(От лица Сюаньдэ)
Хотя на окраине города и нет торговых улиц, зато есть голубое небо, белые облака и тенистые деревья. Осенью это место напоминает тихий уютный городок. Атмосфера здесь совсем другая, чем в центре города. Мне нравятся оба места.
— Кх-кх-кх…
Но есть и то, что мне не нравится. Например, разводить костёр, чтобы приготовить еду.
— …Господин, вы уверены, что с вами всё в порядке?
— А-а-а, да, всё хорошо, — ответил я, стараясь сдержать кашель.
Я ускорил темп, раздувая огонь, и добавил с улыбкой:
— Это всё же лучше, чем читать бамбуковые свитки.
— …Да, — кивнула Гунъю. — Но, господин, не перенапрягайтесь. Вам не пристало заниматься такой грубой работой.
«Грубой работой?»
— Не стоит церемониться, — отмахнулся я. — Я и сам хотел тебе помочь.
— …
Гунъю явно хотела что-то сказать, но промолчала и, понаблюдав за мной ещё немного, отправилась по своим делам.
К счастью, у меня был опыт приготовления еды на костре. Однажды я гостил у родственников в деревне и научился у них этому искусству.
Вскоре еда была готова. Я разложил её по тарелкам и отнёс в дом.
— Обед готов! — громко крикнул я, надеясь поднять людям настроение.
Но, вопреки моим ожиданиям, они лишь испуганно вздрогнули и, сбившись в кучку, стали с опаской наблюдать за мной.
Я видел, что они напуганы. В эти смутные времена люди жили в постоянном страхе.
— Не бойтесь, — сказал я, стараясь говорить как можно мягче. — Может, я и не лучший повар, но хотя бы накормлю вас досыта.
Я старался быть как можно добрее, чтобы выглядеть безобидным. Раньше я и не задумывался, насколько важно производить хорошее впечатление.
Несколько человек, не выдержав, подошли ко мне и забрали тарелки с едой. Вскоре к ним присоединились и остальные.
Эти люди были полны тревоги. Любой, кто проявит к ним доброту, даже если это всего лишь обман, в их глазах станет спасителем.
«Интересно, это эффект подвесного моста? — подумал я. — Наверное, нет».
Я смотрел на беженцев, и меня переполняло чувство удовлетворения. Раньше я никогда не был особенно отзывчивым. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что люди в древности были добрее, чем в наше время. Поэтому я хотел сделать для них всё, что в моих силах.
— …Господин, вы такой… удивительный…
Что?
Я обернулся. Гунъю стояла за моей спиной и, не мигая, смотрела то на меня, то на беженцев. Мне показалось, что она немного взволнована.
Беженцы, увидев Гунъю, вскочили на ноги и почтительно поклонились ей.
— …Прошу вас, не стесняйтесь, ешьте, — спокойно сказала Гунъю.
Они послушно сели за стол и продолжили есть.
Гунъю молчала, но я чувствовал, что её что-то беспокоит. Она редко показывала свои эмоции, но, когда о чём-то размышляла, её взгляд становился пустым. Я уже замечал это раньше, когда мы обсуждали неурожай. Тогда она долго молчала, погружённая в свои мысли.
— Гунъю, ты хочешь что-то сказать? — спросил я, когда мы вышли из дома.
Я знал, что, если я не спрошу, она сама ничего не скажет.
Гунъю не удивилась моему вопросу. Она просто посмотрела на меня. Видимо, это означало «да».
— Тебе кажется, что они сторонятся тебя? — спросил я.
Она снова промолчала, и я уже подумал, что угадал, как вдруг она произнесла:
— …Немного.
— Хе-хе-хе.
Я тихонько засмеялся. Гунъю отвернулась. Я был рад, что угадал, и в то же время удивлён, что она вообще обращает на это внимание.
Мне казалось, что ей всё равно, что о ней думают другие. Иначе она бы не была такой молчаливой.
— Как думаешь, почему? — спросил я.
— …Потому что они боятся власть имущих.
Ха-ха!
Я снова рассмеялся.
— Нет, просто они хотят, чтобы ты им улыбнулась, — сказал я, растягивая губы в улыбке. — Ты ведь почти никогда не улыбаешься.
— …И правда?
— Конечно! Разве они так себя ведут, когда видят меня?
— …Позвольте заметить, что они, скорее всего, приняли вас за повара.
Хм… В её словах была доля правды.
— В общем, тебе нужно чаще улыбаться! — сказал я. — Почему бы тебе не улыбаться, если тебе хочется?
Гунъю промолчала. Сказав это, я тут же пожалел. Возможно, я задел её за живое.
— …Мой учитель, господин Чжэн Сюань, однажды сказал мне: «Ритуал — основа всего. Ритуал есть — государство есть. А ритуал не терпит небрежности. Улыбка есть проявление небрежности. Поэтому не следует часто улыбаться».
Я не понял всех тонкостей её объяснений, но общий смысл уловил. Короче говоря, она, или её учитель, считали улыбку проявлением легкомыслия.
— Слишком уж серьёзно, — пробормотал я.
— …Ритуал — это серьёзная вещь, — ответила Гунъю и снова поклонилась.
Очевидно, она не собиралась следовать моему совету.
«А ведь в тот раз, когда она улыбнулась, у неё получилось очень мило… Почему бы ей не попробовать ещё раз? — с сожалением подумал я. — Но, в конце концов, это её дело. У неё, наверное, есть свои причины».
«Моя задача — помочь ей позаботиться о беженцах. Вот и всё».
«Ах да, нужно будет навещать их каждые два-три дня. А то от этих древних текстов голова кругом идёт».
http://tl.rulate.ru/book/727/4110453
Сказали спасибо 0 читателей