Когда я открыл дверь и с поклоном вошёл, интервьюер посмотрел на меня с очень кислым выражением лица.
— Кандидат номер семнадцать? Сейчас начнётся собеседование. Пожалуйста, присаживайтесь.
С этими словами я быстро поклонился интервьюеру, стоявшему передо мной, и представился.
— Кандидат номер семнадцать, Питер! Есть!
Он жестом пригласил меня сесть.
Интервьюер, одетый в чёрную военную форму, которая казалась чем-то из фантастического романа, понял, что я простой человек без фамилии. Он бросил на меня пренебрежительный, почти насмешливый взгляд.
Меня унижали подобным образом много раз с тех пор, как я перевоплотился в осиротевшего простолюдина в фэнтези мире. Но столкнуться с подобным обращением в этом интервью, которое я рассматривал как свой последний шанс в этой жизни, было абсолютно неприятно.
Это действительно отстой.
— Тогда позвольте спросить вас. Почему вы подали заявление в Имперскую Академию?
В глубине души мне хотелось возразить: Потому что, если меня выгонят из приюта ни с чем, я замёрзну насмерть на улице! Чёрт возьми!
Но...
Это немедленно привело бы к моему исключению из собеседования. Я бы упустил свой последний шанс.
— Я желаю служить Великой Империи Рейх и Его Величеству Императору!
Интервьюер, услышав это, явно выразил своё раздражение моим шаблонным ответом.
— Хорошо, давайте перейдём к основной части интервью...
Пока я пытался подавить нервную дрожь, интервьюер начал:
— С этого момента представьте, что вы командир, возглавляющий батальон. Отвечайте в соответствии с данной ситуацией.
Из того, что я подслушал, дворянам, поступающим в Имперскую Академию, задавали простые вопросы об отношении к солдату или морали, что, по сути, гарантировало их поступление.
Эти благородные студенты, оплатившие дорогостоящее специальное обучение для подготовки к собеседованию в Имперской Академии, практически гарантированно получали пропуск, поскольку даже вопросы для собеседования были для них простыми.
Это объяснялось тем, что, даже если путь к тому, чтобы стать офицером в Империи, был открыт для всех, независимо от статуса, в государстве с классовой системой командирами предпочитали становиться дворяне.
Интересно, что, несмотря на эту дискриминацию, согласно учению Императора-основателя, по меньшей мере два-три процента от каждой партии офицеров составляли простолюдины.
Однако большинство из этих простолюдинов происходили из богатых купеческих семей, в чём и заключалась загвоздка.
Конечно, такого человека, как я, который вырос сиротой, могли принять лишь раз в десять лет.
Задать сироте, который, казалось бы, ничего не знал о стратегических командованиях, такой вопрос...
По сути, интервьюер тонко просил меня потерпеть неудачу.
В то время как другие интервьюируемые, вероятно, заикались бы и бормотали от страха, столкнувшись с такой ситуацией, я был... немного другим.
Потому что до того, как я перевоплотился в этот мир, в моём сознании были глубоко укоренившиеся знания о стратегии и тактике.
Я должен быть в состоянии дать ответ, который удовлетворит этого человека в разумной степени.
— Есть!
— Хорошо, тогда позвольте мне представить сценарий. Вы являетесь командиром батальона, входящего в состав первой дивизии, в которой насчитывается восемь тысяч солдат. В настоящее время вы участвуете в боевых действиях с армией Франсуа, которая по масштабам сравнима с республиканской. Силы обеих армий равны, но какую команду вы отдадите, если батальон Франсуа, вступающий в бой с вашим батальоном, начнёт рассыпаться?
Хотя я никогда в жизни не встречал благородных Молодых Господ, я мог бы с уверенностью сказать, что если бы они отдавали предпочтение благородным и романтичным сражениям с использованием копий, мечей, стрел и некоторой магии, они, скорее всего, ответили бы, что им нужно усилить наступление, чтобы выстроить свой строй.
Даже простолюдины, которые не имеют представления о необходимых понятиях или навыках командования, скорее всего, ответили бы так.
Поскольку мы побеждаем, нам следует усилить атаку.
Экзаменаторы могли бы похвалить такой ответ на уровне ученика и поставить достойные оценки, но, на мой взгляд, это был неправильный ответ.
— Интервьюер, перед этим я хотел бы знать, насколько осмотрителен мой батальон.
Сидевший передо мной интервьюер, по-видимому, удивлённый упоминанием сиротой осмотрительности командира, ответил с ноткой интереса в голосе.
— Конечно, на ваше усмотрение как командира, вы можете либо агрессивно атаковать, либо отступить, если сочтёте ситуацию неблагоприятной.
Подтвердив свои полномочия на данный момент, даже если бы я ответил именно так, это всё равно было бы сочтено довольно хорошим ответом.
Но этого было недостаточно, чтобы компенсировать мои низкие баллы за письменный тест и гарантировать проходной балл.
— Спасибо за ответ. Однако, даже если ситуация выглядит благоприятной, я бы как командир батальона не стал поспешно переходить к наступательной стратегии. Вместо этого я бы доложил о текущей ситуации командиру и остался на своём посту.
Интервьюер, выглядевший слегка недовольным, спросил:
— Главная обязанность солдата — победить в бою. И вы хотите сказать, что упустили бы возможность победить? Это похоже на дисквалификацию командира.
Этот вопрос был наполовину правильным, наполовину неправильным.
Потому что, в отличие от командиров полков, дивизий или корпусов, которые могли одним движением изменить всю боевую ситуацию, я, командовавший всего лишь пятью процентами наших солдат, располагал ограниченной информацией и видимостью по сравнению с ними.
http://tl.rulate.ru/book/100046/4198626
Готово:
Использование: