— Наруто-чан, мой кузен уже не маленький мальчик и может есть сам, — мягко, но с некоторой укоризной заявил мне Шисуи.
Впрочем, я его не виню, мы тут уже третий день, а каждое утро начинается одинаково: я кормлю Саске с палочек. Нет-нет, он может и сам есть, но кто же откажется от возможности безнаказанно подразнить его родственников? Вот Кагами-сан, наоборот, веселится, прекрасно понимая, чем вызваны такие нежности, да и не стремимся мы делать наши отношения достоянием общественности, просто что Шисуи, что Итачи стараются не оставлять нас одних. В общем, достали, вот мы и отрываемся, хотя сразу говорю: есть самой мне удобней — все же повязку Саске пока не сняли (это произойдет только сегодня вечером) и меткость у него хромает (следить, куда он мне ткнет палочки, довольно утомительно). Однако я готова терпеть это! Уж слишком интересно реагируют на это кузен и брат моего жениха, ну и помогает избежать лишних разговоров, а то Итачи уже несметное количество раз шел с четким намерением со мной поговорить, но, наткнувшись на нас двоих, тут же забывал все вопросы.
— Могу, но зачем? — невозмутимо заявил Саске, ловко подцепляя кусочек рыбы с тарелки и поднося ее к моему рту.
— Саске, ему просто завидно, — ехидно заявила я, прекрасно видя, что остальные стараются не смотреть в нашу сторону. Впрочем, сами виноваты, ибо по-другому уйти от вопросов не получается.
— Наруто, — прервал уже намечающуюся перепалку Кагами-сан.
— Да? — я мгновенно стала серьезной, смотря в сторону Учиха-старшего, честно-то говоря, я его опасалась: слишком много знал и еще больше понимал, правда, он мне не враг, но вот не выходит у меня рядом с ним расслабиться.
— Ирьенины, которые должны были снять с нас повязки, запаздывают, — негромко сообщил мне Кагами-сан. — Однако мне передали, что ты вполне компетентна для этого. Не проверишь?
— Хорошо, — согласилась я, понимая, что отказать не могу, да и смысл? — Тогда Шисуи-сана и Итачи-сана я посмотрю после завтрака, вас после ужина, — я хмыкнула и ехидно добавила: — Ну а Саске тоже вечером.
— Я уже восстановился! — возмутился мой жених.
— Вот поэтому и потерпишь до вечера, — отрезала я. — Или ты думаешь, что я не знаю, что ты повязку еще вчера снимал? Хоть бы со мной посоветовался! А что бы было, если бы ты сделал это на солнечном свете?
— Ну я же не вовсе идиот, — недовольно буркнул Саске.
— Да? А то, что на повязки фуин нанесен, который свет не пропускает, а значит, и понять, в хорошо освещенном месте или в полутемном ты находишься, у тебя возможности нет… — начала возмущаться я.
— Ну все же обошлось, — пожал плечами мой суженный, которого мне резко захотелось придушить. — К тому же ты при мне выставляла яркость освещения, и я просто знаю, что везде полутень.
— Мог хотя бы меня позвать, — обреченно вздохнула я, прекрасно понимая, что он не чувствует за собой вину, значит, и давить на его сознательность смысла нет никакого: просто проигнорирует.
— Снимешь сейчас? — задал он мне вопрос, который только подтвердил то, что меня не слушали.
— Нет! — рыкнула я и резким движением положила руку ему на глаза. Короткое сканирование показало, что вчерашняя выходка не прошла для него даром и глаза по-прежнему излишне чувствительны. Именно поэтому без зазрения совести я сменила строение печатей на повязке — теперь без моего желания он ее не снимет, давно нужно было это сделать. — Теперь точно от нее без моего разрешения не избавишься!
— Эй! — искренне возмутился не ожидавший подобного Саске.
— Смирись, отото, — вмешался в нашу перепалку Итачи. — Во-первых, она права, а во-вторых… во-вторых, смотри пункт первый.
— Ни-сан! — возмущенно вскинулся в его сторону мой суженный.
— Твои глаза еще слишком чувствительны, это будет тебе уроком, — хмыкнула я и быстро поднялась на ноги, коротко бросая через плечо остальным: — Шисуи-сан, Итачи-сан, когда освободитесь, найдете меня, я буду в тренировочном зале.
— Мы уже свободны! — хором заявили мне парни.
— Хорошо, тогда пойдемте в лазарет, — довольно улыбнулась, имея в виду ту комнату, в которой мы очнулись и которая оказалась далеко не единственной. Вообще убежище оказалось огромным и продуманным, его явно делали во времена расцвета Клана Учиха, и оно было рассчитано человек на двести, а не на пятерку путников. Затраты чакры на поддержание ее жизнедеятельности были соответствующими, благо напитать накопители помог Курама и остальные бодрствующие биджу. В противном случае я бы превратилась в камень от пропускания такого количества природной энергии, хотя и так пришлось еще сутки лечить чакроканалы, ибо они едва выдержали такое количество чакры, что пропустила за небольшой промежуток времени. Ну лень мне было стоять пару суток, вот и рискнула, что уж поделать? Это потом поняла, как сглупила, но что-либо делать уже было поздно.
— Как скажешь, Наруто, — донесся мне в спину спокойный голос Итачи, и, даже не поворачиваясь, я поняла, что они тоже встали и последовали за мной на выход. Хм… Кажется, я сама себя загнала в ловушку, ибо мне придется остаться с ними наедине, и кто знает, сколько вопросов они мне зададут?
— Что ты паникуешь? — внезапно раздался рычащий голос Курамы. — Заставить тебя говорить они все равно не смогут.
— Ты прав, — согласилась я, мгновенно успокаиваясь: все же Рыжий прав, заставить меня говорить они не смогут. — Прошедшего тропою мудреца не берет даже Тсукуеми.
— Я бы не был так категоричен, — послышалось насмешливое фырканье со стороны Шукаку. — Но в силе воли ты определенно выиграешь.
— Это уже неплохо, — нисколько не обидевшись на замечание Тануки, заметила я и, поняв, что уже подошла к нужной комнате, добавила: — А сейчас не мешайте: все же глаза — нежный орган.
— Особенно у Учиха, — недовольно дополнил мои слова Курама, но я решила его проигнорировать. Нет, я понимаю, почему он их не любит, но это не меняет того, что я от них ничего плохого не видела, в свое время их патрули в том Мире меня даже спасали, пока они были.
— Кто первый? — поспешно оборвав свою последнюю мысль, поинтересовалась я у парней, заходя в лазарет и подходя к небольшому столику, на котором лежали нужные мази и были поставлены специальные капли для глаз.
— Я, — первым, к моему удивлению, вызвался Итачи. Я-то думала, что он захочет со мной переговорить в одиночестве, поэтому станет вторым… Ну, ошиблась, с кем не бывает? Впрочем, я быстро взяла себя в руки и, просто взяв его под руку, подвела к стулу.
— Сядь, мне так будет удобней, — позволяя ему нащупать посадочное место, пояснила я.
— Хорошо, — согласный кивок, и тот послушно присел, а я просто положила ему на глаза руку, привычно активируя диагностическое дзюцу. Пара секунд, и я сменила его на лечебное. Нет, с его глазами было все в порядке, по крайней мере, лучше, чем я недавно видела у Саске, но я решила, что стоит немного перестраховаться.
— Вот и все, — я убрала руку и начала снимать повязку. — Шаринган до завтра использовать не стоит, — подошла к столу и взяла заранее расставленные тут баночки с каплями. Состав их я не знала (точнее знала, но весьма приблизительно), но мне было известно, что именно их используют после долгого использования додзюцу. — Как пользоваться каплями, тебе известно.
— Да, — согласился со мной Итачи, с непривычки сильно щурясь и постоянно моргая. Мда… А я еще рассчитывала, что приглушенный свет лазарета им проблем не принесет, видимо, они слишком долго носили повязки и отвыкли от света.
— Следующий, — кивнув, заявила я, с намеком смотря на не торопящегося вставать братишку моего суженого.
— Конечно, — Итачи плавно встал, и его место занял Шисуи, а я буквально затылком ощутила его внимательный взгляд, направленный на мои руки. Нет, я, конечно, понимаю, что золотистый цвет техник смотрится необычно, но зачем настолько внимательно-то смотреть? Я же шиноби, и у меня в крови желание избавиться от навязчивого внимания.
— Вот и все, — закончив с проверкой и лечением, я сняла с Шисуи повязку, чтобы в следующее мгновение столкнуться с алым взглядом и ощутить, как меня выкидывает в мое собственное подсознание. Я чувствовала, что могу сопротивляться воздействию, но не знала, как это отразится на кузене Саске, поэтому не сопротивлялась, только усилием воли корректируя точку появления. Так, к примеру, я свалилась на голову Кураме, причем в прямом смысле, но, думаю, он не в обиде.
— Наруто, выходи, мы хотим только поговорить, — прошло меньше минуты, прежде чем в большой полутемный зал перед открытой клеткой вошли Шисуи и… Итачи? Эти идиоты на меня двойное гендзюцу решили навесить?
— А я говорил, чтобы ты не доверяла Учиха, — громовым голосом заявил Курама, и полутемный зал резко перестал быть таковым, вернее, первыми вспыхнули специально прикрытые алые глаза, а уже потом вся шерсть, вырисовывались девять хвостов за спиной и жуткий оскал, одновременно по рецепторам ударила чудовищная КИ, и оба моих незваных гостя напряглись, а в глазах вспыхнул Мангекю. Похоже, они собрались драться до конца, попутно вытягивая из чьих-то подлых лап невинную меня.
— Курама, прекрати, — я скатилась с его головы ему на нос и уже оттуда спрыгнула на пол, а после обратилась к еще сильнее напрягшимся Шисуи и Итачи: — Как я и думала, вы все же не утерпели.
— Наглая букашка, — фыркнул Рыжий, но успокоился и опять сложил голову на скрещенные лапы, но наблюдать не перестал.
— Кто ты? — холодно поинтересовался Итачи сразу после того, как Курама перестал испускать чакру и вроде бы успокоился, хотя позы не изменил, продолжая сверлить нас внимательным взглядом.
— Кто я? — удивилась я и, осмотрев себя, заявила: — Я Наруто Узумаки, Итачи-сан.
— Дура, — прозвучало со стороны Рыжего, и я возмущенно повернулась к нему, уперев руки в бока и собралась начать скандалить, как он добавил: — Твой внешний вид, — видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, он дал еще одну подсказку: — Твоему телу тринадцать.
— Точно! — я хлопнула кулаком по открытой ладони, теперь понимая, что напрягло Итачи: все же в подсознании я выгляжу на свой реальный возраст, да и одежка на мне приметная, я же АНБУ… была.
— Что точно? — теперь в наш разговор вмешался уже Шисуи, и я ощутила, как он пытается воздействовать на открытый замок клетки. Устало вздохнула, вот почему ему неймется? Я же запарюсь устранять последствия перенапряжения!
— Здесь я выгляжу, как привыкла, — я грустно улыбнулась и вышла сквозь прутья клетки к готовым атаковать парням. — Шисуи-сан, не стоит пытаться закрыть печать, этого без ключа сделать нельзя.
— Привыкла? — хмуро уточнил Итачи.
— Кажется, в прошлый раз я довольно прозрачно намекнула, что живу не первую жизнь, — я снисходительно посмотрела на стоящих передо мной парней. — Считайте это побочным эффектом: все же сложно остаться прежней, когда помнишь как минимум одну прошедшую жизнь, а главное — смерть, — я увидела сомнение в чужих глазах и тяжело вздохнула. — Не верите?
— Нет, — коротко, но достаточно честно отозвались они оба, ну, хоть на печать воздействовать перестали, полностью переключившись на меня. Ну-ну, пусть попытаются, в моем подсознании и при подпитке трех биджу, плюс природная чакра… В общем, пусть стараются.
— Хм… А вы знали, что во время Боя в Долине Завершения Мадара не умер? — хитро улыбаясь, уточнила я. — Его тело пропало из лаборатории Тобирамы Сенджу на следующий день. Он умер гораздо позже, если быть точной, то двадцать третьего марта*, а его душа и сила ушли в младенца. Кстати, вы оба хорошо знакомы с его наследником.
— Что? — удивился Итачи.
— Ты говоришь о Саске? — нахмурился Шисуи, мгновенно сопоставив даты**. — Тогда кто ты?
— Я его соперник и самый верный соратник, — горько улыбаюсь. — Я тот, кто ему ближе всех, кто знает и принимает его настоящего. Я его полная противоположность, я его отражение.
— Я тебя не понимаю, — напряженно произнес Итачи.
— Хм… А и не должен, — покачала я головой. — Я знаю, что я в вашей иллюзии, можете спросить, но я отвечу только на один вопрос каждого. Настаивать не советую, я легко сброшу воздействие.
— Кто ты? — спустя некоторое время первым решил спросить Шисуи.
— Хм… Вы уже спрашивали, но хорошо, я отвечу, — осуждающе покачала я головой, но это их выбор. — Я Узумаки Наруто, дочь Узумаки Кушины и Минато Намикадзе, известных как Акай Шишио но Хабанеро и Йондайме Хокаге, он же Желтая Молния Конохи. Я ответила на ваш вопрос?
— Да, — кивнул кузен Саске и недовольно отступил, предоставляя шанс высказаться Итачи.
— Почему ты… — секундная заминка, и братишка Саске исправился: — ...вы так изменились?
— Мы оказались на пороге смерти, — абсолютно честно отозвалась я, упуская тот момент, что на краю оказались мы из того Мира, а не дети этого: они уже были на тот момент мертвы. — Однако мы оба хотели жить, и мы выжили, пусть ценой этого стало… хм… пусть будет душевное взросление, — широко улыбнулась я и осторожно избавилась от чужого воздействия, чтобы выпихнуть их из своего подсознания со словами: — Вы исчерпали свои попытки, пора возвращаться.
Продолжение следует…
Примечания:
* - Японцы считают, что ребенок начинает жить еще за четыре месяца до своего рождения, т. е. тогда, когда, по древнему поверью, в него вселяется душа — тамасий. Поэтому и сейчас возраст японцев часто отсчитывается не со дня фактического рождения, а с момента "вселения души".
** 23 июля - день рождения Саске, как раз спустя четыре месяца.
http://tl.rulate.ru/book/55401/1422918
Готово:
Использование:
