этом.
— Интересно, сколько ещё раз за сегодня нам доведётся услышать эту фразу? — с ухмылкой протянул Озпин.
— Мой мозг как браузер, — оправдываясь, начинаю по памяти озвучивать цитату. — Семнадцать открытых вкладок, шесть из них – видео, которые я точно когда-нибудь посмотрю, а вот откуда играет музыка - понятия не имею.
— Дайте угадаю. Когда вы скачивали расширения браузера, они оказались чисты от вирусов?
— Расширения, — насмешливо повторяю. — Если вы думаете, что я буду хоть что-то качать через паршивый Биконовский вай-фай, даже защитившись семью слоями Вакуовского прокси, то вы сильно недооцениваете моё терпение. Мне уже несколько недель приходится пользоваться исключительно душем и своим воображением, сэр!
Сэр. И снова использую это слово по чистой привычке.
Нависнув надо мной, он поправил свои очки.
— Забавно. А ведь, казалось бы, находясь у основания башни межконтинентальной связи, у нас должна быть лучшая скорость соединения во всём королевстве, не так ли, Жон?
Скрещиваю лежащие на столе руки.
— Мне очень льстит, как вы ненавязчиво намекаете на то, что я превратил всю библиотеку в криптоферму.
Честное слово, на самом деле я человек многих талантов, когда мне удаётся хотя бы ненадолго протрезветь.
— Вижу, вам нравится приписывать мне то, чего я не говорил.
— Я просто понимаю, как вы думаете, — отвечаю ему. — И лично для меня это словно некая абстрактная форма ада.
— Сколько вам лет, Жон?
В попытке вспомнить, я замешкался на долю секунды дольше, чем следовало. Девятнадцать? Двадцать два? Нет, мне было пятнадцать. Как и с моим настоящим именем, мне сложно было определить, что из этого правдиво, а что нет. В конце концов, совершенно не важно, через какую оболочку я смотрел на мир. Вот кем я на самом деле являлся. Сломленной, искажённой версией своей оболочки, но всё же оболочкой.
Да здравствует новая плоть.
Расслабляю губы и позволяю Жону говорить за меня. Точно так же, как я пользовался заложенными в него знаниями, чтобы понять, как работают его меч и щит. Мне не нужно было прилагать усилия, как во время попытки обратиться к своему другому «я», чтобы орудовать револьвером.
— Семнадцать, сэр, — перебиваю его, прежде тот успевает что-то добавить. — И да, я всё понял. Юношеская самонадеянность и все дела. Писатели уже не одну тысячу лет из раза в раз сетуют на ужасный моральный облик своих детей. История стара как мир.
Озпин минуту глядел на меня, а потом почти что радостно пожал плечами.
— Профессор Гудвич, похоже, на этом наш разговор с мистером Арком можно считать завершённым.
Гудвич выглядела обескураженной, но все равно кивнула. Когда Озпин бросил на неё взгляд, она спросила:
— Разве?
— Разумеется, — с улыбкой сказал он. — Он и так знает всё, что мы собираемся сказать, соответственно, ему уже известен наш вердикт.
Хмурюсь на его слова.
— Должен сказать, мистер Арк, вы нас удивили - предсказать назначение сеансов терапии, календаря трезвости и вызов родителей в школу… именно за подобную дальновидность мы и назначили вас лидером группы. Надеюсь, вы очень скоро восстановите своё звание, учитывая с каким пониманием отнеслись к снятию вас с этой должности.
Мой живот скрутило.
— Чё?
— Сообщи полиции Вейла, что он согласился избежать суда в обмен на чистосердечное признание, — сказал Озпин, даже не глядя на меня. — Скажи им, что мы рады их готовности смягчить приговор до общественных работ, которые будут назначены по нашему усмотрению.
Встаю со стула.
— Стойте-стойте, погодите!
Озпин без интереса бросил на меня взгляд через плечо.
— Вы хотели что-то добавить, мистер Арк?
— Я!.. — мне хотелось, чтобы на ум пришла какая-нибудь грамотная отговорка, некий способ выпутаться из этой ситуации.
Но всё, что я мог сделать – это сжать кулаки, стиснуть зубы и злобно уставиться на директора.
Не знаю, что именно меня так взбесило. Это просто было делом принципа. Как тогда, когда этот самодовольный хмырь заявился ко мне в литейный цех и сказал, что ожидал от меня большего.
В какой-то степени я понимал, зачем он это делает, но мне было все равно. Хотелось броситься вперёд и задушить его. Конечно, предварительно залив в себя достаточно количество виски, пока тот не успел прицепить на меня какой-нибудь прибор для отслеживания алкоголя в крови.
Не говоря уже о знакомстве с моими родителями. Боже, какая же это будет клоунада.
Мне нужно больше морфия.
Снова опускаюсь в кресло.
— Нет, сэр, — отвечаю, глядя на него.
Он ухмыльнулся.
— Очень хорошо, мистер Арк.
Озпин и Гудвич оставили меня одного. В итоге почти выветрившийся морфий вкупе с моим изнеможением лишили меня последних сил, и я уснул прямо в кресле.
http://tl.rulate.ru/book/110495/4223005
Готово:
Использование: