Каково это — проснуться и начинать понимать, что что-то не так? Мне вот теперь известно. Я проснулась в ванной, полной красной воды. Все тело ныло, вода была ледяной и почему-то пахла кровью. Я с огромным трудом поднялась на ноги и только потом заметила странные полосы на запястье, которые быстро исчезали под действием чакры Курамы, разлившейся успокаивающим теплом по телу. Черт! Такое ощущение, что я вскрыла себе вены. Стоп. Почему мои руки такие маленькие? Где я вообще? Последнее, что я помню, так это крик теме. Стоп, а где он? Куда подевался Саске?
— Наруто, спустись ко мне, — как-то слишком приглушенно прозвучал голос Курамы у меня в голове. Я не стала заставлять его ждать, выбравшись из ванны с трудом, вытерлась висящим тут полотенцем, накинула халат и плюхнулась прямо на пол, усилием воли спускаясь в подсознание. Оно встретило меня привычным видом канализации, только вот после того, как я стала джинчурики всех биджу без их запечатывания во мне, я не видела всех биджу разом, а тут они были все, пусть и маленькие. А на Кураму было страшно смотреть: он стал выглядеть хуже чем после того, как я перед войной отобрала у него всю чакру.
— Что произошло? — спросила я.
— Будет немного больно, — сообщил мне Курама, и в следующую секунду на меня обрушились воспоминания. Я вспоминала жизнь девочки, в которой оказалась. Все тринадцать лет безрадостного существования местной Наруто ввинчивались мне в мозг. Она была изгоем. Ее презирали из-за того, что она дочь Йондайме, что позорит великих шиноби. В ней не было Кьюби от рождения, но жизнь была не сахар. Робкая и скромная от природы, после покушения в детстве она старалась не привлекать внимания, став серой мышкой. Родители постоянно были заняты и не могли уделять ей много внимания, ни-сан и не-сан, на которых она всегда оставалась, из-за разницы в семь лет ее не воспринимали, часто сбегая с друзьями и оставляя одну. Это сказывалось на ее обучении, ведь ей было не у кого спросить совета и в результате ее посчитали бесталанной. Одиночество — вот ее постоянный спутник. Ребенок решил, что никому не нужен, она устала от безразличия и решила уйти, больше никому не мешать. Она вскрыла себе вены.
— Что это было? — тихо шипя от боли, спросила я, очнувшись от чужого потока мыслей и чувств.
— Мы переместились в другой мир, — прострекотала Чоумей.
— Ты попала в какое-то искривление в пространстве и утянула нас за собой, — воскликнул Исобу.
— Ха! Если бы она не зацепила нас, то мы бы остались в гибнущем мире! — хохотнул Сон Гоку.
— Нам и так недолго осталось, придется уснуть, — прошипела Мататаби. — Чакра на исходе, да и не выдержит новое тело Наруто такого количества.
— Жаль, я хотел повеселиться! — заметил Шукаку.
— Не слушай их, Наруто, — спокойно сказал Курама. — Хотя они во многом правы. Ты видела память себя здешней, та девочка умерла. Теперь ТЫ Намикадзе Наруто.
— Э? — удивилась я и, обведя взглядом всех хвостатых, которые почему-то вновь решили собраться вместе у меня в подсознании, опять вспомнила все то, что они сказали, воскликнув уже громче: — Э-Э-Э-Э-Э?!
— Не кричи, Наруто, — фыркнул Курама, а после, посмотрев на остальных хвостатых, сказал: — Можете засыпать, я сам все объясню.
— Хорошо, доверяем это тебе, брат, — спокойно отозвался Гьюки, и хвостатые медленно растворились в моем подсознании, хотя чувство, что я смогу воспользоваться их силой, если потребуется, не исчезло, просто стало слабее.
— И?
— Вы с Учиха попали в ловушку, как итог — тебя засосало в пространственно-временную аномалию, — устало опустив голову на лапы, ответил мне Курама.
— Что там вы говорили про гибель Мира? — переварив сказанное, спросила я.
— Тот Мир лишился последних прямых потомков Асуры и Индры, — хмыкнул мой рыжий друг. — Он еще жив, но уже мертв, ведь у отца не хватит сил удерживать клетку Кагуи в одиночку. Еще и Учиха, чтобы отправиться за тобой, сильно ее ослабил, забрав большую часть чакры из той клетки.
— Это точно? — мрачно спросила я.
— Не знаю, но как вариант – да, — усмехнулся Курама. — Впрочем, вы оба так и так не сможете вернуться, ведь ваши тела не могли остаться целы в той воронке, вернее, они стопроцентно превратились в фарш.
— Ты сказал, что Саске здесь, — подумав над словами Курамы и признав их правоту, спросила я. — Где он?
— Я не нянька твоему Учихе! — возмутился Курама. — И вообще, пора, тебя зовут, — добавил он и насильно турнул из подсознания.
Когда я открыла глаза и немного пришла в себя, я и правда услышала, как смутно знакомый женский голос зовет всех завтракать, только вот всех, а не конкретно меня.
— Не занудствуй, — тут же среагировал Курама.
Молча проигнорировав его возмущение, поднимаюсь и иду одеваться, предварительно не забыв слить кровавую воду из ванны и принять душ. Шиноби — слишком чуткие существа и могут учуять запах крови, а я не хочу отвечать на неудобные вопросы. В таком же молчании открываю гардероб и осматриваю одежку местной Наруто, вернее, уже мою. Ну, что могу сказать… Я, конечно, после службы в АНБУ перестала настолько фанатично следовать рыжему цвету, но даже так я никогда не носила столь невзрачные вещи. Мне это было не нужно. И вот сейчас, смотря на все это великолепие, непроизвольно морщусь: с одной стороны, выделяться нельзя, а с другой, надевать это убожество? Пришлось потратить еще минут десять на то, чтобы отыскать среди серых вещей нечто более яркое. Результатом стали темные обтягивающие бриджи и красная майка со знаком водоворота на спине. Все равно мрачно, но если учесть то, как, по моей памяти, одевалась местная Наруто, то я даже переборщила. Хотя плевать, ведь вести себя, как местная Наруто, я не смогу при всем желании, поэтому даже пытаться не буду, хотя и сильно высовываться пока не резон. Решено. Начнем с мелочей, таких, как одежда. Пусть семья привыкает.
Когда я спустилась вниз, первым желанием было сбежать. Я с трудом задавила этот порыв. Но даже так я ощущала себя не в своей тарелке. Мои мать и отец живы и сейчас спокойно завтракают. Мне даже не пришлось напрягаться, чтобы вести себя, как здешняя Наруто. Молча, стараясь быть как можно незаметней, я скользнула на свое место и принялась есть то, что, заметив меня, поставила передо мной ка-чан. Вкуса я не чувствовала, все мысли занимали живые отец и мать, а также наличие взрослых ни-сана и не-сан, которые совершенно не обращали на меня внимания. Закончив завтракать, я поднялась и на одних рефлексах доставшегося мне тела помыла посуду и попыталась незаметно выскользнуть.
Мне почти удалось задуманное, но вот уже при выходе из кухни меня остановил холодный голос отца:
— У тебя сегодня экзамен, и я надеюсь, что ты меня не опозоришь, Наруто.
Поворачиваюсь и натыкаюсь на его глаза, сочащиеся жалостью. Это… больно. Я помню, как смотрел на меня отец в нашу первую и последнюю встречу. Он гордился мной, он любил меня, а тут? Жалость. Так смотрят на калек и прокаженных. Я не такая! Это не мой отец! Мой отец любил бы меня любой! Из глубин души поднимается ярость, хочется крушить все и, наконец, сорвать это выражение у человека с лицом, так похожим на лицо моего отца.
— Наруто, успокойся! — рыкнул в моем подсознании Курама и отвесил мне мысленно подзатыльник, приводя в чувства.
— Спасибо, — тихо благодарю я своего верного друга и, смотря прямо в глаза человека, которого я должна называть отцом, говорю: — Несомненно, Хокаге-сама.
От моих слов он дернулся, как от удара, но промолчал. Поворот в сторону матери, смотрящей с удивлением, и тихое: «Спасибо за завтрак, ка-чан». Разворачиваюсь и, подхватив снаряжение, ухожу из дома, где, кажется, даже стены давят на меня. Мне нужно развеяться, и время как раз есть. Судя по воспоминаниям местной Наруто, экзамен будет в полдень, а сейчас еще утро. Как раз хватит времени посмотреть, на что способно мое тело, и отдохнуть. Тренировки отлично избавят от ненужных мыслей и позволят мне привести себя в порядок. Как же не хватает Саске… Надеюсь, с тобой все в порядке.
До полигонов я добралась в рекордные для этого тела сроки, зато, по моим ощущениям, я плелась, как улитка, к тому же пришлось идти по земле, так как попытка начать прыгать по крышам закончилась плачевно, но хорошо хоть ничего себе не сломала. Наш любимый с Саске дальний полигон встретил меня запустением, но это даже хорошо, ведь, судя по состоянию, посещают его нечасто, а значит, я спокойно потренируюсь одна.
Тренировка продлилась гораздо меньше, чем я привыкла, прошло каких-то полчаса, а ощущения, будто я тренировалась с Ли и Гай-сенсеем целый день. Устало привалившись к врытым в землю тренировочным столбам, спросила в пустоту:
— Почему все так?
— Я не знаю, Наруто, — ответил мне благоразумно молчавший и наблюдавший все это время за мной Курама. — Но одно я знаю: ты сильная, и у тебя есть я. Вместе мы все сможем.
— Спасибо, друг, — тихо говорю я ему, и уголки губ непроизвольно поднимаются. Курама прав, у меня есть он… и Саске. Вспомнив о теме, невольно вырывается:
— Вот черт!
— В чем дело, Наруто? — лениво спрашивает меня Курама.
— Саске.
— Что Саске? — переспрашивает он.
— Как ты думаешь, Курама-чан, что предпримет наш брюнетик, очнувшись среди живых трупов и не обнаружив меня поблизости? — отрешенно спрашиваю я своего рыжего друга.
— Вот черт! — согласился со мной Курама.
Продолжение следует…
http://tl.rulate.ru/book/55401/1411524
Готово:
Использование:
