Готовый перевод Chang’an Small Restaurant / Маленький ресторан Чаньянь: Глава 91

Когда Шэнь Шаогуан проснулась на следующий день, солнце уже поднялось высоко в небо. Голова пульсировала при каждом движении, что еще больше подтверждало, что она действительно слишком много выпила прошлой ночью. Посмотрев на А'Юаня, которая все еще храпеля на другой кровати, Шэнь Шаогуан тихонько встала и вышла на улицу, чтобы умыться.

Как только она открыла дверь в зал, то увидела там бутылку с горячей водой, завернутую в полотенце. Принцесса Юй Сань уже встала?

Шэнь Шаогуан радостно принесла горячую воду в дом, затем умыла лицо и почистила зубы. Высушив лицо, она нанесла увлажняющее масло для лица, подкрасила брови, накрасила губы красными румянами и нанесла хаудиан. Что касается нанесения отбеливающей пудры, румян и ямочек[1], то в конце концов она решила обойтись без них.

Макияж в это время был вопросом испытания женского воображения. Существовали всевозможные странные моды; даже Шэнь Шаогуан, которая была свидетелем хаоса и беспорядка в стилях более поздних поколений, часто теряла дар речи.

Например, брови Ляньцзюань, которые были в тренде некоторое время назад: две брови почти касались друг друга. Другой пример - плачущие брови двухлетней давности - тонкие брови рисовались опущенными, создавая впечатление, что они вот-вот заплачут; впрочем, это соответствовало атмосфере, связанной с трауром по покойному императору[2]. Были и комичные брови с крыльями мотылька, и черный макияж губ в стиле панк... не было такого макияжа, который бы не придумали или не осмелились сделать дамы этой династии.

Во время работы в императорском дворце у Шэнь Шаогуан не было другого выбора, кроме как следовать за толпой. Если бы она не следовала тенденциям, то оказалась бы в числе аутсайдеров. Разве вы не читали все эти стихи о леди Гогуо только потому, что она не пользовалась косметикой[3]? Не стоит выделяться из общей массы, «смягчи блики и смешайся с пылью» - вот правило, которое было правильным.

Покинув дворец и отдалившись от модного круга, Шэнь Шаогуан вернулась к обычному лицу. Впервые с тех пор она использовала свои всемогущие способности, чтобы полуприкрыть лицо.

Шэнь Шаогуан посмотрела на себя в зеркало. Ее брови были естественной формы, поэтому ей нужно было лишь слегка подкрасить их. Цвет губ был немного светлым и нуждался в дополнительном оттенке. Было уже поздно вырезать хуадьян, поэтому она воспользовалась кистью из киновари и нарисовала на лбу цветок сливы, чтобы соответствовать случаю. В сочетании с малиново-гранатовым платьем ее завершенный образ был действительно очень праздничным, почти как у невесты...

Шэнь Шаогуан поджала губы, сделала высокую прическу с двойным обручем, добавила пару заколок и убрала все свободные пряди волос. Глядя на затуманенную красоту в бронзовом зеркале, она вновь обрела уверенность в себе. Что плохого в том, что я не замужем? Даже если я не замужем, я все равно самая красивая.

«Ух ты!..»

Шэнь Шаогуан подняла голову и увидела ошеломленное выражение лица А'Юань.

«Иди, иди, умойся, я помогу тебе тоже хорошо выглядеть».

Услышав, что хозяин собирается нанести на нее макияж, сонная А'Юань тут же протрезвела. «Нет! Не нужно!»

Шэнь Шаогуан оскалилась в злобной ухмылке.

Хотя А'Юань была сильной и выносливой, она никак не могла противостоять ей своей силой, и Шэнь Шаогуан все еще держал ее перед бронзовым зеркалом.

«Наклони голову, закрой глаза, надуй губы, надуй их еще...»

Шэнь Шаогуан сделал А'Юань полный макияж и причесал ее. Получилось на удивление хорошо. Круглое лицо, пухлое тело, брови цвета ассам индиго, лицо, накрашенное красными румянами, и две милые маленькие ямочки - точь-в-точь как у памятной гончарной куклы, которую она купила в Историческом музее Шэньси. Это было воплощение девушки, родившейся и выросшей во времена династии Тан.

Шэнь Шаогуан поднесла бронзовое зеркало к лицу А'Юань: «Хорошо выглядит? Хорошо ли это?»

А'Юань неестественно поджала губы и пробормотала: «Выглядит хорошо, но как я смогу потом есть?»

«Хахаха!...» Шэнь Шаогуан облокотилась на широкие плечи А'Юань и рассмеялась.

А Юань взяла в руки зеркало, повернулась влево и вправо, и ее сжатые губы превратились в улыбку.

«Тук-тук-тук». Ю Сань несколько раз постучал в дверь, затем поднял занавески и вошел. Он посмотрел на ярко раскрашенные лица хозяина и служанки и без выражения сказал: «Пора завтракать».

А'Юань с улыбкой вскочила: «Пойдемте есть!»

Ю Сан посмотрел на А'Юань и нахмурился: «Ты не боишься размазать макияж на посуду?»

А'Юань: «...»

А'Чанг пришел с бамбуком в руках, чтобы спросить у Шэнь Шаогуана, когда нужно жечь петарды. Увидев А'Юаня, которая первой вышла из комнаты, он воскликнул: «Ух ты! Какая красивая».

Уголки губ А'Юаня снова начали изгибаться.

«Но это может испачкать миски, когда мы будем есть позже...»

Шэнь Шаогуан рассмеялась так сильно, что у нее заболел живот. Разве это не легендарная поговорка «птицы одного типа слетаются вместе»?

Ю Сань посмотрел на Шэнь Шаогуан, его взгляд был похож на взгляд родителя, который смотрит на плохого ребенка, сбившегося с пути истинного. Если бы его нынешнее лицо можно было изобразить в виде смайлика, то надпись под ним гласила бы: «Не играйся с ней больше!».

Ю Сань не хотел видеть ее истерический смех, поэтому поднял занавеску и вышел.

Шэнь Шаогуан, продолжая смеяться, подошла к шкафу и достала оттуда несколько вышитых кошельков. В них лежали серебряные монеты, полученные ею ранее в резиденции Лин, а также несколько медных монет. На эти деньги они могли купить все, что попадется им на глаза.

А'Юань, Юй Сань и А'Чанг получали ежемесячное пособие, но у Шэнь Шаогуан было много денег, поэтому она попросила их копить эти деньги и использовать ее, когда им будет не хватать средств.

Увидев, что Шэнь Шаогуан вышла, А'Чанг зажёг огонь. Треск, хлопок, хлопок! Бамбук сгорел со звонким звуком[4].

Ю Сань взял шест и вывесил во дворе грубо сшитый Шэнь Шаогуаном флаг. Вчетвером они посмотрели на черный бамбук, превратившийся в уголь в костре, затем на флаг, развевающийся на северном ветру, и с чувством глубокого удовлетворения отправились завтракать в переднюю лавку.

Перед едой Шэнь Шаогуан сначала раздала «антивозрастные деньги», произнося при этом благоприятные слова: «Пусть вас благословят долголетием и лучшим Новым годом» и «Желаю вам комфортного и гладкого Нового года».

Обычай раздавать «антивозрастные деньги» еще не был установлен. А'Юань моргнула накрашенными глазами и, взглянув на маленький серебряный слиток, удивленно вскрикнула - это серебро было таким красивым! Оно было похоже на цветок пиона.

А'Чанг тоже согласился и повторил: «Очень красиво».

Ю Сань посмотрел на трехсантиметровую серебряную рыбку в своей руке и погрузился в меланхолию.

Из-за чрезмерного потребления и обильного питья вчера всем был дан легкий завтрак.

Каша из пшена, сваренная до вязкости и мягкости, вареная курица и маленькие кунжутные лепешки размером с ладонь. Все они были круглой формы, их приправили кунжутной пастой, солью и перцем, после чего раскатали и запекли на сковороде. Они были хрустящими и ароматными, немного похожими на пекинские роллы. Сопровождающими блюдами были свиная кожа, обжаренная с соевыми бобами и огурцами, и маринованные редиски с несколькими каплями кунжутного масла.

Утром первого дня нового года Шэнь Шаогуан блаженно наслаждалась кашей с солеными огурцами.

В этот момент она не могла не вспомнить о местном одержимом счастьем заместителе магистрата Лине. Если бы он поинтересовался ее состоянием, она бы искренне сказала ему, что живет хорошо, по-настоящему и очень хорошо.

Конечно, этот человек не пришел бы сегодня, чтобы оценить, насколько она довольна. Он находился в центре Конгрегации Великого Суда. Это ежегодное мероприятие было целым испытанием, в прошлом даже был пожилой Великий Канцлер, который упал в обморок, потому что не мог больше держаться.

У Шэнь Шаогуана, напротив, было много свободного времени. В первый день нового года члены клана поздравляли друг друга, и посторонним было бы неуместно мешать этому. Что касается соседей, то им лучше подождать до третьего и четвертого дня Нового года. Сегодня в женском монастыре Гуанмин проходило религиозное собрание, и у старшей буддийской монахини Юаньцзюэ не было свободного времени, поэтому лучше было отложить эту поездку до завтра.

При упоминании «религиозного собрания» Шэнь Шаогуан задумалась о том, стоит ли брать с собой А'Юаня и остальных в храм Цинлун. Новогоднее религиозное собрание там должно быть оживленным, но разве можно сравнить его с грандиозным событием - соревнованием за первое вставленное благовоние современной эпохи?

По обычаю, Шэнь Шаогуан зажгла благовония для своих ушедших из этой жизни родителей и брата. Она тщательно укладывала их подношения, следя за тем, чтобы каждая деталь была идеальной. Ароматный дым наполнил воздух, и она торжественно сожгла бумагу, вознося молитвы и пожелания к небесам, после чего вывела А'Юаня и остальных.

Переулок Чунсянь и храм Цинлун находились в западной и восточной частях города, расстояние между ними было относительно небольшим, и до них можно было легко добраться пешком.

.

.

.

Сноски:

[1] ямочки - (面靥) или также известны как едянь, были одним из видов макияжа во времена династии Тан. Обычно они имели форму ямочки на расстоянии около одного сантиметра от каждой стороны губ и были самых разных форм, включая монеты, персики, птиц и цветы.

http://tl.rulate.ru/book/98766/3948809