Готовый перевод The Empress’ Livestream / Прямая трансляция императрицы: Глава 45: Современный родитель в феодальные времена

Цзян Пэнцзи нашла своего нового "отца" совсем не плохим.

«Твой почерк гораздо лучше, чем у твоей матери, он больше похож на мой.»

Лю Ши ничем не отличался от других родителей в феодальные времена. Он верил, что проверка прогресса его ребенка-это способ укрепить их связь. Но, взглянув на записи Цзян Пэнцзи, он с трудом удержался от выражения каких-либо негативных эмоций. Наконец он сказал: «Хороший рисунок.»

«…»

Ему не нужно было заставлять себя. Назвать это "рисунком" было достаточно саркастично.

Метод, который он использовал, чтобы углубить их отношения, был головной болью для Цзян Пэнцзи. Как только Цзян Пэнцзи нашла предлог закончить беседу, Лю Ши приготовил чернила, взял кисть и написал иероглифы. Даже она, не увлекавшаяся каллиграфией, могла сказать, что его почерк был исключительным.

На самом деле Лю Ши был одним из самых известных каллиграфов в Хэцзяне. Его почерк считался освежающим, нежным и полным достоинства. В своем сочинении он использовал как форму иероглифа, так и значение слова. Его каллиграфия стала более изящной и сдержанной после долгих лет работы в бюрократии, а сам он стал менее импульсивным.

«Почерк может многое рассказать о человеке, и он гораздо более интересен, чем цветочная содержание.»

Затем Лю Ши написал ‘Лю Си’ на бамбуковом листе и положил его рядом с рисунком Цзян Пэнцзи. Она сравнила их, анализируя его позу и силу, и попыталась применить свои знания.

Лю Ши серьёзно произнес: «В конце концов, девочки в первую очередь сосредотачиваются на почерке. Затем они концентрируются на значении любовного письма.»

Цзян Пэнцзи кашлянула, чтобы скрыть смех.

Лю Ши тоже засмеялся. «Вы, наверное, уже догадались. Раньше Гуи Мин не нравился мой почерк. Она сказала, что не стала бы читать мои уродливые иероглифы, каким бы приятным ни было их содержание, если бы мы не были старыми знакомыми.»

Дажуандзу Фурэн: «Молодец, мама хозяина! Что и следовало ожидать от современно родителя в феодальную эпоху!»

Чжиай Мэйнань: «Я думал, что он будет серьезно наказывать хозяина. Вместо этого они говорят о том, как написать хорошее любовное письмо. Это так мило!»

Ланцуй Юбужэ: «Но хозяин- девушка ... верно?»

Тоуду Фэйцю: «Я должен напомнить вам, что она может быть более обаятельной, чем большинство мужчин. Ха-ха!»

Шутка Лю Ши сделала атмосферу более непринужденной.

«Так вот почему ты улучшил свой почерк?»

Лю Ши не счел этот вопрос неподобающим. «Да. Никому не было дела до того, почему я это сделал. Их волновал только результат.»

После этого, чтобы лучше понять свою дочь, он расспросил её, о последних прочитанных книгах и о её мнении о написанном в них.

«Вчера я переписал Аналекты, чтобы выучить больше слов, но книга мне не очень нравится. Я нахожу стратегии в войне более интересными.»

Лю Ши согласился. – «Аналекты-это тоже не моя чашка чая. Ты еще молод, и учения могут сделать тебя слишком робкими. Хотя твоя домашняя работа может потребовать знания о книге, тебе не нужно читать больше, чем требуется на данном этапе. Оставь это, пока не повзрослеешь. К тому времени у тебя будет свой собственный набор ценностей, и ты сможете размышлять о своем личном опыте, изучая книгу.»

Он действительно был необычным родителем! Мать Лю Ланьтина, должно быть, сильно изменила его.

Конфуцианство считалось в то время национальным учением, а "Аналекты" - наиболее важным произведением литературы. Значение этой книги только недавно уменьшилось, когда прежняя династия была свергнута, а другие школы начали процветать во время Столетней войны. В пяти царствах было сто таких школ, и все они были разбросаны по территории предыдущей династии Ся.

Как чиновник Дунцина, Лю Ши родился в среде, где конфуцианство высоко ценилось. И все же он, казалось, не боялся критиковать учение вместе со своим ребенком. Она была бы шокирована таким отцом, если бы выросла в эту эпоху.

Из-за посредственной успеваемости Лю Ланьтин Цзян Пэнцзи не могла ответить на большинство вопросов, которые он задавал. Его вопросы были гораздо глубже и сложнее, чем то, что Фэн Джин задал утром.

Ланцуй Юбужэ: «хе-хе! Я предвижу, что хозяин будет жестоко наказан.»

Но публика была разочарована.

Чтобы вести себя как Лю Ланьтин, Цзян Пэнцзи притворилась, что ей стыдно и грустно. – «Прости, Отец.»

Но Лю Ши ни в коей мере не был зол или разочарован. Для него личное мнение Ланьтин было важнее, чем то, сколько отрывков она запомнила. Каждый мог сделать последнее, но не многие люди могли выразить свои собственные мысли. У его дочери это получалось лучше, чем у большинства ее сверстниц.

«Это не имеет значения. Ты такая умная девочка.»- Он нежно коснулся ее головы. – «Ты улучшишься позже.»

В детстве он тоже не был выдающимся учеником. Ему было трудно запомнить эти учения, и он никогда не мог организовать свои мысли достаточно хорошо, чтобы ясно выразить их перед своим учителем и отцом.

Он надеялся, что его дочь будет счастливее, чем он был в детстве.

«Поступки говорят громче слов. Это особенно верно, когда вы становитесь должностным лицом, ответственным за территорию. Все, чему стоит научиться, - это служению своему народу. Не делай акцент на непрактичных исследованиях.»

Это была еще одна современная мысль, и она покорила сердца многих зрителей.

Наступили сумерки, а их разговор продолжался. Не желая заканчивать их совместное времяпрепровождение, Лю Ши сказал: «Ланьтин, пора ложиться спать. Пойдем со мной завтра утром в храм. Мы должны поблагодарить Будду за то, что он благословил тебя.»

«Храм?» спросила Цзян Пэнцзи: «А как же семейная школа?»

“О, это неважно! Дети нехорошо воспитаны, и условия не так хороши, как те, что я могу тебе предоставить. Я сам буду тебя обучать. После того, как твой брат-близнец умер, Гу Мин была слаба, но она пошла в храм просить о твоей безопасности. Она попросила Будду помочь тебе пережить смертельную угрозу, которая произойдет, когда тебе будет 12 лет. Теперь, когда угроза миновала, мы должны поблагодарить Будду от имени твоей матери и посетить мастера Ляочэня.»

Сердце Цзян Пэнцзи похолодело. – «Смертельная угроза ... ты имеете в виду похищение?»

«Полагаю, что так.» - Его глаза потускнели.

«Отец, ты ведь знаешь, правда?»

Она не ожидала этого, потому что Лю Ши покинул Лю Ланьтин, когда ей было всего несколько лет, и с тех пор они не виделись. Он не знал ее так, как знала ее мачеха, так как же он мог заметить разницу? Мог ли он действительно сказать это из-за их кровных уз?

Но Лю Ши просто снова коснулся ее волос. «Не беспокойся. Я готовился к этому еще до твоего рождения.»

«…»

А? О чем он говорит?

http://tl.rulate.ru/book/96862/994095