Готовый перевод Мастер Цимэнь против саратовской ведьмы: Глава 8. Гроза. Леся

Это был не обморок, а скорее сон. Словно кто-то невидимый нажал на активную точку где-то на затылке, и меня вырубило. И даже на сон это не совсем походило. Во сне не знаешь, что это сон, а я прекрасно понимала, что перед глазами не реальный мир. Более того, реальный мир я тоже видела, но не глазами, а каким-то внутренним зрением. Кожей чувствовала лучи утреннего солнца, заливающие берег, слышала щебетание птиц, шорох листьев, журчание и плеск воды в ручье. Реальный мир был настолько реален, что мне казалось, я его вижу. Однако, перед глазами было совсем другое.

Ичжэнь. Совсем не такой, каким я привыкла его видеть. Куда-то пропали бесячие искорки во взгляде, улыбка стала растерянной, как у потерявшегося в толпе ребенка. Я пыталась его вести по лесной тропе, указывая дорогу к моему дому. И он шел следом, но как будто не за мной. Смотрел на меня в упор, но я ощущала себя невидимой точкой, его взгляд проходил сквозь меня, как через пустоту, устремляясь туда, куда я хотела его вести.

А за его спиной, почти скрытый туманом, стоял старик-китаец. Такими в кино изображают бессмертных даосов, но у этого был слишком сердитый и одновременно беспомощный взгляд. Он, кажется, звал Ичжэня назад, но почему-то не пытался взять за руку, оставался в тумане. А потом пристально взглянул на меня, сердито и просительно. Мне даже стало стыдно, старик как будто в чем-то меня упрекал. Или просил. Или то и другое сразу. А потом заплакал...

Разбудил меня грохот и холод. Вокруг бушевала гроза. Сколько я проспала – понятия не имею. Сплетенные нитью свечи так и оставались зажатыми в руке, волосы извазюканы в песке, одежда промокла насквозь. В небе непрерывно сверкало и грохотало, а струи дождя больше походили на поток воды в водопаде.

Убрав свечи в холщовый мешочек, я огляделась. Судя по размытому песку на берегу ручья, ливень хлещет уже давно, струи больно бьют по плечам, и, судя по небу темного свинцового цвета, закончится это стихийное бедствие не скоро. А вернуться надо к вечеру, ведь скотина в доме не кормлена, дед Афанасий на меня хозяйство оставил.

Дорога домой оказалась короче, чем я ожидала. Видимо, поедание малины ночью как-то изменяет течение времени. Интересно, я же столько сил потратила на приворот, почему сейчас мысли только о сладкой малине?

В лесу дождь не так сильно лупил по плечам, и шагала я довольно быстро по знакомым с детства тропкам. На Красный ручей по негласному дозволению бабушки, я бегала купаться часто, и дорогу могла найти с закрытыми глазами. Но все равно почему-то, заходя в лес, всегда поначалу боялась заблудиться. Вот и в этот раз в самой глуши чувствовала себя лесной берегиней, а ближе к опушке вновь вернулась неуверенность, которой страдают в лесу все городские жители.

В доме меня встретил нежданчик: за столом сидели бабушка Параня и дед Афоня. Вот засада! Одна раньше трёх дней от рожениц не возвращалась, второй сам сказал, что дела не деланы в избушке. И что они тут сидят? Меня ждут?

Спешно припоминая, все ли по местам расставила вчера в бабушкиной комнате, я с видом невинным и спокойным принялась волосы выжимать, сообщая как бы между делом: "На Красный ручей утром пошла купаться. А тут ливень такой".

Афанасий смолчал, прищурившись, а бабушка улыбнулась: "Утром, говоришь? Так время к вечеру. Говори, во что врюхалась?" (Прим. Врюхалась. Ведьмы у нас саратовские, значит, должны говорить на диалекте. Перегружать речь диалектизмами не буду, но иногда позволю себе пошалить. Врюхалась – вляпалась, попала в неприятности.)

"Так я ж на утреннем солнышке позагорать потом хотела. И заснула..." – самозабвенно врала я дальше, стараясь делать вид, что улыбки бабушкиной не вижу и не боюсь. Но на самом деле душа в пятки ушла. Когда бабушка в последний раз мне так улыбалась, я потом два дня сидеть не могла.

"Подь сюды", – поманил меня к столу дед Афоня.

Вытащив из-за пазухи замызганный блокнотик, он вырвал страницу, разорвал ее на две части, положил на стол и, пристально глядя мне в глаза, тихо проговорил: "Лопину открой, в глаза Ховале загляни, звёзды в Бездне сочти". (Прим. Ховала, славянское языческое божество. Вокруг его головы незримый обруч-ореол с 16 глазами. Считается, что Ховала пришел из другого мира, где не существует понятий добра и зла. А людям является, когда требуется вскрыть ложь. Лопина – диалектизм, трещина.)

Меня передёрнуло. В детстве довелось видеть, как дед такое предложение сделал риэлтору городскому, что хотел купить за бесценок бабушкин дом. Мол, если покупатель верно расскажет, что увидел под бумажкой, то дом ему даром достанется. Риэлтор без опаски раздвинул части бумажного листа. Потом его долго водкой отпаивали в бывшем колхозном общежитии Новой Остановки, переделанном под гостиницу. Чего он там увидел, не знаю, бормотал про какие-то глаза, орал, что "жжется сильно".

Но это ж был черный риэлтор, а мне чего бояться Ховалы. Тем более, сказки все это. Однако, раздвигая бумагу ладонями, я с трудом сдерживала желание зажмуриться. Вдруг там и правда какие-то глаза...

Цвет дубовой столешницы, показавшийся в бумажной лопине, напомнил о глазах Ичжэня. И я невольно улыбнулась.

"Зря колготилась, Параня. Ишь как лыбится, душа чистенькая".

Добродушная улыбка бабушки, предвещавшая серьезное наказание, пропала с ее лица. "Лучше лишкануть, чем потом грехи отмаливать".

Дед Афанасий ласково погладил ее по плечу. Но когда вновь взглянул на меня, в его глазах промелькнуло то ли недоверие, то ли сомнение. Да что он, в самом деле? Подозревает меня в чем? Насквозь видит или чует, чем я утром на берегу занималась. От его взгляда мурашки по спине побежали, и я осторожно прижала к груди холщовый мешочек со свечами, спрятанный под туникой.

Если быть честной, то меня мучило любопытство, чего засветились два всегда спокойных и рассудительных старика. Но разум подсказывал, что спрашивать не стоит. Я ж вроде как наивная "чистенькая душа". А чистенькой душе не положено лишние вопросы задавать. Поэтому я с невинным видом собралась было в коровник двух бабушкиных буренок покормить. Но мне даже шагу за порог ступить не дали.

Бабушка укутала меня в одеяло и волосы замотала полотенцем, а дед Афоня баню затопил.

К вечеру меня сон сморил. Я вообще люблю спасть под шум дождя, а тут ещё ночь бессонная и странная.

К утру ливень немного поутих, и я собралась обратно в поселок, пока дорогу окончательно не размыло. Пытаясь осторожно рулить между глубокими рытвинами, заполненными водой, я в который раз благодарила бабушку. Когда мне выбирали машину к 20-летию, она, не слишком долго думая, указала на внедорожник. Отец с мамой хотели что-то менее мужицкое, я так и вообще горела желанием стать обладательницей красивой красной машины. Но, подойдя к черному Mersedes G-Class, бабушка улыбнулась, и мы спорить не стали. Да что мы – с ней даже менеджер по продажам не спорил, хотя она и обзывала дорогой автомобиль дришпаком. Возможно, этот стильный и образованный менеджер просто не понял, что странная старушка посчитала Мерседес старой колымагой. (Прим. Дришпак – старый автомобиль, либо некрасивый автомобиль).

Мне повезло. Едва я припарковалась во дворе, как с неба хлынул настоящий водопад. Гремело так, что, кажется, стекла в доме звенели, а от вспышек молний перед глазами долго плавали цветные пятна.

С другой стороны неплохо. После деревенского бездорожья машину можно не мыть.

Напившись горячего чая, я заглянула в телефон. С десяток пропущенных вызовов от Маргоши. Но на мой звонок она не ответила. Ах, ну да, там же вечер, небось в клубе каком китайского мужа ищет.

И я решила устроить себе уютный вечер. Быстренько навела порядок, приготовила ужин, достала бутылку бабушкиной наливки и уселась смотреть кино. Теплый плед, терпкий вкус пьяной смородины, ливень за окном. Даже гроза не помешала мне заснуть...

... А разбудил звонок в дверь. Пару секунд я удивлённо тащилась на темный экран монитора, потом вспомнила, что так и не отключила в настройках таймер.

Снова звонок. Взглянув на часы, я удивилась. Местные в полночь к соседям только по праздникам ходят. Сегодня праздника нет. Может случилось что?

Завернувшись в плед, я поплелась, зевая, к двери. И, открыв ее, застыла столбом, потеряв дар речи...

На пороге стоял... Лю Ичжэнь.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/124308/5458176