Готовый перевод Гарри Поттер и Владетель Хогвартса / Гарри Поттер и Владетель Хогвартса: Часть 2

Зелёный заряд отправился прямиком в сторону директора Хогвартса. Из воздуха возникла красная птица и поймала луч собой, а затем упала на землю бездыханная.

Макгонагалл и Снейп оказывали поддержку коллеге, но даже так им не удавалось победить соперника.

Но самому незнакомцу похоже и не требовалось убивать учителей. Он приближался к главным воротам, чтобы скрыться.

Понимаю его всецело, отсюда хочется убежать, как только осознаешь весь хаос, творящийся вокруг. Но, судя по зелёным лучам, он пускал непростительное смертельное заклятье, значит этот человек не очень хороший. И так как это не Снейп, который сейчас боролся на стороне Дамблдора, остаётся один вариант.

Я не осмелился приблизиться, потому что опасался получить в себя абракадаброй, но даже издалека я разглядел одежду волшебника. Это был определённо плащ Хмури, а значит маскировку пожирателя раскрыли и теперь гада пытаются словить.

Но не тут-то было. Дамблдору пришлось оживить статую великанских размеров, стоящую в вестибюле, чтобы она защищала преподавателей, но к этому моменту лазутчик добрался до выхода и исчез за воротами.

Всё же я решился подойти к двери, чтобы посмотреть, куда он направился. Сзади меня уже бежали трое учителей.

– Поразительно! – воскликнула Минерва Макгонагалл. – Он летит без метлы!

– Это тайное искусство Тёмного Лорда, – пояснил Снейп. – Должно быть, он обучил ему и Крауча.

– Но… – женщина раскрыла рот. – Крауч? Это был Крауч Младший? Но ведь он в Азкабане!

Она тряхнула головой и на секунду зажмурилась.

– Его вытащил Блэк?

– Минерва, давай продолжим разговор в более уединённом месте, – предложил Дамблдор спокойным тоном и указал на вершину лестницы.

На неё уже успели вывалиться ученики, которых до этого, судя по всему, сдерживал барьер, установленный Дамблдором для безопасности.

Троица направилась на третий этаж кратчайшим путём.

– Альбус, ты можешь мне объяснить, как здесь оказался один из пожирателей смерти?

Она нервно посмотрела на Северуса Снейпа, но тут же одёрнула себя. Снейп сделал вид, что не заметил её взгляда.

– Кажется, я сильно ошибался. Волдеморт оказался более проницателен, чем я мог подумать.

– Волдеморт? – ужаснулась Макгонагалл – Неужели ты думаешь?..

– Я не думаю, – отрезал Дамблдор. – Я знаю. И сегодня вы увидели доказательство его возвращения.

– Но разве ещё один сбежавший пожиратель смерти может указывать на это? Почему ты так не считал, когда в школе объявился Сириус Блэк? Альбус, неужели теперь каждый год в школу будут заваливаться убийцы?!

– Минерва… – начал директор. – Возможно, школу придётся закрыть.

Что?! Я этого не хотел! Зачем это нужно? Я же совсем от скуки с ума сойду!

– Когда?! – встрепенулась Макгонагалл. – Но СОВ… А Турнир?

– Наступают тёмные времена, у нас не будет времени на экзамены и зрелища. Нужно готовиться к наступательной войне, враг может готовить что угодно.

Макгонагалл остановилась на секунду, но когда поняла, что её не будут ждать, догнала спутников.

– Война? Но дети не готовы.

– Я восстановлю Орден, – продолжил Дамблдор. – Возможно, оставлю старшекурсников в Хогвартсе, позову ветеранов обучать самых сильных.

– Но…

Закончить вопрос ей не дало то, что они дошли до нужного места.

– Сейчас надо быть осторожными, – пояснил директор, поднимая палочку и медленно открывая дверь кабинета защиты от тёмных искусств.

Внутри всё было так же, как и в последний раз, когда лже-Хмури пытался меня поймать.

Дамблдор произнёс несколько слов.

– Всё чисто, – сказал директор.

Снейп заканчивал свои проверки.

– Никакой знакомой мне тёмной магии здесь тоже нет.

– Где Аластор? – спросила Макгонагалл.

Дамблдор указал на сундук на полу.

Декан Слизерина отправился к нему и сделал нужное, чтобы открыть все семь замков.

Издалека, будто из колодца, донёсся протяжный стон.

Минерва прикрыла рот рукой.

После того, как настоящего аврора достали со дна сундука без сознания и вызвали Мадам Помфри, чтобы она отвела его в больничное крыло, Дамблдор сел в кресле преподавателя по защите, закрыл палочкой дверь и положил руки на колени.

Снейп и Макгонагалл стояли рядом безмолвные. Казалось, что женщина сейчас расплачется.

Я не мог оторваться от происходящего. Судьба Хогвартса находилась под угрозой из-за одного моего поступка.

Рядом раздался шум. Проклятье, опять приборы Хмури. Я тут же ушёл в дальний конец комнаты, чтобы не воздействовать на детекторы аврора-параноика.

Дамблдор поднял глаза на прибор, затем посмотрел в мою сторону. Не ясно было, понял ли он что-то и собирался ли предпринимать какие-либо действия, так что я не торопился убраться из кабинета.

Директор мотнул головой. Кажется, двое других находящихся в комнате будто бы вообще ничего не заметили.

– Ты всё окончательно взвесил, Альбус? Ты действительно хочешь закрыть школу?

Дамблдор откинулся на спинке и приложил левую руку к губам. Он никогда не казался таким древним и бессильным, даже когда изображал из себя старого пентюха.

– Я не знаю, Минерва. Все мои представления об игре, в которую мы играли последние несколько десятков лет, разрушились.

– Игре? Всё это для тебя какая-то игра?! – ноздри деканши начали раздуваться.

Седовласый старик посмотрел на неё так, будто она была прозрачной, и он лишь пытался разглядеть что-то за ней.

– Речь идёт о жизнях детей. Ещё никто не умирал в школе, пока она была под моим контролем, ещё никогда не было такого!.. – Макгонагалл всё не могла уняться.

– Два года назад школа была под угрозой закрытия из-за Василиска, – сказал Снейп безразличным голосом, будто читал скучную газету. – В том году здесь были Дементоры из Азкабана.

– Да, но всё же обошлось…

– Так ли? – Снейп поднял бровь. – На свет вышел один из верных приспешников Тёмного лорда. Вы думаете, это никак не должно было повлиять на будущее?

Минерва осунулась.

– Ты прав, Северус. Должно быть, мне следовало подготовиться к подобному исходу, ещё когда Гарри только поступил в школу.

Дамблдор трогал рукой какой-то пропеллер – одну из приблуд Аластора Хмури.

– У нас с Гарри будет важная задача, – Альбус посмотрел в сторону, будто видел что-то вдали. – Вероятно, школу можно будет оставить в покое, и из неё уйдём лишь мы с мальчиком.

– Но Альбус… – Макгонагалл была вот-вот на грани срыва. – Если Он вернулся, то без тебя…

– Ты хорошо справишься с ролью директора, – Дамблдор горько улыбнулся. – Я думаю, даже лучше чем я.

– Вовсе нет… Я не хотела…

Дамблдор хлопнул ладонями по подлокотникам.

– Но хватит вести пустые разговоры, – он резво встал. – Сейчас не время для сентиментальностей.

Директор направился к выходу.

– Пока что никому ни слова о том, что произошло. Я подумаю, как лучше поступить и пересмотрю возможные планы. Мы ещё даже не перекинулись парой слов с Аластором. Мне нужно будет с ним посоветоваться.

Альбус открыл дверь.

– А пока – всё так, будто ничего и не произошло.

На лице директора словно и не было печали. Он улыбнулся, развернулся и зашагал прочь.

Макгонагалл сжимала в руках ворот своей мантии. Затем поняла, что стоит почти вплотную к Северусу Снейпу и, после неловкого переглядывания, наконец опомнилась и отправилась вслед за директором прочь.

Снейп ещё немного постоял, осмотрел приборы, но ничего делать не стал и вскоре тоже ушёл.

Да уж, ну и наворотил я дел. Теперь надо ждать решения директора и смотреть, что будет.

На следующий день случилось сразу несколько интересных вещей.

Сперва, ещё рано утром, Шизоглаз Хмури выбежал из больничной палаты в трусах, с пустой глазницей и на одной ноге, с другой, деревянной, в руках.

Он кричал что-то о подонках и выродках пожирателях, но было сложно разобрать конкретный смысл.

Его, на удивление умело, смогла утихомирить Мадам Помфри несколькими усыпляющими заклятиями, затем пролеветировала его обратно на койку и связала с помощью инкарцеро.

По замку тут же побежали слухи, и дети пытались строить догадки, что произошло с преподавателем и с кем велась вчерашняя битва.

Кто-то вообще решил, что дрались Седрик и Гарри, потому что второй вчера пропал после утренних занятий, а это означало, что Седрик вызвал его на дуэль, на которой они дрались на смерть, а Хмури лишь попал под шальной "остолбеней".

Но эта теория рассыпалась, когда Гарри Поттер появился за обедом. К нему тут же побежали люди с расспросами, но он не стал отвечать на них. Даже Рон с Гермионой были в недоумении, но Поттер пообещал им, что расскажет всё после, наедине.

Затем произошла следующая странность. Когда Гарри собрался идти на уход за магическими существами, он не смог выйти из вестибюля на улицу. Несколько раз пытался, но что-то, будто невидимая стена, останавливало его, не давая продвинуться дальше.

Парень отшутился, что это часть розыгрыша Фреда и Джорджа, сказал однокурсникам идти без него, а сам направился в кабинет директора.

Я не сумел проследовать за ним, потому что как обычно внутрь меня не пускало, а вселиться в Поттера я не решался после прошлого раза.

И самое странное произошло за ужином. Директор не подавал никаких признаков беспокойства и тревоги и как обычно наслаждался трапезой, как и все остальные преподаватели. Даже Макгонагалл была прежней, разве что губы её были сжаты в более тонкую полоску, чем обычно.

Но необычное произошло с профессором Трелони. В какой-то момент она начала выдавать из себя звуки, словно кот, блюющий шерстью. Я было решил, что она, прям как я, подавилась, и этот случай можно будет использовать как прецедент для обеспечения более безопасной пищи за школьными столами, но нет. Из её рта сначала начала вылетать тарабарщина, затем более осмысленные слова, но к тому моменту директор уже спохватился, за секунду подбежал к ней и утащил в комнату рядом с преподавательским столом.

Это не могло быть ничем иным, кроме как пророчеством. Похоже, я не успел до конца оценить последствия моего появления в магическом мире.

Жаль я не успел послушать, а когда всё же добрался до них двоих, то лишь увидел, что Трелони бьёт Дамблдора по лицу за то, что он посмел похитить женщину без её разрешения и запереть в чулане.

Директор отпустил прорицательницу и она, поправив одежду, убралась прочь из каморки и большого зала.

Теперь остаётся лишь догадываться о содержании предсказания.

Я плохо понимал всю эту концепцию. В фильме было что-то такое, но я не помнил изначального Поттеровского пророчества и не знал, как они влияют на судьбу мира.

Ученики, которые болтали о произошедшем, расходились во мнениях. Кто-то решил, что Трелони нанюхалась своих курений и у неё немного потёк мозг, а кто-то, что она вступила в контакт с мирозданием и готова была поведать истину, которую боится говорить Дамблдор.

После этого я последовал за директором. Вдруг всё же удастся узнать от него хоть что-то.

На подходе к кабинету Дамблдор вдруг остановился и начал прислушиваться.

– Ты можешь проявиться? – спросил он.

Это он мне?!

– Я ощущаю твоё присутствие, – Дамблдор поднял руки и повернулся, показывая, что у него нет палочки в руках. – Появись, прошу, если можешь.

Ого! Интересно, считает ли он меня все ещё Томом Реддлом?

Но как мне ему ответить? Вокруг нет ни крысы, ни кошки. Попробовать вселиться в него? Я попытался – не вышло. Он лишь посмотрел по сторонам в ожидании моих действий.

Я огляделся. Здесь всё ещё стоят доспехи. Стоит попробовать их сбросить.

Поднялся громкий шум, и Дамблдор закрыл уши руками.

– Значит, ты не можешь говорить? – он вздохнул, затем продолжил, стараясь казаться дружелюбным. – Извини, что принял тебя не за того. Я поговорил с Гарри и другими учениками и понял, что ты не можешь быть Волдемортом. Твоим первым поступком была попытка помочь Седрику Диггори, который с твоих слов должен был умереть от профессора защиты. Такой до нелепости наивный акт доброты никогда не смог бы прийти в голову Тому Реддлу, так что я ещё раз прошу прощения. Ты действовал от чистого сердца, и я не должен был думать о тебе так. Ты оказался прав насчёт Крауча и, похоже, многое другое ты тоже сумел предвидеть. Надеюсь, ты сумеешь подать знак, ну, кроме как швыряться доспехами.

Это так… трогательно? Если бы у меня был организм, способный выделять слёзы, то я бы воспользовался такой возможностью прямо сейчас. Но я не мог даже пожать ему руку или сказать спасибо.

– Гарри не смог выйти из замка, ты с этим как-то связан? – спросил Дамблдор, без возможности услышать ответ. – Он будет проходить курс по окклюменции у профессора Снейпа, чтобы научиться защищать свой разум от внешнего воздействия. Как тебе удалось сделать то, что ты сделал?

Он продолжал задавать пустые вопросы. Затем задумался.

– Если я позову сюда Гарри, ты сможешь снова сделать это?

Как мне ему ответить? Я решил пошевелить доспехи, и их шум стал для него достаточным подтверждением.

– Хорошо, тогда придётся подождать.

Дамблдор достал палочку, взмахнул ей и, после слов "Экспекто Патронум", из неё появилась голубая птица. Старик сказал ей:

– Гарри, приди пожалуйста в мой кабинет, как можно скорее.

Птица развернулась и исчезла под полом.

Дамблдор стал раскачиваться с пятки на носок, напевая при этом себе под нос мелодию, подозрительно похожую на заглавную мелодию из фильмов.

Спустя минут двадцать пришёл Поттер.

– Директор, сэр, вы звали меня?

– Да, мальчик мой. Помнишь, о чём мы говорили? О сущности, которая завладела твоим разумом.

Гарри нахмурился и кивнул.

– Можно ли ей вновь повторить это?

У мальчика округлились глаза.

– Н-но зачем? Это был не самый приятный опыт. И вы говорили, что это может быть Волдеморт.

– Я понимаю, – Дамблдор подошёл и положил Гарри руку на плечо. – Но есть возможность, что всё совсем наоборот.

Гарри посмотрел в глаза своему наставнику. Было видно, что он сомневается, но затем мальчик кивнул.

Какой у него может быть выбор? Дамблдор может крутить им как хочет. Без него он был бы сиротой и жил бы в чулане. Этот человек дал ему всё что только можно.

Я без затруднений вошёл в мозг Поттера.

И снова я живой! Только сейчас я задумался, что, наверное, должен был бы видеть всё немного иначе, ведь на мне очки и у Поттера плохое зрение. Но видел я ничуть не хуже, чем до этого и когда попробовал снять их, то так же ничего не изменилось.

Когда я напялил их обратно, Дамблдор указал рукой.

– Пройдём в кабинет?

Снова я здесь. Теперь есть время поразглядывать всё. Кабинет директора выглядел почти так же, как кабинет Хмури, только менее угрожающе и гораздо гостеприимнее.

Под жердочкой на постаменте лежал красный птенец. Должно быть, феникс Дамблдора переродился после Авады Кедавры.

– Я готов слушать, – профессор махнул рукой. – Не мог бы ты ответить на заданные мной вопросы?

– Извините, но я их забыл, – честно признался я. – Не напомните ли?

– Хорошо, тогда давай по порядку. Кто или что ты?

Интересный философский вопрос. Кем я являюсь?

– Я, как вы это называете, маггл, – начал я. – Где-то месяц назад погиб во время несчастного случая, и вот я здесь.

Подробности моей гибели я говорить не буду.

Дамблдор разглаживал бороду.

– Как тебя зовут?

– Лео.

Я сократил своё имя до более благозвучного в нынешней обстановке.

– Хорошо, Лео. Откуда ты знаешь те вещи, которые ты мне рассказал?

Сказать ему, что смотрел кино? Наверное он решит, что я пытаюсь его обдурить. Знает ли он вообще, что такое фильм?

– Всё как я и сказал, увидел сон и решил, что следует сообщить вам.

– Но сперва попробовал предупредить того пуффендуйца Седрика Диггори? Почему?

– Потому что опасался вас. Я не мог попасть к вам в кабинет и не знал, что вы решите сделать, если узнаете о моём существовании.

– Мудро, – кивнул директор. – Сильных волшебников стоит остерегаться, даже если они кажутся бесконечно безобидными.

Он посмотрел на меня исподлобья.

– Но у тебя большое сердце, и ты поставил жизнь незнакомых тебе людей выше, чем своё благополучие.

Я кивнул. Не знаю, что там про сердце, но мне было сложно не предупредить кого-то, а потом жить всю бесконечность с этими последствиями.

– Ты как-то продолжаешь влиять на Гарри? Это из-за тебя он прикован к замку?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Я сам не могу выйти отсюда, в каком бы теле не находился.

– А ты занимал тела ещё каких-то учеников? – взгляд директор немного посерьёзнел.

– Нет. Я попытался, честно признаюсь, после Гарри. Но ничего не вышло. Зато неплохо получается с животными.

– Хорошо. Делать нечто подобное – очень плохо. Такой поступок – сродни непростительным заклятиям. Если министерство узнает об этом, то тебя всеми силами постараются поймать и изгнать.

Я сглотнул. Такой расклад мне не нравится.

– Но ты поступил правильно и из хороших побуждений.

Дамблдор встал.

– Теперь я вижу, что ты и вправду чист душой, так что я могу тебе раскрыть кое-что.

Ничего себе! Это больше, чем всё, на что я мог надеяться. Я в кабинете Дамблдора слушаю неизведанные тайны.

Я заёрзал в кресле.

– Речь зайдёт о пророчестве, – профессор увидел, как я встрепенулся и добавил. – Нет-нет, это не то пророчество, что Сивилла выдала сегодня. То пророчество было явлено одному из директоров задолго до меня.

Он подошёл к шкафу и начал в нём рыться.

– Ещё в те времена, когда на месте замка была лишь небольшая крепость, основатели Хогвартса встали перед одной проблемой: школа расширяется, приходят новые ученики, и всем им нужно дать место и защиту, что не может обеспечить всего одна башня. Чтобы как-то разрешить это дело, они потратили всю свою жизнь, чтобы наделить Хогвартс возможностью расти и подстраиваться под необходимые на текущий момент цели.

– Почему они просто не достроили замок? Разве много нужно, чтобы вместить пару сотен учеников?

Я понимал, что вопрос глупый, но мне хотелось уточнений. Не совсем ясно, зачем столько сложностей.

Дамблдор выпрямился, достал сундучок, вернулся ко столу и, поставив ношу перед собой, сел.

– К моей большой досаде, сейчас не так много волшебников, как было в их времена. К тому же сейчас нет такой большой угрозы. Теперь всё, на что направлены защитные чары – попытка сокрыть замок от магглов. Но раньше были проблемы посерьёзнее, чем пара заблудившихся туристов.

Дамблдор сдул пыль с сундука. Она полетела мне в лицо, и я закашлялся. Старик будто этого не заметил и продолжил.

– Тогда было много разных сил, желающих завладеть тайными знаниями и точивших зуб на каждого из основателей. Одна за одной начинались и заканчивались гоблинские войны, умирали и зарождались магические расы. Волшебные животные существовали открыто и плодились без ограничений.

Теперь волшебник начал искать что-то в ящике стола.

– Это послужило причиной, почему четыре самых сильных волшебника в истории решили выбрать это уединённое место. Они разрабатывали заклинания, использовали все свои умения, чтобы придать Хогвартсу его величие. В конце-концов, они завершили свой план, и замок стал таким, какой он есть. По своей сути, Хогвартс живой. Он откликается на потребности находящихся в нём людей. Когда я сам был учеником, то часто задавался вопросом, кто занимается подсчётом детей и расставляет необходимое количество кроватей в спальне? Мне казалось, я узнаю хоть что-нибудь у директора или учителей, но никто не смог дать мне ответ. Я попробовал найти информацию в книгах, но ничего подобного там не было. Я верил, что когда сам стану преподавателем, то мне откроется решение этой загадки. Но я так и не узнал ответ ни когда стал учителем, ни когда оказался в этом кресле.

Он похлопал правой рукой по подлокотнику.

– Так вот теперь, по прошествию лет, я считаю, что это та малая доля, которая досталась нам от наследия основателей.

– Кровати в спальнях? Звучит не очень впечатляюще для самой сильной магии на свете. Мне кажется, я сам бы уже сейчас мог наколдовать нечто подобное.

– Всё верно. Потому я и говорю о том, что это лишь капля в бесконечном океане возможностей замка. Но даже эту магию не стоит недооценивать. Да, сейчас мы можем сделать нечто подобное сами. Но лишь вручную, читая каждый раз заклинания. Я уверен, никто в нынешние времена, даже Николас Фламель, не может сделать эти чары настолько отзывчивыми.

Дамблдор закрыл ненадолго глаза, затем продолжил:

– Когда я пришёл к этим мыслям, я начал пытаться искать ключ к секретам Хогвартса. И, как мне кажется, собрал столько информации, сколько не собирал до меня ни один директор.

Дамблдор горделиво приосанился.

– Не хочу сказать, что я не пользовался их наработками. Они помогли мне, и без них я не смог бы прийти к тому, к чему пришёл.

Директор прочистил горло.

– Слушай внимательно. Слушай и запоминай. От того, что я тебе скажу, будет зависеть судьба не только Хогвартса, но и всего мира.

– В первую очередь, я поведаю тебе о баллах факультетов. Ты знаешь, что это такое?

Я кивнул.

– Мне месяц было не с кем поговорить, я постарался изучить всё, что только возможно.

– Молодец! Значит, можно опустить ненужные объяснения и приступить к интересному, – Дамблдор махнул рукой и поправился в кресле. – Первое, что мне было необходимо выяснить – как замок может продолжать выполнять свои функции?

– С этим есть какие-то проблемы?

– Нет-нет, в том и дело, что он работает как часы. Однако по всем законам, это невозможно. Любая магия требует подпитки, и чем она сложнее, а сложнее Хогвартса нет ничего на свете, тем больше затрат потребуется. Другим школам необходим постоянный уход, Гринготтс регулярно закрывается на обновление чар, а нашей школе ничего из этого не нужно.

– Причём здесь баллы за старание?

– Они напрямую относятся к данному вопросу! – воскликнул директор. – В них и есть разгадка! Когда я, ещё до того, как поступил сюда, услышал о способе оценки труда учеников, я возмутился. Мне казалось, что не может быть ничего глупее, чем устроить соревнования между факультетами за баллы, которые любой декан может присудить своим подопечным в неограниченном количестве. Казалось, что это абсолютная бессмыслица. Но во-первых, став учеником, я обнаружил, что если преподаватели так и делают, то на результат кубка это не сказывается, а во-вторых, став преподавателем понял, что у меня не выходит раскидываться ими направо и налево.

Мне вспомнилось, как в конце первого фильма Дамблдор щедрой рукой раздал неприлично большую сумму баллов Гарри и его друзьям за просто так, но говорить об этом я не стал и вместо этого спросил:

– Почему так происходит?

– Всё дело в том, откуда эти очки берутся и для чего используются. Проведя несколько экспериментов над выдачей баллов, я обнаружил, что они в действительности зависят от поступка конкретного студента. Тут нужно глубже погрузиться в саму природу волшебства. Ты знаешь, что у детей случаются спонтанные выбросы магии? Когда, например, ты надуваешь свою тётю от злости или отскакиваешь от земли, упав с крыши.

Дамблдор лукаво улыбнулся. Должно быть, эта улыбка предназначалась Гарри, потому что похожая ситуация была с Поттером в фильме. Я легонько покачал головой.

– И ты знаешь, что в Хогвартсе находятся только подростки? Встаёт вопрос, а почему так? Просто потому что так сложилось? Всё дело в том, что дети не могут контролировать свою магию, потому что она из них бьёт ключом. Порой они способны на такое, что не снилось многим опытным волшебникам. И если дать ребёнку палочку, то всю ту энергию, что бьёт из него через край, по большей части испаряясь впоследствии, он сумеет направить, словно узкую струю воды, в неподходящую для того цель. Потому мы никогда не берём маленьких детей и потому министерство не позволяет им пользоваться палочками.

– Причём здесь природа магии и баллы?

Было безумно интересно, но я боялся, что если не потороплю его, мы не успеем перейти к сути.

– Дети менее ограничены. В своё время я писал статью в журнале, на тему того, что чем более безумен волшебник, тем более он силён. Меня освистали, в мою сторону прилетело много гневных писем. Но некоторые, например Ксенофилиус Лавгуд и Элфиас Додж, поддержали меня. Они подтвердили, что замечали нечто подобное и согласны с моими доводами. Так вот, одним из аргументов к этому было то, что чем менее человек заботится о чужом мнении, тем больше он может продуцировать силы. Той же силы, которая бьёт ключом из детей, ведь они – самые открытые существа на планете и лишь со временем их руки становятся всё более и более связанными. И это служит причиной тому, почему маглорождённые, вроде мисс Грейнджер, могут быть сильнее и способнее волшебников в сотом поколении. Она открыта к новому, и никакие стереотипы не ограничивают её ум.

Дамблдор помрачнел.

– То же самое работает и в сторону тёмных магов. Обычно они не заботятся о чужих помыслах, но не в том смысле, как это делают дети. Злые волшебники осознают всю низость своих деяний.

Директор хлопнул по столу.

– Но не будем уходить в сторону. Я веду к тому, что по большей части магия берётся изнутри её носителя. Я бы назвал это душой, хоть слово можно подобрать какое угодно, суть не в этом. У каждого человека есть своего рода очаг внутри, из которого он черпает магию для сотворения колдовства. Из этого же источника и берутся баллы Хогвартса!

Я совсем запутался. Он прочитал мне целую лекцию об очагах и раскрепощении и свёл это к баллам, от чего в голове началась каша.

– У замка тоже есть такой источник?

Старик, который, кажется ожидал, что после такого обстоятельного объяснения я сумею всё понять, приуныл.

– Нет, но так многие считают, особенно представители других школ. Они не пытаются лезть в это, говоря себе, что в Хогвартсе наверняка есть источник питания: зачарованные стены, отложения в недрах, мощи основателей и прочая лабуда. Так им проще думать, что всё в рамках разумного.

– А на самом деле?

– На самом деле замок получает всё необходимое от студентов.

Стало немного не по себе. Я представил, как живое строение высасывает из своих обитателей жизненные соки. Спасибо, директор, теперь я стал бояться этих пустынных коридоров ещё больше.

Дамблдор, тем временем, продолжил:

– Очки факультетов берутся не из пустоты и не уходят вникуда. Когда один из студентов проявляет себя, он создаёт, а, вернее, заимствует из своего источника частичку магии и отдаёт её Хогвартсу. Распределением этих ресурсов занимаются преподаватели, оценивая заслуги воспитанников. Зачастую их оценки совпадают с выработанным количеством магии, но ежели нет, то такому преподавателю приходится тренировать свою интуицию.

– Вы говорите, будто пришли к этому сами, но из ваших слов следует, что каждый учитель знает об этом механизме.

– Они знают, но лишь в глубине души. Большинство просто не задумывается, как это всё работает и двигаются на ощупь.

– А профессор Снейп? Я слышал, как ученики говорят о том, что он присуждает баллы несправедливо.

– Вспомни, декан какого факультета профессор Снейп?

– Слизерина, – сказал я очевидное.

– А теперь задумайся, какие качества ценил Салазар Слизерин. Могу предположить, что та несправедливость, о которой ты говоришь, на деле является как раз-таки самым верным выбором. Не вижу ничего плохого, если Северус начисляет слизеринцам баллы за проделки, хитрость и коварство. Как не вижу ничего плохого в том, что профессор Макгонагалл награждает за храбрость и самоотверженность. Многие считают, что я не по правилам начислил Гарри большое количество баллов на первом курсе. Но он совершил подвиг, и я просто-напросто не сумел бы дать столько, сколько мне хотелось.

Теперь многое встало на свои места. Мне стало стыдно, что я думал о Дамблдоре плохо. Он действительно такой мудрый, как о нём говорят.

– А зачем тогда нужен кубок школы? – спросил я.

Дамблдор развёл руками.

– Понятия не имею, я не всеведущ и лишь пересказываю ту информацию, что знаю сам, приправляя домыслами и догадками. Скорее всего, так основатели хотели поощрять учеников к соревнованию и выработке ресурсов.

– Понятно… Но ведь начинали мы не с этого.

Мне было совсем неясно, как вся эта лекция ведёт к пророчеству.

– Верно. Мы говорили о величии замка. Все эти очки идут на его обустройство. Чем их меньше, тем меньше возможностей будет давать школа. Ещё на моей памяти в замке был роскошный дуэльный клуб с большим количеством снаряжения и манекенами, способными подражать настоящим волшебникам.

Поправив очки, старец продолжил:

– Но учеников стало меньше, обстановка в стране улучшилась и теперь от клуба осталось, дай Мерлин ума, одна десятая. И ни о каких манекенах можно даже не вспоминать.

– Получается, если школу закроют…

– Ты понял верно. Она живёт, пока в ней есть ученики, и основатели сделали всё, чтобы дети стремились поступать именно сюда. Каждый ребёнок подписывает контракт со школой, по которому он обязан отдавать ей часть своих сил, но взамен она будет оберегать его до самого выпуска и даже после. Шляпа служит гарантом.

Директор указал на ветхую шляпу позади меня.

– Звучит как не самая выгодная перспектива – отдать свои силы, взамен на жизнь в замке, полном опасностей.

– Ты не прав. Хочу заметить, что хоть жизнь в Хогвартсе, особенно в последнее время, кажется некоторым опасной, на деле здесь не происходит смертей практически вообще. Трагедия бедной Миртл Уоррен могла состояться только лишь потому, что руку приложил наследник Салазара Слизерина. Другие школы таким похвастаться не могут, и даже в Шармбатоне регулярно происходят несчастные случаи.

Теперь понятно, чем выгоден именно Хогвартс. Директору бы писать свои речи в газетах – уверен, он сумеет придумать неплохие рекламные слоганы под всё это дело.

– К тому же, – продолжил Дамблдор. – Пока ученики в замке, они намного быстрее осваивают материал и могут применять более продвинутую магию. В других школах обучение обычно длится на несколько лет дольше, а если нет, то выпускники там уступают нашим. Мы объясняем это лучшими учителями, что отчасти правда, но только отчасти.

– А причём здесь пророчество?

Ну сколько можно тянуть? Хочется перейти к самому главному!

– Как ты помнишь, мы уже с тобой обсуждали то, что разные факультеты ограничены разными требованиям. Думаю, раньше всё было ещё строже, и условия, необходимые для хорошего обучения отличались, в зависимости от того, под каким цветом ходит студент. Это связано с тем, что каждый основатель оставил частичку себя в замке. Не обязательно буквально частицу тела, я говорю больше о чарах и секретах, которые он оставил для замка.

Мне вспомнилась Тайная Комната, но я не стал о ней говорить, потому что Дамблдор считает, что я лишь знаю будущее, а о знании прошлого я не сообщал, так что я решил не придумывать лишние отговорки.

– Например, Тайная Комната, которую Гарри вновь обнаружил два года назад, – сказал Дамблдор за меня. – В ней же находился Василиск. Не знаю, какие чары кто конкретно оставил. Нам известны лишь некоторые конкретные случаи, например Распределяющая Шляпа. Её зачаровал Годрик Гриффиндор, и она служит той части замка, которая отвечает за набор студентов.

Дамблдор сложил руки в замок.

– Я объяснил тебе основные вещи и, надеюсь, теперь ты будешь готов услышать и понять остальное.

– Хорошо, – пискнул я.

Директор так сурово смотрел на меня, что я чувствовал, будто сильно провинился.

– Пророчество передавалось из уст в уста, и только директор школы, либо тот, к кому оно относилось, мог распоряжаться информацией и сообщало оно о том, что однажды появится некто, кто будет способен взять бразды правления замком в свои руки.

– И всё?

– Да, оно было очень запутанным, но суть сводится к этому.

– Но разве должность директора не даёт эти бразды в руки сама по себе?

Дамблдор опустил голову вниз и помотал ею.

– Нет, иначе бы разговора, который мы вели до этого, не было. Должность директора, судя по всему, является лишь сродни должности советника при монархе.

– То есть, у кого-то может быть ещё больше власти, чем у вас?!

Дамблдор кивнул.

– По-моему предположению, то, что может директор – ничто, по сравнению с силой истинного Владетеля замка.

– Я никогда не слышал о такой должности.

– Опять же, я могу лишь догадываться, что нечто подобное существовало. В целом, мысль, что у этого замка должен быть хозяин – не нова. Мало того, что директора до меня знали о пророчестве, но и среди остальных волшебников и учеников находилось множество энтузиастов, пытавшихся заполучить больше знаний на этот счёт.

– Кто-то смог зайти настолько же далеко, как и вы?

– Боюсь, что да, – на лице Дамблдора проступила горькая улыбка. – И имя этого человека обычно не принято называть вслух.

У меня по спине побежали мурашки.

– Сам Волдеморт?!

– Да, Лео. Боюсь, что он готов был применить любой метод, лишь бы достичь своей цели. Думаю, он добился бы своего и сумел бы заполучить силу замка, если бы я не остановил предыдущего директора от того, чтобы взять его на работу.

– Волдеморт хотел работать в школе?!

Я представил, как он мёл бы полы вместо Филча, а на месте кошки была бы змея. Меня передёрнуло.

– Да, мне тоже тяжело представлять его, обучающего беззащитных детей. Я убедил Армандо Диппета, и он согласился подождать. Позже Том пришёл ко мне, и я уже отказал ему сам. Но повернись всё иначе, возможно он сумел бы завладеть директорским креслом, и кто знает, что случилось бы тогда?

Так действительно ещё хуже, чем представил я.

– Но он всё же догадался об истинном значении замка?

– Это бы многое объяснило. Возможно, он не первый в своём роду, кто пользовался возможностями Хогвартса, неподвластными даже директору школы. На это меня натолкнуло расположение Тайной Комнаты. Когда я узнал, где находится вход, меня озарило. Многие вещи тут же встали на свои места. Ведь на тот момент, когда Салазар ещё был жив, не существовало такой структуры, как канализация. Он попросту не мог сделать вход там.

– Значит, кто-то добавил этот элемент совсем недавно?

– Точно. Скорее всего, один из предков Тома Реддла. По правде говоря, многое, о чём я сейчас говорю, я смог понять лишь после того, что мне сказал ты.

– Я? Но я ни слова не сказал о чём-то таком.

– В том и дело, что я смог понять это лишь по косвенным сведениям и обдумав всё, окончательно убедился, что ты не лорд Волдеморт. Будь ты Волдемортом, ты бы не стал рассказывать всё это даже из тактических соображений. Самое важное из того, что ты сказал – крестражи Тома. Он выбрал основные артефакты основателей, о чём я догадывался, а ты сумел подтвердить мои подозрения.

– И причём тут они?

– Притом, что, по моим догадкам, именно эти артефакты являются ключом к получению власти над замком. По твоим словам, он уже собрал три из четырёх.

Ком подступил к горлу.

– Что это значит?

– Значит, что у нас ещё есть шанс! Признаюсь, сперва я был готов впасть в отчаяние. Весь мой план пошёл псу под хвост, после того, как я решил, что ты – Волдеморт и узнал все мои тайны.

Не перестану корить себя за это.

Дамблдор улыбнулся.

– Но теперь всё ещё лучше! Не думал, что на своём веку увижу Владетеля Замка воплоти!

– О чём вы?

– Ты и есть тот, кто был обещан в пророчестве. Если точнее, ты и Волдеморт.

– Я и Волдеморт? Как?!

– До меня директор Диппет верил, что Реддл – и есть тот, о ком было пророчество. Но я отрицал это и после уверился, что хозяин – Гарри. По иронии судьбы мы оба оказались правы и неправы одновременно.

– Как такое возможно? – я сидел раскрыв рот.

– Если Гарри – действительно крестраж Волдеморта, то его душа не может не контактировать с осколком души Тома. А Том собрал три четверти необходимого. Гарри же владелец четвёртой.

– Какой именно? – я сглотнул.

– Меч, – Дамблдор указал на стену, где висел красивый серебряный меч с рукояткой, обрамлённой рубинами. – Меч Гриффиндора, который Гарри по праву достал из шляпы. Это четвёртый артефакт и единственный, который Том Реддл никогда не смог бы заполучить. Сегодня за ужином я получил ещё одно подтверждение от Сивиллы Трелони. Она сказала, что явился тот, кто живой и неживой одновременно, кто не владеет ни одной частью ключа, при этом владея всеми, кто не знает ничего и при этом знает всё. Но даже не это главное. Посмотри сюда.

Дамблдор поднял ключ, который искал в ящике, затем с его помощью открыл сундук на столе и достал содержимое.

В его руке оказалась сфера из блестящего гладкого металла. Она пульсировала мягким синим светом.

– Что это?

– Это самая важная вещь, которую я нашёл в своих поисках. Я не смог бы найти её без Гарри, так как он открыл мне доступ в Тайную Комнату, где Реддл, а может быть кто-то до него, спрятал этот предмет.

– И что он делает? И почему так светится?

– Похоже, он является инструментом, который позволяет Владетелю управлять Хогвартсом. Я сумел лишь отчасти разобраться в возможностях этой вещи, но светиться она начала только после того, как ты совершил своё признание. Я тут же убрал её в ящик, но, бесспорно, это главное доказательство. Мне кажется, не откройся ты тогда, всё бы пошло своим чередом и ничего бы не поменялось. Она приняла тебя как своего хозяина, пока ты находился в теле Гарри.

Дамблдор протянул мне шар и я принял его дрожащими руками.

Сфера перестала мерцать и теперь светилась постоянно.

– Что мне теперь делать? – спросил я, облизывая пересохшие губы.

– Ты мне скажи, – Дамблдор положил подбородок на сомкнутые пальцы. – Я думал, что ты хотя бы почувствуешь что-нибудь.

Я осмотрел сферу и после того, как прислушался к своим ощущениям, помотал головой.

– Нет, совсем ничего, – я протянул сферу обратно. – Наверное вы просто ошиблись.

– Могу тебе сказать, что я ошибаюсь очень редко.

Дамблдор не стал принимать сферу.

– Мне наверное лучше убраться отсюда, – сказал я, кладя шар на стол. – Я и так занимал место Гарри слишком долго.

Директор пожал плечами.

– Это твоё решение. Но если надоест блуждать впустую по коридорам, то возвращайся.

– Спасибо, профессор Дамблдор, за приятную беседу. Извините, что не оправдал ваших ожиданий.

Дамблдор смотрел на меня сквозь приспущенные очки.

Я встал – мне показалось, что так будет легче вылететь из головы Гарри. Но при попытке уйти ничего не произошло. Странно, с кошкой всё было намного проще.

– Не получается… – сказал я тихим голосом.

У меня начался мандраж. С одной стороны, мне было страшно, что я заперт в чужом теле, с другой…

– Совсем-совсем? – Дамблдор поправил очки и выпрямился в кресле. – Ты уверен, что хорошо попробовал?

Я кивнул и зажмурил глаза, в надежде на удачную попытку – ничего.

– Может быть вы попробуете палочкой, как в тот раз? – предложил я.

Дамблдор вздохнул и достал инструмент. Он направил деревяшку в мою сторону и без слов сделал движение. Опять безрезультатно.

Старик обхватил пальцами бороду.

– Должно быть, теперь ты, как дух, обладающий нужными качествами, оказавшийся в теле хозяина Хогвартса и, приняв сферу, сделал свою душу неотделимо привязанной к телу Гарри.

– Я что?! Я не хотел, честное слово!

Конечно, я всю жизнь мечтал оказаться на месте Гарри Поттера, но не в прямом же смысле! Мне не хочется лишать подростка всей его жизни!

– Тише-тише, – директор поднял руки. – Я понимаю, ведь это я попросил тебя взять Гарри под контроль.

Ведь и правда. А что если это опять какая-то сложная схема Дамблдора? Зачем я связался с этим манипулятором?! Он мне жизни не даст! Тем более теперь, когда я ничего не знаю о будущем!

– Дай немного подумать, – Дамблдор снова принялся расчёсывать бороду. – Лео, ты чувствуешь присутствие Гарри внутри?

Я попытался определить и, на удивление, получилось. В этом теле действительно оказался заперт ещё и Гарри. Но он будто спал, так что я кивнул.

– Хорошо. Значит, до поры до времени, тебе придётся побыть на месте Гарри, Лео.

– Вы уверены? Но как… Столько трудностей…

– Прекрасно тебя понимаю, ты оказался в затруднительном положении, – Дамблдор встал из-за стола и подошёл ко мне. – Но, пока мы не придумаем, что с этим сделать, или пока ты не узнаешь, как пользоваться сферой, тебе придётся пожить чужой жизнью.

Жить жизнью в Хогвартсе. Жизнью, полной опасностей и врагов… НО ЭТО БУДЕТ ЖИЗНЬ! Я перестану быть духом, смогу наконец поесть, перестану быть бесплотным и проходить сквозь предметы!

Дамблдор взял сферу со стола и вложил мне в руки.

– Ступай в гостиную Гриффиндора и попробуй ужиться со своими друзьями. Будет очень неудобно, ты мало знаешь об этом мире, но уверен, что ты сумеешь справиться. На твоих плечах лежить великая миссия, хоть ты и до конца не понимаешь всё её значение. В тебе заключена частичка Гриффиндорца, Слизеринца и маггла. Я верю, что такой человек как ты как минимум сумеет сделать мир хоть немного интереснее. Пускай даже на короткое время.

Он действительно сумасшедший. Давать такую ответственность незнакомцу, пусть и такому хорошему человеку, как я. Ему действительно скучно, и он хочет посмотреть на хаос, который я сотворю, или он задумывает нечто большее?

– Ступай, пусть всё, что здесь происходило останется между нами. Вне кабинета ты будешь Гарри Поттером, а я – немощным маразматиком. Договорились?

Я вышел из кабинета директора и повернулся, чтобы бросить последний взгляд на винтовую лестницу. Гаргулья закрыла вход и, на секунду мне почудилось, что она посмотрела на меня и подмигнула.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/92924/3051036