Готовый перевод Proud Military Sister-in-Law of Rebirth / Перерождение гордой военной невестки: Глава 79. Пробуждение

Глава 79. Пробуждение

Эта сцена заставила Сяо Бая удивиться. Он осторожно подошел и спросил: «Тетя Бай, что сделала Чао’эр? Я отругаю ее вместо вас».

Только тогда Бай Чжэси поняла, что Сяо Бай все еще находится в палате. Она вздохнула и сказала: «Эта непослушная девочка...»

Ван Чао снова неохотно сказала: «Мама», — пытаясь перебить Бай Чжэси.

Бай Чжэси тут же опустила лицо и строго спросила: «Скажи мне, ты пойдешь в университет?»

В этот момент Сяо Бай сразу понял, что происходит, и понял кропотливые усилия Бай Чжэси, он также укоризненно посмотрел на Ван Чао.

Ван Чао стиснула зубы и сказала: «Я не собираюсь больше учиться…»

«Конечно же! Думать об этом было одно, а слышать — совсем другое.» — Подумала Бай Чжэси, и ее дыхание снова участилось. Она тут же спросила: «Ты еще не собираешься жить?!»

Глаза Ван Чао тоже расширились, на его лице отразилось потрясение.

— Тетя Бай! — удивленно сказал Сяо Бай.

Бай Чжэси давным-давно догадалась о плане Ван Чао. Мать терпеливо уговаривала дочь изменить свои мысли. Она действовала медленно и постепенно. В последние два дня она почувствовала, что ее тело не выдержит еще несколько дней, поэтому на некоторое время она забеспокоилась и изменила свою стратегию.

Бай Чжэси посмотрел прямо на Ван Чао и снова повторила свой вопрос: «Ты больше не собираешься жить?!»

Ван Чао покачала головой.

Сяо Бай так разозлился, что ударил Ван Чао по голове и закричал: «Дура!»

Бай Чжэси вздохнула, горестно рассмеялась: «Ты не моя дочь, не дочь Бай Чжэси и не дочь Ван Шиго. У нас нет такой трусливой и эгоистичной дочери, как ты, уходи, я не хочу тебя больше видеть. Уходи!»

Сказав это, она повернула голову к окну и перестала смотреть на Ван Чао. Казалось, что ей действительно противно взглянуть на дочь еще раз.

Ван Чао согнула колени, встала на колени перед Бай Чжэси и закричала:

— Мама, ты уходишь, какой смысл жить одной...

— Тогда какой смысл рожать тебя! Чтобы позволить тебе умереть? Ты — продолжение жизни меня и твоего отца. Ты не должна быть эгоистичной. Ты — наше продолжение. —прервала ее Бай Чжэси.

Ван Чао была потрясена. Она подняла голову, чтобы посмотреть на Бай Чжэси.

— Ты думаешь, что твоя жизнь принадлежит только тебе? Значит, ты думаешь, что быть одной бессмысленно, поэтому ты хочешь покончить с этой жизнью? Если мы с твоим отцом умрем, и нас больше не будет, тебе надо стараться жить, не просто жить, а жить так же. Все сожаления, вещи, которые слишком поздно делать, и мир, которые слишком поздно увидеть для меня и твоего отца, ты должна сделать сама. Это самое большое утешение для нас с Ван Шиго. В любом случае, когда ты умрешь ты встретишь нас на той стороне.

Говорят, что лучше содрать с себя кожу, чем увидеть смерть своего ребенка. Если ты действительно что-то сделаешь с собой, это только заставит меня и твоего отца умереть второй раз. Это лишь покажет, что мы воспитали неудавшуюся дочь. Если ты легко уйдешь, кто еще в этом мире узнает обо мне и твоем отце, и кто еще будет скучать по мне и твоему отцу. Твой отец такой хороший человек, но ты не можешь научиться у него быть сильным. Как ты позволишь мне встретиться с твоим отцом после такого.

Кроме того, жизнь не для того, чтобы убежать от страданий, а для того, чтобы столкнуться с ними и мужественно их преодолеть. Подумай об этом, и найди причины жить! — горько сказала Бай Чжэси и слезы покатились по ее обветренному лицу.

Эти слова Бай Чжэси, как удар, поразили Ван Чао. Рой мыслей закружился в ее голове: «В чем смысл этой жизни? Это только из-за привязанности к семье? Чтобы унаследовать славу предков? Чтобы испытать горечь и взлеты и падения жизни, преодолеть страдания, а затем сиять?» — Она была ошеломлена, стоя на коленях на холодном кафеле палаты, глядя на бледное и болезненное лицо Бай Чжэси. Какое-то время Ван Чао не могла опомниться. — «Оказывается, жизнь можно трактовать и так. Значит, я действительно подвела Бай Чжэси. Да и своих предков тоже. В прошлой жизни у меня поначалу был бардак, и я покончила с собой, и это был удар для родителей.»

Ван Чао вспомнила фразу, сказанную отцом Цзян Кечу в прошлой жизни: «Жаль, твоих предков во всех веках.» В то время она чувствовала, что ее свёкр говорит непонятные вещи, и не восприняла эти слова всерьез. Теперь, когда Ван Чао думала об этом, она поняла, что отец Цзян Кечу считал, что она не унаследовала никаких преимуществ своих предков и не достойна быть их дочерью. Позже Ван Чао пришлось жить одной, как ходячему мертвецу. Под именем Чу Ван, для нее не было разницы между тем, чтобы быть живой, и не быть живой. Она никогда не задумывалась о Бай Чжэси и ее предках.

Сяо Бай тоже был ошеломлен словами Бай Чжэси. Он подумал о своей матери, которая умерла, и вспомнил, что она сказала ему, когда уходила.

Ван Чао, которая быстро вынырнула из своих мыслей, как наводнение затопил стыд, сделав ее немного невесомой. Она чувствовала, что ее лицо горит, потому что она все еще была лучшей ученицей, которую приняли в первый университет в Пекине, и потому что она прожила две жизни, а не одну, но она до сих пор не понимала самые основные принципы жизни.

Ван Чао все время считала, что она будет жить ради Бай Чжэси, и она очень боялась, снова рассердить свою мать.

Ван Чао робко посмотрел на Бай Чжэси и сказал: «Мама, я знаю, что ошиблась.»

Плачущая Бай Чжэси остановилась, недоверчиво посмотрела на дочь, и Сяо Бай, стоявшая сбоку, тоже просветлел.

— Мама, я действительно глупая. Я думала только о себе. Я никогда не думала о тебе и папе. Не волнуйся. Отныне я буду жить стабильно и жить с твоей и папиной долей.

Бай Чжэси внимательно посмотрела на выражение лица дочери и увидела, что она серьезна, вздохнула с облегчением, а затем обняла дочь.

— Это моя доченька.

В последующие дни Ван Чао, казалось, действительно изменила свое мнение. Теперь, когда она приняла решение и восстановила желание жить, она и Бай Чжэси тщательно спланировали будущее. Выслушав план своей дочери, настроение Бай Чжэси сильно улучшилось. Однако ее тело становилось все более и более слабым, что заставило Ван Чао волноваться и в то же время более тщательно открыться Бай Чжэси, просто чтобы заставить мать улыбнуться.

На следующий день Сяо Бай принес Ван Чао уведомление о поступлении в университет. Бай Чжэси осторожно коснулась конверта с довольным выражением лица. Во второй половине дня она была полна решимости выписаться из больницы и отправиться домой. Спросив врача, Ван Чао с тяжелым сердцем отвезла Бай Чжэси домой. Придя домой, Ван Чао сначала прибралась в комнате, а затем осторожно отнесла Бай Чжэси к кровати. Теперь ее мать такая худая, что ее легко взять на руки.

Бай Чжэси огляделся и улыбнулся: «Лучше быть дома». Затем она попросила Ван Чао достать из шкафа небольшой матерчатый мешочек, внутри которого лежал кристально чистый нефритовый кулон. Подвеска была размером с большой палец и по форме напоминала морду рычащего тигра.

http://tl.rulate.ru/book/61861/2542646