Готовый перевод Naruto: Legacy of Uzushiogakure / Наруто: Наследие Деревни Скрытых Водоворотов: Глава 53

Сензо Тера. Храм предков. С незапамятных времен, с тех пор, как первый Узумаки ступил на эту землю, каждое их поселение, будь то величественная Деревня, скрытая кружащимися приливами, или скромное убежище в изгнании, всегда строилось вокруг Сензо-Тера. Это святилище отличалось от всех прочих не размерами, а своим сокровенным содержанием - Мемориальной Скрижалью. Название "мемориальная" - лишь тень истинного смысла. На самом деле, это были четыре огромные каменные плиты, некогда единое целое. Но после вторжения и разрушения Страны Скрытых Водоворотов, когда клан Узумаки стал беженцами на Континенте Элементалей, они приняли решение разделиться на четыре ячейки, чтобы скрыться от вражеских глаз. Поскольку традиция Узумаки запрещала строить поселения без Мемориальной Скрижали, закрепленной в Сензо-Тере, было принято решение разделить ее на четыре части. Две из них хранились кланом Узумаки Конохи, надежно спрятанные в особо охраняемой Сензо-Тера.

— Я не понимаю, Джии-чан, зачем нам так рано вставать? — зевая, пробормотал Наруто.

— Чтобы никто нам не мешал, Нару-чан, — объяснил Кейсуке, беря со стойки факел и зажигая его простым дзютсу огня. — Это священная традиция Узумаки: когда кто-то из нас достигает ранга генина, мы должны привести его к Мемориальной Скрижали и раскрыть его наследие.

Наруто сонно кивнул, следуя за крошечным старейшиной и почти не обращая на него внимания. Он знал только, что его разбудил Кейсуке и заставил покинуть столовую, пока остальные члены клана спали, где упали. Потребовалось немало ловкости и удачливого стечения обстоятельств, чтобы пробраться сквозь спящих, но им удалось незаметно выбраться. В тишине они спустились по круговой лестнице, спрятанной за одной из панелей главной комнаты Сензо-Тера. Моргнув от неожиданной находки, Наруто почувствовал, как сонливость отступает.

— Не припомню, чтобы кто-то строил скрытую лестницу... — пробормотал он про себя, не осознавая, что произнес вслух.

— Ты бы и не знал, — ворчливо ответил Кейсуке. — Во время ее строительства были активированы все мыслимые печати. Никто за пределами клана не должен знать об этом пути, Нару-тян. Абсолютно никто, — повторил он, остановившись на середине пути, чтобы посмотреть на своего сородича. — Ни друзья, ни любовники, ни знакомые. Даже если ты доверишь им свою жизнь, даже если женишься на девушке из другого клана, никто не должен знать о том, что я собираюсь тебе показать. Понял?

Наруто сглотнул, чувствуя, как на него давит незримое давление, когда Кейсуке окинул его суровым, непреклонным взглядом. Именно в такие моменты он начинал верить в сказки о том, что Кейсуке — один из самых могущественных Узумаки, которые еще живы. С опаской Наруто кивнул в знак согласия, вызвав аналогичный кивок со стороны Кейсуке.

— Хорошо, — сказал старейшина, прежде чем продолжить путь. — Скажи мне, Нару-тян, кто-нибудь из остальных рассказывал тебе о Мемориальной скрижали?

Наруто нахмурился.

— Непосредственно — нет, — ответил он. — Это просто большой камень, верно? С именами погибших Узумаки?

— Да, — подтвердил Кейсуке. — Но это и нечто большее, Нару-тян. Мемориальная скрижаль существует не только для мертвых, но и для тех, кто придет после.

— А? — спросил Наруто. — Что, черт возьми, это значит?

Кейсуке одарил его знающей улыбкой.

— О, увидишь, увидишь... Давай, осталось совсем немного.

Наруто должен был отдать должное своей семье: когда они хотели что-то спрятать, они это прятали. Путь вниз по лестнице казался вечностью, и он часто ловил Кейсуке на том, что тот незаметно накладывает печати одной рукой, отчего случайный кирпич мягко светится. Когда он указывал на них, Кейсуке гордо улыбался и говорил, что это массивы печатей, расставленные с разным интервалом, чтобы если кто-то и нашел дорогу на лестницу, то никогда не добрался до собственно Мемориальной скрижали. Тем не менее, бывали моменты, когда Наруто был почти уверен, что они застряли в каком-то закольцованном гендзюцу, но это чувство тут же пропадало, когда они доходили до огромных деревянных дверей, украшенных витиеватыми узорами.

— Мы здесь, — без всякой необходимости объявил Кейсуке. — Мемориальная скрижаль.

Подняв руку, Кейсуке положил ее на двери, которые, как заметил Наруто, не имели видимого способа открывания. И тут, как раз когда он собирался прокомментировать это, область, куда Кейсуке положил руку, начала светиться, предвещая появление спирального узора из символов, который вскоре сформировался в самый сложный массив печатей, который Наруто когда-либо видел — даже массивы Маки, с которыми он был хорошо знаком после многочисленных опытов в качестве ее подопытного, не приближались к этому.

— Одна из наших гордостей и радостей, Клан Сенджу Тамаши но Фуин, — сказал Кейсуке, наблюдая за тем, как печать на его глазах завершает свою работу. — Она даже мощнее, чем Hyakuju Rashomon Fuin Маки и Эйдзи. Ничто, кроме биджу, не сможет ее преодолеть.

— Тысяча печатей духа, — парировал Наруто, потрясенный удивительным количеством иероглифов, которые мчались по всей дверной раме. — Но если путь внутрь уже защищает столько печатей, зачем ставить на дверь такую мощную? — спросил он, немного смутившись. Судя по другим печатям, которые он видел по пути вниз, было очень маловероятно, что кто-то сможет пережить спуск без приглашения.

Кейсуке каменно-презрительно улыбнулся.

— После того, что случилось с Узушио, мы научились никогда не недооценивать решимость наших врагов, — просто сказал он. — Всегда помни, что лучше перестраховаться, чем пожалеть, когда речь идет о секретах клана, Нару-тян. Всегда.

— Х-хай, Кейсуке-хоро.

В кои-то веки Кейсуке не стал поправлять Наруто, пока они ждали, когда массив печатей завершит свою работу. Когда это произошло, он засветился мягким, почти успокаивающим голубым светом, после чего растворился в древесине. Затем, со стоном, подобающим таким величественным дверям, ворота автоматически открылись перед ними, открыв темную комнату внутри.

— Фуин! — гаркнул Кейсуке, подняв полутигриную ручную печать.

Тут же по команде по всему помещению зажглись факелы, осветив комнату лучше, чем любая лампочка, которую когда-либо видел Наруто.

— Мемориальная скрижаль, — представил Кейсуке, когда двое шагнули в комнату и двери закрылись за ними.

Глаза Наруто расширились, когда он посмотрел вверх, и вверх, и вверх.

Скрижаль, символ вечной памяти, предстала перед Наруто во всей своей монументальной печали. Он представлял ее совсем другой – скромной, почти домашней. Но реальность оказалась куда масштабнее, громаднее его детских фантазий. Каменная стена, испещренная именами, тянулась вверх, словно безмолвный крик о потерянных душах.

— Наш величайший памятник и наша величайшая печаль, — произнес Кейсуке, ставя факел в пустое гнездо на стене.

Наруто, словно окаменевший, все еще не мог отойти от шока.

— Все эти имена... они все мертвы? — прошептал он, взгляд его был устремлен в пустоту.

Кейсуке кивнул, подтверждая страшную правду.

— Да, — подтвердил он, — но не все одновременно, не все по одним и тем же причинам. И все же, с самого начала существования клана, в нашей истории были войны, кровь и горе.

Он указал на имя, едва различимое для Наруто:

— Узумаки Аканэ. Погибла, пытаясь овладеть манипуляцией стихиями. Ей было пятнадцать.

Он перешел к следующему имени:

— Узумаки Рёга, двадцать пять лет. Погиб в битве с ниндзя Деревни Скрытого Облака во время Второй войны.

Кейсуке продолжал перечислять имена, словно чтец древних хроник:

— Узумаки Кен. Умер от болезни в возрасте шестидесяти лет во время эпидемии в Деревне Скрытых Водоворотов. Узумаки Ии, девятнадцать лет, погиб во время экспериментов с элементальной чакрой. Узумаки Аой, умерла в возрасте десяти лет во время уничтожения Деревни Скрытых Водоворотов.

— Десяти…? — вздохнул Наруто, чувствуя, как тошнота подступает к горлу. Дети погибли во время гибели клана?

Кейсуке кивнул, подтверждая его мрачные догадки.

— Смерть от войны, болезни, голода, идиотизма, героизма, самопожертвования и резни... у нас были родственники, погибшие от них всех, — сказал он, голос его звучал глухо, словно эхо в пустой пещере. — Кроме предательства. За все годы существования у нас не было ни одного случая, чтобы родственники предали семью. Иногда только это помогает справиться с горем, которое мы испытываем.

Скрижаль, казалось, давила на Наруто своим весом. Все эти имена, все эти несостоявшиеся жизни… Это было слишком тяжело для его юного сердца.

— Ты… знал их всех? — спросил он, голос его был тих и неуверен.

Кейсуке вздохнул, признавая горькую правду:

— Нет, не всех, — сказал он. — Но я знаю все их имена. Как и Хейяко. Я знаю все их подвиги. После Великого Изгнания мы, Старейшины, поклялись хранить память о них, даже если никто больше не будет их помнить.

Мысль, пугающая и болезненная, зародилась в голове Наруто. Он боялся произнести ее вслух, но должен был знать, несмотря ни на что.

— А… мама на Скрижали?

Кейсуке молча смотрел на блондина, а затем медленно поднял руку, указывая на часть планшета в нескольких метрах от него. Наруто не помнил, как он туда попал. Он не делал сознательных шагов, он просто… оказался там. И перед его глазами предстало имя, вырезанное на камне, свежее и болезненно настоящее:

Узумаки Кушина. XXX-XXX

http://tl.rulate.ru/book/105221/3719246