Готовый перевод A'mai Joins the Army / Амай: Вопреки ожиданиям. Заказное убийство. Встреча (1)

Очнулась Амай в кровати.

Кровать была большой и жесткой, но одеяло было мягким. Оно приятно касалось кожи. Это значило, что одеяло было из хорошей ткани. А ещё это значило, что... Похоже, на ней не было никакой одежды.

Амай приподняла одеяло и заглянула под него: так и есть, она в чем мать родила. Хотя, если уж придираться к словам, сказать «в чем мать родила» всё же было нельзя, так как раненое плечо было перевязано.

Когда очнувшиеся женщины обнаруживают себя в подобной ситуации, они обычно визжат, плотно завертываются в одеяло и с ужасом смотрят на стоящего рядом с кроватью мужчину.

Увы, мужчину рядом с кроватью Амай не увидела. А если б и увидела, у неё не хватило б сил ни на завертывание в одеяло, ни на визг. Она даже не задумалась о том, было ли совершено какое-либо насилие. Она просто лежала и радовалась тому, что ещё жива.

Она жива – разве это не прекрасно? Амай с облегчением вздохнула и, собираясь ещё поспать, свернулась клубочком.

Недалеко от кровати стоял круглый столик. За круглым столиком сидел и бинтовал себя раздетый по пояс Чан Юйцин. Услышав, что Амай очнулась и зашевелилась, он поднял голову и принялся с безучастным видом наблюдать за тем, как она будет реагировать. Увидев, что она полностью пришла в себя, но при этом не кричит и не паникует, он был несколько впечатлен.

– Что, совсем не страшно? – не удержавшись, спросил он.

Услышав его голос, Амай обмерла, а затем опять расслабилась. Не шевелясь, она равнодушно спросила в ответ:

– Страх как-то поможет?

На лице Чан Юйцина промелькнуло удивление.

– Не поможет, – приподняв брови ответил он.

Амай молчала и больше ни о чем не спрашивала. Чан Юйцин подошел к кровати и посмотрел на неё. Глаза Амай были закрыты, лицо спокойно, но немного сдавленное дыхание выдавало внутреннее напряжение. Чан Юйцин невольно улыбнулся и с издёвкой сказал:

– Ты лежишь раздетая в постели чужого мужчины. Ты так спокойна потому, что для тебя это не впервой?

Так было всегда: многие из шпионящих женщин занимаются и продажей своего тела. Все прекрасно знают об этом. Знал Чан Юйцин, знала и Амай. И вот теперь, когда он сказал так, было совершенно ясно: он насмехался над тем, что для неё продажа своего тела – совершенно обычное дело.

Амай пропустила провокацию мимо ушей и молча лежала дальше.

Чан Юйцин попробовал вывести её из себя ещё раз.

– Или же так бесстыдны все женщины Южной Ся?

Амай медленно открыла глаза и равнодушно посмотрела на него.

– Что можно считать бесстыдством? – спросила она.

Чан Юйцин презрительно улыбнулся.

– Лежать голой перед посторонним мужчиной. Нет?

Амай вдруг слабо улыбнулась и спросила в ответ:

– А мужчина, который стоит раздетым перед посторонней женщиной? Это бесстыдством не считается?

Чан Юйцин молча смотрел на неё.

Амай закрыла глаза и усмехнулась.

– Тот, кто сам с себя снял одежду, стыда от этого ничуть не чувствует. А с меня сняли без моего позволения, и за это называют бесстыдной.

Чан Юйцин холодно улыбнулся, наклонился и сжал пальцами её щеки.

– У этого ротика острый язычок. Осталось выяснить, на что годится это тело.

Амай протянула руку, один за другим разжала его пальцы и равнодушно ответила:

– Это всего лишь вонючий мешок из кожи. Если генерал хочет напугать меня, пусть пришлёт для этого кого-нибудь другого.

Она перевела взгляд на белое полотно его повязки. На полотне была видна проступившая кровь. 

– Генерал сам себе причинит неудобства. Не стоит, получив рану, рваться в бой.

Чан Юйцин застыл. Он не ожидал услышать такое. Какое-то время он молча смотрел на Амай, а потом вдруг улыбнулся, отошел в сторону и начал одеваться. Надев новёхонький военный кафтан, он наконец обернулся и сказал:

– Только никчёмные мужчины берут женщин силой. Я до такого не опускаюсь. У меня есть другие способы заставить тебя говорить, так что не испытывай моё терпение. Для женщины ты слишком жестка. Остаётся пожалеть, что... – он пристально смотрел на неё, – я ещё жестче. Не расчитывай, что я буду мягок с тобой из-за того, что ты женщина. Не ищи себе неприятностей.

Договорив, он взял со стола ваньдао, подошёл к двери, снова обернулся и с легкой улыбкой сказал:

– На твоих ладонях мозоли, на руках, пояснице и животе крепкие мышцы, на бедре свежий шрам от стрелы. Если собираешься врать, найди всему этому объяснение, которое не будет трещать по швам.

Увидев, что Амай напряглась, Чан Юйцин довольно улыбнулся и вышел.

Когда дверь закрылась, Амай с облегчением выдохнула. К счастью, Чан Юйцин был слишком горд и слишком уверен в своём превосходстве, он считал ниже своего достоинства принуждать женщин. Справиться с такими не сложно. Такие люди привыкли к тому, что они на недосягаемой для других высоте, привыкли к тому, что всё всегда у них получается, привыкли к тому, что другие падают им в ноги и признают своё поражение.

Амай улыбнулась, вытерла вспотевшие ладони о простыню и решила ещё поспать. Она твердо верила в то, что пока жизнь продолжается, есть и надежда.

За дверью поджидал Цуй Янь. Увидев вышедшего Чан Юйцина, Цуй Янь тут же подскочил к нему и с тревогой спросил:

– Старший брат Чан, ты действительно не хочешь, чтобы тебя осмотрел лекарь? Рана длинная, если не зашить её, может и разойтись.

– Пустяки, нечего беспокоиться, – поправляя одежду тихо сказал Чан Юйцин. – Через несколько дней заживёт.

Цуй Янь понял: Чан Юйцин отказывается от помощи лекаря потому, что не желает, чтоб о его ранении узнали другие. Немного подумав, он тихо спросил:

– Может тайком послать кого-нибудь поискать лекаря в другом месте? Привезем его, покажем рану, а потом сразу...

Цуй Янь рубанул ладонью, показывая, что именно будет потом.

Чан Юйцин мельком взглянул на Цуй Яня.

– Если я сказал, что не надо, значит не надо.

Видя, что Чан Юйцин не в духе, Цуй Янь не осмелился продолжать разговор на эту тему.

Он догнал уходящего Чан Юйцина и сообщил ему:

– Только что приходил человек от главнокомандующего. Передал, что тебя вызывают.

Чан Юйцин остановился и обернулся к Цуй Яню.

– Быстро. А Ши Дачунь с характером.

Цуй Янь презрительно скривил губы.

– Дело дошло до главнокомандующего. Нам придётся объясняться, а мальчишка-то сбежал. Я сразу послал к воротам людей перехватить его, но они видимо опоздали. У нас осталась только эта женщина. Если б было наоборот, было бы лучше, но как назло... Если окажется, что она из приличной семьи, нам будет не легко всё уладить.

Чан Юйцин холодно усмехнулся:

– Ты плохо знаешь нашего главнокомандующего. Он не будет спрашивать нас об этом деле.

Цуй Янь почесал голову и озадаченно спросил:

– Почему не будет?

Чан Юйцин опять остановился, с улыбкой посмотрел на Цуй Яня и спросил:

– Даже если я и похитил женщину из простонародья, что он сможет сделать? Думаешь,  он посмеет передать это дело в военно-судебное ведомство?

Да, в самом деле, что Чэнь Ци мог сделать Чан Юйцину? Посмеет ли он передать дело в военно-судебное ведомство? Не посмеет, не сможет. Ну а раз так, чего ради поднимать шум и ставить самого себя в неудобное положение?

Цуй Янь мог действовать необдуманно, но дураком не был. Он восхищённо посмотрел на Чан Юйцина и подхватил:

– Он знает, что мы развлекаемся у него под боком, а его к себе не пригласили! Старший брат Чан, да ты наг... – он чуть было не сказал «наглец», но вовремя остановился и договорил иначе. – Ты потрясающий!

Чан Юйцин посмотрел на него и с некоторым сожалением улыбнулся:

– Ладно уж, наглец так наглец. Нам нет нужды быть прямодушными с Чэнь Ци. Он только изображает из себя цзюнь-цзы* и способен кусать лишь слабых. Он прекрасно знает, что те, кто из семьи Чан или Цуй, ему не по зубам, и не будет нас трогать. По крайней мере сейчас.

• Цзюнь-цзы – «благородный муж» – носитель совокупности конфуцианских добродетелей, идеал нравственной личности. 

Цуй Янь хихикнул.

Подойдя к воротам, они встретили одного из тех двух охранников, которые вместе Цуй Янем тайком поехали за Чан Юйцином из города. Охранник принес несколько пачек лекарственных трав. Увидев Чан Юйцина и Цуй Яня, охранник приветствовал их. Чан Юйцин едва взглянул на него и приказал:

– Иди на задний двор и передай женщинам. Пусть  приготовят и отнесут ей выпить.

Охранник отозвался согласием и уже хотел пойти на задний двор, но Цуй Янь остановил его. Украдкой взглянув на Чан Юйцина, он тихо сказал:

– Пусть сделают и для твоего генерала. Когда он вернется, уговори его выпить.

Охранник кивнул, Цуй Янь хлопнул его ладонью и улыбнулся:

– Тогда поспеши!

Чан Юйцин бросил на Цуй Яня настороженный взгляд, Цуй Янь неестественно рассмеялся и подошел.

– Старший брат Чан, пошли скорее. Мне надо показаться у дяди, а то он снова начнет читать мне нотации.

Заняв Юйчжоу, Чэнь Ци и Чжоу Чжижень поселились в резиденции командующего гарнизоном, а Чан Юйцин обосновался отдельно от высшего командования в особняке одного богатого торговца. Утром он вместе с Цуй Янем выехал из города в военный лагерь, а по пути обратно встретил Амай и Чжан Эрданя, так что в резиденции командующего гарнизоном в тот день ещё не был. Когда Чан Юйцин и Цуй Янь подъехали к воротам резиденции, солнце уже клонилось к закату. 

Чэнь Ци, Чжоу Чжижень и другие генералы высоких рангов собрались во внутреннем зале чтобы обсудить план дальнейших действий. Заметив Чан Юйцина и пришедшего с ним Цуй Яня, Чэнь Ци небрежно кивнул им.

Цуй Янь думал, что Чэнь Ци позвал их чтобы задать вопросы относительно дневного происшествия, а оказалось, что это сбор высшего командования для обсуждения военных дел. Он был из известно рода, но ещё юн и всего лишь в чине капитана, а капитанов на подобные собрания не звали. Цуй Янь застыл в дверях, не зная, что делать – уйти или остаться. 

Не поднимая головы Чэнь Ци сказал:

– Цуй Янь, проходи, тебе будет полезно послушать.

Чжоу Чжижень пристально посмотрел на племянника. Цуй Янь неуверенно улыбнулся в ответ и подошёл к большому столу, вокруг которого все собрались. 

Зима выдалась суровой, поэтому войско Северной Мо – около двухсот тысяч солдат – решили разместить в окрестностях Юйчжоу. Надо было дождаться теплых весенних дней и уже тогда переходить к активным боевым действиям. Вот только относительно направления этих боевых действий возникли разногласия.

По первоначальному плану следующей целью после захвата Юйчжоу должен был стать Тайсин. Но, вопреки ожиданиям, армия Юйчжоу не была полностью уничтожена, оставшиеся от неё двадцать тысяч солдат Шан Ичжи увёл в горы. Эта армия стала занозой в душе Чэнь Ци, из-за неё он чувствовал большую тревогу.

Если не брать армию Шан Ичжи в расчет и, как предполагалось по плану, наступать на Тайсин, эта армия останется у них в тылу непрестанной угрозой.

А если сначала отправиться в горы Уланьшань, то не известно, получится ли уничтожить армию Шан Ичжи всего одним ударом. Да и место это сложное и опасное.

Генералы Северной Мо не хотели лезть в горы, они считали, что Чэнь Ци преувеличивает опасность, устраивает много шума из ничего. Что смогут сделать двадцать тысяч солдат? Их и армией-то назвать нельзя, ведь они разбросаны по горам словно бандиты.

Чэнь Ци окинул взглядом собравшихся генералов и сказал:

– Согласно донесениям разведки, Шан Ичжи расставил своих людей по стратегически важным местам в горах, а всю конницу отправил в степи на запад. Год заканчивается, скоро придет весна, наступят тёплые дни. Пусть генералы свободно выскажутся о том, каков должен быть наш следующий шаг.

Генералы молчали. 

Чжоу Чжижень переглянулся с Чан Юйцином и сказал:

– Подчиненный всё так же полагает, что сперва лучше взять Тайсин.

– О? – на лице Чэнь Ци появилась легкая улыбка. – А как быть с бандитами, называемыми армией Цзянбэя?

– Раз это бандиты, добиться чего-либо будет трудно, – ответил Чжоу Чжижень.

Чэнь Ци указал на лежащую на столе карту.

– Но эти бандиты засели у нас в тылу. Пути нашего снабжения под угрозой.

Чжоу Чжижень ничего не ответил. Чэнь Ци перевел взгляд на Чан Юйцина.

– Что думает генерал Чан?

Чан Юйцин приподнял брови и ответил:

– Главнокомандующий говорит разумно. Но мы не можем остановить наше продвижение на юг только из-за того, что в горах сидят двадцать тысяч солдат армии Цзянбэя. Горы Уланьшань легко защищать и сложно атаковать. Если мы решим сначала истребить засевшую в горах армию и только потом заняться Тайсином, тогда нам надо оставить в Юйчжоу малую часть нашего войска, а остальных отпустить домой. Пусть они женятся и заведут побольше детей. Дети подрастут, и мы вернёмся сюда опять. Но, боюсь, к тому времени Южная Ся уже разделается с Юньси. Будут ли условия для наступления на Тайсин такими же благоприятными, как сейчас?

Цуй Янь громко рассмеялся, но под пристальным взглядом Чжоу Чжиженя тут же замолк.

Чень Ци сделал вид, что ничего не заметил, и спросил Чан Юйцина:

– Что же генерал Чан предлагает?

Чан Юйцин улыбнулся.

– Мнению вышестоящего замечаний высказывать не смею, но я не вижу противоречий между уничтожением бандитов и наступлением на Тайсин. У нас достаточно войск, их можно разделить на две части, одну отправить на юг к Тайсину, а другую в горы истреблять армию Цзянбэя.

Чень Ци хлопнул по столу.

– Хорошо. Так и сделаем. 

Он посмотрел на Чжоу Чжиженя и Чан Юйцина, а затем спросил:

– Тогда кто тогда пойдет на Тайсин, а кто в горы?

Генералы молчали. Все знали, что Тайсин теперь одинок, никто к северу от Ваньцзян не сможет прийти ему на помощь. Взять эту крепость – дело времени. А горы Уланьшань – суровое неприступное место, изничтожить засевшую там армию Цзянбэя будет очень не просто. Более того, имя захватившего Тайсин будет навеки вписано в историю, он останется в памяти как генерал, одержавший большую победу. А того, кто пойдет в горы Уланьшань, будут звать всего лишь усмирителем бандитов. Тяжелая неблагодарная работа.

Чан Юйцин молча улыбался и вертел в пальцах ваньдао.

Подумав, Чэнь Ци сказал:

– У почтенного генерала Чжоу большой опыт, он уже осаждал Тайсин и хорошо знаком с местностью вокруг него. Прошу почтенного генерала Чжоу принять командование войском, которое отправится на Тайсин.

Чжоу Чжижень на мгновение удивленно замер, а затем сложил руки в поклоне и отозвался:

– Подчиненный принял приказ.

Чэнь Ци улыбнулся Чан Юйцину.

– Генерал Чан уже имел дело с песчаными бандитами, у него есть опыт. Прошу генерала Чан оказать любезность – отправится в горы Уланьшань и избавить наше войско от беспокойств.

Чан Юйцин усмехнулся, взглянул на Чэнь Ци и лениво ответил:

– Раз уж главнокомандующий приказывает, мне приходится подчиниться.

План был утверждён. Генералы ещё раз обсудили некоторые мелочи, и собрание на этом завершилось. Чан Юйцин так ничего больше и не сказал. Когда Чэнь Ци объявил о завершении собрания, он просто развернулся и собрался уйти. 

Чэнь Ци остановил его и непринужденно спросил:

– Говорят, генерал Чан схватил шпиона Южной Ся. Как прошёл допрос?

Чан Юйцин обернулся и с улыбкой ответил:

– Неплохо. Тот человек оказался покладист.

Чэнь Ци улыбнулся в ответ и совершенно серьёзным тоном сказал:

– Генерал Чан хорошо постарался, но надо приложить чуть больше усилий и допросить повторно. Может быть ночью получится узнать что-то ещё.

Чан Юйцин насмешливо улыбнулся Чэнь Ци. 

– Непременно.

Все уже знали о том, что Чан Юйцин прямо на улице похитил женщину. Присутсвующие слушали эти двусмысленности и понимающе улыбались.

Выйдя за ворота резиденции, Чжоу Чжижень нагнал Чан Юйцина и окликнул его. Он собирался что-то сказать, но Чан Юйцин остановил его:

– Почтенный генерал Чжоу, не надо лишних учтивостей. Согласно старшинству поколений, Чан должен называть вас дядюшкой. Чан издавна восхищается почтенным генералом. Поручение наступления на Тайсин почтенному генералу – ожидаемое всеми решение, я полностью согласен с этим.

Чжоу Чжижень похлопал его по плечу и вздохнул.

– Если бы Яньэр хоть сколько-то походил на тебя, мне было б спокойней.

Чан Юйцин улыбнулся.

– А`янь ещё слишком юн. Со временем и опытом он добьется успеха.

Чжоу Чжижень вздохнул, покачал головой и ничего больше не сказал.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/43904/1200985