Готовый перевод red and mad / Красный и сумасшедший: Глава 4 Пустыня (8)

8

Однако, словно не чувствуя боли, ребёнок, который до этого неподвижно лежал на руках у Е Чжу, вдруг резко вскочил и бросился прямо к монстру.

— Ах нет...

Е Чжу, пошатываясь, поднялась с места, чтобы побежать следом, но руки обеспокоенного Чорона усадили её на место.

— Сестрица Е Чжу, нельзя!

— Нет, нет, — закричала она.

Будто насмехаясь над ней, вновь прозвучал невыносимо жёсткий голос мужчины:

— Мать этой девчонки уже стала частью гекатона. То, что мертво, невозможно вернуть к жизни, что бы ты ни делала.

Невозможно вернуть к жизни. Слова Рама, как гром, отдались в ушах Е Чжу.

— Кигигиги-ик.

Монстр всеми силами пытался пошевелиться, но не смог. Он застыл в склонённой позе, в которой находился, когда пытался схватить Е Чжу. Всё его тело обвивал, словно верёвки, песок. Похоже, это сделал Рам. Но даже так было неизбежно, что девочка коснётся его рук. Добравшись до монстра, она начала лезть вверх по одной из них и отчаянно звать:

— Мама, мама.

Она целенаправленно двигалась к определённому месту. Е Чжу рассеянно повернула голову, следуя за её взглядом, и увидела знакомое лицо. Это было лицо её матери, которая пожертвовала собой, чтобы защитить дочь от монстра. Теперь оно смотрело вниз, на карабкающуюся малышку, с улыбкой, растянутой до ушей, и из его рта вырвался леденящий душу вой:

— Ки, кигигик!

—Мама, мама.

Девочка продолжала взбираться по руке и вскоре была схвачена за ногу одной из жутких конечностей.

— Ах нет! — вскрикнула Е Чжу.

Руки, хватающие ребёнка, множились - одна, две, десятки. Вместе с тошнотворным запахом хлынул кровавый дождь. Несколько тёплых капель попали и на лицо Е Чжу.

— Ки-ик, кигигик.

Десятки рук, держащих части тела ребёнка, пытались тянуться к головам, но из-за песчаных верёвок, опутывающих их, они не могли двинуться.

— Почему? Почему? — произнесла Е Чжу дрожащими губами.

Она совершенно не понимала эту девочку, которую спасла, отказавшись от своего будущего(1). Но зачем же? Зачем добровольно отдавать себя в лапы смерти?

— По крайней мере, этой девчонке повезло, что она не стала частью гекатона.

— ...

— Нет смысла жалеть или сочувствовать. Это всего лишь тюрьма, которую люди создали для самих себя.

Мужчина, мельком взглянув на Е Чжу, которая в оцепенении наблюдала за действиями монстра, продолжил:

— Если представитель народа времени или его потомок, укравшие у меня чёрный туман, оскверняют его своими деяниями, то после смерти они восстают в виде подобных монстров. Если туман настолько осквернён, значит, этот индивид ещё при жизни потерял человеческий облик. Сейчас он просто грязная тварь, которая не осознаёт, что уже мертва, и бесконечно пожирает всё живое. Из-за него в пустыне ничто не может выжить.

— ...

— Поглощенные люди, ни живые, ни мертвые, становятся частью гекатона. Они превращаются в одно из многочисленных отвратительных существ, прикрепленных к нему, и продолжают поглощать своих сородичей. Из-за осквернённого чёрного тумана в них остались только ненасытный голод и злоба.

— ...

— Они не могут вернуться к природе. Внутри гекатона они становятся кусками мусора, смешанными с прочими энергиями. Они сжимают друг друга, не оставляя ни единой щели для побега.

— ...

— И будут вечно заточены в пустыне, корчась от голода и злобы. Мне даже не нужно вмешиваться. Гекатон – это первородный грех, который люди навлекли на себя сами.

Мужчина наклонился к Е Чжу, сидящей на песке с отрешённым видом. Красные глаза теперь смотрели прямо в её глаза. Он протянул руку и осторожно погладил её повреждённую щёку. В отличие от его взгляда, этот жест был настолько нежным, что у Е Чжу снова полились слёзы.

— На руках гекатона смертельный яд, опасный даже при простом прикосновении. Поэтому тебя надо немедленно лечить, человек.

Е Чжу не могла понять его, да и не пыталась, поскольку он находился в совершенно иной, недоступной ей сфере. Рам уже знал, что ребёнок, вырвавшийся из её рук, бросится к монстру, как мотылёк, летящий на огонь, в поисках своей матери. И всё же он не остановил его. Но только лишь потому, что ребёнок всё равно был обречён на смерть, нельзя лишать его права на жизнь.

— Почему... почему? Разве вы не могли убить этого монстра и спасти её?

— ...

— Почему? Разве нельзя просто жить? Они же невинные люди. Если бы только убить монстра... если бы только убить его, они могли бы жить…

Когда Е Чжу, словно дитя, со слезами на глазах, умоляюще посмотрела на мужчину, он тихо вздохнул, а затем встал и повернулся к связанному песком гекатону. Головы монстра издали чудовищный вопль, и всё его тело с ужасающей силой сжали песчаные верёвки. Оно раздулось и с ещё более оглушительным грохотом, чем при его появлении, лопнуло, как воздушный шар, мгновенно распавшись на тысячи частей, подобно людям, которых он пожирал. Фрагменты чудовища, или точнее, сотни и тысячи фрагментов людей, пролились с неба, как дождь. Но что удивительно, ни один из них, даже самый мелкий, не упал на Чорона и Е Чжу, стоявших позади Рама. Словно их окружала невидимая сила, куски плоти отскакивали в воздухе. А вместо крови из них вытекало что-то похожее на чёрное прозрачное желе.

— Боже мой, — произнёс с изумлением Чорон, стоявший в шаге от Е Чжу. — Сестрица, ты тоже это видишь? Это чёрный туман. Подумать только, он так загрязнён, что стал видимым. Должно быть, этот гекатон был ужасным человеком при жизни...

Чорон содрогнулся и вздохнул.

Желеобразные субстанции, коснувшись песка, начинали двигаться, будто были живыми организмами. Они ползли по земле, прилипая к кускам плоти, и быстро соединялись с другими фрагментами. Ещё не успели упасть все части монстра, а одна рука уже была сформирована.

— Убивать его бесполезно. Даже если разорвать всё его тело на части, это ненадолго. Менее чем через час оно снова примет свою первоначальную форму, — кратко пояснил Рам, оглянувшись на потрясённую Е Чжу.

Наблюдая за трансформацией монстра, она внезапно остановила взгляд на том месте, где находилась дверь, от использования которой она отказалась. Проход всё ещё оставался открытым, ярко сияя. Невзирая на значительное расстояние, из-за мощного взрыва вокруг него оказалось множество фрагментов тел. Её глаза удивлённо расширились. Чёрные желеобразные куски начали копошиться и заползать в дверь. Это не было случайностью. Они словно целенаправленно стремились туда, отбрасывая по пути даже прилипшие куски плоти. В процессе этого в прямоугольнике, который раньше светился белым, ничего не отображая, появилась какая-то картина. Е Чжу протёрла затуманенные слезами глаза, чтобы лучше рассмотреть. По ту сторону она увидела маленького фенека, попавшего в ловушку, который извивался и тёрся о горячий песок, пытаясь вырваться.

— Пони? — отрешённо пробормотала Е Чжу.

Фенек определённо был Пони. Возможно, Пони, направлявшийся в Лес Зверей, снова попал в ловушку? Нет. Отсутствовала чёрная шерсть, которая появилась у него после того, как Рам вернул его к жизни. Но этот пустынный лис - точно Пони.

Е Чжу, шатаясь, поднялась, чтобы лучше разглядеть дверь, но её зрение всё равно оставалось затуманенным, хотя она вытерла слёзы.

— Сестрица Е Чжу, — с тревогой окликнул её Чорон.

Но Е Чжу не сдавалась и сделала шаг вперёд. Даже от такого небольшого движения её затошнило, а голова закружилась. Когда она покачнулась, готовая вот-вот упасть, кто-то крепко схватил её.

— Выходить за пределы барьера опасно.

— О-отпустите меня. Мне нужно добраться до двери... — пробормотала Е Чжу, повернув голову к проходу. Его свет стал тускнеть. — Дверь... Дверь...

Она размахивала руками, глядя на исчезающий прямоугольник. Рам прищурился и сказал:

— О какой двери ты говоришь? Там, куда ты смотришь, ничего нет...

— Ах! Хозяин, посмотрите, там чёрный туман не соединяется снова! — воскликнул Чорон, указав туда, где находилась дверь Е Чжу.

Услышав его слова, мужчина ещё больше нахмурился и на мгновение погрузился в размышления.

— Свет поглощает грязный чёрный туман. Человек, это твоих рук дело?

Но Е Чжу не могла ответить на непонятный вопрос мужчины, потому что её ноги подкосились, и она рухнула вниз. Рам и Чорон одновременно крикнули:

— Человек!

— Сестра Е Чжу!

Она попыталась что-то сказать, но её охватила тошнота, и она плотно сжала губы. Голова кружилась, а перед глазами всё было ярко-жёлтым. Из-за позывов к рвоте ей не хотелось говорить, но её рот всё равно стал нести какую-то несвязную чушь:

— Почему... почему... нужно жить...

Рука, разорванная монстром, горела, словно объятая пламенем.

— Жить, чтобы жить...

— Прекрати нести чепуху и дай сюда руку.

— Мама... маму...

Мужчина грубо схватил её раненую левую руку, из которой не переставала течь алая кровь, и слегка надавил на неё. Как и при воскрешении пустынного лиса, из его ладони излился тёмно-синий свет. Щекочущее и освежающее сияние поползло по коже Е Чжу к ране, но она была слишком дезориентирована, чтобы это ощутить. В конце концов, свечение полностью обволокло её руку. Кровь, непрерывно вытекавшая из пореза, начала впитываться обратно, словно в губку. Однако, несмотря на то, что повреждения не были такими серьёзными, как у пустынного лиса, сила, которая ранее мгновенно соединяла кости и плоть, вдруг перестала на неё действовать.

— Это из-за яда? Исцеление больше не помогает, Хозяин, — пустельга всхлипывал у изголовья Е Чжу с печальным лицом. — Я использовал всю траву фей, когда лечил пустынного лиса. Хнык, что же делать?

(1)В том смысле, что она отказалась от использования двери, так как боялась, что с девочкой произойдёт то же, что и с Бонгу.

http://tl.rulate.ru/book/94213/6009255