Глава 48: Победитель
Людвиг видел все. Маршал Твен, разумеется, тоже. Он повернул голову и бросил на Людвига взгляд, полный едкой иронии: — Неужели все дети в вашей империи такие хрупкие? Слёзы льют от одного только толчка? — Золотые глаза Людвига оставались холодными, не выражая ни единой эмоции. Он лишь констатировал факт: — Даже если они такие хрупкие, ваш Вагнер все равно проиграет ему.
Твен хмыкнул, едва заметно усмехнувшись: — Так ли это? Ваше Величество, вы уверены?
На сцене поединок между двумя детьми еще не закончился. Ниннинг, получивший удар в лоб, стиснул кулаки и с яростью бросился на Вагнера. Он дрался всем телом: руками, ногами, даже кусал, когда это было необходимо. Вагнер никогда не видел такого беспринципного ребенка в драке. Он схватил мягкую белую щеку Ниннинга и оттолкнул его, с силой ударив о сцену. У него не было другого выбора. Этот маленький дикарь не отстанет, пока его не оттолкнут!
— Ты не можешь сравнивать себя со мной! — закричал Вагнер, глядя на Ниннинга, у которого не было ни капли спортивной формы. — Ты только и делаешь, что пользуешься подлыми трюками!
Цзянь Нин не понимал, что значит "подлые трюки". Слезы навернулись ему на глаза, и он обхватил пухлую руку Вагнера, энергично разминая свои толстые ноги, словно стебель лотоса. Вагнер долго и сердито ругал его. После этой брани Цзянь Нин, все еще захлебываясь слезами, прошептал детским голосом: — Ниннинг не понимает.
Слова, которыми Вагнер ругал его, были идиомами, но Ниннинг только-только учился писать китайские иероглифы и не знал идиом. Вагнеру было больно, и физически, и душевно, и он едва сдерживал слезы. Ниннинг прижался к нему, ударив по ногам. Слезы хлынули из его глаз, когда он заметил неосторожность Вагнера. Встав на ноги, он с яростью столкнул его с платформы. Под платформой была постелена толстая циновка. Вагнер, не ожидая такого поворота, полетел вниз. Дети, сидевшие под платформой и скандировавшие лозунги, увидели эту сцену и зааплодировали, крича: — Ниннинг победил!
Эта группа детей, скандировавших лозунги за пределами ринга, стала главным событием соревнования. Учителя, наблюдавшие за поединком, переглянулись: — Лили заранее отрепетировала это?
Маленькие дети, независимо от их размера или возраста, смотрели вверх своими пухлыми лицами и выкрикивали патриотические лозунги громкими детскими голосами. Это было очень мило. Если бы эти лозунги бездумно выкрикивал более крупный ребенок или взрослый, это могло бы вызвать некоторое смущение. Но когда эти пухленькие малыши кричали вместе, это совсем другое дело. Если бы Лили не остановила их, эти возбужденные "морковные головы" бросились бы к подножию платформы, чтобы поприветствовать Ниннинга вблизи.
Тем временем Ниннинг, победивший в схватке на платформе, был настолько измотан, что у него не осталось сил. Он опустился на землю и посмотрел вверх. Дети внизу были взволнованы.
— Учитель Лили, почему Ниннинг не смотрит на меня? Я хочу подарить ему цветы! — закричала одна девочка.
— Я хочу дать Ниннингу конфеты! — вторил ей другой ребенок.
— Я хочу обнять Ниннинга. Он был просто великолепен! — прокричал третий.
Дети хотели праздновать вместе с Ниннингом, но он, сидя на платформе, просто не смотрел на них. Просидев на платформе некоторое время, Цзянь Нин повернулся к своему брату и раскрыл руки, чтобы попросить его обнять. Хуо Линь сразу же захотел встать, но кто-то опередил его. Это был его отец. Он шел с маршалом Твеном, и, согласно этикету, Хуо Линь не мог идти впереди них. Двое взрослых тоже направились к платформе. Они оба много лет сражались на поле боя, и от их тел исходил стойкий запах крови. Маршал Твен подошел к помосту и посмотрел вниз на Вагнера, который упал на циновку, без всякой нежности в его красивых бровях и глазах. — Вагнер, вставай.
Когда Вагнер упал, он случайно вывихнул себе руку. Он не издал ни звука и медленно встал под взглядом отца. Твен не только попросил его встать, но и вернуться на платформу. Пока маршал Твен и его сын все еще разговаривали, перед сидящим на земле пухлым ребенком упала тень. Людвиг посмотрел вниз на красноглазого пухленького ребенка. Если бы он только что не наблюдал за всем этим процессом и не видел, как выглядит малыш на земле, он бы подумал, что это он проиграл. Цзянь Нин изначально хотел обнять своего брата, но Людвиг подошел к нему первым. Пухлый ребенок, который не хотел идти, схватил Людвига за штанину своими маленькими толстыми ручками и сказал: — Дядя Лулу, обними меня!
Людвиг удивился этой просьбе. — Разве ты не думаешь, что я всегда страшный? — мягко спросил он, поднимая малыша.
Цзянь Нин фыркнул и честно ответил: — Ты очень свирепый.
Людвиг поднял бровь: — Если я такой свирепый, почему ты все еще хочешь, чтобы я тебя обнял?
Цзянь Нин молчал, опустив голову, и возился с металлическими пуговицами на одежде Людвига. Дядя Лулу был очень свирепым, и дядя Мэнс тоже был очень свирепым. Утром дядя Мэнс забирал его играть, и он хотел, чтобы дядя Лулу забирал его тоже. Видя, что дядя Лулу собирается его о чем-то спросить, и не зная, как ответить, Ниннинг просто прижал свое маленькое пухлое личико к груди Людвига. Приклеивать свое пухлое личико к другим было умением, которому Цзянь Нин научился на бесплодной планете. Иногда, когда он сердил своего отца или других дядей, он приклеивал свое пухлое лицо к ним, немного тер его, и тогда они переставали сердиться.
Людвиг, прижав к себе пухлое лицо Ниннинга, никогда прежде не ощущал такой мягкости. Когда он носил на руках своего сына, бывало, что ему хотелось быть с ним ласковым, когда никого не было рядом, но сыну тогда было всего несколько месяцев, и он либо шлепал его, либо бил по лицу, когда тот подходил слишком близко. Короче говоря, Людвиг еще никогда не был так близок с маленьким ребенком.
— Дядя Лулу, не будь свирепым в будущем, — потрепав Людвига по лицу, Цзянь Нин воспользовался случаем, чтобы обратиться с просьбой. Он думал, что после "уговаривания" дяди Лулу, он сможет переключить свое внимание на маршала Твена. Тон маршала Твена, разрешившего своему сыну встать, звучал так, словно он отдавал приказы.
Людвиг был высокого роста, и с Цзянь Нин, сидящей у него на руках, он мог хорошо видеть Вагнера внизу. Он нахмурился и выглядел несчастным.
Людвиг, глядя на последствия детской схватки, где два юных бойца сражались с нешуточной яростью, решил, что встреча с Вагнером ему ни к чему. Но, как часто бывает, маленький человек на его руках не разделял его настроения.
— Дядя, это отец Вагнера? — прозвучал вопрос, обращенный к фигуре маршала Твена, который стоял в стороне, наблюдая за происходящим.
Цзянь Нин, держась за Людвига крепкой детской хваткой, указал на маршала пухлым пальчиком. Он не испытывал страха перед суровым взглядом военного. Дядя Лулу, его защитник, был рядом. Да и Цзянь Нин, по сути, не боялся никого, даже грозного дядю Мэнса.
— Здравствуйте, я Цзянь Нин, — вежливо произнес он, следуя наставлениям отца, который учил его приветствовать незнакомцев. После приветствия он повторил свой вопрос: — Вы отец Вагнера?
Маршал Твен коротко ответил:
— Хм, я его отец.
Цзянь Нин, подтвердив личность маршала, нахмурил свои детские брови.
— Ты его отец, — протянул он тоненьким голосом, наполненным эмоциями, — так почему бы тебе не подержать его? У него болит рука. Ты его отец. Ты должен быть рядом с ним, утешать его.
Маршал Твен, словно получив урок от маленького ребенка, молчал. Вагнер, с болью взобравшийся на ринг, тоже молчал. Отец и сын, столкнувшись с мудростью ребенка, застыли в немом ожидании.
http://tl.rulate.ru/book/88774/2947212
Готово:
Использование:
