Готовый перевод Маленький Волк / Маленький Волк: Глава 2. Кумо

Сарутоби Асума зло прищурился и, пока выдалась минутка передышки, сильнее перетянул повязку на ноге, сцепив зубы и выдав матерную тираду. Рана мало того, что была неудобная, так еще и, судя по всему, оружие противника было смазано чем-то весьма неприятным, так как кровь не останавливалась.

Хотя, возможно, было бы не все так плохо, если бы не тот факт, что Асума уносит ноги и не может даже передышку взять. А с такой раной особо и не поскачешь бодрой козочкой. Рана, даже если бы закрылась, все равно при каждом движении снова открывалась.

Сарутоби, привалившись к дереву, рвано выдохнул и попытался сморгнуть темные пятна перед глазами.

Дело дрянь.

Сходил, мать его, на задание перед распределением новых генинов. Решил напоследок оторваться на сложной миссии перед своим наставничеством. Наслушался тех, кто генинов уже не первый год берет, балда. Пережил бы какое-то время миссии ранга D, не переломился бы.

А так теперь, кажется, его будущим ученикам выберут другого сенсея.

Оттолкнувшись плечом от ствола дерева, он едва не рухнул, чувствуя, как от потери крови ему резко поплохело. Но кто-то успел его подхватить.

Рука невольно дернулась, выхватывая кунай, но неизвестный только ловким движением вывернул у него оружие и приставил к его глотке.

— Вы из Конохи? — голос тихий, спокойный. Розовый цвет перед глазами. Асума моргает, и четкое зрение возвращается к нему ненадолго. — Отвечайте. От вашего ответа зависит ваша жизнь.

Ребенок. Одетый в гражданскую одежду. Потрепанный плащ, явно переживший лучшие свои времена, болтается на худых плечах. По возрасту генин. Но кунай держит профессионально.

Сдохнуть от рук генина Асуме совсем не улыбалось.

— Из Конохи.

Удивительно, но странный генин убирает кунай от его глотки и отходит на пару шагов.

— Количество?

— Что?

— Количество противников? — настойчиво спрашивает ребенок.

— Парень, вали отсюда. Тебя, гражданского, перешибут, и ничем ты мне не поможешь, — перед глазами все плывет, но внезапная пощечина приводит его в чувство.

— Сколько?

— Шестеро, — все же отвечает Асума в надежде, что пацан испугается и свалит. Но, вопреки всему, тот не торопится бежать без оглядки.

— Мне нужно ваше оружие, — спокойным голосом говорит розоволосый и, не встречая особого сопротивления, спокойно обчищает Сарутоби на предмет кунаев и сюрикенов из подсумка. Быстро и четко прячет под своим плащом, после чего вынимает фляжку с водой и какие-то пилюли. — Мне некогда разбираться с вашими ранами, но, надеюсь, вы протянете до того, как я закончу. Постарайтесь хотя бы.

— Пацан…

Но мальчишка исчезает, а Асума, размышляя несколько секунд, закидывает пилюли в рот и запивает их водой. Через пять минут почувствовав прилив сил, шиноби делает попытку перевязать ногу. Кровь пропитала всю штанину, кое-где уже присохла к коже.

Не проходит и десяти минут, как где-то из-за деревьев начинают доноситься названия техник. Асума закрывает глаза, мысленно прощаясь с храбрым пацаненком, и пытается встать на ноги, собираясь принять последний бой.

Но не успевает даже сделать пару пробных шагов и оглядеться для выбора самой выгодной позиции для встречи гостей, когда розовым всполохом рядом с ним бесшумно появляется мальчишка, тут же подхватывая его, служа подпоркой.

— Вам не стоит вставать, — спокойным голосом говорит ребенок. — Угроза устранена, не стоит волноваться.

Асума, вопреки услышанному, начинает волноваться еще сильнее.

Пусть отступники, погнавшиеся за ним, соблазнившись ценой за его голову, были не выше чунина, и он бы с ними и сам справился, если бы в самом начале не допустил такого пакостного ранения, но их все равно было целых шесть человек.

И ребенок, что смог убить их максимум минут за двадцать, вызывал очень большое волнение и паранойю. Особенно когда без всякого стеснения бросил ему гроздь протекторов, стащенных явно с трупов.

— Кто ты? — с помощью мальчишки садясь обратно под дерево, спрашивает Сарутоби.

— Кумо, — кратко отвечает ребенок.

— Шиноби Облака? — какого биджу?!

— Нет. Это имя.

— Облачко? — Асума смотрит на розовые, растрепанные волосы, стоявшие едва ли не дыбом, и даже начинает понимать, почему этого ребенка назвали так, но все же.

Ребенок тем временем весьма профессионально рассматривает его рану, а после касается крови пальцами, обильно пачкая красным, и подносит их к носу, принюхиваясь. Морщится, от чего родинка под глазом ползет вверх, а потом быстро слизывает кровь с подушечек пальцев. Пару секунд, видимо, гоняет во рту, а после сплевывает вместе со слюной.

— Эй, ты что делаешь? — видя, как мальчишка распарывает ему штанину еще сильнее, видимо, пытаясь сделать дыру побольше, чтобы лучше видеть окровавленную ногу, спрашивает Асума, дергаясь.

— Надо остановить кровь, — отвечает этот Кумо и внезапно протягивает ему смотанный бинт. — Зажмите зубами. Будет больно.

— Что ты собираешься де.? — договорить Асума не успевает. Мальчишка резким движением запихивает ему бинт в зубы и, не давая сориентироваться, что для Асумы из-за потери крови было нелегко, ударяет его по каким-то точкам на теле и перехватывает кунай.

Последнее, что успевает услышать и увидеть Асума, это как по кунаю проносится разряд электричества, раскаляя железо. Он даже успевает дернуться, но раскаленное железо все-таки касается его кожи, прижигая рану.

В ответ Асума одним резким взмахом руки дает мальчишке по голове с такой силой, что тот аж кувыркается.

Боль застилает глаза, и, воя в чертов бинт, Асума приходит в себя, удивляясь, что не умер от болевого шока. В его ослабленном состоянии — вполне мог.

— Те точки не дали вам отключиться и испытать шок, — потирая ухо, проговорил мальчонка.

— Кто тебя этой херне научил? — сплюнув бинт, прохрипел Асума.

— Жизнь, — хмыкает «знаток полевой медицины». — Вам все равно придется показаться медику. Но в данный момент нам лучше всего убраться отсюда и как можно дальше. В целях нашей же безопасности. Сами идти сможете?

— Смогу.

— Это хорошо. Не хочется чакру на клона тратить, — проговорил Кумо и коротко свистнул. Откуда-то сверху спрыгнул клон мальчишки и протянул ему какой-то сверток, тут же исчезая, стоило только оригиналу взять его в руки.

Асума замирает, понимая, что это за сверток. Очень бережно его спаситель перехватывает младенца, старательно поправляя одеяло, закрывая и так невидимое лицо ребенка.

— Парень, а скажи-ка мне, как ты здесь оказался, да еще и с ребенком?

— Бежал.

— От кого?

— От врагов.

Вот же!

***

— Так кто же ты? — отойдя на достаточное расстояние, они устроили привал. Этот странный Кумо сейчас сидел на бревне рядом с огнем и спокойно кормил младенца молоком из бутылочки, которую только что распечатал прямо с нательной печати на своем запястье.

Асума не был дураком. Такие печати сейчас уже никто не ставит. Раньше ставили, но тогда еще Узумаки встречались. Те вообще на выдумку горазды были.

— Телохранитель.

— Так, — устало вздохнул Асума. — И чей же?

— Химе.

Этот пацан начинал его просто бесить. И вроде отвечает, а придушить все равно хочется.

<— Какой химе?

Мальчишка поднимает на него взгляд и смотрит равнодушными зелеными глазами. Быстро запечатывает бутылку с молоком в печать и, подхватив сверток с заснувшим ребенком с колен, вытягивает ноги к огню.

— Ее зовут Кушина Узумаки. Химе клана Узумаки.

Асума Сарутоби замирает, недоверчиво смотря на двух детей. Уже на имени «Кушина» он настораживается, а когда слышит еще и титул, то вообще теряется.

Узумаки — официально вымерший клан. Но он четко видит из-под одеялка красные волосики, и хочешь не хочешь, такое заявление может быть правдой. А может и не быть. Если мальчишка клевещет, то ему не поздоровится. А если нет…

— Подтвердить можешь?

— Могу, — спокойно говорит розововолосый и аккуратно отодвигает края одеяла, показывая ему личико спящей девочки, после чего проводит пальцем по ее маленькому лобику, от чего младенец морщится и начинает возиться. На лбу под пальцем мальчишки проявляется вязь символов печати, основой которой служит знак Водоворота.

Твою мать!

— А ты тоже Узумаки?

— Нет, — спокойно отвечает ребенок. — Я принадлежу другому клану. Но в силу определенных обстоятельств меня воспитывала семья Узумаки. Отец Кушины-химе был моим крестным отцом, поэтому после смерти всех родственников я являюсь ее телохранителем, опекуном и на правах условно-родственной связи старшим родственником.

Асума хмурится и задумчиво потирает щеку, после чего тянется к сигарам.

— Итак. Что тебе надо, Кумо? Ты же не просто так меня спасал, верно?

— Коноха издавна считалась союзником клана Узумаки. И вы до сих пор в знак уважения носите символ Водоворота на себе, не так ли?

— Ты хочешь присоединиться к деревне, так?

— Да. Кушина-химе слишком мала для путешествий. Врагов у ее клана много. А я не всегда могу ее защитить.

— Мудрое решение.

У Кумо под глазами нарисованы тени, которые уходят к вискам и черной краской спускаются к подбородку через скулы. Асума не знает, что это за рисунок и зачем он, но все равно отмечает то, что ребенок невероятно красив.

Розовое облако волос топорщится в разные стороны. Только челка с правой стороны настойчиво лезет в глаза, из-за чего подросток постоянно смахивает ее с лица. Глаза зеленые, темные, кошачьи. Черты лица изящные и в то же время мягкие. Родинки под глазом и под губой придают ему шарма.

Сарутоби замирает, пораженный догадкой. Еще раз окидывает взглядом и качает головой. Под свободной одеждой не заметно фигуры, это вводит в заблуждение. Но так или иначе, если присмотреться, то видно. Ребенок напротив него не пацан, а девчонка. Девчонка, обещающая вырасти в очень красивую девушку и женщину.

Просто невероятно красивую женщину.

И рисунки на лице не что иное, как попытка скрыть свою привлекательность. Умная девочка. Знает, что на ее лице буквально написана принадлежность к какому-то клану, и умело ее скрывает.

— Обычно я ношу маску, — замечая излишнее внимание к себе, говорит Кумо. — Но в данный момент не вижу в ней смысла. Все рассмотрели?

— Да.

Темная, плотная материя болтается у нее на шее. В голове мелькают какие-то странные мысли-ассоциации, но после пропадают.

— Так каков ваш ответ?

Сарутоби выдыхает дым и задумчиво хмыкает.

— Ты знаешь, кто я? Поэтому и не сомневаешься в моем ответе, верно?

— Асума Сарутоби. Сын действующего Хокаге. Предвещая ваш вопрос. Нет, я не искала специально встречи с вами и не следила, мне просто повезло.

Почему-то он не удивлен. Асума чешет заросшую щеку и кивает.

— До Конохи два дня пути.

— Я подежурю. Вам надо отдохнуть, Асума-сама, — кивнула девочка, хотя скорее отвесила уважительный поклон.

Сарутоби лег, устраиваясь на земле поудобнее, прикрыв глаза.

Значит, клана этой девочки более не существует? Иначе бы она не воспитывалась в семье Узумаки. Да еще и в такой. Вероятно, вассал Узумаки. Личный слуга и телохранитель для маленькой химе. Последний представитель какого-то клана, скорее всего, из правящей ветви. Воспитание, пусть и припорошенное жизнью шиноби, все же ее выдает.

Интересно. Есть ли клан с розовыми волосами, имеющий яркую предрасположенность к Райтону? По прибытии в Коноху надо будет поднять архивы.

Асума дремлет, чутко отслеживая происходящее. Но девчонка по имени Кумо не делает ни одной попытки ему навредить. Только извиняется, когда маленькая химе начинает плакать среди ночи, выдергивая его из дремоты.

Укачивает ее, напевая какую-то мелодию. И смотрит так, что Асума ежится.

В зеленых глазах столько горя и преданности, почти слепой верности и обещаний, что становится жутко.

Кумо же укачивает девочку, целует в лобик и зарывается носом в красные волосы, вдыхая ее запах.

Как собака.

Или как волк.

Снова в голове проносится какая-то ассоциация, но тут же теряется, когда он смотрит на нее из-под полуприкрытых глаз со спины.

http://tl.rulate.ru/book/80155/2439695