Готовый перевод Delenda Est / Деленда Эст: Глава 6 Сомнительные закономерности

Время между днем Подарков и Новым годом оказалось для Гарри довольно скучным. Его медленно уменьшающийся запас денег послужил хорошим стимулом для поиска работы, но, как он теперь с болью осознавал, очень немногие места были настроены на то, чтобы нанимать кого-то нового во время праздников. Было одно предложение, сделанное менеджером «совиной империи Эйелопа», но Гарри решил, что чистка клеток для животных — это не то, чем он хотел бы заниматься в обозримом будущем. Однако это заставило его понять, что, вероятно, ему следует разобраться, что именно он ищет, а не бесцельно отвечать на каждое объявление в «Пророке».

Подумав об этом несколько дней и проанализировав свою квалификацию или её отсутствие, Гарри пришел к неизбежному выводу, что он в полной заднице. Образование полученное в Хогвартсе было отличным, это правда, но он обнаружил, что, кроме ЗОТИ, ему не нравился ни один предмет настолько, чтобы развивать с ним нечто большее, чем мимолетное знакомство. Он также не хотел быть учителем, по крайней мере, не в Хогвартсе. Поттер был уверен, что Дамблдор уже им заинтересовался, и за ним точно наблюдал Муди. Не было необходимости заявлять о себе, вальсируя по замку и просясь на должность следующего преподавателя ЗОТИ. Частное репетиторство могло бы стать вариантом, но эта идея быстро умерла, когда Поттер вспомнил, что семестр начнется через несколько дней, а значит, он лишится клиентов до лета.

До войны он хотел стать аврором, но об этом тоже не могло быть и речи. Он бы не хотел проверять свои поддельные документы, подвергая их детальному изучению в Министерстве. Кроме того, такой шаг, скорее всего, привлек бы внимание людей, в чем он сейчас совершенно не нуждался. Так что оставалось либо ждать и смотреть, либо продолжать поиски в надежде, что появится что-то, чем он не прочь будет заняться в течение следующих нескольких месяцев.

Гарри почти не хотел идти к мастеру-фальсификатору за лицензией, прекрасно зная, что там ему придется отдать оставшиеся две тысячи галеонов, причитающиеся за лицензию на аппарирование, но спустя почти неделю Гарри не мог больше откладывать. Лицензия ему в конце концов понадобится, даже если кучка золота, которую он хранил отдельно от двух тысяч, становилась всё меньше с каждым съеденным блюдом и каждой ночью, проведенной в «Дырявом котле».

Гарри стоял перед дверью. К этому времени похолодало настолько, что его дыхание было заметно в морозном воздухе, и он был рад согревающим чарам, которые поддерживали уютную температуру для него и его одежды. Это, конечно, объясняло, почему волшебники всегда носят одни и те же мантии, независимо от погоды. Он открыл дверь, не потрудившись постучать, и прошел в заднюю часть здания, в магазин. Там было пусто, но вскоре из задней комнаты вышла Сабина, которую скрип входной двери предупредил о присутствии Гарри.

— Гарри! — тепло поприветствовала она его. — Рада тебя видеть.

— Я тоже рад тебя видеть, — вежливо ответил Гарри, хотя и не так тепло, как она ожидала. Поначалу Гарри находил её личность весьма привлекательной, но за последние недели он понял, что поощрять что-то большее, чем простое знакомство, с дочерью фальсификатора, было неразумно и, возможно, даже не правильно.

— Ты пришёл как раз вовремя, — с нетерпением сказала она ему. — Мы только что получили сообщение от нашего человека в Министерстве, что твоя лицензия была зарегистрирована. Она настолько реальна, насколько это вообще возможно, и тебе даже не пришлось сдавать экзамен! Когда придет время продлевать лицензию, зайди в свободный день, заплати пошлину, и ты станешь добросовестным гражданином.

— Это замечательно, — ответил Гарри, хотя и не с таким воодушевлением.

— Ты ведь знаешь, как аппарировать? — дразняще спросила она .

— Конечно. — Это была правда. Просто в свое время он так и не смог получить лицензию, а к концу его прежней жизни уже никого не волновало, что у него её нет.

— Хорошо. Пока ты не раскроешь себя и не дашь всем знать, что ты не мог её получить, никто не догадается что, что она подделана.

— Если только ты им не скажешь, — прокомментировал Гарри, его голос был достаточно сухим, чтобы передать юмор, а не оскорбление.

— Конечно, не скажу! Было бы нехорошо продавать наших собственных клиентов, не так ли? — серьезно ответила она. После некоторого колебания она заговорила снова: — Послушай, почему бы тебе не остаться на вечер и не поужинать со мной и моим отцом?

Гарри на мгновение взвесил все за и против, а затем смиренно произнес.

— Всё может пойти не так как ты хочешь, — тихо сказал он ей, немного исказив правду. — Боюсь, что для тебя и твоего отца будет лучше, если мы не будем слишком часто видеться друг с другом. — Он почти сдался, когда на её красивом лице промелькнуло выражение обиды, но оно почти мгновенно исчезло.

— Конечно, — сказала она ему нейтрально и печально, хотя Гарри показалось, что он уловил в её голосе нотки понимания.

— Мне очень жаль, правда… — начал Гарри, но его прервал бесстрастный взмах её руки.

— Всё в полном порядке. Позволь мне только отдать твою лицензию.

Гарри вздохнул и кивнул, когда она снова скрылась за дверью. Сабина вернулась через минуту, протягивая ему свернутый лист пергамента.

— Вот, пожалуйста. Тебе кажется, что это достаточно реально?

— Конечно. — Гарри посмотрел на предмет в своих руках, не особо заботясь о том, что он не может определить, подделка это или подлинник, потому что он никогда не видел настоящую, потянулся к своей мантии и достал мешочек с золотом.

Дочь фальсификатора тоскливо взяла его, спрятав деньги под прилавок. Они стояли и смотрели друг на друга, Гарри пытался придумать, что сказать, чтобы смягчить боль, которую она, должно быть, чувствовала.

— А другие твои бумаги прошли проверку? — спросила она после нескольких минут неловкого молчания.

— Прости?

— Когда авроры явились после того, как ты избил ту группу чистокровных до полусмерти, — напомнила она ему. — Если старина Муди был там, как писали в газетах, то тебе пришлось показать ему всё документы, которые у тебя были, чтобы избежать ареста.

— Я отделался тем, что показал только удостоверение личности, — ответил он. — С чего такое любопытство?

— Приятно знать, что наша работа прошла настоящую проверку.

— Настоящую проверку? — спросил Гарри. Ему казалось, что люди, которые чаще всего заказывали поддельные документы, были из тех, кто регулярно сталкивался с законом, отсюда и необходимость в чистых поддельных документах.

Сабина ухмыльнулась.

— Нет смысла придумывать себе альтернативную личность, если все и так знают, кто ты есть. Таким образом, наши продукты не подвергаются испытаниям, потому что очевидно, что они не могут быть подлинными.

— Наверное, да, — медленно признал Гарри.

Сабина приподняла бровь.

— Если повсюду висят плакаты с твоим изображением, то даже самая лучшая поддельная документация не убедит того, кто смотрит на твое лицо, что ты кто-то другой.

— Верно. — Гарри подавил дрожь. В конце концов, по всей Британии появились плакаты с его изображением. Волдеморт хотел его убить, очень хотел. Даже больше, чем Дамблдора, а это о чем-то говорит. В свое время Орден думал создать для него альтернативную личность, но из этого ничего не вышло. Гарри задался вопросом, обратились бы они к Сабине и её отцу за фальшивыми документами, если бы они решились на этот план.

Она заметила его короткое колебание.

— Тебя разыскивают? — подозрительно спросила она.

Отсутствие ответа заставило её сузить глаза.

— Гарри? — спросила она, немного более жестко, чем раньше.

— О, — сказал он, изо всех сил стараясь изобразить удивление, и на мгновение задумался, не сказать ли ей об этом, чтобы отпугнуть от себя. Он решил не делать этого, в конце концов, это, скорее всего, вызовет больше проблем чем хотелось бы. — Нет, я нигде и ни за что не разыскиваюсь.

— Понятно, — сказала она, не совсем веря. И он это заметил. Гарри почти видел сомнение в её глазах и понял, что большинство других её клиентов, вероятно, были из тех, кого разыскивали где-то, а может быть, и везде. Она взглянула на него. Он не показался ей злым человеком, хотя что-то в нем подсказывало ей, не лезть не в свое дело. — Тогда почему ты скрываешься? — спросила она.

— Кто сказал, что я скрываюсь? — ответил Гарри с улыбкой. — Всё, что мне было нужно, это личность.

— А что случилось с настоящей?

— Я потерял её. — В его тоне не было юмора. Эти слова задели его за живое, потому что они были правдой, насколько он мог судить. Пройдет много времени, если это вообще когда-то случиться, прежде чем он сможет вернуть себе свое настоящее имя. Возможно, он никогда не сможет снова стать Гарри Поттером, сыном Джеймса Поттера и Лили Эванс-Поттер, крестником Сириуса Блэка и почетным племянником Ремуса Люпина — бича всей жизни и уроков Северуса Снейпа. Даже если бы ему удалось пережить встречу с Волдемортом и каким-то образом убить его, а затем вернуться в свое время, продолжала бы существовать его жизнь? Он не знал. И в любом случае, это было маловероятно. Он не был полностью уверен, что переживет Волдеморта.

Неловкое молчание росло, пока Гарри не решил, что с него хватит.

— Думаю, мне лучше уйти, — Он встал и направился к входной двери. Дойдя до двери, он остановился, положив руку на ручку. — Не знаю, встретимся ли мы ещё, но… спасибо тебе за всё.

— Приходи ещё, если тебе снова понадобится помощь, — полусерьезно сказала она, сама не уверенная, хочет ли она снова его видеть. Хотя она должна была признать, что Гарри Эшворт показался ей хорошим человеком.

***

Следующее утро началось точно так же, как и все предыдущие, за исключением ужасного опыта, вызванного тем, что его разбудила Беллатриса Блэк. Он встал из постели в ранние, для некоторых людей, время — девять утра, и поплелся в ванную. Однако в этот день он с удивлением понял, что с момента его пленения и последующего путешествия в прошлое его личные привычки сошли на нет. Было ли это вызвано размышлениями о последних нескольких годах его жизни накануне или чем-то другим, Поттер не знал, но не мог не понимать, что, поселившись в относительно мирное время, он приобрел привычки, которые в другое время привели бы его к смерти. Просыпаться так поздно было нехорошо. Хуже того, спать долго — что приводило к дезориентации на несколько критических секунд после пробуждения. Муди, узнай он о небрежности Гарри, проклял бы его до полусмерти.

Решив исправиться в будущем, Гарри завершил утренние дела и спустился вниз, чтобы позавтракать, хотя быстро понял, что сегодня все будет не так, как обычно, потому что за его столом сидела и перелистывала экземпляр «Ежедневного пророка» Беллатриса Блэк — объект его ночных кошмаров. Он не видел её со времени собрания в доме № 12 на Площади Гриммо и очень надеялся, что не увидит её по крайней мере несколько недель.

Когда он подкрался ближе к своему обычному столику, то увидел, что перед ней стоят пустые тарелки, как будто она успела позавтракать, пока ждала его. Он пригнул голову и начал отворачиваться, но она подняла взгляд от газеты и заметила его прежде, чем он успел отойти.

— Наверняка твоей матери нравилось каждое утро вытаскивать тебя из постели, чтобы ты хоть что-то сделал, — язвительно заметила она.

— Мне то откуда знать? — сердито пробормотал Гарри, прежде чем смог остановить себя.

Беллатрикс вскинула брови и сформулировала вопрос как раз в тот момент, когда Гарри пытался придумать предлог, чтобы исчезнуть из Дырявого Котла, пока она не уйдет. Он ненадолго задумался о том, чтобы просто аппарировать — это было бы ужасно невежливо, но Поттеру было бы всё равно. Однако паб в это время не был особенно пуст, и это, вероятно, привлекло бы нежелательное внимание. Никто из них не успел закончить свои мысли, потому что их прервало появление Тома, несущего тарелки с обычным завтраком Гарри.

Не желая тратить зря еду, за которую он уже заплатил, Гарри решил сесть и поесть, изо всех сил стараясь не обращать внимания на молодую женщину за столом. Через несколько минут после плохо замаскированных попыток выпытать у него информацию, которые парень всячески игнорировал, запихивая еду в рот, Белла поняла, что делать это в данный момент, скорее всего, бесполезно. Она решила успокоиться и отложить это на потом — сейчас ей было что обсудить, то, ради чего она пришла в паб.

— Итак, — наконец начала она, понаблюдав некоторое время за его лицом. — Ты специально ешь как свинья, надеясь отпугнуть меня своим отвратительным проявлением манер за столом, или ты просто очень торопишься?

Гарри лишь хмыкнул в ответ, что вызвало ухмылку Беллатрисы.

— Потому что я знаю, что ты не настолько бескультурен. Ты прекрасно справился на пиру прошлый раз. Так что можешь прекратить притворяться, Эшворт. Ты никого не обманешь.

Гарри наконец оторвался от еды.

— Неужели ты никогда не заткнешься? Тебе нравится ворчать только ради самого факта? Почему, во имя Мерлина, ты вообще здесь? — Он ничего не мог с собой поделать, несмотря на все его усилия игнорировать её, Поттер всё время срывался, и начинал раздражаться на себя за это. Он знал, что чем больше проговорится, случайно или намеренно, тем больше она будет заинтригована, и тем больше она будет добиваться от него дальнейшей информации. Это может быть полезным инструментом… но также может стать его погибелью. Поттер не знал, насколько знание будущего изменит само будущее, и, как и в случае с Сабиной, он не хотел рисковать. Раздражение, прокравшееся в его голос, должно быть, было очевидным, потому что Беллатриса опасно сузила глаза.

— Осторожнее, Эшворт. Я обещала свою помощь, но только если она принесет мне пользу. Продолжишь так огрызаться, и я сменю сторону.

Гарри фыркнул. «Верно, — с сарказмом подумал он, — ведь в прошлый раз у тебя хорошо получилось». Однако он старательно промолчал об этом замечании. Набитый едой рот также помог в этом.

Беллатриса, похоже, была довольна тем, что её не прерывали, потому что через мгновение гневный взгляд в глазах потускнел.

— К твоему сведению, я слежу за объявлениями в «Пророке» на предмет потенциальных вакансий.

— Я и сам могу это сделать, знаешь ли. Так что это не слишком полезно, — сказал он ей с укоризной. Если это было то, зачем она пришла сюда сегодня, то она зря потратила время. Гарри не хотел проводить с ней больше времени, чем ему было необходимо, и это касалось и поиска работы. Пока что не было похоже, что у неё есть что-то важное для него, что означало, грубо это или нет, он уйдет после того, как закончит есть.

Молодая ведьма, казалось, была немного раздражена его беспечным отказом от её предложения, но продолжала.

— Похоже, у них нет ничего приличного. Такому всемогущему путешественнику во времени, как ты, наверное, не стоит начинать карьеру мойщиком посуды в пабе.

— Для этого у них есть магия, — пробурчал Гарри в ответ между двумя порциями еды, лениво вспоминая времена, когда он бывал в Норе и наблюдал, как мать Рона творит магию на кухне — в буквальном смысле. Он уставился на неё, переваривая сказанное. — И не могла бы ты сказать это немного громче? Я не думаю, что остальная часть Косого Переулка тебя услышала.

Она оскалилась в ответ, не отступая от его взгляда, хотя он уловил краткий проблеск неуверенности в её глазах, который исчез так быстро, что он не был уверен, не привиделось ли ему это.

— Эшворт, — сказала она очень медленно, почти угрожающе, — я могу встать на стол и громко заявить всем, кто будет слушать, что ты путешественник во времени, и никто мне не поверит.

— Не будь в этом так уверена, — прорычал Гарри, думая о Дамблдоре, и Муди, и Волдеморте, и обо всем том внимании, которое ему сейчас совсем не нужно было привлекать.

Беллатрикс проигнорировала его замечание, заправила прядь длинных черных волос за ухо и открыла экземпляр «Пророка», который читала.

— Здесь ничего нет, но ты можешь взглянуть, если хочешь, — Она наблюдала, как Гарри взял газету и демонстративно спрятался за ней, намеренно отгораживаясь от неё. Её раздражение проявилось и её тоне. — Я тут поспрашивала, и есть несколько мест, где тебя могут хотя бы рассмотреть. Я подумала, — сквозь зубы проговорила она, наконец, достаточно раздраженная, чтобы выхватить газету из его рук, — я подумала, что мы могли бы посетить некоторые из них сегодня. Но если ты и дальше будешь вести себя так…

Гарри вздохнул, взял её за руку и выдернул «Пророк» из её пальцев. Он перевернул страницу с преувеличенной аккуратностью, а затем показал ей свою находку.

— «Ночному Рыцарю» нужен кондуктор, — сказал он ей. Это не было чем-то грандиозным, но это было первое предложение, на которое он с радостью согласился бы. Может быть, ему даже удастся снова встретиться с Эрни. Он хорошо помнил этого водителя по своей первой — поездке на «Ночном Рыцаре». Он полагал, что Стэн Шанпайк был бы слишком молод, а может быть, даже ещё не родился, для такой работы.

— Ты шутишь? — с усмешкой возразила Беллатрикс. — Эта не работа для слизеринцев. Такие молодые болваны, как ты, должны стремиться к большему.

Он холодно поднял бровь.

— Мне казалось, я просил тебя не называть меня так. — После короткого раздумья Поттер решил, что больше не будет обижаться на её оскорбления. Скорее всего, она просто делала это, чтобы поддеть его, и это сработало, по большей части, и заставило его в жаре раскрыть то, о чем он не хотел, чтобы она знала. Ему потребовалось время, чтобы понять это, но когда Гарри понял, то действительно почувствовал себя полным идиотом, упустив такую простую концепцию.

— Ты сказал мне это, но это не значит, что я должна слушать тебя, Эшворт. — У Гарри возникло четкое ощущение, что её резкий ответ относился не только к тому, что он сказал ей перестать называть его идиотом.

Он решил не отвечать и вернул разговор к предыдущей теме.

— Что именно тебя не устраивает? Я могу просто ездить на автобусе всю ночь и наблюдать за людьми, которые мне интересны.

— Ты вел войну или руководил отделением магических несчастных случаев в больнице Святого Мунго в будущем, Эшворт? Подумай. Кто пользуется «Ночным рыцарем»?

— Я пользовался им раньше, — защищаясь, ответил он.

— Да? И ты пользовался им, потому что предпочитал его аппарированию, полетам или использованию порт-ключа? Держу пари, у тебя просто не было выбора. Встретил ли ты кого-нибудь примечательного в автобусе? — Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Эшворт, единственные, кто пользуется «Ночным Рыцарем», — это сквибы, люди, которые слишком часто расшепляют себя или уничтожили свои метлы. Кроме того, они, скорее всего, проведут всю поездку во сне. Как следить за кем-то и выяснить, что он делает, если он спит, чёрт возьми. Если хочешь следить за кем-то важным, найди себе работу получше.

— Есть люди важные, а есть люди, которые мне интересны, — возразил Гарри. Хотя в глубине своего сознания он был вынужден согласиться с ней. Большинство людей, которые были главными действующими лицами или могли стать ими, были волшебниками или ведьмами с заметной властью — не из тех людей, которые могут разбить метлу или расщепиться.

— А интересующие тебя люди регулярно ездят на «Ночном рыцаре»? — самодовольно спросила она, уже уверенная в том, что знает ответ.

Гарри сжал зубы, не желая признавать её победу.

— Нет.

— Отлично. Теперь, когда мы выяснили, что тебе нужна работа, где ты мог бы общаться с людьми, которые тебя интересуют, мы можем подумать и сузить список, который я взяла на себя смелость составить. Итак, где находится большинство интересующих тебя людей?

— Наверное, в Хогвартсе, — медленно признал Гарри, пытаясь вспомнить всех, кого ему следовало бы остерегаться. Странно, но казалось, что все, кого он знал или хотел знать, были либо в Хогвартсе, либо как-то связаны с Хогвартсом, Советом Попечителей или студентами Хогвартса. Некоторые, такие как Орион и Сигнус Блэк, конечно, не были связаны со школой, но он уже был связан с ними через Беллатрису, и теперь они знали о нем. Будущие рекруты Волдеморта были студентами Хогвартса прямо сейчас. Все, кто будет сражаться с Волдемортом, либо учились, либо преподавали в Хогвартсе, либо были связаны с кем-то, кто преподавал в Хогвартсе. На самом деле, если подумать, все, кроме Волдеморта, вращались вокруг Хогвартса. Это показалось ему странным — конечно, всё, что произошло в Британии, не должно так сильно быть связанным с Хогвартсом… верно? «Думаю, мне стоит разнообразить свою жизнь, » — заключил Гарри. Он так много времени провел в Хогвартсе, что ему казалось, будто весь мир вращается вокруг древнего замка.

— Ну, тут тебе не повезло, — сказала ему Беллатрикс. — Сейчас середина семестра, и у них нет недостатка ни в профессорах, ни в персонале, ни в смотрителях, ни в домовых эльфах.

Гарри молча кивнул, проигнорировав её намек на то, что Гарри может взять на себя обязанности домового эльфа, и обдумал свои варианты, связанные с Хогвартсом. На первый взгляд, это казалось невероятно глупой идеей. Он решил держаться в тени, высовываться как можно меньше, за исключением избавления мира от Волдеморта, но поступление на работу в Хогвартс сразу же выведет его в центр внимания, особенно после встречи с Муди и Дамблдором. Он ещё не был уверен, что находится под их пристальным наблюдением, но не хотел рисковать.

Конечно, это могло сработать в обе стороны. Если бы он был в Хогвартсе, он мог бы внимательно следить за всеми, тонко направлять события по своему усмотрению, находясь под прикрытием… чего именно? Учителя? Смотрителя, как Хагрид? Если бы он смог убедить Дамблдора нанять его, и что в нем нет ничего подозрительного, Гарри мог бы даже подтолкнуть его и начать войну с Волдемортом до того, как темный волшебник вообще придет к власти. «Кроме того, подумал Гарри, лучшее место, где можно что-то спрятать, — это на виду, верно?»

— Полагаю, ты не представляешь, сколько свободы официально имеет персонал, — спросил Гарри, стараясь казаться как можно более непринужденным. — Я имею в виду, если бы я работал в Хогвартсе, как ты думаешь, мог бы я свободно выполнять поручения и покидать территорию замка по вечерам или в выходные дни?

— Я уже сказала тебе, что никаких вакансий в Хогвартсе нет, — едко напомнила она ему.

— Просто ответь на вопрос. — За это он получил от нее суровый и пронзительный взгляд, который Гарри проигнорировал.

— Отлично, — сквозь зубы прошептала она. — Персонал, насколько я знаю, может уходить и делать всё, что захочет, пока не ведет занятия, хотя, если ты собираешься исчезать в неурочное время без предупреждения, люди сочтут это довольно странным, — Она изогнула бровь. — Мне любопытно. Ты много знаешь обо всем остальном, включая школу. Ты ведь туда ходил, верно?

Гарри поборол желание ответить первое, что пришло ему в голову. «Конечно, я учился в Хогвартсе, » хотел он крикнуть в ответ, но понял, что именно этого она и добивалась. Белла всё ещё пыталась выпытать у него информацию.

— Ты не упомянула завхоза, — сказал он, старательно игнорируя её вопрос. — Есть ли в Хогвартсе завхоз? — Возможно, Филч ещё не был нанят.

— Филч, — практически прошипела она. — Я полагаю, ты мог бы связать его, запереть где-нибудь в подземелье и использовать оборотное зелье, если бы ты был в отчаянии — но для этого нужно было бы проглотить его волосы. И ты не ответил на мой вопрос.

Гарри помрачнел.

— Кажется, меня сейчас вырвет, — сказал он, пытаясь избавиться от мысли о том, чтобы выпить оборотное зелье, в котором есть хоть что-то от Филча, и при этом намеренно игнорируя её колкость.

Беллатрикс нахмурилась, но решила оставить эту тему.

— Кто-то должен подлить моему кузену и Поттеру дозу этого «коктейля», — сказала она ему, меняя тему разговора. — Они никогда больше не смогут смотреть на оборотное зелье как прежде.

Она с любопытством посмотрела на него. За те несколько дней, что она его видела, он замолчал — потому ли, что произошло что-то важное, или потому, что он просто поумнел, было неважно, но она поняла, что, если давить на него, требуя больше информации, прежде чем он будет готов её выдать, это только оттолкнет его. Нет, выудить информацию из этого загадочного молодого человека можно было только с помощью ухищрений и чтения между строк. На всякий случай она продолжала расспросы, хотя и с гораздо меньшим рвением, чем раньше. Это была слишком ценная возможность, чтобы упустить её из-за плохой планировки или ошибки в исполнении — из-за всего того, что неприемлемо для любого Блэка.

— Ну, если в Хогвартсе вакансий нет, то как насчет поблизости? Какое-нибудь место в Хогсмиде?

Беллатрикс с любопытством посмотрела на него. Ранее он, казалось, не хотел привлекать к себе внимание, поэтому такая внезапная перемена застала её врасплох.

— Там есть несколько вакансий. Как только ты закончишь, мы можем идти.

Гарри ухмыльнулся; он просто не мог удержаться, из-за того как она пыталась — и безуспешно — скрыть свое нетерпение. Несмотря на её решительные заявления об обратном и угрозы уйти, он теперь знал, что поймал её на крючок, по крайней мере, на некоторое время. Она была заинтересована, и её воспитание, в духе постоянного поиска большей выгоды для себя, будет поддерживать интерес, по крайней мере, до тех пор, пока Белла не получит больше информации о том, что ей интересно. Она не стала бы уходить или ставить под угрозу свои амбиции, пока не узнает, что теряет. Конечно, позже Беллатрикс, возможно, попытается обмануть его, а может быть, даже сыграет на обеих сторонах конфликта, но сейчас он не собирался об этом беспокоиться. Если повезет, в этой войне не будет другой стороны.

Хотя он и не хотел, чтобы она сейчас была рядом, это, вероятно, была бы хорошая возможность узнать больше о том, какими были чистокровные, до того как безумие Волдеморта превратила их в группу самовлюбленных, эгоцентричных богатых ублюдков. Он опустил взгляд на свою остывшую еду.

— Кажется, я закончил.

***

Ромулус Малфой был патриархом семьи Малфой, отцом Люциуса Малфоя и наследником одной из старейших семей волшебников в Британии. Семья Малфоев была одной из многих, чье богатство и власть радикально уменьшились после двух мировых войн, которые оставили большую часть мира волшебников в руинах. Годы растраты семейного состояния оставили их плохо подготовленными к тому, какой удар по их казне нанесет восстановление своих владений — но Ромулус Малфой гордился тем, что почти в одиночку восстановил свою семью в рядах ведущих семей волшебного мира в Британии, как в финансовом, так и в политическом плане. Во многом это произошло благодаря его личным связям и врожденному умению использовать эти связи. По общему признанию, он был человеком, который знал, когда перед ним открывалась возможность. Он знал, как и когда воспользоваться ею, чтобы извлечь максимальную выгоду для себя, и как после этого выйти чистым из воды.

Именно эта тонкость и способности привлекли к нему внимание семьи, ещё более древней, благородной и богатой, чем его собственная — Блэков. В отличие от Малфоев, Блэки не так сильно пострадали, настолько, что это воскресило слухи о том, что они владеют своей версией философского камня — древней, легендарной мечты алхимиков, превращающей свинец в золото. Их, казалось бы, бездонная казна, безусловно, подтверждала эти слухи.

По иронии судьбы человек, которому суждено было стать дедом Драко Малфоя, был страстным поклонником магглов. Однако это не было вызвано терпимостью или добрыми чувствами с его стороны, равно как и симпатиями к магглорожденным ведьмам и волшебникам. Как и большинство чистокровных, Ромулус Малфой считал себя чем-то лучшим, чем средний волшебник, и уж точно более ценным, чем простой маггл — просто он лучше скрывал свои чувства, потому что, в отличие от большинства молодых людей, с которыми Гарри столкнулся бы в своё время, он освоил такую простую вещь под названием «такт». Нет, его восхищение магглами имело совершенно другую причину, которую он не боялся признать: их способность изобретать орудия разрушения, несмотря на отсутствие какой-либо магии.

Когда он шел по вестибюлю Гринготтса, небрежно отвечая на приветствия различных знакомых и гоблинов, мимо которых проходил, он уделил немного времени восхищению архитектурой и роскошным дизайном гоблинского банка. Сейчас он был как новенький, как и сотни лет назад, и сейчас трудно представить, что всего каких-то тридцать лет назад здесь царила разруха, заваленная обломками и телами мертвых гоблинов и волшебников — досадный побочный эффект немецкой бомбы, упавшей в сердце Лондона. Невидимость не слишком помогла Косому Переулку.

Малфой любил деньги и превосходство. Банк и состояние Малфоев представляли собой богатство, которое он мог получить и сам, но превосходство… он должен был отдать должное магглам, пусть и с неохотой. Несмотря на чувство превосходства, последствия Второй мировой войны, свидетелем которой он был в молодости, заставили его трезво осознать, что магглы вполне реально могут уничтожить мир волшебников. На самом деле, магглы к этому времени уже были вполне способны стереть себя с лица планеты, так и не узнав что у них есть незримые соседи.

Пройдя мимо вестибюля, заполненного гоблинами-кассирами, а также волшебниками и ведьмами, которые занимались своими делами, он направился в боковую комнату, которая находилась в отдельной части банка для удобства более важных клиентов. Малфой был не чужд общества, но сегодня его впервые вызвали в этот специальный зал для личной встречи с патриархом Блэков.

Войдя в зал, он обнаружил, что там многолюдно, гораздо больше, чем Ромулус ожидал. Мужчина сидел за газетой в кресле, притулившемся в углу, а женщина — он подозревал, что она была Паркинсон — была занята раздачей маленьких бутылочек тыквенного сока, предоставленных банком, каждому из своих детей. Малфой поморщился. Это была не самая лучшая обстановка для частной встречи, которую, как он предполагал, задумал Орион Блэк. Стараясь не выглядеть подозрительным, он спокойно подошел к стеллажу с журналами, взял первый попавшийся и сел, надеясь, что суматоха скоро закончится.

Это не заняло много времени, но ему показалось, что прошла целая вечность, пока женщина не ушла, забрав с собой кучу детей. Внимательно оглядывая комнату поверх своего журнала, Малфой посмотрел на мужчину в углу, который упорно не желал уходить. Когда в комнате стало тихо, и они остались вдвоем, дверь с лязгом захлопнулась, и Малфой услышал щелчки и жужжание замков, защелкивающихся на своих местах. Затем человек в углу опустил газету, которую читал.

Это был Орион Блэк.

— Цена благоразумия иногда бывает довольно высокой, — прокомментировал старик, на его губах играла кривая улыбка.

Малфой удовлетворенно кивнул и ответил такой же улыбкой. Патриарха Блэков всегда было почти невозможно прочесть — вероятно, это результат десятилетий политической жизни, интриг и войны. Хотя ему хотелось думать, что его дружба с Блэком была достаточно глубокой, чтобы он знал, что Орион думает о текущих положениях дел, но в глубине души Ромулус всегда сдерживал себя. Интриги, в которых участвовали старые семьи всегда были очаровательны в своей сложности, но на этот раз он мог быть уверен что его не обманывают, Орион Блэк был, прежде всего, честным человеком. Он был благороден, и Малфой уважал это.

— Похоже, что опять группа нашей молодежи оказалась замешана в очередных беспорядках, — прокомментировал глава древнего рода Блэков с ноткой покорности в своем тоне. Он передал бумагу, которую читал. — Я недоволен, но больше всего меня беспокоит их оправдания своих действий.

Малфой кивнул и пролистал копию «Ежедневного пророка» двухдневной давности. На первой странице была краткая статья о потасовке, вспыхнувшей в одном из волшебных пабов в Кардиффе. Судя по всему, группа молодых чистокровных волшебников и ведьм, в основном только что окончивших Хогвартс, вступила с группой магглорожденных в драку, которая привела к полусерьезным последствиям — несколько участников потасовки попали в больницу. «Воняет пьянством и идиотизмом, » подумал про себя Малфой и высказал эту мысль.

— На первый взгляд, — согласился Орион, беря в руки газету. — Но это не первый и не последний случай подобного рода. Что-то назревает, и мне это не нравится. Это не сулит нам ничего хорошего.

Малфой знал, что старший волшебник относится к этому вопросу очень серьезно. Хотя он не мог понять, что именно так беспокоит главу одной из самых влиятельных семей в британском мире волшебников, он всё же рискнул предположить.

— Ты упомянул, что тебе не нравятся их оправдания. Они снова обвиняют магглорожденных?

Орион Блэк серьезно кивнул.

— Так и есть, — подтвердил он.

— Однако это не единственное, что тебя беспокоит, — заметил Малфой. — Это всего лишь серия небольших стычек. Ничего весомого.

— За исключением того, что все задержанные молодые люди сказали почти одно и то же в свое оправдание.

«Так вот в чем была загвоздка». Малфой уловил это, как только слова покинули рот Блэка.

— Ты думаешь, что есть организатор? Какой в этом смысл?

Рот Блэка искривился в язвительной улыбке.

— Ситуация обостряется. Все было хорошо до тех пор, пока они боялись магглорожденных. Этот страх перерос в гнев, и кто-то сумел превратить этот гнев в ненависть.

— Так… как ты думаешь, что происходит? Я не могу представить, чтобы кто-то подстрекал к чему-то против магглов и магглорожденных в это время, не так скоро после того, что произошло тридцать лет назад. — Малфой вздрогнул от воспоминаний. В те времена все волшебники не имели понятия о самолетах, бомбах, ракетах и пушках, поэтому, когда небо над головой загрохотало от рева двигателей, когда небеса озарились огнем сражающихся воздушных сил, когда начался ливень разрывающихся снарядов, они не знали, что делать. И они заплатили горькую цену за это незнание.

— Молодежь забывчива… особенно к тому, чего сама никогда не переживала, — серьезно сказал Блэк. — Были случаи, о которых не писали в газетах. О нападениях на магглов.

Малфой знал, что у семьи Блэк есть свои источники, и к настоящему времени он знал, что этим источникам можно доверять.

— Министерство скрывало это?

Блэк медленно кивнул.

— Было небольшое количество смертей, связанных с группой волшебников, которые до сих пор оставались неизвестными. Ни один не был пойман.

— Ты боишься войны между магглами и волшебниками, — сделал вывод Малфой, укоряя себя за то, что не уловил связь раньше. Молчание его собеседника подтвердило его подозрения. — Какой в этом смысл?

— Есть ли смысл в слепой ненависти? — спросил в ответ Орион Блэк. — Молодежь, которая не видела ужасов войны и знает только дискомфорт собственной жизни, всегда была готова возложить вину на кого-то другого. Кто-то стоит за этим.

— Понятно. И если нападения продолжатся, если напряженность между нами и магглорожденными и магглами будет нарастать…

— Это может привести к разрушению нашего мира, — закончил за него Блэк.

И это действительно могло произойти, Малфой знал, что патриарх Блэков не преувеличивает. После войны волшебники стали уделять гораздо больше времени изучению того, что происходит в маггловском мире, и пришли к отрезвляющему выводу: Маггловское оружие было потенциально гораздо мощнее, чем, по их мнению, можно было когда-либо создать, настолько мощнее, что от некоторых видов оружия невозможно было защититься заклинаниями. Когда после войны Министерство впервые познакомилось с оружием, связавшись с британским правительством, авроры с насмешкой отнеслись к мысли о том, что что-то такое маленькое и лёгкое может представлять для них угрозу.

Так продолжалось до тех пор, пока они не выяснили, что никто не может среагировать достаточно быстро, чтобы наложить защитное заклинание и защититься от пули, летящей на них со скоростью несколько тысяч футов в секунду. И даже если бы они могли, скорость пули была такова, что энергия, стоящая за ней, была намного больше, чем они могли предположить. Всё сводилось к элементарной физике: кинетическая энергия, которая поддерживала щит, чтобы защитить волшебника, была гораздо меньше чем у пули, чем очень хорошо пользовалось маггловское оружие.

Всё стало ещё хуже, когда речь зашла о бомбах, которые уничтожили большую часть мира волшебников, причем немцы об этом даже не подозревали. По расчетам, одна пятисотфунтовая бомба могла доставить в миллион раз больше энергии, чем способно поглотить простое Протего. Если они хотели защитить круг диаметром всего двадцать ярдов, то требуемое заклинание щита должно было быть в девяносто четыре миллиона раз мощнее, чем заклинание щита, преподаваемое в Хогвартсе, — что было не под силу ни одному волшебнику, даже самому Мерлину.

И что самое ужасное? На этом всё не закончилось. Магглы постоянно совершенствовались, что позволяло им создавать всё более мощные бомбы, которые причиняли ещё больше разрушений. Ракеты, которые могли доставить эти бомбы на расстояние сотен миль, со скоростью, на которую не мог среагировать ни один волшебник. Но самым пугающим было то, что магглы овладели силой атома, создав радиацию, от которой не могло защитить ни одно защитное заклинание, известное миру волшебников.

Сейчас в руках магглов было самое совершенное оружие. И хотя они ему не особенно нравились, Ромулус Малфой был достаточно умным человеком, чтобы понять, когда у другой стороны есть козырь — и за это он несказанно уважал магглов.

— Мы слепы, — внезапно сказал Блэк. — Мы видим симптомы, но найти и понять источник этого нам не под силу. Нам нужен кто-то, кто мог бы прыгнуть в воду и сориентироваться в течении за нас. Нам нужен кто-то, кто понаблюдает за нашей молодежью и скажет нам, что не так.

— Понятно, — хмыкнул про себя Малфой, обдумывая эту мысль. — Кто-то молодой… кто-то, с кем дети могли бы общаться, разговаривать. Может быть, даже кто-то, кого эта… другая сила попыталась бы привлечь, завербовать.

— Мы должны быть абсолютно уверены в его преданности, интеллекте и мастерстве, — сказал Блэк, добавив это.

Малфой приподнял бровь.

— Похоже, у тебя уже есть кто-то на примете. Кто-то, к кому мы могли бы обратиться.

Орион Блэк лишь приподнял бровь, жестом предлагая своему другу продолжать говорить.

— Ты уверен, что Эшворт — хороший выбор? — спросил Малфой. — Он неизвестен. Ему можно доверять?

— А что ты думаешь о нем?

— Он интригующий молодой человек, и ясно дал понять, что ищет «возможности», — признал Малфой, — но все это кажется немного удобным. Эшворт появляется как раз в тот момент, когда напряжение начинает возрастать, и демонстрирует отличное знание текущих событий с проницательностью, выходящей далеко за пределы понимания большинства людей его возраста.

Патриарх Блэков медленно кивнул.

— Это удивительно, хотя и не совсем необычно. Не все молодые люди — необразованные идиоты, которые первым же делом прибегают к насилию.

— Как ты думаешь, может ли он быть тем, кто стоит за всем этим? Он, конечно, кажется достаточно умным для этого. Эшворт также необычайно искусен для своего возраста, если верить тому, что говорят наши дети.

— Нет. — Уверенность в голосе Ориона Блэка застала Малфоя врасплох. Он привык к тому, что у главы семьи Блэк были свои источники информации, и часто был абсолютно уверен в том, что он говорил, но Ромулус не мог быть настолько уверен в намерениях Эшворта так скоро после знакомства с ним, не так ли?

— Я следил за ним, — продолжал Блэк совершенно серьезно. — Он только что прибыл в эту страну и, похоже, искренен в своих намерениях найти работу. У него никого нет и он никого не знает. За исключением моей племянницы, Эшворт полный одиночка. Он нуждается в нас, гораздо больше, чем мы в нем.

— Если его никто не нанял, то потенциально — его можно завербовать, — осторожно заметил Малфой.

— Но мы первые протянем ему руку помощи, не так ли?

— Думаю, да. Тем не менее… — Малфой был удивлен, что его собеседник так стремится помочь неизвестному молодому человеку. — Ты, кажется, думаешь, что ему можно доверять. Ты уверен, что готов позволить неизвестной переменной вроде него быть так близко к нам… и твоей племяннице?

Орион Блэк рассмеялся:

— Я не боюсь Гарри Эшворта, а Беллатриса вполне способна справиться сама, — легко заявил Блэк. — Хотя я не знаю, почему она так решительно настроена на связь со случайным молодым человеком, которого встретила в Косом Переулке.

— Возможно, она знает что-то, чего не говорит тебе.

Старший волшебник в задумчивости потер подбородок. Он знал, что его друг привел хороший довод. Учитывая то, как были воспитаны Блэки: делать всё, чтобы принести пользу себе и своей семье, иногда ценой других — и именно в таком порядке — это было вполне возможно.

— Возможно, но я пока не видел и не слышал никаких признаков того, что он хоть отдаленно заинтересован в ней.

— Возможно, она его и не интересует, — прокомментировал Малфой с едва сдерживаемой ухмылкой, — но она сама может заинтересоваться им.

Это заставило патриарха Блэков захихикать, звук вырвался как хрип из его престарелого горла.

— Беллатриса? — спросил он почти недоверчиво. — Влюбилась? Сомневаюсь. Есть очень мало вещей, которые могут тронуть её сердце.

— Ты имеешь в виду, как говорится, что он не в её вкусе?

Губы Блэка искривились и сложились в странную улыбку.

— Можно сказать, что никто не в её вкусе. Однако, если она проявляет интерес к молодому Эшворту, расчетливый или нет, значит, и её друзья тоже проявят.

— Так вот почему ты хочешь использовать его. У него уже есть как минимум один человек, который заинтересовался им, значит, другие тоже проявят к нему интерес? — Малфой откинулся назад в раздумье. — Но это не может быть единственной причиной. Он не дал ни одной причины, чтобы ему доверяли. Для него это огромный шанс, если бы ты доверил ему наши интересы. Тем более что мы не уверены, что у него нет лояльности к кому-то ещё.

— Я уже выразил уверенность, что это так и есть, — твердо заявил Орион, — Но если ты прав, лучше неизвестный враг рядом с моей племянницей, чем неизвестный враг сам по себе.

— Ты используешь свою племянницу в качестве приманки? — Малфой ухмыльнулся; ему следовало ожидать чего-то подобного от Блэка. Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе, подумал он про себя. «Учитывая интерес девушки к молодому волшебнику, подумал Малфой, она, скорее всего, быстро уловит любые изменения в его распорядке дня, которые могли бы указать на то, что что-то изменилось или он что-то задумал. И в то же время они могли бы воспользоваться услугами Эшворта, чтобы быть в курсе всего, что он сможет найти о том, что происходит с движением чистокровных». По лицу Малфоя начала расползаться улыбка.

— Эшворт ищет возможности, — начал Блэк. — Мы должны рассмотреть возможность предоставить ему их.

— Да, — согласился Малфой. — Если он хочет получить работу, то, во что бы то ни стало, давай позаботимся о том, чтобы он её получил.

На лице Блэка появилась довольная улыбка, когда он сложил газету и облачился в мантию.

— Ты можешь позаботиться о том, чтобы он получил выгодную вакансию?

Малфой быстро просмотрел всё известные ему возможности и даже те, которые могут быть созданы с помощью его хорошо налаженных контактов и ресурсов. Через мгновение ему пришла в голову идея. Это было довольно интересно, но он подумал, что сможет устроить это так, чтобы не вызвать подозрений ни у Эшворта, ни у кого-то другого. По крайней мере, никто никогда не сможет ничего доказать.

Малфой одарил Блэка дикой улыбкой.

— Предоставь это мне. Эшворт будет трудоустроен в течение недели, и он будет знать, кого благодарить.

— Это только первый шаг, — прокомментировал Орион, вставая и готовясь уйти. — Дай мне знать, когда разберешься с этим. Тогда мы сможем приступить к дальнейшим приготовлениям.

***

Хогвартс-экспресс въехал на платформу 9 ¾, выпустив огромное облако белого дыма, когда студенты и их родители, прибывшие на станцию раньше, прощались. Беллатриса как раз просматривала свой чемодан, когда её отец окликнул её от входа на платформу.

— Беллатрикс.

Она остановилась и повернула голову.

— Да?

Сигнус Блэк подошел к ней, наклонился к дочери и положил руку ей на плечо — не без нежности.

— Держись подальше от неприятностей, дорогая.

— Конечно, отец.

Он слабо улыбнулся в ответ на её ожидающий взгляд. Мысль о том, что Сигнус проделал весь путь до платформы, не только для того чтобы попрощаться, не обманула её, он знал это, и отчасти Блэк гордился тем, что у него такая проницательная и умная дочь.

— Твой дядя обеспокоен — в мире не все в порядке. Позаботься о себе.

— Конечно.

Подумав, что её отец передал сообщение, которое привело его на Кингс-Кросс, Беллатрикс откинула длинные черные волосы на плечо и собралась снова повернуться, но её остановила его рука на плече.

Сигнус говорил тихо. Действительно, его голос был настолько тихим, что она едва могла расслышать его за ревом толпы вокруг них.

— И ещё… мы будем очень признательны, если ты присмотришь за этим Эшвортом.

— Отец?

Упоминание фамилии Гарри удивило её. Она всё ещё была немного разочарована тем, что им не удалось найти ему работу в Хогсмиде или где-нибудь поблизости от Хогвартса — по сути, он всё ещё был безработным — и последние несколько дней она придумывала, как тайно провести его в замок, хотя он протестовал, что не собирается идти туда, особенно если у него там нет никаких дел. Он её основательно заинтриговал, и теперь она ни за что не собиралась выпускать его из виду, если не считать того, что она будет ходить в школу, а он сможет свободно бродить без работы, вне её поля зрения и досягаемости. Он мог посеять хаос в этой временной шкале, насколько она знала, и она ничего не смогла бы с этим поделать.

— Мы хотим убедиться, что он не связался с кем-то не тем, — туманно объяснил Сигнус. — Я буду благодарен, если ты будешь держать меня в курсе.

Беллатрикс вздохнула в разочаровании.

— Я буду в школе, отец. Я бы с радостью помогла, но я понятия не имею, чем он будет заниматься, особенно после того, как ему отказали в работе у Зонко. — Её глаза сузились, когда она начала собирать кусочки воедино. Собеседование Гарри в магазине шуток «Зонко» в Хогсмиде было весьма многообещающим, пока через два дня он не получил письмо, в котором сообщалось, что они не могут принять его на работу из-за недостаточной квалификации. Что именно это значило, так и не было сказано.

— Не волнуйся, об этом уже позаботились, — сказал ей отец, что только усилило её подозрения. Одно дело, когда её отец и дядя регулярно запрашивали информацию о Гарри. Совсем другое — когда они помогли ему.

— Отец, о чем ты говоришь?

— Ничего стоящего твоего внимания, — его взгляд на мгновение стал пустым, что, как она поняла, означало, что он что-то скрывает, хотя она могла догадаться, что именно. «Дядя Орион, должно быть, устроил Гарри в Хогсмиде или Хогвартсе, поняла она, но зачем ему это делать? И почему он хочет, чтобы я за ним присматривала?»

Мгновение спустя её отец вернулся в настоящее и обнял её, прежде чем она успела сформулировать ответ.

— Будь осторожна, Беллатрикс.

И он ушел, прежде чем она успела разобраться со всеми вопросами, которые хотела задать.

http://tl.rulate.ru/book/86646/2775599