```html

Глава 32

Дорогой и милый

Флитвик, которого привел Филч, вскоре появился в вагоне-ресторане. Именно он наложил заклинания на дверь. Если бы кто-то её открыл, он мог бы увидеть следы магии на нарушителе. Однако он проверил всех присутствующих учеников и ничего не обнаружил. В Хогвартсе учатся 56 учеников, никто не отсутствует. Это очень расстроило Макгонагалл, ведь в такой ситуации оставалось всего три варианта. Первый — действительно кто-то из учеников незаконно проник в запретную комнату. Но это было не случайно, а преднамеренно, и он удалил следы заклятия. Эта вероятность была крайне мала. Даже если речь шла о незначительном проклятии, наложил его Флитвик, и не каждый ученик смог бы снять его. Второй вариант — никто из учеников не заходил в комнату, а единственным посторонним в вагоне был профессор, и почерк принадлежит кому-то из преподавателей. Это предположение казалось Макгонагалл наименее вероятным. В Хогвартсе, помимо Дамблдора, всего трое профессоров — Лили, Слизнорт и Флитвик. Все они либо её ученики, либо коллеги, с которыми она работала много лет, и никто из них не вызывал сомнений. Поэтому Макгонагалл более склонялась к третьему варианту. Если это не ученик и не профессор, значит, кто-то посторонний пробрался в вагон! От этой мысли её лицо стало крайне бледным. Она боялась даже думать о такой возможности, ведь за семь лет обучения в Хогвартсе ничего подобного не происходило. Но думать об этом приходилось. Если это действительно так, все ученики в этом вагоне находятся в опасности!

— Все остаются в вагоне-ресторане! Никуда не уходите!

Её голос внезапно прозвучал резко, напугав всех присутствующих учеников. Лицо Макгонагалл было испуганным. Она передала всю информацию Флитвику, который тоже осознал серьёзность ситуации, а сама быстро вышла из вагона-ресторана, направляясь в кабинет директора Дамблдора. Паника в её сердце заставила забыть о том, чтобы постучаться, и она просто распахнула дверь.

— Альбус! Ты должен об этом знать! Альбус!

Дамблдор спокойно писал письмо пером, и внезапное вторжение Макгонагалл не вызвало на его лице ни капли удивления. Он положил перо, но его взгляд всё ещё был устремлен на только что написанное письмо.

— Не волнуйся, Минерва, карета всё ещё в пути, я здесь, так что нет нужды паниковать.

Спокойствие Дамблдора, казалось, утихомирило напряжение Макгонагалл. Она размеренно дышала, но нетерпеливо сказала:

— Кто-то проник в запретные комнаты в карете. Фелиус заколдовал их заранее. Любой, кто откроет дверь, оставит следы. Но я проверила всех учеников в карете, и ни на ком таких признаков нет. Кто-то всё-таки должен был войти! Очень вероятно, что это произошло во время последней атаки авроров; она была слишком странной. Если их целью было отвлечь наше внимание и провести кого-то внутрь, это всё объяснит!

Она быстро изложила свои предположения, но выражение лица Дамблдора не изменилось. Он всё так же изучал письмо, будто вникал в написанные там слова.

— Хм...

Глядя на него, Макгонагалл снова нахмурилась и громко позвала Дамблдора по имени.

— Альбус!

Дамблдор, как будто очнувшись от её голоса, поднял голову и моргнул на Макгонагалл.

— Что такое?

— Ты слышал, что я только что говорила!

Дамблдор вздохнул, отложил письмо и переплёл пальцы перед собой.

— Конечно, я слышал, как ты предполагаешь, что последняя атака — это заговор Министерства магии, что они пытались провести кого-то в карету. Но я не думаю, что это стоит волнений, если так оно и есть, Минерва.

Он говорил спокойно; его голос был сдержанным, будто его не волновал этот вопрос, из-за которого Макгонагалл была крайне напряжена.

— Почему не стоит волноваться? Никто не мог проникнуть в эту карету семь лет. Если кто-то всё-таки сумел, особенно если это кто-то из лагеря Тёмного Лорда, как мы можем обеспечить безопасность учеников?

На её вопрос Дамблдор ответил всё так же спокойно:

— Во-первых, это всего лишь ваше предположение, что кто-то проник в карету. Хотя мы уходили в то время, Гораций охранял её. Я верю в его способности больше, чем в чьи-либо ещё. Если бы кто-то реально пробрался, он бы непременно узнал об этом. Кроме того, если кто-то и правда скрывался в карете три месяца и не причинил вреда ученикам, оставаясь незамеченным, то нам не о чем так сильно беспокоиться. Если ученики действительно были его целью, он должен был действовать, а не ждать до сих пор. Значит, у него другие планы, и нам остаётся лишь дождаться, когда он выдаст себя. С оптимистичной точки зрения, враг, пробравшийся извне, всегда лучше предателей в своих рядах, не так ли?

Его слова были убедительными, и такой ответ, наконец, смог успокоить Макгонагалл. Пока Дамблдор в карете, серьёзные неприятности были исключены.

— Так что же нам делать сейчас?

Отвлекая Макгонагалл от нервозности, Дамблдор снова сосредоточился на письме, будто в нём мог разглядеть что-то важное.

— Не нужно ничего делать, пусть Хагрид найдёт место для празднования, а нам следует готовиться провести детям Рождество в этом году.

— И всё? – хоть настроение и успокоилось, Макгонагалл всё равно ощутила странность в таком подходе Дамблдора.

Дамблдор кивнул.

— И всё. А потом, пожалуйста, позови ко мне Горация, есть кое-что, в чём я хотел бы его попросить помочь.

Услышав, что Дамблдор вовсе не безучастен, Макгонагалл немного успокоилась. Но когда собиралась уйти из кабинета директора, Дамблдор вдруг снова остановил её.

— Может, вы посоветуете мне кое в чём? В конце концов, когда я был в замке, вы писали письма о зачислении в Хогвартс. Вы должны разбираться в словах и грамматике лучше меня.

Макгонагалл снова обернулась в недоумении, ей стало интересно, о каком письме идёт речь.

— В каких словах?

— "Уважаемый мистер Грин-де-Вальд". Считаете, это обращение слишком официальное? Хотя прошло четыре-пять лет с нашей последней встречи, но мы всё же старые друзья, не было бы лучше сказать "дорогой"? Как считаете?

Макгонагалл: "..."

```

http://tl.rulate.ru/book/81187/3583055