Готовый перевод Delenda Est / Деленда Эст: Глава 4 Угрюмые Молодые Люди

Через три дня, в канун Рождества, Гарри вернулся в маленькое грязное здание в дальнем углу Лютного Переулка. Эти три дня он наводил полусерьезные справки о вакансиях в районе Косого переулка, но быстро убедился, что без надлежащих документов на работу его возьмут только те, кто находится по ту сторону закона. Он не был готов ввязываться в такие дела, поэтому смирился, что ему придется узнать всё о том времени, в котором оказался. Сидеть в «Дырявом котле» и слушать разговоры окружающих, подбирать все газеты, которые он мог найти, и задавать случайные вопросы — и при этом не казаться подозрительно невежественным в отношении текущих событий — оказалось сложнее, чем он мог предположить.

Сабина упомянула, что она и её отец работают в маггловском мире, поэтому он решил прийти после окончания рабочего дня для большинства магглов. Переступив порог дома, он с радостью обнаружил молодую женщину за прилавком отцовского магазина, читающую газету. Услышав звук открывающейся двери, она вскочила, оглянулась и, узнав его, ярко улыбнулась.

— Гарри! — радостно поприветствовала она его. — Ты опоздал на день!

Он пожал плечами.

— Я решил дать дополнительный день, на всякий случай.

— Что ж, — сказала она, откладывая газету и вставая, — ты будешь рад узнать, что мы всё сделали немного быстрее, чем думали. У нас есть полный комплект маггловской и магической документации, весь пакет, за исключением лицензии на аппарирование. Она уже готова, но её ещё нужно зарегистрировать в Министерстве, так что мы надеемся, что она будет доступна и начнет работать уже на следующей неделе.

— Это замечательно, — ответил Гарри с улыбкой. Он был удивлен, что всё прошло так легко; Поттер думал, что подобные сделки на чёрном рынке потребуют гораздо большего напряжения. Возможно, его неопытность в сочетании с привлекательной и обаятельной личностью фальсификаторов помогли ему успокоиться. Взглянув на Сабину, когда она подошла к одной из полок, расположенных на задней стене комнаты, он решил, что дело, скорее всего, в этом. Они были достаточно милы, и это совсем не то, чего парень ожидал. Он отчаянно пытался не обращать на это внимания, когда заметил, как задралась её юбка, когда она потянулась, чтобы достать до верхней полки, обнажив стройные ноги.

Парень едва успел снова взять себя в руки, мысленно ругая себя за то, что ведет себя как гормональный подросток, когда она повернулась и положила на стол толстый конверт. Она заметила, что он слегка покраснел, и хихикнула, кокетливо окинув его взглядом. Хихиканье усилилось, когда Эшворт покраснел ещё больше.

«Это просто смешно, подумал Гарри, улыбаясь в ответ. Как будто я никогда раньше не видел красивых девушек.» Ирония заключалась в том, что он и не видел, по крайней мере, таких, которые выглядели бы так хорошо, как Сабина, и не боялись это показать. Большинство волшебников и ведьм носили свободные мантии, которые очень эффективно скрывали их фигуры. Маггловская одежда, которую носила Сабина, была полной противоположностью, подчеркивая её миниатюрные формы и облегая все нужные изгибы. И как бы он ни старался это показать, он был не так уж далек от подросткового возраста.

Она правильно угадала мысли, пронесшиеся в его голове, и успокаивающе положила руку на его ладонь.

— Не волнуйтесь об этом, — мягко сказала она. — На меня часто заглядываются, ничего страшного.

— Дело не в этом, я просто… — Гарри смутился и отдернул руку. — Извини, обычно я не такой, — сказал он.

— О! — она опустила взгляд на себя. — Я должна была понять, что ты, вероятно, не видел этот стиль одежды раньше. Он немного более провокационный, чем мантии, не так ли?

Гарри открыл рот и уже собирался поправить её, но понял, что лучше ничего не говорить. Чем меньше людей знают о его истинном происхождении, тем лучше, даже если она, скорее всего, никогда не установит связь между его маггловским воспитанием и тем, что он из будущего.

«О, я уже сталкивался с подобными вещами, » подумал он про себя. Но, чёрт возьми, тетя Петуния никогда не выглядела так хорошо в юбке и блузке. Он усмехнулся про себя, понимая, что ведет себя по-детски, но, опять же, у него никогда не было ничего похожего. Он никогда не мог делать все то, что делали люди его возраста — гулять по ночам, флиртовать с девушками, чтобы девушки флиртовали с ним, ходить на танцы со своей девушкой… Он упустил всё это из-за войны. Гарри испытал короткое чувство грусти по этому поводу, но загнал его обратно, вместе с физическим влечением к прекрасной дочери мастера-фальсификатора. Сейчас было не время и не место для этого.

— Все в порядке, — наконец сказал он, пожав плечами. — Ты права, это немного необычно… но тебе идет.

— Спасибо, — покраснела она и хихикнула. Наконец, Сабина протянула конверт. — Здесь документы. Не стесняйся, просмотри их и проверь, всё ли на месте и всё ли тебя устраивает.

— Хорошо, — сказал Гарри, радуясь, что его отвлекли. Он открыл папку и начал листать накопленные сведения о жизни Гарри Эванса Эшворта, родившегося в декабре 1955 года. Поначалу он опасался, что не получит желаемого, но один взгляд на толстую пачку бумаг сказал ему, что опасения были беспочвенны.

Документы и биография казались настолько реальными, что после нескольких минут беглого просмотра бумаг даже Гарри начал верить в существование Гарри Э. Эшворта. Здесь было всё, вплоть до его точных характеристик, все детали его предполагаемых путешествий, его полная история болезни, школьные записи, адресованная корреспонденция… всё, что он придумал с Сабиной на днях, с добавлением деталей, о которых он даже не подумал, но которые делали всё это ещё более правдоподобным.

— Всё хорошо? — Сабина подошла к Гарри с гордой улыбкой.

Ему потребовалось мгновение, чтобы обрести дар речи, когда он увидел перед собой искусно составленную документацию, в которой была описана жизнь человека, который никогда не существовал, но был настолько реален, что если бы Гарри об этом не знал, то поверил.

— Да. Это… это здорово, — наконец сказал он. — Вы с отцом хорошо делаете свою работу.

— Спасибо, — усмехнулась она.

Гарри потянулся в мантию и достал уменьшенный мешочек с галлеонами. Быстро прошептав слово и взмахнув палочкой, он вернул его к первоначальному размеру.

— Я понятия не имею, как совершают такие сделки, — медленно начал он. — Вас устроит, если я заплачу восемь тысяч сейчас и оставшуюся сумму, когда заберу лицензию?

— Это совершенно нормально, — согласилась Сабина.

Гарри благодарно кивнул. Он ещё не вернулся в хранилище Блэков, да и не собирался. Во-первых, у него не было ключа, а во-вторых, гоблины наверняка вели учет тех, кто заходил в каждое хранилище. Не стоит так рисковать, если незнакомец войдет в хранилище одной из самых известных и уважаемых чистокровных семей. В сочетании с отсутствием зарплаты и дороговизной новой личности это означало, что его средства быстро иссякали. Он взмахнул палочкой, и из мешочка выплыли восемь тысяч галеонов, затем мешочек уменьшился в размерах и Гарри снова спрятал его в карман.

Они мило попрощались, и Гарри попросил её передать отцу привет и благодарность за блестяще выполненную работу. Прежде чем он вышел за дверь, она наклонилась к нему. Подумав, что она собирается снова поцеловать его в щеку, Гарри начал отступать назад, но она прошептала ему на ухо.

— Если ты когда-нибудь захочешь пойти куда-нибудь поужинать, ты знаешь, где меня найти, — тихо пробормотала она, а затем отстранилась и, игриво подмигнув, вытолкнула его за дверь.

Гарри стоял перед закрытой дверью, его челюсть отвисла, а мысли на несколько мгновений закружились в голове. Пока голос, который, если честно, слишком напоминал Фреда и Джорджа, наконец сказал: «Похоже, кому-то удалось смутить нашего маленького Гарри! Давайте отпразднуем!». Он застонал и попытался заглушить этот ликующий голосок, но ему это удалось лишь частично, пока он пробирался к выходу из Лютного Переулка, бормоча по дороге о том, что надоедливые близнецы оказывают на него дурное влияние даже из будущего.

Была и другая проблема, которая не давала ему покоя последние несколько дней. Он ещё не столкнулся с Беллатрисой, чему был несказанно рад, потому что «смешанные чувства» по отношению к ней даже не могли описать те проблемы, которые у него были с этой женщиной. Конечно, в это время ей было около семнадцати лет, и она ещё не была такой извращенной, какой была, когда он впервые встретил её, но всё ещё была тем же человеком. Человек, который вырастет и станет самой страшной ведьмой десятилетия, женщиной, которая убьет и замучает бесчисленное количество людей. Женщина, которая пытала родителей Невилла до состояния овощей, человек, который вызвал на дуэль его крестного отца и в конечном итоге стал причиной его смерти.

Человек, который лежал в его камере, пытался вернуться к здравому рассудку из-за боли. Тот самый человек, который попросил его убить её. Женщина, которая истекла кровью в его объятьях. Как он ни старался, он не мог выкинуть этот образ из головы. Он всё ещё чувствовал липкую кровь на своих руках, чувствовал слабый запах железа, пропитавший его изорванную одежду, видел спокойное выражение её лица, когда она умирала. И это было частью того, что беспокоило его. Белла выглядела умиротворенной, чего он точно ожидал, чего, по его мнению, она не заслуживала, не после всего, что сделала.

Гарри давно хотел её смерти — наверное, с тех пор, как узнал о том, что она сделала с Лонгботтомами. Смерть Сириуса только усугубила это желание, и каждая их встреча на поле боя становилась всё более напряженной и жестокой, когда они бросали друг на друга всё, что у них было, теряя себя в схватке, забывая обо всем вокруг, пока не оставалась только она… и жгучее желание увидеть её мертвой. Поттер наконец-то исполнил свое желание и пытался убедить себя, что его смущает лишь способ её смерти, но после трех дней мигрени, проведенных в размышлениях на эту тему, он пришел к пониманию, что это — лишь малая часть этого.

Его беспокоил покой, освобождение, которое она нашла в смерти. Он не мог этого понять, не мог постичь, как она могла обрести это, тем более находясь в темнице Волдеморта. Поттер просто привык к одной её стороне — жестокой, безжалостной Беллатрикс, которая сокрушала всё на своем пути под шквалом жестокости и кровопролития. Потом она изменилась, и стала здравомыслящей. И молодой. И, несмотря на всё то, кем она станет или, скорее, сможет стать в будущем, она ещё не его версия из будущего. Гарри было трудно примириться с раздражающей, грубой, но, главное, здравомыслящей Беллатрисой, которую он застал в те немногие минуты, когда она была в здравом уме в темнице Волдеморта и здесь, в прошлом, с безумной, кровожадной ведьмой, которую он так хорошо знал в будущем.

Он так хотел возненавидеть её за то, кем она была и кем станет, но, к своему раздражению, обнаружил, что не может. Всё было бы гораздо проще, если бы она сейчас была сумасшедшей и злой. Но она не была такой, по крайней мере, не полностью, и как Поттер ни старался, он не мог найти способ приравнять её к ведьме, которую он помнит. Конечно, у них были общие черты, но поверить в то, что это один и тот же человек, было почти невозможно. Даже в физическом плане были различия. Беллатриса, которую он знал, была исхудалой, её тело было покрыто шрамами и бледной кожей, из-за множества лет в Азкабане и в бегах, а также от десятилетий применений чёрной магии. Эта Беллатриса была молода, энергична, остроумна и красива.

Гарри стиснул зубы и прогнал эту мысль из головы. Её физическая красота ничем не могла омрачить уродство её души. Она была злой, пытался напомнить он себе, но это быстро превратилось в «она станет злой». Он не хотел связывать себя с ней, не хотел даже находиться с ней в одном городе, хотя в данный момент это было неизбежно, но с тошнотворным чувством Поттер понял, что как бы она ему ни была неприятна, он не может ненавидеть её за то, чем она еще не стала. Дихотомия между тем, кем она была, и тем, кем она станет, вернее, кем она была и кем она стала сейчас, сводила его с ума.

Он всё ещё бормотал про себя и пытался разобраться в этом, когда здание рядом с ним взорвалось огромным огненным шаром, который подбросил его в воздух. Гарри застонал и покачал головой, пытаясь восстановить равновесие, в ушах все еще звенело от взрыва, а спина болела от удара о кирпичную стену.

«Всё это становится слишком знакомым, чтобы мне понравиться, » мрачно подумал он, оглядываясь по сторонам. Гарри почти полностью потерял представление о том, куда шел, и позволил своим ногам блуждать, пока его мысли уносились к Беллатрисе. Потребовалось мгновение, чтобы он понял, где находится — недалеко от Министерства магии, на другом конце Косого Переулка. Он размышлял, отчего взорвалось здание напротив, когда до его слуха донесся очень знакомый звук: залп заклинаний. Инстинктивно он присел на корточки и достал свою палочку, сканируя улицу в поисках источника шума.

Шум доносился с другой стороны улицы, со стороны горящего здания, понял он, едва различив красные и зеленые вспышки — шла магическая битва. «Я и не думал, что Волдеморт уже создал Пожирателей смерти, » подумал Гарри, сосредоточившись на том, откуда исходил звук. Определить, кто с кем сражается, было сложно из-за теней, отбрасываемых близлежащими зданиями и пламенем, а также из-за панически кричащих, убегающих и прячущихся от заклинаний прохожих. Больше всего Гарри беспокоило то, что обе стороны, похоже, использовали запрещенные заклинания — он мог поклясться, что несколько раз, наблюдая за происходящим, уловил характерный зеленый свет убийственного проклятия.

«Кто, чёрт возьми, это такие?» недоумевал Гарри, подкрадываясь ближе, стараясь укрыться от посторонних глаз. Он резко остановился, когда из места, где находились две враждующие стороны, вырвался ещё один яркий огненный шар, но на этот раз его последствия были наполнены криками раненых. Поттер настороженно покачал головой. Кто бы ни сражался, это было второстепенно, сейчас их нужно было остановить, пока они не задели невинных, которые судорожно пытались уйти от боя. Он не знал, были ли авроры этого времени такими же медлительными, как в его — Гарри надеялся, что нет, но он не мог рисковать и ждать их прибытия.

Пока парень раздумывал, стоит ли вмешиваться, битва разгоралась, и обе стороны начали использовать всё более разрушительные заклинания. Огненные шары и убийственные проклятия уступили место струям кислоты и яда, а на смену им пришли молнии и смертоносные волны давления. Гарри уже видел некоторые из этих заклинаний, использованных на полях сражений его времени, и знал результат — это было ужасающе. Он подошел достаточно близко, чтобы смутно различить формы сражающихся. «Кто же хорошие парни?» подумал он, наблюдая за разворачивающимися разрушениями. В любом случае, я не могу позволить этому продолжаться. Если они промедлят, то начнут разносить в щепки всю эту чертову улицу!

Высунувшись из укрытия, Гарри выпустил серию оглушающих заклинаний по обеим сторонам. Он не хотел использовать более опасные заклинания, которые знал, да и не было смысла, если можно было просто вырубить их всех. Однако он понял, что совершил ошибку, когда обе стороны заметили, что кто-то атакует их со стороны. Решив, что это убийца, нанятый другой стороной, обе стороны начали бросать заклинания по его позиции, заставив Гарри отползти в укрытие, так как бетон, за которым он прятался, содрогнулся от ударов заклинаний.

— Чёрт возьми, — сказал Гарри. Он начал высовывать голову из укрытия, чтобы посмотреть, но вовремя отдернул её, чтобы избежать серии неприятных на вид проклятий, пролетевших над головой. Постоянный стук заклинаний о его укрытие и звуки крошащегося камня говорили о том, что он действительно в заднице — и что его импровизированное укрытие не продержится вечно. Судя по звукам, они тоже исчерпают терпение, и он решил, что если они умны, то могут ожидать атаки с фланга в любой момент, например… сейчас.

— Stupefy! — прорычал он, отпрыгивая в сторону. Взрывное проклятие вырвал кусок бетона размером с кулак из блока, за которым он прятался, но его ответный оглушающий удар попал прямо в грудь нападающего, заставив его рухнуть на землю. Гарри вскочил на ноги, в нем бурлил адреналин. Его глаза метнулись через дорогу, когда он оказался на открытом месте. Он замешкался на короткую секунду, чтобы отметить местоположение противников, а затем бросился к ближайшему укрытию, забежав за деревянные бочки, в которых было что-то, что он не хотел определять. Он откатился в сторону, когда бочки начали взрываться под шквалом огня.

— Ладно, хотите войны — вы её получите, — пробормотал он про себя, добравшись до последней бочки. Надеясь, что тот, кто бросал заклинание, всё ещё находится там, где он помнил, Поттер молча отсчитывал время, пока его укрытие превращалось в руины. «Мне феерически повезло, что я ввязался в драку с двумя группами людей, которые перестали атаковать друг в друга, только для того, чтобы уничтожить меня, » — мрачно подумал Поттер.

Последняя доска дерева раскололась, когда в неё попало Reducto, и Гарри бросился вперед, его палочка мелькнула в воздухе, и он взорвался в ответ серией маломощных проклятий и сглазов, которые, как он надеялся, заставят противников броситься в укрытие и дадут ему небольшую передышку. Он вскочил на ноги, взмахнул палочкой, чтобы создать стену пламени между собой и атакующими его людьми и чтобы закрыть им обзор, а затем бросился в сторону.

Вспомнив уроки тактики, которые Муди настойчиво вдалбливал ему, Гарри стал обходить их, пока не оказался почти позади одной из групп, прикрытый дымом и пламенем только что наколдованного им огня. «Любой, кто настолько глуп, чтобы обмениваться заклинаниями с большой группой врагов, учил его старый аврор, просто напрашивался на то, чтобы его убили. Хитрость заключалась в том, чтобы обойти их с фланга, использовать превосходство в мобильности, чтобы они не могли использовать свою численность в своих интересах, а затем уничтожить их всех одним чертовски сильным заклинанием». Именно этому он обучал Гарри во время войны.

Во время недолгой войны с Волдемортом в его время не было достаточно времени, чтобы провести его через обширную программу обучения, которая сделала бы его полностью квалифицированным аврором, а навыки и опыт хорошего дуэлянта он мог приобрести только со временем, чего им очень не хватало на тот момент, поэтому Дамблдор и Муди согласились, что будет лучше воспользоваться его врожденным талантом и сырой магической силой, чтобы провести его через сражения. Поскольку он был главной мишенью для сил Волдеморта, его в основном держали в резерве, выводя на поле боя только в действительно крупных сражениях, которых нельзя было избежать, или на заданиях, на которые мог пойти только он.

Из-за нехватки времени Гарри был вынужден сосредоточиться на изучении нескольких заклинаний, которые изнуряли его магическую силу выше среднего, большинство из которых были тяжелыми, способными окончательно сломить противника. Поскольку он часто участвовал в массовых сражениях, ему было разумно и выгодно изучать заклинания, способные уничтожать нескольких противников или поражать большие территории, поскольку он был одним из немногих волшебников, обладавших силой, позволяющей применять такие заклинания. Отсутствие разнообразия обычно не беспокоило его, поскольку он не видел разницы в использовании огненного шара или огненной стрелы, или брызг кислоты по сравнению с проклятием дезинтеграции. На поле боя, где царил хаос, Гарри был более чем способен держать себя в руках.

Однако в дуэлях один на один это было несколько затруднительно, так как противники могли сосредоточиться на том, чтобы забросать его гораздо большим количеством разнообразных заклинаний, которые заставляли его обороняться. В таких случаях он обычно полагался на свой талант и магическую силу, что неплохо срабатывало, когда он имел дело с обычным Пожирателем смерти, который считал Мальчика-Который-Выжил легкой добычей. Однако это не срабатывало, когда он сталкивался с гораздо более опытными противниками, такими как Дамблдор или Муди. Хотя Дамблдор всё ещё превосходил Гарри в силе, именно опыт директора позволил ему неоднократно побеждать Гарри в их тренировочных дуэлях, несмотря на то, что он предпочитал трансфигурационные заклинания. Беллатриса была ещё одним противником, с которым ему было трудно регулярно сражаться, в основном потому, что она была настолько безумна, что её стиль боя был практически непредсказуем, и она могла парировать сверх сильные удары, даже не пытаясь, что он приписывал её долгому воздействию болевых проклятий.

Гарри ухмыльнулся, когда дым рассеялся от взмаха его палочки, и он увидел обнажённые спины одной группы врагов, а другая смотрела на то место, где несколько секунд назад полыхал яростный огонь. Он поднял палочку, вложив в заклинание гораздо больше силы, чем оно было рассчитано.

— Pulsus!

Сверхмощное отбрасывающее заклинание ударило сначала в ближайших к нему бойцов, подбросив их в воздух, а затем во вторую группу бойцов. Он был достаточно осторожен, чтобы уменьшить силу до такой, чтобы вызвать синяки, но не убить их — он рано узнал, что даже самые простые заклинания могут быть смертельными, если приложить к ним достаточно силы. Он поднял свою палочку, когда большинство людей попытались вскочить на ноги, но отчетливые хлопки множества аппарирований помешал этому, так как прибыли авроры. Гарри быстро убрал палочку в кобуру, отступил назад и постарался, чтобы его руки были хорошо видны.

Тех, кто не успел подняться на ноги, авроры грубо подняли на ноги, а затем всех окружили силы Министерства. Им понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, в каком шатком положении они сейчас находятся, но один за другим палочки падали на пол, а руки поднимались в воздух.

«Хорошо, что я забрал свои документы, » — с тихим весельем подумал Гарри, глядя на расстроенные лица людей, которых теперь арестовывали. Авроры, быстро поддержанные сотрудниками Министерства, вскоре приступили к допросу немногих оставшихся свидетелей, и Гарри застонал, наблюдая, как некоторые из них быстро болтают и жестикулируют в его сторону, когда авроры спрашивают их. «Надо было уходить, когда у меня был шанс, » — мысленно простонал он. Внимание со стороны Министерства — это то, в чем он сейчас совершенно не нуждался.

Полдюжины авроров повернулись и подошли к Гарри, их палочки были направлены ему в грудь. Он радостно улыбнулся и поднял руки в знак сдачи. Возглавлял их, к большому огорчению Гарри, тот, кого он до поры до времени надеялся избегать. На двадцать лет моложе, с неповрежденной правой ногой, чуть менее покалеченный и без магического глаза, человек, возглавлявший приближающийся к Гарри отряд, всё равно был безошибочно узнаваем: Аластор «Грозный глаз» Муди.

Он улучил момент, чтобы окинуть Гарри быстрым взглядом, а затем повернулся к аврорам, следовавшим за ним.

— Идите и помогите остальным разобраться с этими идиотами, — пробасил Муди. Он подождал, пока они уйдут, а затем сделал несколько шагов к Гарри, очень, очень внимательно разглядывая его.

Гарри знал, что его оценивает как потенциального противника человек, который в будущем станет его учителем. Зная, что ему нужно выглядеть как можно менее угрожающим и неинтересным, он решил позволить аврору взять инициативу на себя. Сейчас не было смысла привлекать к себе ненужное внимание.

— Как тебя зовут? — наконец спросил Муди.

— Эшворт. Гарри Эшворт, — нейтрально ответил Гарри.

Муди резко поднял голову, и Гарри пришлось побороть желание вздрогнуть от этого пронзительного взгляда.

— Это ты победил всех этих… людей? — спросил он с явным пренебрежением к участникам боя, которых собирали и отправляли в камеры Министерства.

Гарри потратил мгновение на то, чтобы изучить дерущихся, прежде чем ответить. Никто из них не был похож на Пожирателей смерти — у них не было характерных масок и чёрных мантий. На самом деле, они даже не выглядели как обученная боевая сила. Вместо этого они были молоды и, как догадался Гарри, едва закончили школу. Вероятно, они были из тех беспокойных типов, которые убеждены в собственном превосходстве, избалованы или недовольны текущим положением дел. «С такими Волдеморт никогда не испытывал проблем при вербовке, » размышлял он. «Те, кто не нашли своего места в обществе и винят в этом других.»

С некоторым удивлением он осознал, что Беллатриса действительно может подходить под эту категорию, что было иронично. По какой-то причине он не мог представить её в одной группе с Малфоем, Крэббом и Гойлом. И нельзя было отрицать, что эти… головорезы? Бандиты? Кем бы они ни были, Малфой и его банда вполне могли бы вписаться в их компанию. Что ж, подумал Гарри с тихим весельем, «Малфой, пожалуй, одет немного лучше, чем они.»

Неужели именно это имела в виду Беллатриса, когда с предсмертным вздохом сказала, что она просто «плывет по течению»? Могла ли Пэнси Паркинсон или Миллисент Булстроуд стать следующей Беллатрисой Лестрейндж? Это казалось таким маловероятным. Для начала, хотя он и ненавидел Беллатрису своего времени, он с готовностью признавал её мастерство, талант и силу, на развитие которых ушло много времени и усилий. Он не мог представить себе слизеринцев его времени, готовых потратить достаточно времени и усилий, чтобы стать настолько искусными.

Нет, хотя Беллатриса, возможно, и подходила к тем недоумкам, которых сейчас арестовывают, с идеологической точки зрения, она определенно не была бы частью подобных групп. Во-первых, одеты они были отвратительно, а выглядели — и пахли, если подумать, а он находился в нескольких десятках футов от них! — как будто они отчаянно нуждались в ванне. Нет, Беллатриса и ей подобные, вероятно, вписались бы в более изысканную группу, состоящую из более умных людей.

Гарри вернул свое внимание к Муди, немного смутившись, когда аврору пришлось громко прочистить горло, чтобы привлечь его внимание.

— Извините, — пробормотал он, на что старший мужчина ответил бесстрастным пожатием плеч. — Я бы не сказал, что я их победил. Я просто оказался в нужном месте, когда накладывал отбрасывающее чары. Думаю, мне повезло, что я попал в такое количество людей, но я не мог позволить им продолжать. Они бы, наверное, всё ещё сражались, если бы вы не появились.

Муди молча кивнул, и Гарри почти видел, как тот обдумывает все возможные дыры и изъяны в его объяснении. Он не знал, что затаил дыхание, пока резко не выпустил его, когда Муди кивнул.

— У тебя есть удостоверение личности, сынок? — спросил Муди, наконец, более приятно, чем Гарри ожидал.

— Конечно. — Гарри потянулся за мантией, радуясь, что быстро нашел требующийся документ. Он не хотел, чтобы ему пришлось доставать целый конверт и объяснять, почему он носит с собой документы на всю свою жизнь. Он протянул маггловский аналог, Муди.

Аврор несколько мгновений просматривал страницы с кривой улыбкой.

— Маггловское?

— Это довольно удобно, тем более что я иногда решаю побродить там. — Гарри пожал плечами. — Я уверен, что смогу найти магический аналог, если вы хотите.

— Ничего страшного, сынок. Тебе нравится путешествовать маггловским способом, да?

— Мне нравится смотреть на мир, — ответил Гарри безразлично.

— Рад за тебя. Ты много путешествуешь, да? Родился в Австралии, а совсем недавно был в Штатах. И много остановок между ними.

— Да. — Гарри решил не уточнять, решив, что не сможет солгать, если просто промолчит.

— Полагаю, это объясняет отсутствие у тебя ярко выраженного австралийского акцента, — проворчал про себя Муди. — Родители часто переезжают? Должно быть, во время многих из этих переездов ты был совсем маленьким.

Гарри лишь пожал плечами и кивнул, решив ничего не выдумывать о своих воображаемых родителях, пока аврор не спросит. Если Муди сделал свои собственные выводы и решил, что ему не нужно спрашивать, то Гарри не видел смысла уточнять.

Через некоторое время Муди наконец вернул удостоверение личности.

— Свидетели, с которыми мы говорили, похоже, согласны с тем, что ты не один из тех, кто начал эти неприятности, Эшворт. — Муди оглядел его с ног до головы с подобием на ухмылку, которая на его лице выглядела жутковато. — Хотя я мог бы сказать это, просто взглянув на тебя. Мы не собираемся предъявлять тебе никаких обвинений. Вообще, я бы сказал, что ты был дураком, что взял на себя столько людей, но они, — он неопределенно махнул рукой в ту сторону, где авроры все еще принимали заявления свидетелей, — согласны, что ты, вероятно, спас многих людей от ранений, и похоже, ты всё-таки неплохо справился.

Гарри взял забрал удостоверение обратно, чувствуя облегчение от того, что поддельный документ прошел проверку.

— Спасибо.

— Постарайся, чтобы это не вошло в привычку. Постоянная бдительность, сынок.

— Без проблем, — сказал Гарри. — Я не хотел никому причинять вреда. Я даже не знаю, из-за чего всё это началось.

Муди закатил глаза.

— Это чистокровные. Они недовольны жизнью, Министерством, друг другом, вот и вымещают это на тех, с кем сталкиваются в тот момент. Я бы хотел, чтобы так поступали только сопляки, так называемая золотая молодежь, но ситуация становится напряженной даже среди глав семейств, в Визенгамоте. — Тон аврора сказал Гарри всё, что ему нужно было знать о том, что Муди думает о «высокой политике».

— Понятно. — Гарри надеялся, что Муди продолжит говорить и расскажет больше. Он пытался узнать больше из новостей о том, что способствовало быстрому приходу Волдеморта к власти, и жалел, что в свое время не расспросил его об этом подробнее. Дамблдор упоминал, что это было связано с большим количеством внезапных и необъяснимых смертей и исчезновений, но до сих пор Гарри не слышал ничего даже отдаленно похожего в текущих новостях.

— Этот инцидент вызовет много проблем, — проворчал Муди, скорее самому себе, чем Гарри. На любопытный взгляд юноши он кивнул головой в сторону поврежденного здания. — Это здание принадлежит старику Белби, он родственник Багнольд, и у них обоих будут разные дикие мысли о том, кто нанял этих сопляков для этого, даже если они просто кучка идиотов, случайно выбравших это место для разборок.

— А. Но мне кажется странным, что так много участвующих, — прокомментировал Гарри, пытаясь выудить больше информации.

Муди кивнул.

— Верно. Как я уже сказал, напряженность высока, и, как бы мне ни хотелось это признать, ни одна из сторон не играет абсолютно честно. Полагаю, Белби нанял наемников на всякий случай.

Гарри решил не спрашивать о Непростительных. Он был уверен, что видел, как их использовали, и очень жалел, что не обратил больше внимания на историю, когда это преподавали на уроках ЗОТИ, так как он знал, что их регулярно преподавали до того момента, когда был введен запрет на Непростительные, но Поттер не мог вспомнить, когда это было.

— Что ж, — Муди хлопнул в ладоши, видимо, вспомнив, что у него есть работа, — тебе лучше отправиться в путь. Ты планируешь остаться в городе в течение следующих нескольких дней?

Вопрос застал Гарри врасплох.

— Да. А что?

Муди жестом указал туда, куда уводили последнего из группы.

— На случай, если эти олухи попытаются возразить, что их не поймали с поличным и не видели дюжина свидетелей. Нам могут понадобиться дополнительные показания на суде.

Гарри оглядел людей, которых он сбил с ног. Они не выглядели особенно дружелюбными или умными, но им и не нужно было, чтобы бросать на него напряженные взгляды, подобные тем, которые он ожидал от Пожирателей смерти, которых знал в будущем. Он содрогнулся от мысли, что даже до возвышения Волдеморта в мире существовали такие люди. Стало слишком легко обвинять Тёмного Лорда во всем, что не так с волшебным миром, и ему стоило немалых усилий напомнить себе, что Волдеморт не был причиной зла, он лишь усугубил его.

— Я буду в городе. Думаю, вам не составит труда найти меня, если я понадоблюсь. Я пока живу в «Дырявом Котле», пока не найду работу, так что Том должен знать обо мне. — Гарри не знал, как именно совы находят людей по имени, и надеялся, что с его вымышленным именем проблем не возникнет. Тем не менее, он всегда мог заявить о какой-нибудь магической проблеме, поэтому он и попросил Муди спросить Тома на всякий случай. Он решил выяснить вопрос с совами и надеялся, что если проблема и существует, то её достаточно легко устранить. Пробормотав слова благодарности, Муди пожал ему руку и отвернулся.

***

В тот вечер Муди и Дамблдор ужинали в «Трех Метлах» в Хогсмиде. Они знали друг друга много лет и часто встречались. Дамблдор восхищался откровенным характером аврора и его пренебрежением к деньгам, богатству и славе. Обычно они ужинали вместе по крайней мере раз в две недели, просто чтобы поддерживать связь и обмениваться новостями на своих фронтах.

Со времен Гриндевальда Дамблдор любил следить за тем, что происходит в департаменте магического правопорядка, а Муди слышал — и видел — гораздо больше, чем обычный аврор. Как ему это удавалось, не знал даже Дамблдор. Как правило, их разговор касался легких тем, хотя в последнее время они все чаще говорили о более серьезных вещах.

— Я слышал, в Визенгамоте опять были жаркие дебаты, — прокомментировал Муди, потягивая свой эль. — О чем на этот раз спорят эти старые шизофреники?

— Всё то же, — вздохнул Дамблдор с сожалением. — Приток магглорожденных ведьм и волшебников в наше общество не нравится некоторым людям. Они считают, что магия должна принадлежать чистокровным, что любой, кто рожден от магглов, чем-то уступает им.

— Не помогает и то, что наши законы были написаны идиотами, — фыркнул Муди.

— Они устарели, — признал директор. — Но реформа идет медленно, и даже если бы нашлись желающие подтолкнуть её, традиционалисты всё ещё удерживают большую часть власти в Визенгамота. Я не думаю, что какие-либо реформы пройдут прямо сейчас.

— Разумеется.

Дамблдор кивнул в знак согласия.

— Уже несколько лет ситуация неуклонно ухудшается; думаю, это связано с осознанием того, что многие сторонники Гриндевальда были магглорожденными.

— Ничего удивительного, учитывая, сколько свободы он им обещал, и как много сделали чистокровные, чтобы подавить их продвижение в нашем мире, — Муди нахмурился. — Это довольно глупо.

— Я не буду с тобой спорить, — признал Дамблдор, — но есть много тех, кто считает, что право владеть магией принадлежит нам по праву рождения, и что оно должно принадлежать только старым семьям.

— И именно они и виноваты за всю пропаганду против магглорожденных.

— Верно. Они играют на всеобщих страхах… Мы медленно вымираем, просто потому что семьи становятся меньше. Старые семьи страдают от инбридинга, и с каждым годом магглорожденных становится всё больше. Чистокровные боятся, что в конце концов их вытеснят.

— Это не слишком хорошо помогло тридцать лет назад, не так ли? — прорычал Муди.

— Тридцать лет назад они пошли на многие крайности, принимая законы, которые не должны были быть приняты. Они торопили процесс, причиняя много вреда магглорожденным, — объяснил Дамблдор, — Сейчас же… они действуют гораздо осторожнее, но их цель та же.

— Избавиться от всех магглорожденных в нашем обществе. — Муди захихикал с легким весельем. — Как будто это произойдет.

— Я согласен; будет очень пагубно, если мы вдруг закроем наш мир для всех магглорожденных. Сейчас они составляют значительную часть населения волшебников, и некоторые из наших самых ярких умов — магглорожденные.

— Это не очень понравится чистокровным.

Дамблдор кивнул.

— Да. Они всё ещё утверждают, что магглорожденные не приспособлены к обучению магии.

— Дай угадаю, — с отвращением фыркнул аврор, — они всё ещё говорят о превосходстве их крови?

— В какой-то степени. Думаю, сейчас это уже стало второстепенным, их главный аргумент в том, что открытие наших дверей для магглорожденных — это риск для нашего общества. Поскольку они живут в обоих мирах, они могут очень легко раскрыть наше существование остальному маггловскому миру. Или взять то, чему мы их научим, и уйти. Некоторые считают, что мы не должны тратить время и ресурсы на обучение тех, кто, в конце концов, покинет наш мир.

— Это глупо.

— Хотя и не совсем безосновательно. Многие магглорожденные решили вернуться к прежней жизни.

Муди пожал плечами.

— Это полностью вина мира волшебников. Если они обращаются с ними как с дерьмом, то чего они ожидают? Я имею в виду, что ограничение на работу магглорожденных в Министерстве — это просто дерьмо гиппогрифа.

Дамблдор коротко улыбнулся, позабавленный комментариями старого аврора.

— Я вполне согласен. К сожалению, большинство в Визенгамоте считает, что магглорожденные ещё не готовы занимать высокие должности, которые так важны для нашего правительства, нашей безопасности и нашей экономики.

— А еще есть болваны, которые говорят, что магглорожденные крадут наши рабочие места, — ухмыльнулся Муди. — Эта самая большая куча идиотов, которую я вообще видел. Сегодня многих из них арестовали.

— Я слышал об инциденте возле Лютного Переулка. Кто-нибудь пострадал?

— Несколько человек, — ответил Муди, ничуть не обеспокоенный этим фактом. — Ничего страшного, по крайней мере, ничего такого, что потребовало бы лечения в Святом Мунго. Дюжина людей решила поджечь лавку старого Белби. По совпадению, у Белби была своя собственная банда головорезов, чтобы дать отпор. Я думаю, что он мог планировать что-то подобное, просто они успели нанести ему удар раньше, чем он.

— И что с ними будет?

— Скорее всего, им пригрозят пальцем и оштрафуют. В основном это дети богачей, хотя если они так богаты, то я не могу понять, почему они не могут просто купить себе одежду, которая действительно подходит их сословию. — Муди сморщил нос. — Не говоря уже о том, чтобы время от времени принимать ванну. Я уверен, что завтра ты услышишь визг Белби и его друзей.

Дамблдор кивнул, обрабатывая эту информацию.

— Вообще-то, я думаю, что это чистокровные дети, чьи семьи приходят в упадок. Многие старые семьи постепенно исчезают. Кромвеллы почти исчезли, думаю, за исключением их дочери Лисбон. Большинство из них уже доживают свои дни.

— Вот что они получают за то, что растрачивают свои семейные состояния, не потрудившись найти средства для заработка, — нейтрально прокомментировал Муди.

Директор Хогвартса кивнул в знак согласия. Это был прискорбный факт жизни, что те, у кого есть деньги, чаще всего предпочитают легкомысленно тратить их, не задумываясь о завтрашнем дне. Это редко заканчивалось хорошо, и большинство оказывалось почти ни с чем. К сожалению, в наши дни имя ничего не давало. А вот деньги — да. Они стали причиной гибели многих семей, особенно за последние сто лет. Многие выдающиеся старые семьи исчезли в веках таким образом, что среди оставшихся семей всё больше рос страх, что то же самое может случиться и с ними.

— Всё как обычно: дети обвиняют магглорожденных во всех своих бедах и срывают злость на тех, кто поддерживает интеграцию магглорожденных в наш мир, — пожал плечами Муди и откусил кусочек хлеба. — Хуже отговорки я не слышал, но они продолжают её использовать.

Откинувшись в кресле, Дамблдор устало закрыл глаза.

— Я знаю. Мне грустно видеть, что они делают такой выбор так скоро после окончания школы. Я надеялся, что Хогвартс хотя бы чему-то их научил. — За последние несколько лет такое случалось достаточно часто, чтобы они начали называть эти инциденты «обычными», хотя Дамблдор не гордился этим. Молодые ведьмы и волшебники, особенно из семей, сильно пострадавших от спада в последнее десятилетие, имели склонность обвинять всех, кто попадался им под руку. Это ошибка в их воспитании, предположил директор, возможно, врожденное высокомерие их прежнего положения — поскольку этот недуг казался слишком частым явлением среди чистокровных, — и высокомерие, порожденное их силой.

— Ты пытаешься выучить их. Они предпочитают не слушать. Это не твоя проблема.

— Хотел бы я, чтобы всё было так просто, старый друг. — Последнее десятилетие было особенно тяжелым для мира волшебников. По сути, это началось ещё до возвышения Гриндевальда. Вторая мировая война нанесла волшебникам гораздо больший урон, чем кто-либо мог предположить. Несмотря на всю их многовековую скрытность, всё их магические щиты и заклинания, позволявшие им прятать город волшебников в самом центре Лондона, их относительная изоляция стала их гибелью. Они были в неведении относительно событий в маггловском мире, их не волновало, что они разработали, каких успехов добились, лишь бы их оставили в покое.

А потом нацистская Германия объявила войну и начала бомбить Англию. Лондон сильно пострадал, но и вся остальная сельская местность тоже. И, несмотря на все магические средства защиты, ничто не могло спасти их от сотен бомб, которые сыпались с неба. Хотя они были невидимы для маггловских глаз, волшебные города и деревни подвергались ударам и разрушениям, и у них не было никакой защиты от них. Больше всего бомбардировок досталось Лондону, и, соответственно, Косому Переулку, Министерству и правительственному комплексу. Почти всё правительство и инфраструктура волшебников рухнули в течение нескольких дней. И волшебный мир оказался совершенно не готов к такому происшествию.

Маггловское оружие не волновало, кто находится под ним, не волновало, что существуют чары и барьеры. Их бомбы падали и взрывались, это всё. Пули, выпущенные в кажущийся пустым воздух, проходили сквозь чары и поражали волшебников, скрывающихся за чарами невидимости. И когда война, наконец, подошла к концу, русские танки прокатились по сельской местности, уничтожая целые деревни, так и не увидев их.

Среди этой паники и хаоса темный волшебник Гриндевальд сделал свою заявку на власть, сплотив вокруг себя сторонников из числа магглорожденных и чистокровных, пообещав восстановить лучший волшебный мир, более терпимый к магглорожденным, сквибам и магическим существам, которых в то время жестоко подавляли. И эта война унесла еще больше жизней. После неё, когда население было уничтожено, волшебному миру было гораздо труднее восстанавливать свою экономику и общество. Преимущество маггловского мира заключалось в технологии. Война продвинула технологии, что позволило их экономике достичь новых высот после войны, но у мира волшебников этого не было. Напротив, экономика мира волшебников была довольно слабой.

И это проявилось в последствиях войны. Даже сейчас, тридцать лет спустя, их экономика всё ещё не полностью восстановилась, в то время как большинство маггловских стран продвинулись вперед по сравнению с довоенным состоянием. Поскольку большая часть экономики волшебного мира основывалась на золотых запасах старых семей и на том, что магглы назвали бы «сферой услуг», мало что могло улучшить текущее положение дел. Война и десятилетия расходов оставили свои следы даже в самой глубокой и набитой казне, и теперь целое поколение столкнулось с осознанием того, что их семьи когда-то пользовались высочайшим уважением, были самыми богатыми из богатых… а у них самих не было ничего.

И это была только часть проблемы. До войны чистокровных было много. Большинство сельских поселений даже полностью состояли из чистокровных семей. Война уничтожила их, сократив население волшебного мира почти наполовину. Они отчаянно нуждались в новых людях, чтобы восполнить тех, кого они потеряли, что привело к большому внезапному притоку магглорожденных в их общество. Многие старые семьи обиделись на это, другие же утверждали, что нужно либо принять их, либо вымереть. Несмотря на это, было принято множество законов, ограничивающих свободу магглорожденных ведьм и волшебников. Некоторые из них были приняты из страха, некоторые — из презрения. Какова бы ни была причина, ущерб был одинаковым. Многие магглорожденные решили оставить оковы, наложенные на них волшебным миром, и вернуться в свой собственный.

Этот внезапный отток привел к тому, что волшебный мир снова оказался вдвойне искалеченным. Тщательный баланс между приходом и уходом был в лучшем случае шатким, и многие из старых семей восприняли это как знак того, что магглорожденные ненадежны и им нельзя доверять, чтобы они стали стабильной частью их общества, что они и передали своим детям. После окончания войны эти настроения только усилились.

— Однако, есть кое-что интересное, — прокомментировал Муди, отрывая Дамблдора от его мыслей.

— Действительно?

— Да, — Муди кашлянул и глотнул эля. — Битву остановил незнакомец, прежде чем она успела нанести непоправимый ущерб.

Альбус Дамблдор не был человеком, который верил в совпадения, и рискнул сделать смутное предположение.

— Полагаю, это был некий молодой человек с фамилией Эшворт?

Муди в любопытстве приподнял бровь.

— Да. Я разговаривал с ним на месте преступления.

— И что?

Аврор хмыкнул со смесью подозрительности и юмора.

— Он кажется мне слишком невинным и непринужденным.

— Что ты имеешь в виду?

Закатив глаза, Муди отломил кусок от буханки хлеба на своей тарелке.

— Все, кто остался наблюдать за боем, согласились, что Эшворт продемонстрировал замечательное мастерство, справившись не с одной, а с обеими группами, а затем, в конце концов, прекратив бой. Когда я говорил с Эшвортом, он назвал это пустяком.

— И у тебя с этим проблемы? — Дамблдор коротко улыбнулся раздражению своего друга.

— Мне всё равно, кто эти придурки, но любой, кто может сразиться с двумя дюжинами волшебников и выйти живым и без единой царапины, — это тот, кто обладает чем-то большим, чем просто умение и удача.

Дамблдор погладил свою бороду в раздумье.

— Итак, что ты думаешь о нем?

— Если он тот, за кого себя выдает, то он наивный идиот. Если нет, то тот, кто его учил, хорош… чертовски хорош, — Муди настороженно посмотрел на директора. — Так откуда ты его знаешь?

— Я встретил его несколько дней назад, — туманно ответил Дамблдор. — Я видел его в компании мисс Блэк. Она собиралась вступить в драку с молодым мистером Поттером, когда мистер Эшворт — довольно умело — обезоружил их обоих. Он рассказал несколько очень интересных вещей о факультетах Хогвартса, но я думаю, это для другого разговора.

— Он сказал, что ищет работу.

— Да, он упомянул об этом. Я подумал, что это довольно странно, что такой молодой человек, как он, приехал в Англию без каких-либо планов.

— Он был почти везде, чёрт возьми. Родился в Австралии, но его удостоверение личности читается как журнал о путешествиях. Он побывал в полудюжине стран, в основном в детстве.

— Полагаю, беспокойные родители, — размышлял Дамблдор, изучая кубок с вином в своих руках. — Это, конечно, объясняет, почему у него нет акцента. И если он так много путешествует, возможно, его поведение не такое уж и странное.

Муди фыркнул.

— По какой-то причине он не кажется мне богатым пареньком, который развлекается, путешествуя.

— Нет? — с любопытством спросил директор. — Почему ты так думаешь?

— Как я уже сказал, любой, кто может справиться с дюжиной людей, — это тот, за кем я бы присматривал. Для этого нужна не только сила или талант. Это требует понимания тактики, которой немногие обладают в наши дни. Кроме того, он якобы оттолкнул одну группу в другую в двадцати ярдах от него.

— Понятно, — сказал Дамблдор. — Ты думаешь, он так искусен в бою?

— Я не знаю, — задумчиво ответил Муди. — Он не похож на бойца, учитывая его хрупкое телосложение и рост. С другой стороны, есть его мастерство и опыт, так что я бы не хотел совершить ошибку, недооценив его в бою.

— Понятно.

Наступило короткое молчание, которое в конце концов нарушил аврор.

— У меня есть теория.

— О?

— У нас сейчас довольно напряженное отношение между чистокровными и теми, кто поддерживает магглорожденных. Много враждебности и по отношению к магглорожденным. И ещё всегда есть эти сумасшедшие ублюдки, которые считают, что мы должны захватить мир магглов, — начал Муди.

— Продолжай, — подбодрил Дамблдор, заинтересованно наклонившись вперед.

— В последнее время многие из этих споров перерастают в серьезные акты вандализма и насилия. Группы необученных или неумелых сопляков сражаются друг с другом. И вдруг в разгар битвы появляется этот путешественник, у которого хорошо подвешен язык и который является искусным бойцом. Что ты думаешь об этом?

— Ты думаете, что чистокровные семьи привлекают помощь со стороны?

— Чистокровные, другая сторона, да кто угодно. Он должен был откуда-то появиться.

Голубые глаза Дамблдора весело блеснули, и он улыбнулся.

— Ты предполагаешь, что мистер Эшворт, на самом деле, наемник?

— Что?

— Неважно, — сказал Дамблдор. — Я думаю, мы пока просто дадим мистеру Эшворту минуты покоя.

— Как скажешь, — пробормотал Муди, доедая свой ужин.

Они ещё немного посидели вместе, прежде чем Муди встал, отметив, что на следующее утро ему нужно быть в офисе в довольно ранний час, чтобы обработать всех арестованных ранее людей и организовать их суд. Когда Муди, завернувшись в мантию, открыл дверь, чтобы выйти из паба, Дамблдор снова привлёк его внимание.

— Насчет Эшворта. Ты случайно не видел поблизости Блэков, когда столкнулся с ним? Возможно, кого-то из участвующих?

Муди бросил на Дамблдора странный взгляд.

— Нет, я нигде не видел Блэков, хотя были люди, которых можно связать с ними. Ты же не предполагаешь, что Блэки в этом замешаны? — Аврор явно не верил, что эта семья может быть вовлечена. Они всё ещё были достаточно богаты, чтобы иметь возможность нанимать людей для этого, и даже если бы это было не так, они бы охотились за более известной целью, и уж точно с гораздо большим мастерством, изяществом и скрытностью, чем две группы только окончивших школу сопляков, обменивающихся заклинаниями на людной улице.

— Нет, нет, — быстро ответил Дамблдор. — Мне просто было интересно.

***

Рождественским утром, на следующий день после встречи с группой чистокровных и Аластором Муди, Гарри был разбужен чьим-то настойчивым толчком в грудь.

— Проснись, Эшворт.

Гарри неохотно открыл глаза, медленно моргая от внезапной яркости в комнате. Его хорошее настроение после крепкого сна внезапно испарилось, когда он понял, кто смотрит на него сверху вниз. Беллатриса Блэк с фиалковыми глазами, обрамленными длинными темными волосами, сидела на его кровати и смотрела на него. Он не думал, что она полностью осознает, что делает, но быстро стряхнул сонливость.

Он задавался вопросом, каких богов он успел оскорбить в этой — или предыдущей — жизни, что в итоге привело к тому, что в рождественское утро его разбудила Беллатриса. Никто этого не заслуживал — даже Дурсли. Это было на первом месте в его списке вещей, которые он никогда не хотел бы, чтобы с ним случились, сразу после побудки круциатусом.

— Уходи, — пробормотал он, пытаясь повернуться и зарыться головой в подушку.

— Я тоже тебя люблю, — с озорной ухмылкой ответила Беллатриса, забирая подушку и слезая с кровати.

— А ну отдай, — сказал он, слепо протягивая руку за подушкой, которую она держала в руках. Он был рад, что она встала с кровати прямо тогда, до того, как она нашла между бедер то, чего он не очень хотел. Просыпаться в своей постели с семнадцатилетней девушкой — по общему признанию, красивой — было не тем, к чему Поттер привык.

— Иди сюда, Эшворт!

С раздраженным стоном Гарри перекатился на бок и сел, потянувшись к ночному столику за очками.

— Слишком рано для возни с тобой.

— Почему это? Я могла бы подумать, что тебе не нравится мое общество!

— Я не знаю, — тихо пробормотал Гарри. Вслух он сказал: — Как ты вообще попала в мою комнату?

Она жестом указала на дверь.

— Ты думаешь, что такие простые заклинания могут меня остановить? — Она выглядела почти оскорбленной тем, что он мог так подумать.

— Очевидно, мне нужно наложить парочку дополнительных чар, если я хочу уединиться.

— А-а-а! — Беллатрикс подняла палец. — Разве можно так разговаривать с человеком, который пришел пригласить тебя на вечеринку?

— Что?

Беллатрикс отступила назад, сделала небольшой реверанс и крутанулась вокруг себя.

— Сегодня вечером ты был приглашен на небольшое семейное собрание, — объявила она с широким, драматическим взмахом рук. На странное выражение лица Гарри она уперла кулаки в бедра и уставилась на него. — Что?

Гарри подавил ухмылку, хотя ему это не совсем удалось, и он был уверен, что она заметила слабую улыбку на его губах. Он ничего не мог с собой поделать. Беллатриса Блэк только что сделала что-то невероятно глупое.

— Что? — повторила она.

— Ничего, ничего. — Он отмахнулся от неё. — Что это за вечеринка?

— Семейное собрание, — подчеркнула она осторожно.

— В чем разница?

Ей потребовалось мгновение, чтобы подумать об этом. Наконец, она решила:

— Я не думаю, что в этом случае так много напиваются, как на вечеринке.

— Понятно. — Он не понял, не совсем.

— Это потребовало удивительно мало усилий с моей стороны, особенно благодаря тому маленькому трюку, который тебе удалось провернуть вчера.

— О чем ты говоришь?

Беллатрикс закатила глаза.

— Ну, я не знаю. Сколько групп идиотов ты уничтожил вчера?

— Я никого не «уничтожал»! — простонал Гарри. Если это было то, что сообщала пресса, то он мог только поцеловать свою анонимность на прощание.

— Ну, эти ничтожества точно говорили так, как будто именно это ты и сделал.

— Их уже отпустили?

— Ага! Так это был ты!

Гарри пожал плечами.

— Да, наверное. Пожалуйста, скажи мне, что я ещё не попал на первую полосу «Ежедневного пророка».

— Ты ещё не попал на первую полосу «Пророка».

— Хорошо.

Наступило долгое молчание, пока они смотрели друг на друга, оба решительно настроенные не дрогнуть, несмотря на жгучую потребность сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы избавиться от молчания. Гарри вздохнул и пожал плечами. Он не хотел столь скорого появления на публике, но ничего не поделаешь. Он не собирался отступать и позволять этой потасовке выйти из-под контроля. Возможно, это даже пошло бы ему на пользу, если бы его так быстро пригласили на светский прием. И он мог только представить, какие люди ассоциируют себя с Блэками. Потенциально это могло привести его прямо к Волдеморту.

Наконец, Беллатриса заговорила, устав от молчания.

— Ну что, ты забрал свои документы?

— У меня есть всё, кроме лицензии на аппарирование, — ответил Гарри.

Беллатрикс ухмыльнулась.

— Так на сколько они тебя обокрали?

Гарри вздрогнул. Ему казалось, что он все сделал правильно, а фальсификаторы выглядели честными людьми, но под пытливым взглядом Беллатрисы он уже не был так уверен.

— Десять тысяч.

Беллатрикс невольно подняла брови, демонстрируя свое возросшее уважение к странному путешественнику во времени.

— Неплохо, Эшворт.

— Спасибо, — сказал он с сарказмом. Если она и заметила, то не подала виду.

— Ну, прием состоится в доме № 12 на Площади Гриммо. Приходи в семь к ужину — о, и надень что-нибудь красивое. Мне бы не хотелось, чтобы ты сделал что-то глупое или неловкое, — сказала она, доставая палочку, чтобы аппарировать.

— Я буду там.

Беллатриса одобрительно кивнула, в её глазах появился блеск.

— Приятно видеть, что ты знаком с этим местом. — Она взмахнула палочкой и исчезла, оставив Гарри с осознанием того, что он нечаянно раскрыл больше, чем хотел, чтобы она знала. С другой стороны, она уже знала, что он наследник семьи Блэк, так что знание местонахождения дома № 12 на Площади Гриммо было почти само собой разумеющимся. Решив не думать об этом дальше, поскольку он не мог взять свои слова обратно, он принял душ и привел себя в порядок.

Только когда он спустился в паб позавтракать и увидел экземпляр «Ежедневного пророка», он опустил глаза и проклял её имя.

— Она меня обманула! — прокричал он в потолок. Там, на первой странице, было движущееся изображение вчерашней драки. И он был в самом её центре.

http://tl.rulate.ru/book/86646/2773920