Но больше всего меня беспокоили дети, наблюдавшие за этой сценой, что может плохо сказаться на их воспитании.
— Вы меня извините, конечно. Но не могли бы вы убрать меч при детях, и давайте просто поговорим...
Но мужчина был настолько потрясён, что, похоже, не слышал меня.
— Это то, что многие люди не могли сделать в течение многих лет, но как, чёрт возьми…
Затем он бесконечно выставлял меня злой ведьмой, говоря, будто я промыла мозги детишкам или что я применила запрещённую чёрную магию.
Не слишком ли это?..
Я подняла палец, чтобы возразить, но скорее всего меня неправильно поняли, со стороны показалось, будто я собиралась применить магию. Кончики моих пальцев покалывали, будто они были в огне.
Знания ведьмы в моей голове постепенно начали открываться для меня.
Поток мыслей был довольно мощным, но неустойчиво колебался независимо от того, сосредотачивался ли на этом заклинатель.
Но здесь есть рыцари.
Когда я взглянула на рыцарей, выстроившихся внутри хижины, мужчина яростно закричал, думая, что я обдумываю побег.
— Я спросил, что ты сделала?!
— О нет. Ты не должен кричать перед детьми. Это их только напугает.
Как и ожидалось. Лука, который, плача, цеплялся за свою левую ногу, разразился ещё большими слезами.
Я протянула руки, чтобы утешить Луку. Ребёнок попытался подбежать ко мне, но тут же был остановлен мужской рукой.
Крик разнёсся эхом по моей тесной хижине, и у меня начала раскалываться голова.
Я глубоко вздохнула и медленно встала.
— Если вам это интересно, я была бы рада...
Кончик меча мужчины продолжал следовать за мной. Но до тех пор, пока я не попытаюсь сбежать, я не думаю, что меня убьют. Вы должны знать, что это за запрещённый поступок – есть морковь.
Когда я подняла вилку со стола, лезвие меча мужчины коснулось моей шеи совсем близко.
Неважно, насколько я ведьма, что я могла бы сделать вилкой?
Я спокойно вонзила вилку в пирог на столе.
— ...Что ты делаешь?
Когда я протянула вилку в руке, мужчина посмотрел на меня сверху вниз ещё более дрожащими глазами, чем раньше. Я улыбнулась, размышляя о доброте.
— Мой морковный пирог. Не хотели бы вы попробовать его?
Но почему? Его лоб наморщился.
— Значит, это всё-таки дело в нём.
— Что?
— Этот пирог. Дети едят какие-то зелья вместе с этим вкусным пирогом, перед которыми они не смогли устоять.
— ...Вы серьёзно не умеете общаться.
— Ты всё ещё пытаешься сделать меня своей марионеткой своим особенным заклинанием. Таким образом ты хочешь прибрать к рукам Герцогство.
У этого человека столько заблуждений. Я тупо уставилась на мужчину, стоявшего передо мной.
— Неужели ты думала, что я поддамся на такой мелкий трюк?
— Если бы я была действительно злой ведьмой, стала бы я использовать этот мелкий трюк?
Что вы думаете о людях? Я привыкла к тому, что меня всегда неправильно понимали, но спустя столько времени я впервые начала злиться.
— Вы заперли таких замечательных малышей и издевались над ними.
— Издевалась над ними?
Я попыталась оценить его ошибки, но Великий Герцог только продолжал наставлять на меня свой меч.
— Как могли дети захотеть жить в моей хижине, а не в роскошном особняке?
Теперь его вопрошающий взгляд обратился к детям.
— Вы попытаетесь отругать их за то, что они раскрыли ваше жестокое обращение?
— Извините меня, но сейчас не время обращать свой гнев на детей. Вместо этого вам следует оглянуться назад на свои поступки.
Однако Герцог не ответил мне и приказал молодому человеку своего возраста, стоявшему рядом с ним:
— Дэниел, возьми эту штуку. Нам нужна проба.
Это был морковный пирог, тщательно приготовленный мной, и каштан, на который он указал глазами, как будто видел грязь, назвав его "этой штукой".
Я не хотела отдавать, но осторожно протянула ему блюда. Ничего не выйдет, даже если вы это проверите. Другими словами, это была возможность снять ложное обвинение. Когда мужчина по имени Дэниел получил пирог и взял его, Герцог приказал детям.
— Луна, Лука. Немедленно идите к экипажу.
Ох, насчёт этого.
Я сделала движение пальцами. Открытая дверь кабины с грохотом закрылась, и её тут же заперли.
— Я не думаю, что вам следует забирать детей.
Глаза у всех округлились, когда они увидели, как я заперла дверь одним жестом.
Тут же солдат, стоявший рядом, дёрнул дверь, но она не поддалась.
Эта хижина может и выглядела хилой и неряшливой, но на самом деле она ничем не отличалась от любого другого здания.
Увидев, что в маленькой каюте была мощная охранная магия, я предположила, что это сделал первоначальный владелец моего тела.
— Почему ты не можешь открыть её?
— Немедленно принеси топор!
Герцог, который наблюдал за солдатами внутри и снаружи хижины, пытающимися взломать дверь, потому что они не могли её открыть, приказал мне:
— Открой дверь немедленно.
— Нет, я слышала, ты бросил детей.
— В чём вы меня обвиняете?
— Если они вернутся в резиденцию Эрцгерцога, вы снова попытаетесь посадить детей в тюрьму.
— Разве мы сейчас не в тюрьме?
Эрцгерцог хмыкнул, стиснул зубы и оглянулся через плечо. Он указывал на дверь, за которой скулили солдаты.
— Кто запер нас сейчас?
Хм, он не ошибается. Было ли это слишком опасно? Я снова применила магию своей рукой, чтобы высвободить всю силу на двери.
— Взамен пообещай быть хорошим опекуном для детей.
— С каких пор ведьма-людоедка требует от меня быть хорошим опекуном?
Эрцгерцог фыркнул, медленно откидывая серебристые волосы, которые в изумлении упали ему на лоб.
— Если я обыщу это кострище и найду доказательства того, что ты ешь людей, я немедленно казню тебя.
— Нет! Хейзел не ест людей!
— Она дарит цветы.
— Лунабель, Лука. Поторопитесь и садитесь в карету.
Эрцгерцог отдал твёрдый приказ детям, свисавшим с его ног, но они не двинулись с места.
— Хейзел тоже того стоит, чтобы поехать с нами.
— Это точно. Давай возьмём её в качестве нашей няни.
— Что?
Мужчина уставился на Луну дрожащими глазами, удивляясь. Ему было трудно понять детишек, почему они просят взять меня в качестве няни.
— Что, чёрт возьми, сделала эта ведьма? Теперь ты контролируешь моих брата и сестру?
Я потеряла волю опровергать повторяющиеся сфабрикованные обвинения и предположения и вздохнула.
— Ни за что!
— Нет! Ты ворчливый Король Демонов!
— А-а-а... Я не уйду без Хейзел.
Лука сидел на полу и плакал.
В моей маленькой хижине царил полный беспорядок.
— Каштаны. (примечание переводчика: так она их называет.)
Дети, которые плакали и кричали, остановились и посмотрели на меня.
Единственным предположением было то, что даже Эрцгерцог замолчал и посмотрел на меня удивлёнными глазами.
— Остановитесь и идите домой.
Это было то, чего я действительно не хотела говорить.
Однако ни по закону, ни по крови я не имела права настаивать на том, что буду воспитывать детей, поскольку Герцог был фактическим опекуном детей.
— Я напишу вам. Если вы не умеете читать, попросите кого-нибудь другого прочитать это.
Уголки губ Луны, которая смотрела на меня обиженными глазами, опустились.
— Вы тоже пишите письма.
Эрцгерцог может не разрешить нам обмениваться письмами.
Тогда у меня был другой вариант. Иногда я посылала Леди или Дейзи для связи.
Чтобы я всегда могла видеть, что Эрцгерцог на самом деле хорошо обращается с детьми.
С лицом, ярким, как клубника, Луна потянула брата за ноги.
— Обещай мне, что ты не убьёшь Хейзел.
Эрцгерцог прищурил глаза и неохотно ответил:
— Хорошо.
— Она хорошо заботилась о нас. Скажи спасибо.
Теперь, следуя за бровями, даже его глаза сузились.
— Почему?
Пока Луна спорила снова и снова, Эрцгерцог бросил на меня острый взгляд и приветствовал меня вздохом.
— Позвольте мне поблагодарить вас за то, что вы спасли моих брата и сестру.
В конце концов Эрцгерцог вышел из хижины с детьми, по одному в каждой руке, которые всё ещё не могли идти по его стопам.
— Подождите!
Когда я выбежала на улицу, солдаты преградили мне путь копьями.
— Это для детей. Возьмите.
В моих руках была куча детской одежды, обуви, игрушек и печенья, которое я испекла.
Эрцгерцог, который закрывал дверь вместе с детьми в карете, подошёл ко мне. Когда я протянула ему предметы, его глаза расширились от недоверия.
— Что-то вроде особой вещицы ведьмы...
Что ж, конечно, Герцог имеет дело только с самыми лучшими вещами. Вещи, которые я покупала, были дешёвыми по сравнению с его вещами.
Независимо от того, что эти вещи были не вашего уровня и вкуса, малышам они очень понравились.
Пока я тупо стояла, как идиотка, Эрцгерцог тихим голосом пригрозил мне.
— Если обнаружится, что ты применила грязную магию к моим брату и сестре, даже мольба этих детей не смогут спасти тебе жизнь.
Выплюнув такие слова, Эрцгерцог холодно обернулся.
Я проглотила слёзы и подняла голову. Я не могла показать слёзы детям, которые всё ещё плакали в окошке кареты. Я улыбнулась, делая вид, что всё в порядке, и помахала рукой.
— Вы должны быть здоровыми и хорошими. Большое вам спасибо...
Прежде чем я успела поблагодарить вас за то, что вы сделали мою одинокую жизнь такой шумной, карета уехала.
Сегодня вечером я собиралась приготовить тушёную говядину, которую так любили дети.
Завтра я собиралась на ферму, чтобы купить домашнего кролика.
Обещания, которые я не сдержала людям, которые уходят прочь от меня.
Разве я не смогла избежать ситуации бесконечного наблюдения за спинами тех, кто оставил меня тут?
Возможно, это я, а не дети, жаждала любви. Наблюдая, как экипажи и процессия солдат становятся всё меньше и меньше, я услышала шорох у своих ног.
Внезапно Леди и Дейзи приблизились.
[Ты в порядке?]
Спросила Леди с обеспокоенными глазами. Я схватила кучу детских вещей, вытерла глаза рукавом и кивнула.
— Всё в порядке.
Каретка, которая была размером с ноготь, в конце концов превратилась в точку и исчезла.
— Всё будет хорошо.
Дети исчезли так же быстро, как и появились в моей жизни.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/68205/1841714
Готово:
Использование: