Готовый перевод After Rebirth, the True Eldest Daughter Starts Brewing Tea / После перерождения настоящее сокровище прикинулась простушкой: Часть 9

Ли Чжичжи улыбнулась и сказала: «Я просто пришла навестить тебя. По логике вещей, я родилась на десять дней позже тебя. Твои родители попросили кого-нибудь поменять нас, так что я должна называть тебя старшей сестрой».

С каждым словом, которое она произносила, лицо Ли Сувань становилось всё бледнее и бледнее. Эти слова ясно напоминали ей, что именно она была той, кто занимала чужое гнездо и занимала личность законной дочери Ли Чжичжи в течение стольких лет.

Ли Чжичжи всё ещё улыбалась: «Отныне я буду называть тебя старшей сестрой Вань, хорошо? О, моя старшая сестра ведь не откажется, верно?»

Говоря об этом, Ли Сувань не могла от этого отказаться, хотела она того или нет, но сухо сказала: «Хорошо...»

Брови Ли Чжичжи были слегка изогнуты, как полумесяц, и она сказала: «Моя старшая сестра такая чуткая. Кстати, мой отец только что сказал, что хочет, чтобы я переехала в «Сад глициний». Что думает моя старшая сестра?»

Услышав это, выражение лица Ли Сувань мгновенно изменилось. Она не сдержалась и выпалила: «Разве ты не сказала, что не будешь переезжать?»

Глава 5

Ли Сувань опомнилась, только после сказанного, теперь она была ошеломлена и потеряла дар речи. Она тут же взглянула на дверь и обнаружила, что там больше никого нет. Вздохнув с облегчением, она сказала: «Я не это имела в виду. Я.., я просто немного удивлена. В конце концов прошлым вечером...»

Очевидно, что вчера вечером в комнате, полной людей, Ли Чжичжи пообещала не переезжать в «Сад глициний». Почему она передумала всего через один день?

На душе у Ли Сувань было немного тревожно. Она вдруг поняла, что если бы всё время была больна и лежала в постели, то многое пропустила бы. Что, если бы Ли Чжичжи завоевала расположение её родителей? И старшего брата…

Ли Чжичжи тихо хихикнула и сказала с улыбкой: «Я не знаю, просто мой отец сегодня внезапно сказал что-то подобное».

«Тогда ты...», - Ли Сувань хотела осторожно расспросить, но не смогла и неловко сдержалась.

Ли Чжичжи сердечно ответила: «Разве я согласилась?»

Ли Сувань посмотрела на неё с тревогой. Она была всё ещё молода, и её навыки маскировки были не так хороши, как в большинстве случаев из её предыдущей жизни.

Выражение лица Ли Чжичжи было игривым, и она сказала: «Знаешь что?»

С этими словами она прошлась по комнате, заложив руки за спину, внимательно разглядывая пейзажную ширму, занавес в виде павлина ло, курильницу для благовоний юньян и косметический флакон из зеленой эмали… Все эти вещи не были куплены самой Ли Сувань. Они были изысканными и красивыми.

Ли Чжичжи намеренно воскликнула, как будто она никогда раньше не видела мира: «Это так красиво! Эта большая бутылка! Эээ, что это?»

Она взяла маленькую фарфоровую чашечку с голубой эмалью и патиной на ней и спросила: «Это миска для каши? Она вся потрескалась».

Ли Сувань оглянулась на неё и сказала с отвращением: «Это полоскательница для кистей, и это текстура ледяной крошки, а не трещины».

Это был подарок на её день рождения от её старшего брата, Ли Синчжи. Она не могла себе представить, что было бы с этими сокровищами, если бы Ли Чжичжи действительно жила здесь. Разве для неё жить в таком месте, не всё равно, что корове дарить пион? Такая деревенщина, как она, заслуживает жить лишь в дровянике! Ли Сувань в душе злобно выругалась.

Прежде чем она закончила ругаться, она услышала хрустящий звон треснувшего фарфора, и мелкие голубые фарфоровые осколки подпрыгнули и разлетелись в стороны.

Прежде чем Ли Сувань успела отреагировать, она услышала извиняющийся тон Ли Чжичжи: «Прости, старшая сестра Вань, я не хотела, ты же не винишь меня, не так ли??»

Бабка Ван первой вбежала, услышав звук. Сначала она осмотрела Ли Чжичжи. Та стояла с виноватым выражением лица и не могла перестать извиняться перед Ли Сувань: «Старшая сестра, я действительно не хотела... Извини, я.., давай я возмещу тебе, хорошо?»

Ли Су была так зла, что почти не могла сохранять свой слабый вид: «Возмещение? Знаешь ли ты, что это из последней партии полоскательниц, выпущенной новой печью? Её подарил мне мой старший брат!»

Рот Ли Чжичжи приоткрылся, в глазах появился туман, на глаза навернулись слёзы: «Я…, я не знаю, прости меня... старшая сестра...»

Как только Ли Сувань услышала, как её называют «старшая сестра», она стала очень раздражительной. «Старшая сестра» тут, «старшая сестра» там, казалось, ей всё время напоминали о её постыдной личности, не говоря уже о том, что только что она ясно увидела, что Ли Чжичжи просто отпустила руку, и полоскательница для кистей упала на землю.

Она дрожала от гнева, крепко сжимая одеяло: «Ты... ты просто сделала это нарочно...»

Старушке не понравилось слышать это, и она возразила: «Барышня Вань, младшая барышня сказала, что она не нарочно, почему вы утруждаете себя тем, чтобы цепляться за это и отказываетесь отпускать? Кроме того, это всего лишь вещица, если она разбилась, значит, она разбилась. Если она вам действительно так нужна, то можете послать кого-нибудь на склад, чтобы получить её. Наша младшая барышня - честный хозяин в особняке, дело не в том, что она не может позволить себе даже полоскательницу».

Слова были полны сарказма, хватая Ли Сувань за сердце и сжимая его, она чуть не выплюнула полный рот крови от гнева, указывая на бабку Ван и дрожа: «Ты...»

Когда служанки «Сада глициний» увидели, что их барышня страдает, они не могли смотреть на это дальше. Одна за другой все они закричали, говоря, что пожалуются хозяину и хозяйке.

Бабка Ван совсем не испугалась их угроз, и её голос был громче, чем у них: «Если ты хочешь идти, просто иди! Эта старушки никогда не поверит, что младшую барышню, родную плоть и кровь семьи, прямую дочь особняка, неосторожно разбившую полоскательницу, барыня может отправить к чиновникам для наказания!»

Как только прозвучали эти слова, все служанки заколебались. Бабка Ван не потакала им и продолжала кричать: «Вы, маленькие ублюдки, не думайте, что я не знаю, что вы задумали. Как только младшая барышня вернулась,  несведущие рабы издевались над молодой хозяйкой и сделали какие-то непрезентабельные вещи. Вчерашние счеты с вами ещё не были урегулированы, если будет ещё что-то, всё это будет рассчитано вместе, а потом вас просто выгонят из дома. Посмотрим кто захочет нанять вас после этого, разве что выносить ночной горшок!»

Закончив ругать, она плюнула на землю, снова повернулась к Ли Сувань и увещевала с дружелюбным выражением лица: «Сегодня барин сказал мне, что в особняке есть несколько хитрых рабынь, которые любят втихаря устраивать собачьи бои. Он хочет, чтобы эта старушка проверила это. Виновные будут наказаны и проданы из особняка, чтобы не портить семейные стиль. Я смотрю, в «Саду глициний», тоже много хитрых рабынь. У барышни Вань - хороший характер, но эта старушка посоветовала бы вам не баловать их. Не позволяйте им гадить вам на голову, иначе это будет плохо пахнуть!»

У бабки Ван были острые зубы и острый рот, она легко употребляла пикантные и вульгарные слова, а также ругалась и проклинала.

Какое-то время лицо Ли Сувань было чрезвычайно уродливым. Она хотела поспорить с ней, но почувствовала, что это было бы слишком унизительно, поэтому ей пришлось прикрыть рот и кашлянуть.

В этот момент Ли Чжичжи всё ещё осторожно спрашивала: «Старшая сестра, ты же не винишь меня, не так ли?»

Лицо Ли Сувань покраснело от гнева, она закатила глаза и упала в обморок.

Служанки закричали, как восемьсот уток: «Давай! Давай! Барышня упала в обморок!»

Бабка Ван пробормотала: «Разве ты сейчас всё ещё не полна энергии? Теряешь сознание, когда говоришь, что теряешь сознание, это действительно интересно».

Ли Чжичжи захотелось рассмеяться, но она сдержалась.

Увидев, что в комнате полно народу, она потянула бабку Ван, и хозяин и слуга вышли вместе. Старушка шла впереди с фонарём и успокаивала: «Я думаю, с ней всё в порядке, не волнуйтесь, больница рядом, напротив особняка Ли, доктор забегает в особняк три раза в день. Она всё ещё может умереть от болезни?»

Ли Чжичжи посмотрела на её не очень широкую спину и, вспомнив, с какой инерцией она только что ругалась, не смогла удержаться от смеха и тихо сказала: «Бабушка, спасибо тебе за только что».

Бабка Ван вздохнула, махнула рукой и сказала: «Барин и барыня сбита с толку, не говоря уже о двух больших живых людях, даже если два кузнечика соберутся вместе, им придётся драться. Однако эта старушка думает, что благородные люди должны иметь самосознание, то что твоё собственное, то твоё собственное, то что не твоё собственное, не хватай, как бродячая собака хватает кусок. Нельзя попирать своих, всё ещё причиняя вред другим».

«Да», - Ли Чжичжи была немного удивлена, думая о самых разных вещах в своей жизни. Она усердно работала, чтобы угодить семье Ли, но в конце концов что она получила взамен? Я отдала свою жизнь напрасно, боюсь, никто её не пожалел, верно?

Ли Чжичжи тихо пробормотал: «Я не должна попирать своих…»

http://tl.rulate.ru/book/98936/3360338