Готовый перевод Suzume's Door-Locking / Судзумэ,закрывающая двери.: Человек столь же прекрасный как пейзаж

Это было место, куда я все время иду во сне.

Сегодня утром я уже у себя в комнате. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать это, лежа на своем футоне. На окне мягко позвякивает маленький колокольчик. Бриз, несущий свежесть моря, колышет кружевную занавеску. «Ах, этот воздух слишком влажный», — думаю я, уткнувшись щекой в подушку. Оцепенение из-за странной смеси одиночества и счастья еще не до конца рассеялось, оставшись на кончиках пальцев рук и ног. Я все еще кутаюсь в простыню и прикрываю глаза, чтобы насладится этой беспутной избалованностью.

— Судзумэ! Ты встала? — раздается с нижнего этажа слегка раздраженный голос.

Я вздыхаю всей грудью и с кряхтением поворачиваюсь, чтобы покричать ответ.

— Встала!

И весь привкус недавнего сна окончательно растворяется в воздухе.

«Кюсю накрыло высокое атмосферное давление, и сегодня будет благоприятная ясная погода!» — по каналу Миядзаки улыбающаяся девушка рассказывает о сегодняшней погоде, обводя на карте регион разноцветной указкой, похожей на волшебную палочку.

— Спасибо за едууу! — произношу я после того, как соединила ладони и поднесла их к груди. Затем я беру толстый ломоть хлеба и наверх кладу кусок масла. «А мне нравится эта девушка», — думаю я, размазывая масло по хлебу и попутно любуясь ведущей. Этот белоснежный цвет кожи, присущий жителям снежных стран, наводит на мысль, что, скорее всего, она приехала сюда откуда-то с севера.

Когда я с хрустом надкусываю хлеб, нос наполняется нежным ароматом. Как же вкусно. Эта румяная корочка, а внутри нежная мякоть со сладковатым привкусом, и вместе с маслом вкус получается еще более насыщенным. У нас дома принято не экономить на продуктах, поэтому ингредиенты на нашем столе обычно чуть дороже обычной ценовой категории.

«Сегодня столбик термометра поднимется не выше 28 градусов, жара немного спала, и уже, как и должно быть в сентябре, стало комфортно на улице». Интонация и акцент, с которым говорит эта сестрица из телевизора, просто идеальны по всем стандартам японского языка.

— Смотри, не забудь опять свое бенто, — раздается слегка обвиняющий голос из кухни.

Хотя, может, только показалось, что меня упрекали… ведь Тамаки-сан говорит на диалекте Миядзаки.

— Хорошо, — отвечаю я, особо не раскаиваясь. То бенто, которое Тамаки-сан готовит каждое утро, я действительно иногда забываю взять с собой в школу. Я не специально, просто когда прихожу в школу без него, я чувствую себя свободной от всяких рамок и правил.

— Да что ж с тобой делать.

Тамаки-сан надувает губы, накрашенные красным блеском, дальше собирая бенто. Под фартуком на ней стройнящий бежевый костюм, красивые с блеском волосы собраны в короткую прическу, а с аккуратным макияжем, оттеняющим ее глаза, она и вовсебезупречна.

— Судзумэ, я сегодня задержусь. Так что не могла бы ты сама что-нибудь приготовить себе на ужин?

— А? У Тамаки-сан сегодня свидание?!

Я поспешно пытаюсь проглотить яичницу, которой до этого набила себе щеки.

— Все хорошо. Расслабься! Если хочешь, то можешь прийти и после полуночи! Ведь иногда нужно и развлекаться!

— Да не свидание это, а сверхурочная работа! — говорит Тамаки-сан, разбив в пух и прах все мои ожидания. — Подготовка к курсам рыбной ловли. Скоро начнется сезон, и надо уже сейчас готовиться. Вот, твое бенто. — И она вручает мне огромную коробку размера L. Сегодня она еще тяжелее, чем обычно.

Как и говорила сестрица из телевизора, на улице ясная и прекрасная погода, а высоко в небе, будто танцуя, гордо летают коршуны. Я съезжаю по склону вдоль моря на велосипеде. Юбка моей школьной формы развевается на ветру, подобно парусу. Небо и море неправдоподобно синие, берег освежающе зеленый, а облако, поднимающееся над горизонтом, белоснежно-белое.

Мне подумалось, что на фоне такого пейзажа я, одетая в школьную форму, едущая в школу на велосипеде, хорошо бы смотрелась в каких-нибудь соцсетях. На фоне старого портового города, сияющего в лучах утреннего солнца, я, в своей школьной форме, кручу педали, съезжая по склону. И я представляю, какая могла бы получиться фотография. На ней девочка едет на розовом велосипеде с волосами, завязанными в высокий конский хвост, который развевается от ветра, дующего с моря. Ваа, вот это была бы фотография! Наверное, собрала бы огромное количество лайков! Бам!.. Неожиданно где-то в глубине души что-то щелкает, и я удивляюсь сама себе. «Хмм… Когда я смотрю на море, я всегда такая беззаботная». Слегка выдохнув, я отрываю взгляд от моря, цвет которого неожиданно поблек, и смотрю только вперед.

«!»

Кто-то идет, взбираясь на склон. Я удивляюсь: встретить гуляющего человека здесь, вдали от городских улиц, весьма необычно. Ведь все взрослые обычно ездят на машинах и подвозят детей, а такие, как я, старшеклассники, ездят на велосипедах или мопедах.

Вроде бы это мужчина. Высокий и стройный, с длинными волосами, одетый в легкую белую длинную рубашку, которая развевается на ветру. Я слегка сжимаю ручной тормоз велосипеда, немного сбавив скорость. Он медленно приближается. Я раньше не видела этого молодого человека, может быть, он путешественник? Он идет большими шагами, в полинявших джинсах и с объемным, как у альпинистов, рюкзаком. Его длинные, чуть волнистые, волосы падают ему на лицо, когда он идет, смотря на море. Я сильнее сжимаю руку на тормозе, и в этот момент дует сильный порыв ветра, который играет с его волосами, открывая лицо, и мы встречаемся взглядом. Я потрясенно вздыхаю и неосознанно шепчу:

— Красивый…

Кожа этого молодого человека как будто никогда не видела солнца, настолько она белоснежна, а лицо заостренное и грациозное, с длинными ресницами, которые отбрасывают мягкую тень на скулы. А под левым глазом родинка, которая так безупречно на нем смотрится, как будто она только там и должна быть. Почему же мне всегда так бросаются в глаза детали, как будто я смотрю вблизи? В то же время расстояние между нами уменьшается. Я опускаю голову, звук колес велосипеда и звук его шагов смешиваются. Стук сердца учащается. Вот еще 50 сантиметров, и мы пройдем мимо друг друга. Все окружающие звуки как будто замедляются, мы раньше нигде не…

— Эй, ты!

Мягкий и низкий голос. Я останавливаюсь как вкопанная и поворачиваюсь, на секунду пейзаж словно ослепляет. Юноша стоит передо мной и смотрит прямо в глаза.

— Не знаешь, тут есть где-нибудь руины?

— Р.у.и.н.ы?

Это было слишком неожиданно, и я не сразу понимаю, о чем речь. Что за руины?

— Я ищу двери.

Двери? Он имеет в виду двери, которые есть в заброшенных домах?

Я неуверенно отвечаю:

— Заброшенное поселение, где давно никто не живет, есть вон там, рядом с горой…

Юноша улыбается… как бы это сказать… такой обворожительной улыбкой, которая как будто делает пейзаж еще красивее, настолько она прекрасна.

— Спасибо.

Он просто разворачивается ко мне спиной и торопливо идет в том направлении, куда я показала ему пальцем, так ни разу не оглянувшись.

— А?! — непроизвольно вырывается, когда ко мне возвращается голос. В небе протяжно кричит коршун. Эм, не слишком ли короткий у нас получился разговор?

Прямо над головой звенит предупреждающий о поезде сигнал, а я стою перед шлагбаумом со все еще стучащим в груди сердцем. Кто тот человек? Наблюдая за мигающими красными сигналами светофора, я размышляю над этой встречей. Интересно, если в реальной жизни встретиться со знаменитостью или моделью, это будет что-то похожее на то, как я встретилась с ним?

Он слишком красив, до сих пор осталось послевкусие того волнения, которое я испытала… Нет, не так. Совсем не так. Этот человек, он как… Снежный пейзаж, освещенный уличными фонарями; или горная вершина, залитая лучами утреннего солнца; а может, как белоснежное облако, развеваемое ветром на недосягаемой высоте. Он был не просто красивый, а… как бы сказать… он был прекрасен, как пейзаж. И у меня такое ощущение, что когда-то я уже видела этот пейзаж. Точно, это похоже на ту странную ностальгию, которую я испытываю, идя по лугу в том своем сне…

— Судзумэ!

Пам! Меня кто-то ударил по плечу.

— Доброе утро!

— А, Ая. Доброе утро.

Она бежала? Со своей неизменной стрижкой боб, Ая, тяжело дыша, встает рядом со мной.

Мимо проходит поезд, состоящий из двух вагонов, потоком воздуха раскачивая шлагбаум и развевая нам юбки. И я только сейчас замечаю, что вокруг раздается болтовня, а рядом стоят другие ученики, идущие на занятия. Все весело разговаривают, кто-то спрашивает: «Ты смотрел вчера прямую трансляцию?», а кто-то сетует: «Я совсем не выспался».

— А? Судзумэ, не слишком ли красное у тебя лицо?

— Да ты что? Правда красное? — Я подношу ладони к щекам. Ах, горячо.

— Ага, красная как помидор. Что с тобой? — Ая смотрит на меня поверх очков, ее глаза блестят.

Пока я думаю, что ответить, огни светофора прекращают мигать, шлагбаум медленно поднимается, и все ожидающие, как по команде, начинают переходить железнодорожные пути.

— Да что с тобой? — спрашивает Ая, оглянувшись на меня. На этот раз в ее голосе звучит беспокойство.

Человек, похожий на пейзаж… Это дежавю. Я хватаюсь покрепче за руль, приподнимая переднее колесо.

— Извини, я кое-что забыла!

Развернув велосипед и запрыгнув на него, я несусь в том направлении, откуда приехала.

— Э? П… Подожди… Судзумэ, ты так опоздаешь! — несется в спину стремительно удаляющийся голос.

Обливаясь потом под палящим солнцем, я продолжаю крутить педали, теперь уже в сторону горы. Навстречу едет старик на маленьком грузовичке и, как будто не веря глазам, пристально смотрит на меня, в школьной форме, едущую в противоположном направлении от школы.

Я сворачиваю с асфальтированной дороги префектуры на горную, выложенную старым бетоном. В одно мгновение шум моря сменяется стрекотом цикад. Оставляю велосипед в зарослях дикой травы, а сама переступаю через ограждение с болтающейся табличкой «вход воспрещен».

Взбираюсь быстрым шагом по узкой и темной тропе. Она выглядит так, будто ее проложили дикие звери. «Ах… К первому уроку я, похоже, не успею», — отдышавшись, думаю я, взобравшись на гору и оглядывая раскинувшуюся внизу старую деревню с горячими источниками.

В воздухе витает слабый запах серы. С конца эпохи Сёва ¹ до начала Хэйсэй ² здесь располагался большой курортный комплекс. Сейчас трудно представить, но в то время дела тут шли полным ходом, со всех уголков Японии сюда стекалось множество людей. В такое место, в глубине гор, приезжали с семьями, со своими любимыми и просто группами, нежились в горячих источниках, играли в боулинг, кормили лошадей морковками и (может быть, точно не знаю) развлекались в игровых автоматах.

Трудно поверить, но это ранее многолюдное место превратилось в заросшие травой руины, и только раскиданные ржавые автоматы, рваные красные фонари, выцветшая труба горячего источника и обвитые плющом таблички напоминают о былом величии. Вокруг раскиданы пустые банки, некоторые уже вросли в гору, некоторые неправдоподобно новые, а над головой сплетенные провода.

Тут так много разных вещей, что это место не может сравниться ни с какими другими заброшенными местами не то что в моей деревне, но и в окрестностях школы, расположенной в центре города.

— Эм… Извините!

Вокруг ни души. Не успели местные жители опомниться, как в какой-то момент иссякли горячие источники, вместе с ними перестали приезжать люди, и тогда иссякли и деньги. Только летнее солнце освещает эти руины, делая это место похожим на музей под открытым небом, но все равно здесь немного жутко.

— Эй, красивый человееееек! Ты тут?

Я иду по булыжной дорожке, потрескавшейся от проросшей травы, и кричу громче, чем необходимо. Не зная имени, я могу позвать его только так.

Перейдя маленький каменный мост, я направляюсь к заброшенному отелю, который ранее был центром курорта. Это здание построено в форме круга, оно сразу бросается в глаза.

— Простите за вторжение…

Я ступаю в просторный холл отеля. На полу, усыпанном щебнем, стоит несколько диванов, а с окон свисают длинные рваные шторы.

— Здравствуйте! Тут кто-нибудь есть?

Смотря по сторонам, иду по темному коридору. Хотя сегодня достаточно жаркий день, меня как будто знобит, и мурашки начинают бегать по спине. Наверное, я переоценила свои силы, придя в такое место одна.

— Эм… Я!.. С тобой!.. У меня такое чувство, что мы уже где-то виделись! — я повышаю голос и кричу изо всех сил.

С опозданием осознаю, что мои слова похожи на глупый флирт.

«…Пойду-ка я домой… Какая же я нелепая, почему мне только сейчас стало стыдно? Ну нашла бы его, а что дальше? Если бы за мной по пятам шел какой-нибудь непонятный человек, у которого я просто спросила дорогу, это же было бы ужас как страшно. Да и место это жуткое».

— Все, я домой! — кричу я веселым и громким голосом, поворачиваясь на 180 градусов. И тут я цепляюсь краем глаза за нечто, от чего встаю как вкопанная.

— Дверь?..

Выйдя из коридора, я оказываюсь во внутреннем дворе отеля. Он такой просторный, что, наверное, тут можно устраивать забеги по стометровке. От купола, накрывающего это место, остался только местами обвалившийся стальной каркас, а земля немного подтоплена прозрачной водой. И прямо посередине двора, в воде, одиноко стоит белая дверь. Среди разбросанного хлама, вроде битых кирпичей и порванных зонтиков, она сильно выделяется, как будто кто-то дал специальное распоряжение, чтобы она стояла именно там, чтобы никто не смел ее ломать.

— Тот человек… он вроде говорил что-то про дверь… — словно оправдываясь, бормочу я, направляясь к двери.

Я останавливаюсь на полпути к низким каменным ступенькам, ведущим во двор. Интересно, это дождевая вода? Откуда она вообще могла натечь сюда? Кафельный пол покрыт водой глубиной в 15 сантиметров. Не успела в голове оформиться мысль о том, что хорошо бы не промочить ноги, как тело уже шагает вперед.

Ощущение мокрых ботинок кажется до боли знакомым. Вода ледяная, но через несколько секунд я забываю об этом и иду дальше.

Я не могу отвести глаз от этой двери. Она стоит передо мной, белая, сделанная из старого дерева, обвитая плющом. На некоторых местах краска слезла, обнажив коричневое нутро. Я замечаю, что дверь чуть приоткрыта, где-то на сантиметр, а внутри темнота.

Почему? Почему над головой голубое небо, а за этой дверью так темно? Любопытство пересиливает, и я ничего с собой не могу поделать. До ушей доносится звук легкого дуновения ветра, и я тяну руку к круглой, цвета желтой меди, дверной ручке. Когда я дотрагиваюсь до нее, дверь со скрипом отворяется.

— !.. — У меня вырывается беззвучный вздох.

За дверью царствует ночь. Небо кажется неправдоподобно ослепительным из-за невероятного количества звезд. А под ногами расстилается похожий на уходящий в бесконечность луг. Меня охватывает страх. Неужели я уже не различаю, где реальность, а где сон?.. Может, я сошла с ума? Мысли мутным потоком крутятся в голове, не прерываясь ни на секунду.

Я поднимаю левую ногу из воды и ступаю в траву, на полпути в голове всплывает знакомое по сну ощущение ходьбы по лугу и… Плюх!

Мой ботинок снова в воде.

«А?»

Я все еще нахожусь во дворике отеля, на дворе день и вокруг нет никаких звезд и лугов.

«Чего?!»

Я торопливо оглядываюсь вокруг, но ничего не изменилось, это все еще развалины старого отеля. Поворачиваюсь к двери и вижу в ней ночь, как будто отрезанную от лета.

«Почему…»

Пока я думаю, ноги сами собой бегут по направлению к двери, к звездам. Я прыгаю в дверь… но вокруг опять руины. В панике разворачиваюсь и опять бегу к звездному небу, перепрыгивая через порог, но опять я там, где и была, в старом отеле. Я не могу вступить на луг, меня как будто что-то не пускает. Пячусь назад, и ботинком цепляюсь за что-то твердое. Оно издает чистый звон, как колокольчик. Испугавшись, я смотрю под ноги.

«Дзидзо-сама?»³

Голова маленькой каменной статуи выглядывает из-под воды. У нее перевернутое треугольное личико с большими ушами, как у статуи Инари, ⁴ и длинными, как ниточки, вырезанными глазами.

Статуя словно уставилась на меня, а в ушах начинает звенеть шелест ветра, как будто она разговаривает. Я беру ее двумя руками и начинаю поднимать. Будто морковку из грядки вытаскиваю. На месте статуи образовывается пена.

Держа находку в руках, я смотрю вниз. На дне виднеется отверстие, как будто там было что-то воткнуто. Так значит, статуя просто застряла там?

«Холодная…»

Статуя заледеневшая, и тонкая пленка льда начинает таять под моими пальцами. Откуда? Откуда тут летом взялся лед?

Оглядываюсь на дверь — там все так же простирается луг и звездное небо. Я уверена: глаза меня не обманывают.

БАМ!

Вдруг ладоням становится тепло, я опускаю глаза и вижу, что на руках оказалось маленькое, мягкое и мохнатое существо.

— АААА!

Мурашки бегут по всему телу, и я отшвыриваю это от себя! ПЛЮХ! Рядом поднимается столб воды, а когда существо быстро бежит по воде, во все стороны летят брызги. Подобно маленькому четвероногому животному, оно быстро скрылось где-то в глубине двора.

«Чегооооо?»

Это же была каменная статуя!

«Уааа… страшно!»

Не выдержав, я бегу со всех ног. «Это же не может быть правдой? Это же просто сон, да? А может, такие вещи происходят достаточно часто, и просто никто потом не рассказывает об этом? Главное, потом в школе ничего не сболтнуть». С этими мыслями я несусь дальше по тропинке — туда, откуда и пришла.

Примечания

1. (1926 — 1989 годы, период правления императора Хирохито)

2. (1989 — 2019 годы, период правления императора Акихито)

3. (божество, покровитель детей и путников)

4. (синтоистское божество, в храмах которых ставят статуи лисов)

http://tl.rulate.ru/book/81645/2537391