Готовый перевод Koukyuu no Karasu / Ворон в гареме: Глава 1. Часть 5.1

Дзюсэцу сварила травы, которые принес вернувшийся Онкей, заставила Когё выпить отвар, и температура у больной спала уже на следующее утро. Больную накормили пюре из морковки и лакрицы, и цвет ее лица немного улучшился.

Пока они хлопотали вокруг Когё, солнце село и пришел Коушун. Дзюсэцу его позвала.

— Ты знаешь, как зовут евнуха, который велел тебе молчать и который убил Хан Оуджо? — спросил Коушун у Когё. Когда ему обрисовали ситуацию, он не выглядел удивленным.

Когё кивнула и написала имя на клочке бумаги. Коушун взглянул на него, затем передал Эйсею.

— Подхалим вдовствующей императрицы. Низкого ранга. Сейчас во Дворце слуг.

— Я рад, что не закончил все тогда, — пробормотал Коушун, но так тихо, что слышали его лишь находившиеся рядом Дзюсэцу и Эйсей. Под «тогда» он, вероятно, имел в виду свержение вдовствующей императрицы. — Ты не знаешь, как зовут жениха Хан Оуджо?

Когё тут же написала:

«Няньян всегда звала его господином Дзюроу».

А потом она надолго погрузилась в размышления. «Дзюроу», похоже, означало ранг по старшинству, то есть, это было прозвище, которое подразумевало, что его владелец — десятый сын в одном поколении своего клана.

Она все-таки вспомнила и быстро написала его имя. На бумаге было выведено «Каку Коу».

— Каку Коу?.. — озадаченно пробормотал Коушун.

— Вам знакомо это имя? — спросил Эйсей.

Коушун положил руку на подбородок, пытаясь вспомнить.

— Я его слышал. Полагаю, от Мейина.

Мейир был придворным ученым, советником императора.

— Каку Коу — гений. Он занял первое место в экзамене на государственную службу. Сейчас он работает в библиотеке.

— …

«Восхитительная память», — подумала Дзюсэцу.

Глубоко задумавшийся Коушун скрестил руки на груди.

— Раз их статус был настолько высок, что позволил отдать дочь во дворец в качестве наложницы, тогда и ее жених, скорее всего, из знатной семьи, тогда то, что он чиновник, имеет смысл, но…

…Что этот жених думает о Хан Оуджо? Ее забрали от жениха во дворец, иными словами, забрали к императору, что привело ее к смерти.

Дзюсэцу сжала сережку, которая лежала у нее за поясом.

— Стоит ли нам с ним встретиться? — спросила Дзюсэцу у Коушуна.

— С ним? — переспросил тот.

Наложницам запрещалось пересекаться с людьми не из дворца, если только это не была их семья.

— Похоже, Хан Оуджо тосковала по своему жениху даже после того, как попала во дворец. Я хочу спросить у него, какие у них были отношения.

Возможно, сожаления Хан Оуджо были связаны с ее возлюбленным. Если бы он уже уехал в их родной город, тогда Дзюсэцу не смогла бы это проверить, поскольку ей запрещено покидать дворец, но он, к счастью, работал чиновником во дворце. С помощью Коушуна они могли бы встретиться.

— Хорошо, — тут же ответил Коушун, хотя было видно, что он что-то обдумывает. — Я устрою вам встречу.

Дзюсэцу какое-то время изучала лицо Коушуна. Хотя это и была его просьба, император не поленился прийти и выслушать обычную служанку, а потом еще со всей готовностью удовлетворил просьбу Дзюсэцу. Ей было любопытно, что для него значит эта нефритовая серьга.

— …Я спрашивала у тебя об этом еще в начале, но почему ты так стараешься? Разве это не просто случайно найденная тобой серьга?

Императоры таким обычно не занимаются.

Коушун лишь посмотрел на Дзюсэцу, но ничего не ответил. Он развернулся, чтобы выйти из комнаты, и возмущенная его молчанием Дзюсэцу пошла за ним.

Он уже почти вышел из дворца, но вдруг остановился. Не оборачиваясь, он сказал:

— Думаю, что еще в самом начале сказал тебе, — тихо проговорил он. Дзюсэцу подошла к нему и посмотрела прямо ему в лицо. — Я хочу знать, кто обронил эту серьгу.

— Я же говорила, что не мо…

— Вот поэтому, если я узнаю, что за призрак в нее вселился, мы выясним, кто это был.

— …Поэтому ты заставил меня провести это расследование?

— Благодаря тебе я выяснил, что серьга принадлежала Хан Оуджо. Я тебе искренне благодарен.

— Даже если ты теперь это знаешь, не факт, что это она ее обронила.

Это мог сделать тот евнух или наложница, которая жила здесь еще при прежнем императоре и которой Хан Оуджо подарила эту сережку. Под такие характеристики подпадал почти любой.

— Ты так и не сказал мне, почему ты этим так интересуешься.

Коушун, казалось, отвечал на ее вопросы развернуто, но на самом деле не вкладывал сути в ответ. И так было с самого начала. Он походил на серьезного человека, но она не думала, что ему можно доверять.

Он бросил на нее взгляд, а затем слегка к ней наклонился.

— Если я скажу, это лишь добавит тебе проблем.

Его лицо было так близко к ее, что она почти попятилась, но голос его звучал еще тише, чем до этого, и она вынужденно осталась стоять так. Этим он был готов поделиться далеко не с каждым.

— У меня уже море неприятностей из-за тебя.

— …Не я нашел эту серьгу.

Дзюсэцу удивленно подняла взгляд на Коушуна.

— Тогда кто?

— Мой шпион.

— Шпион…

— Тот, кто ее уронил, мог быть свидетелем их замыслов. В таком случае они бы мне сильно помогли.

— Повелитель, — заговорил Эйсей. — Вам не нужно раскрывать так много.

Коушуну было достаточно взглянуть на него, чтобы евнух замолчал.

«Замыслов?»

Свидетель, который уронил серьгу.

Дзюсэцу нахмурилась.

— Так ты поэтому так стараешься это выяснить? Не ради призрака.

Так слова «Мне ее жаль» — ложь?!

— Я ответил на все твои вопросы, — только и сказал Коушун, не меняя выражение лица, а потом зашагал прочь.

Дзюсэцу уставилась ему в спину.

— Однако… Разве ты не можешь спасти ее?

Вспомнились ей его слова. Она перестала хмуриться.

Если ему нужно было лишь добраться до того человека, который уронил серьгу, то он мог не делать такой запрос. Однако осознав это, Дзюсэцу растерялась. Ей было интересно, зачем тогда все это.

Она была убеждена, что Коушун так и не сказал ей правды.

— …

Дзюсэцу, глядевшая в спину уходящего Коушуна, сделала шаг вперед.

— Постой, — окликнула она его, когда он почти дошел до ворот. Она подошла к нему, а он обернулся. — Мне нужно еще кое-что тебе сказать.

— Если это насчет серьги…

— Нет, это о другом, — перебила она Коушуна. Было кое-что, о чем она хотела его спросить. Она не могла оставить все так.

Коушун посмотрел на нее, а потом обменялся взглядами с Эйсеем. Тот посмотрел на Дзюсэцу недоверчиво, но поклонился и отошел. Коушун побрел к пруду. Ночь стояла безветренная, на темной глади воды отражалась луна.

— …Почему ты позволил мне уйти? Я не понимаю твоих намерений.

Дзюсэцу встала у пруда, глядя на Коушуна. Он притворялся, что не знает, кто она на самом деле, и она совсем не понимала, зачем он это делает.

«О чем же на самом деле думает этот мужчина?» — постоянно вопрошала она саму себя.

Коушун бросил взгляд на Дзюсэцу и сказал:

— Я ничего от этого не выиграю.

Он говорил тихо и равнодушно, это напоминало слабый свет зимнего солнца. Ни одной эмоции нельзя было уловить по его тону или на его лице.

— Потерь будет больше. Если я тебя казню, то мы лишимся наложницы-Ворона, а люди будут критиковать меня за жестокость. Дедушка зашел слишком далеко, — последнее предложение Коушун пробормотал, после чего он перевел взгляд на воду. — Заняв трон, он стал бояться. С возрастом все становилось лишь хуже, он даже убил сыновей, потому что верил, что все хотят украсть у него трон.

Тот император казнил двух своих сыновей за измену.

— Так что мне нет нужды тебя убивать. Хотя совсем другой расклад будет, если ты захочешь убить меня.

Коушун посмотрел на Дзюсэцу.

— …Мне это не нужно.

После этих слов Коушун посмотрел на нее так, словно пытался выяснить, ложь это или правда.

— Ты не испытываешь ко мне ненависти? Или же к моему деду, или к отцу?

Дзюсэцу не смотрела на него. Холодно блестела вода, на которую падал лунный свет.

— Не знаю. Никогда не задумывалась о том, ненавижу ли я других. Если я вдруг и буду кого-то ненавидеть, то саму себя.

— Почему? — нахмурился Коушун.

— Потому что я бросила мою мать. Когда ее поймали, я закрыла уши и задержала дыхание. И меня не нашли.

Потому выжила лишь она.

— Я смотрела, как ее убивают, — пробормотала Дзюсэцу, глядя на отражение луны.

Это терзало и мучило ее. Она бросила свою мать и сбежала одна. Она слышала, как ее мать кричит, но лишь закрыла уши и дрожала. И молилась, чтобы этот ужасный момент поскорее кончился. Она глупо надеялась, что стоит лишь переждать, и все вернется на круги своя.

Когда она увидела голову своей матери, на Дзюсэцу обрушилось сожаление. Почему она бросила свою мать? Почему она не выпрыгнула из укрытия?

Ее сердце словно стало зияющей дырой, которую ничем невозможно было заполнить.

— …Если ты не убьешь меня сейчас, поскольку это не выгодно, то можешь убить позже, потому что выгода появится. Но я не против, — небрежно бросила Дзюсэцу и развернулась, чтобы уйти.

— Дзюсэцу.

Коушун впервые позвал ее по имени. Этот звук мягко и тихо пронзил ее грудь.

http://tl.rulate.ru/book/80038/2959812