Готовый перевод Suzume's Door-Locking / Судзумэ,закрывающая двери.: Место куда я все время иду во сне.

Я часто вижу один и тот же сон. Когда его вижу, я, наверное, не понимаю, что всего лишь сплю. В нем я все еще ребенок, к тому же потерявшийся. Поэтому обычно я чувствую себя тревожно и грустно. Иногда почему-то просачивается чувство какой-то защищенности, как будто я закутана в любимую простыню, мне грустно и в то же время уютно. Хоть это место мне незнакомо, проскальзывает ощущение, как будто я уже тут была. И какое-то противоречивое чувство: словно мне нельзя тут находиться, но я этого очень хочу. И все-таки для меня, как для ребенка, чувство печали затмевает все остальное, и я с отчаянием пытаюсь сглатывать подступающие к горлу рыдания. В уголках глаз — засохшие слезы, выглядящие прилипшими прозрачными песчинками.

Над головой — небо, полное сияющих звезд. Как будто кто-то по ошибке выкрутил яркость в десять раз выше положенного. От этого небо кажется до абсурдности ослепительным. От сияния раздается звук, как будто пули летят по чересчур яркому небу.

Я различаю какофонию из звуков этих звезд, сухого ветра, моего тяжелого дыхания и шагов по траве. Да, я все это время иду по траве, а вокруг возвышается горная цепь. Вдалеке расплывается огромное облако, похожее на белую стену с сидящим на ней желтым солнцем. Звездное небо, белые тучи и солнце — все это надо мной одновременно, и я иду под небом, на котором смешались все времена суток.

Наткнувшись на дом, я заглядываю в него. Все встречающиеся здания утопают в зелени. По большей части у них выбиты окна и порваны шторы, которые с тихим шорохом колыхаются по ветру. А внутри все заросло сорняками. Удивительно, что всякие вещи, например столовые приборы, электрическое пианино и учебники, раскиданные в траве, выглядят совершенно новыми .

— Мама… — пытаюсь сказать я, но из горла вырывается лишь хрип, как будто из легких вышел весь воздух. Тогда я собираюсь с силами и что есть мочи еще раз кричу: — Мама!

Заросшие плющом стены будто поглощают голос. Я не знаю, сколько еще обхожу домов, сколько раз топчу эту траву и сколько раз безрезультатно зову мать. За это время мне так никто и не отвечает, я даже не встречаю ни одного зверька. Мой голос, зовущий маму, тонет в окружении: в развалинах домов; в траве и в покрытых ею машинах; в рыболовном судне, стоящем на крыше. Голос как будто впитывается и нет даже эха. Сколько бы я ни шла, вокруг лишь руины. Я чувствую полное отчаяние, и вместе с ним слезы вновь подступают к горлу.

— Мама! Мам, ну где же ты?!

Я иду, уже во всю плача. Изо рта вырывается пар. Влажное дыхание сразу становится холодным, и этот холод пронизывает меня до кончиков ушей. Пальцы рук, испачканных грязью до черноты, и пальцы ног, обутых в ботинки на липучке, замерзли до такой степени, что начали болеть. И только в горле и сердце так горячо, как будто я подхватила какую-то особую и странную болезнь.

Когда я прихожу в себя, солнце уже потонуло за облаками и окрестности окрасились в прозрачно-лимонный цвет. Только над головой все так же озорно блестят звезды.

Вскоре я устаю идти и плакать, опускаюсь на колени, скрючившись в траве, и жду. Ветер задувает под куртку и забирает себе тепло, взамен отдавая чувство полной беспомощности. Мое маленькое тело как будто поменялось местами с этой грязью, становясь все тяжелее. Но вскоре…

Мне невольно думается, что я где-то далеко и сейчас просто наблюдатель. И с этого момента начинается самая интересная часть сна. Тело замерзает, тревога и одиночество притупляют все чувства. Все становится не важным, и только смирение расползается по всему телу. Однако издалека слышится слабый шорох травы.

Кто-то идет сюда по лугу. Трава, которая должна быть заостренной и твердой от холода, под ногами этого человека нежная и мягкая, как в разгар зеленого сезона. Я поднимаю лицо, которое до этого было зажато между коленями. Звук шагов приближается. Медленно поднявшись, я оглядываюсь и с силой моргаю, чтобы разогнать туман, который застилает глаза. В лучах вечерней зари, как через тонкую бумагу, начинает прорисовываться человеческий силуэт. Он одет в свободное белое платье, которое танцует от дуновений ветра, а золотой цвет обрамляет его длинные волосы. Изящный и стройный, человек кажется взрослым, а его легкая улыбка похожа на тонкий изгиб луны на рассвете.

— Судзумэ, — зовет он меня по имени.

Этот голос волной распространяет по всему телу чувство комфорта, как будто я погрузилась в теплую воду. Ветер, который до этого дул вперемешку с хлопьями снега, превращается в нежный ветерок с танцующими в нем лепестками розового цвета.

Точно. Этот человек. Именно его я все время искала .

Я просыпаюсь от собственного голоса.

Я бормочу одно и то же слово: «Мама».

http://tl.rulate.ru/book/81645/2537390