Готовый перевод Мастер Цимэнь против саратовской ведьмы: Глава 7. Приворот на свечах. Леся (ч.2)

К вечеру успела с трудом. Сначала возник вопрос, какую краску взять для свечей и нити. Мне всегда казалось, что важен сам цвет. Лишь не так давно узнала про особенности киновари, известные каждому китайцу. А оказавшись в бабушкиной комнате, окончательно растерялась: она деревенская ведьма или художник-передвижник?

С одной стороны сразу пришла в голову классика, киноварь. Вроде как и обряд направлен на человека, менталитет которого требует именно ее. Но это же не мой менталитет, на Руси киноварь – краска иконописцев, а я точно не икону писать буду.

Рука сама потянулась к любимой охре. Стоп! Охра издревле служила заменой крови для жертвоприношения. Я же никаких жертв приносить не собираюсь, позвать только. И вообще обряд на крови – не правильно.

Кармин? Как там в фэн-шуй говорят? Краска впитавшая в себя ци неба и земли? Вроде идеально. Но вспомнив о том, из чего ее делают, снова подумала о жертвоприношении. Нет, червячков ради своей любви обижать не буду.

Остаётся маленький бочоночек с драконовой кровью. Я-то знаю, что к драконам эта краска не имеет отношения. Хотя драцену или дракончик именно в честь драконов назвали. Но душа сама потянулась именно к драконьей крови. "Самая красная из того, что создал Всевышний" драконова кровь сохраняет долголетие дерева, а потом тех предметов, что были окрашены ею. Краска, способная сделать приворот долговечным – то, что надо. И ещё мне грело душу осознание, что драконова кровь – в самом деле, исцеляющий эликсир.

Сделать свечи, сплести нить – дело одного часа. А потом снова проблема, слова приворота. Те, что я знала, меня в корне не устраивали. Не надо мне тоску нагонять на любимого, зависимости формировать. Мне бы со своей тоской справиться и просто позвать.

Перечитав трижды нужные страницы бабушкиной книги, так и не смогла я подобрать слов. А за окном уже темнело. И, когда сверкнула первая звезда, взгляд зацепился за фразу "слово идёт из сердца к сердцу". Вот оно!

Как в школе: быстро набросать план, где вместо пунктов основные мысли; найти нужные образы, которые задевают душу. Достаточно, остальное додумается на ходу, прямо из сердца. Надо только представить, как эти слова в сердце Ичжэня проникают, преодолевая расстояние.

...

Свежий ветерок растрепал волосы, под ноги шагнул Василиск. Шевельнул ушами, словно догадался, куда я собралась, и растворился в темнеющих вдоль дорожки кустах.

Днём до Красного ручья пару часов идти. А я на ночь глядя, по лесу, хоть и не дремучему – надо думать, с непривычки долго топать придется. Но к рассвету точно доберусь.

Поначалу были опасения, что в темноте даже с фонарем, заблужусь. Но стоило перешагнуть опушку, как все страхи пропали, а внутри поднялось что-то такое странное. Эйфория? Словно напилась, но алкоголь заблудился и так и не дотек в мозг, лишь согревая и успокаивая.

В какой-то момент я сообразила, что даже не пытаюсь ориентироваться, ноги сами идут куда-то. Но пара знакомых примет успокоила. Неужели после долгих лет отсутствия я так хорошо помню дорогу к ручью, что иду на автопилоте?

Сколько было времени, когда я добралась до берега ручья, не знаю. Точно далеко за полночь. По дороге забрела в малинник и не удержалась, наелась досыта сладких ягод. Исцарапалась до крови, но все равно вкусно. Потом валялась на какой-то поляне в траве, переваривая вкуснятину и смакуя нежное послевкусие диких ягод.

На берегу, под светом луны, обнаружила, что руки стали похожи на лапки тигра от кровавых царапин. Разделась и полезла в воду смывать кровь. В голове слабо щелкнуло воспоминание о жертвоприношениях и клятвах на крови... Да ну ладно! Это будет жертва духу малинника. Хихикнув, я окунулась с головой.

А когда на востоке появилась полоса света, накинула тунику, расчесала пальцами волосы и начала...

Встану, росой умываясь,

Заре золотой поклоняясь,

Выйду из двери в дверь,

Из ворот в ворота,

Прямо к синему морю...

Ноги сами шагнули обратно в ручей. Шлепая ладонями по воде, я продолжала говорить, понимая, что этого точно в моем плане приворота не было...

Там двенадцать братьев с начала веков живут,

Двенадцать братьев времени сеть плетут.

Подойду к ним близко,

Поклонюсь в ноги низко.

Сходите за синее море.

На краю воды Буян-остров стоит,

На Буяне-острове дуб,

Под дубом плита плитущая,

Моя точка тоскующая.

Подымите плиту,

Заберите тоску,

Утопите в воде, упокойте на дне...

Две свечи вспыхнули на берегу живыми огоньками. Сама подносила к ним заполненную лучину, но все равно казалось, что фитильки загорелись сами собой, и пламя, тихо потрескивая, потянулось на восток, к светлеющему небу.

Огням повелеваю,

Две свечи заклинаю.

Как огонь небесный с огнем земным,

Две души соединяю.

Как луна освещает Навь и явь,

Так свет свечей укажет тебе дорогу

К моему порогу,

Чтоб пришел повидаться,

Да не смог расстаться...

Собственный голос навевал... Нет, не сон, а что-то похожее на усталость, какая накатывает, когда, не отрываясь, смотришь в одну точку. И вроде смотрела не на огоньки свечей, а на небо, взгляд пробегал по огненным сполохам будущей зари. И одновременно, словно вторым зрением, видела обе свечи, огоньки которых стали глазами... Ичжэнь?

В этот миг стало страшно. Но всего лишь на миг. Наверно, будь это образ другого человека, страх бы не отпустил. Но знакомые искорки в глазах не могут пугать, разве что иногда жутко бесят...

Шагнув назад распрямила ладони над свечами так, что пламя слегка касалось кожи, согревая, но не обжигая...

В след твой наступила,

Две свечи заговорила,

Огонь небесный, огонь земной,

Встаньте у милого за спиной,

Следом ходите-бродите,

Дорогу ко мне нашепчите,

Имя мое ему в сердце вложите...

След в след, шаг в шаг,

Не отставайте,

Не оставляйте,

Обо мне напоминайте,

Ко мне на порог призывайте...

Небо на востоке уже разгорелось, словно пожар, ближе к горизонту даже смотреть больно, но взгляд было не оторвать. Этот небесный пожар словно охватывал мое тело... или тело устремилось к небу... или...

Пусть слова мои через белый свет летят,

Легче ветра полуденного,

Быстрей молнии-спицы,

Прошепчу ему лучом солнца-ярицы,

Что я стану его жар-птицей...

Я, как будто сквозь сон, опутывала свечи, связывая их друг с другом, красной нитью. Воск, стекая вниз, сразу пропитывал нить, соединяя ритуальные свечи в единое целое. Воск обжигал пальцы, словно свечи целиком стали пламенем. Но это не было похоже на боль от ожога...

Туго узел завяжу,

Души накрепко свяжу.

Две души – два огня

Отныне вместе по земле да по звёздам,

А в разлуке ни дня...

Как я сказала,

Так все случилось.

Слово, огонь, земля,

Ичжэнь и я...

Показавшийся над деревьями диск солнца окончательно ослепил, сливаясь с маленькими огоньками свечей в моем сознании...

... в сознании, которое оставило меня, свернувшись в клубочек где-то в глубине утомившейся от обряда души. И этот клубочек тихо поскуливал: "Скучаю-у-у!"

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/124308/5450022