Ночь нехотя спускалась на землю.
Бах! Бах!
Последняя серия ударов потонула в завываниях ветра, словно сдавая бой. Ли Гуаньци с трудом осознал, что уже полночь, и досадливо нахмурился.
— Дедушка сегодня не вернётся? Тц. Забудь. Может, он спустился с гор, чтобы купить вина.
Пробормотал он и потёр лоб. А когда вышел за дверь, в уголках его губ играла едва заметная насмешливая улыбка.
Одетый в серое юноша скользил сквозь ночь самонадеянным призраком.
Он легко вспрыгнул на крышу и, ступая мягко, словно кот, вскоре оказался над внутренним двором соседнего дома. Ли Гуаньци усмехнулся и спустился вниз, привычно цепляясь за глинобитную стену, почти на чи* выше его роста.
Большой жёлтый пёс, лениво дремавший у ворот, учуял незнакомый запах и медленно открыл глаза.
Шлёп!
Чья-то ладонь резко ударила по широкой жёлтой морде, на миг ошеломив животное. Пёс открыл пасть, чтобы залаять...
Шлёп! Шлёп!
— Тихо!
Пёс получил ещё два звонких шлепка, поднял на обидчика затуманенные слезами глаза, но увидел твёрдый взгляд мальчишки и не залаял. Поджав хвост, незадачливый сторож торопливо убрался восвояси, на ходу оглядываясь на дом Чжао.
Пробравшись во двор к Чжао Бэйчэню, Ли Гуаньци неторопливо побрёл вдоль дровника: в конце пути его ждали два гнезда с яйцами. Юноша не сдержал улыбки, когда извлёк из гнёзд семь или восемь яиц, которые уютно устроил у себя на руке. А те три, что не поместились... с силой встряхнул другой рукой и удовлетворённо положил на место.
Потом тихонько пробрался к грядкам, где росли овощи: редис, огурцы, баклажаны и кукуруза, — с аппетитом откусил от всего и решительным шагом направился к колодцу.
Плюх! Хс-с, хс-с!
Он наморщил нос, принюхиваясь, и сказал сам себе:
— Так я и думал, после тётушкиной стряпни всегда остаётся сильный, стойкий запах. Хотя он не так уж плох.
Юноша ещё раз втянул ноздрями воздух, его охватила дрожь — то ли озноб, то ли радость: учуял свиней в свинарнике. Улыбка стала совсем озорной.
— Не переживайте, мои дорогие хрюшки, я не забыл о вашей роли в празднике!
Ли Гуаньци аккуратно выудил из кармана лекарственный порошок, тщательно завёрнутый в шелковичную бумагу, и, оглядев трёх свиней, не удержался от ещё одной проделки — с лукавым видом высыпал порошок прямо в кормушку.
— Позвольте-ка сдобрить ваш ужин, малютки. Это, друзья мои, очень сильное слабительное. Наслаждайтесь. Не дайте моей доброте по отношению к Чжао Бэйчэню пропасть даром.
Он уже мысленно предвкушал в каком печальном состоянии будет соседский свинарник к утру, по спине пробежали мурашки. Чжао Бэйчэню, несомненно, достанется приятнейшее задание вычистить его. Покончив с этим, Ли Гуаньци прислушался и понимающе хихикнул.
— Ц-ц-ц! И чего это у старика Чжао так шумно посреди ночи?
Есть! Он обернулся, его глаза уловили мерцающий свет свечей.
Тихонько подойдя к окну, Ли Гуаньци не удержался и заглянул внутрь: послюнявил палец, протёр крошечный глазок в запылённом стекле и возликовал.
— Великолепно...
Но вскоре с сожалением покачал головой и поднял глаза к небу, словно пытаясь прикрыть свои истинные мысли притворным разочарованием.
— О, Небеса! Почему этот мир такой чёрно-белый? Зачем тогда открывать мой мысленный взор?
Однако быстрее, чем благовонная палочка сгорает наполовину, второй сын семьи Чжао решил, что с него хватит. Удручённый Ли Гуаньци выбрался со двора, бормоча:
— И это всё? Похоже, второй сын семьи Чжао никак не смирится с мыслью об ещё одном ребёнке.
Уже знакомый большой жёлтый пёс прилёг отдохнуть у входной двери дома. Почуяв опасность, он открыл глаза, увидел всё того же возмутителя спокойствия и поспешил ретироваться.
И тут...
Земля едва заметно содрогнулась. А несколько вдохов спустя с неба донёсся оглушительный грохот.
Юноша бросил быстрый взгляд на север и ничего не увидел. Не придав значения странному происшествию, он вернулся домой. В постели Ли Гуаньци почувствовал подавленность и сонливость и вскоре уснул.
Глубокой ночью под ивой у входа в деревню появились два человека.
Тощий старик, попыхивая трубкой, повернулся к своему спутнику и язвительно заметил:
— Он и тебя призвал?
Ман Цзянчу пожал плечами.
— А ты думал я останусь в стороне от такой суматохи? Тем более он передал нам сообщение на расстоянии тысячи миль, Чжан Цисюань!
Старик лишь улыбнулся, решив не отвечать. Однако когда их внимание привлекла шахматная доска с незаконченной партией, от их безмятежности не осталось и следа.
— Старик Ман, настоятельно рекомендую взглянуть на доску!
Ман Цзянчу, оказавшийся отцом Ман Ваньшу, бросился к доске. Его лицо утратило краски. Он взмок. Тощий постучал трубкой о край доски, встал и шепнул:
— Вероятно, сегодня ночью он бросит нам вызов.
На шахматной доске три чёрные фигуры были окружены многочисленными белыми, чёрным оставался лишь один ход. Послание яснее ясного: не согласитесь с требованиями Су Сюаня, он уничтожит всех троих! Очевидно, Лу Тяньчэн не смог прийти к компромиссу, что и вызвало подземные толчки, разошедшиеся на многие мили вокруг.
Двое под ивой молча переглянулись, пространство между ними едва заметно исказилось. Из пустоты медленно материализовался Су Сюань в сером, слегка потрёпанный, но по-прежнему надменный. Ман Цзянчу прищурился, его взгляд стал жёстким: он увидел чёрные ножны в руке новоприбывшего.
— А где друг Лу?
Су Сюань махнул рукой в сторону доски и спросил:
— Вы хорошо рассмотрели?
Ман Цзянчу кивнул. Чжан Цисюань сгорбился, с хитрой улыбкой постучал трубкой и поинтересовался:
— Какая разница, смотрели мы или нет, право слово?
Старик в сером не ответил — вместо ответа он неторопливо снял чёрные как смоль ножны с пояса, и их захлестнула кипучая духовная энергия неба и земли. Су Сюань сжал руку. В руке начала конденсироваться красновато-золотистая энергия меча.
Тощий замер как вкопанный, не в состоянии пошевелиться, его будто связала неведомая сила. По лбу стекал холодный пот.
Ладонь Су Сюаня стиснула рукоять только что созданного меча, и с неба низверглась ужасающая сила. Окружавшая их пустота, расколотая громом и молниями, пошла крупной рябью.
— Бессмертные старики, с вами столько хлопот... По-хорошему не понимаете, да? Мне самому прибыть к Таинственным Вратам и найти вас? Неужели вы с такой лёгкостью отбросите свои воплощённые аватары?
Чжан Цисюань неотрывно смотрел на чёрные ножны. Вдруг в голове промелькнуло давно забытое имя, которое постепенно слилось с тем, кто стоял перед ним. В тот же миг, его сердце наполнилось безграничным страхом. Задрожав всем телом, он попытался сказать:
— Вы... Вы...
Бум!
На него обрушилось чудовищное давление, заставив и без того сгорбленное тело упасть на колени. Голову с силой пригибало к земле, но Чжан Цисюань даже не думал сопротивляться. Если это действительно тот, о ком он думает, он обязательно придёт к Таинственным Вратам и отыщет его истинное "я".
Тощий старик хрипло произнёс:
— Ваше превосходительство, пожалуйста, я покину Великую Ся. Немедля!
Бум!
Энергия меча рассеялась. Су Сюань широко улыбнулся.
— Так-то лучше. Видишь ли, я считаю себя человеком разумным. И обожаю убеждать других при помощи логики. Я не слишком люблю прибегать к насилию.
Ман Цзянчу проворчал:
— А как же Лу Тяньчэн?
Су Сюань пожал плечами и пробормотал, пристёгивая ножны обратно к поясу:
— С ним покончено. Ничего не поделаешь, он не прислушался к голосу разума.
*Китайский фут, равен примерно 33 см (в древности 24-27 см).
http://tl.rulate.ru/book/98242/3323476
Готово:
Использование: