Готовый перевод The Chronicle of the Oriole Island / Хроника Иволгового Острова: Глава 6 - Жэнь Сыцюн

/Фантазии страстного мужчины/

Возможно А-Цян сама не знала этого. Впервые я увидел её не в древней зале с резными балками и расписными стропилами поместья Мужун, а на каменистом берегу под скалой Павильона Вэньцзинь. 

Когда мне было двадцать два года, я только что вернулся после заграничного обучения. В порыве энтузиазма мне захотелось завербоваться в армию и служить стране предков. Я никогда не изучал «Четыре книги и пять классиков». Императорская экзаменационная система была для меня закрыта. Отец хотел подкупить экзаминаторов, но я смотрел на это свысока и с презрением. Отец с неохотой согласился на службу в военном флоте, надеясь, что за пару лет я испытаю себя в армии и смогу понять для себя дорогу в правительственных кругах. 

В то время в стране расплодилось множество политических партий, и новые постоянно спорили со старыми, однако старая формация всё же имела небольшое превосходство. Мой отец принадлежал к новой. Когда я был на Западе, я уже вступил в Экономическую партию реформ и образования, и семья Жэнь, вполне естественно, стала бельмом на глазу старой формации. Так что кто-то ловко вписал моё имя и отправил меня на пустынный остров у южного побережья. 

Жизнь на острове была очень одинокой и тяжёлой. Каждый день необходимо было патрулировать соседние острова, а ночью солдаты по очереди гребли пятьдесят морских миль на весельной лодке до маяка, чтобы огни не погасли и  движение торговых кораблей не останавливалось. 

Иволговый остров находился всего в пяти морских милях от острова, на котором я был дислоцирован. Но с древних времён он был под владением клана Мужун. Даже военный флот не имел права подойти туда без официального разрешения из столицы. Я мог лишь смотреть на Иволговый остров издали. 

Со временем мой энтузиазм постепенно угас, и мои героические стремления после моего возвращения на родину казались недосягаемы, и я не мог не пасть духом. 

Каждый раз, после того, как я возвращался в гарнизон с инспекции маяка, стрелка часов переваливала за два часа утра. Но когда я смотрел на Иволговый остров, там всегда светился огонь. Я спросил у старослужащего, что это было. С улыбкой он ответил: «Это Павильон Вэньцзинь». 

«Павильон Вэньцзинь? Разузнавать брод?» 

«Признаться тебе, я не знаю, что там на самом деле, кроме того, что свет горит каждую ночь уже на протяжение стольких лет, вот торговые корабли так это и прозвали. Говорилось, что это учебная комната владыки Иволгового острова». 

«Владыка острова? Тут же в моём воображение предстал старый мудрец с отпечатком грусти, по ночам читающий книги при свете лампы. Образ этот не мог не внушить мне благоговения. 

Но на мои дальнейшие вопросы об Иволговом острове, никто из старослужащих не мог мне ничего больше сказать. 

С тех пор каждый раз, возвращаясь с патруля по островам, я смотрел на свет в дали, и на моё сердце приходило спокойствие и умиротворение, а злоба и раздражительность исчезали. 

Одну ночь во время потруля нас накрыл неожиданный шторм. К несчастью, я был один в лодке.  мой «бумажный кораблик» кидало по морю и он мог перевернуться в любую минуту. Я с трудом грёб, как вдруг увидел свет на утёсе вдали. Меня охатила безумная радость и мои уставшие руки налились силой. Я устремился к свету, но большая волна накрыла меня, и я потерял сознание. 

Когда я очнулся, я лежал на каменистом берегу и почувствовал, как кто-то дёргал меня за руку. Я застонал от боли, открыл глаза и услышал, как девичий голос тихо спросил: «Вы очнулись?» 

Её голос был очень лёгок и нежен, как волны плещущие о берег летней ночью. Я попытался повернуть голову, чтобы увидеть, как она выглядела. Но первое, что я увидел, были эти её глаза. Эти глаза смотрели на меня, и в их глубине, они, казалось, мерцали странным светом, готовые поглатить в себя мою душу. Я овладел собой и наконец-то оглядел её целиком, и увидел перед собой совсем юную девушку в циановом с белым платье, глядящую на меня с улыбкой. 

«Дядюшка, с Вами всё в порядке?» - спросила она.

Я опешил, а затем осознал, что тяжёлая жизнь на острове состарила меня достаточно. И, к тому же, я давно не брился. С бородой, не удивительно, что она назвала меня «дядюшкой».

«В порядке...» - как только я открыл рот, я понял, что мой голос был настолько хриплым. Я попытался приподняться и только почувствовал как заныли мои плечи. Я, должно быть, поранил их о камни на пляже. 

«Где это?» - я огляделся и спросил. 

«Это Иволговый остров. Дядюшка, Вас прибило сюда штормом? - девушка подола мне с улыбкой чайник. - Выпейте немного воды». 

Под штурмом эмоций, я взял у неё чайник. Я думал, мне было суждено стать кормом для рыб, но, кто знал, что течение вынесет меня на Иволговый остров. Пережив смертельную опасность, мне требовалось время осмыслить это. 

Я сидел так некоторое время, пока боль в спине снова не дала о себе знать. Я обернулся, а девушка всё так же тихо сидела на камне рядом со мной с тихой улыбкой на её лице. 

«Извините! - извинился я и спросил. - Есть ли на острове доктор? Я поранил плечо, и было бы хорошо, если его посмотрел доктор». 

«Да, только... - она окинула меня взглядом. - Дядюшка, Вы солдат с острова Зелёный Камень?» 

Видя, что я кивнул, девушка слегка нахмурилась: «Если солдаты с острова Зелёный Камень хотят посетить Иволговый остров, то им требуется на это официальное разрешение. Без разрешения любой будет строго наказан. В прошлом году тоже вынесло штормом одного солдата и его отправили обратно на остров Зелёный Камень. Я слышала, что после ему было назначено пятьдесят армейских палок в наказание за нарушение дисциплины» . 

Она посмотрела на меня с тревогой: «Дядюшка, у Вас и так ранены плечи и спина, и если Вам дадут пятьдесят армейских палок... лучше сперва подлечитесь здесь и пока подумайте, как поступить после того, когда ваши раны заживут».

Я не сразу ответил. Даже если клан Мужун в упадке, если люди в столице захотят придраться за вторжение во владения благородного дома, то они раздуют это до небес. Поэтому я кивнул: «Тогда простите за неудобство. Как Ваше имя?» 

«Дядюшка, Вы можете звать меня А-Цян».

А-Цян привела меня в пещеру под прибрежными скалами. Я посмотрел наверх и увидел над скалами «Павильон Вэньцзинь». Зайдя в пещеру, я был уивлён обнаружить, что в ней имелось всё необходимое для жизни. 

«Это...» 

А-Цян увидела озадаченное выражение на моём лице и успокаивающе улыбнулась: «Дядюшка, не беспокойтесь, это каменные покои, где семья Мужун спасается летом от жары. Но сейчас почти что поздняя осень. Никто не придёт сюда кроме меня». 

Про себя я гадал над её личностью. Она была вежлива и обладала хорошим темпераментом. Она казалась благородной молодой госпожой из большой семьи, но она была дружелюбна и одета в простое платье, совсем не как эти благородные девицы, которых мне доводилось видеть в столице. После всех размышлений я так и не мог разгадать это, но было не слишком вежливо спрашиваь её об этом напрямую. 

Меж тем А-Цян достала из стены небольшой ящик и сказала: «Первоначально я собиралась найти Вам кого-нибудь, кто бы мог залечить Ваши раны, но на острове живёт слишком мало людей, и уже через полдня о Вас бы знал весь остров. Ради осторожности я сама обработую Ваши раны, к счастью, они не серьёзные, и я могу справится с ними. Когда я была младше, я немного изучала медицину». 

Я много лет провёл на Западе, и меня самого не заботили условности о разнице между мужчинами и женщинами. Когда я увидел нежное и искреннее лицо А-Цян, я перестал думать об этих пустых правилах приличия и позволил ей заняться моими ранами. 

Я начал осматриваться вокруг и обнаружил маленький деревянный короб на столе передо мной. Мне стало любопытно и я открыл его: маленькая жёлтая птичка испугано вжалась вглубь него. А-Цян позади меня прошептала: «Я нашла эту иволгу сегодня утром на моём подоконнике, и когда я посмотрела вниз, я увидела человека, лежащего на камнях под утёсом. Если бы не она, никто бы тогда не нашёл Вас здесь».

«Так значит, она моя спасительница», - засмеялся я. 

«Почему бы дядюшке не дать имя своей спасительнице?» 

«Раз Вы увидели меня с утёса, как насчёт «далеко-далёко», Тяо-тяо?» 

Я также заметил лежащую под деревянным коробом книгу, я приподнял короб и прочитал название.  Это была «Торговая хроника четырёх морей». 

«А-Цян, это Ваша книга?» - интересно, как нежная девушка как она читает подобную книгу? 

«Дядюшка, хотя Иволговый остров находится в Южном море, в последние годы Император издал множество торговых постановлений. Морские перевозки открыты во всех направления, и, возможно, Иволговый остров займёт своё место на этом направлене. Я думаю, что всегда хорошо читать больше книг». 

Она больше ничего не сказала, потому что я не отвечал, и начала молча перевязывать мои раны. 

Когда она закончила, она аккуратно налила мне чая и села напротив. 

Я спросил её: «А-Цян, Вы сейчас с таким усердием читаете эту книгу. Если в будущем всё окажется иначе и Иволговый остров по-прежднему останется тихим островом в Южном море, что Вы будете делать?» 

Она опустила свои брови и после долгого времени сказала: «В таком случае, это будет или воля небес, или людские козни, ни то ни другое не подвласно мне. Но если я не подготовлюсь сейчас, то могу упустить некоторые возможности в будушем. К тому же... - Она подняла свои глаза и улыбнулась, - мир не сошёлся клином на Иволговом острове».

Спустя многие годы, я до сих пор помню, что когда А-Цян сказала эти слова, тон её голоса был спокоен, её улыбка нежная, как вседа, но её глаза - её глаза сияли, что от них невозможно было оторвать взгляд. 

Сейчас, думая об этом, я понимаю, что имено тогда я и пропал, но только не осознавал этого. 

Двумя днями позже мои раны подзажили. А-Цян нашла мне шлюпку. Я знал, что она не примет никаких подарков, поэтому я снял со своей шеи цепочку и улыбнулся: «Тяо-тяо спасла мне жизнь, поэтому Вы передайте ей эту цепочку, и в будущем я смогу найти её, чтобы вернуть одолжение». 

А-Цян поняла моё намерение и не уклонилась, она протянула свою руку и взяла цепочку. 

Я сел в шлюпку и наконец, оглянувшись, спросил: «А-Цян, кто Вы?» 

Она нежно улыбнулась, приложила руки к груди и слегка поклонилась мне: «Мужун Цян, хозяйка Иволгового острова Мужун Цян».

..... 

Когда я вернулся на остров Зелёный Камень, мой командир не имел возможности наказать меня, потому что из столицы пришёл приказ о моём переводе на Северо-Восточное внутреннее море. Северо-восток был очень холодным, а условия были ещё тяжелее, чем на Южном море. Моё настроение тогда, однако, разительно отличалось. Я больше не тратил бесцельно своё время, а каждый день читал военные трактаты, собирал данные о линии береговой обороны и анализировал расположение наших войск и противника. 

Три года спустя вторглись восточные варвары с островной страны, и положение было очень угрожающим, а императорские сановники в столице не имели никаких контр-мер. Старая фракция рекомендовала меня. Понимая опасность ситуации, они намеривались сделать меня козла отпущения и заодно урезать влияние семьи Жэнь. Однако, они не ожидали, что в битве в Восточном море я разгромлю вражеские силы и верну утраченные позиции. Их желаниям не суждено было сбыться, а правительство начало склоняться к новым партиям. 

Второй раз я увидел Мужун Цян спустя три года после битвы на Восточном море. 

Я был на Западе в поисках подходящего производителя вооружения, и на обратном пути мне по случайности повстречался торговый флот Жэнь, возращавшийся домой. Когда по маршруту оставалось семь дней до прибытия в столицу, флот неожидано свернул к югу. Я не знал причины и поинтересовался у капитана. 

«Вы много лет не выходили в море и, боюсь, не знаете. На юге находится остров, владения клана Мужун. Этот остров - крупнейший транзинтный пункт в Южном море», - уважительно ответил мне капитан. 

Я рассмеялся, потому что она сделала это. 

Корабль подплыл к острову, но я не стал сходить на берег. Как вдруг, взглядом я поймал фигурку в циановом с белым платье, стоящую на причале, такую ослепительную. 

Это была она! 

Я не видел её мноие годы, но её лицо не изменилось и было таким же спокойным, но аура была более зрелой. Я смотрел на её нежную улыбку и почувствовал, как что-то пробудилось в моём сердце. Я повернулся обратно к капитану и спросил: «... Кто она?» 

«Владелица Иволгового острова». 

«Она замужем?» 

«Нет». 

Я не знал почему, но я был очень доволен этим ответом. 

Обратно в столице один день отец спросил меня: «Сыцюн, ты знаешь семью Мужун?» 

Я перепугался. Это было, как когда в детстве моя мать уличила меня в воровстве патоки. Но я спокойно ответил: «Отец, почему Вы вдруг спросилм об этом?» 

Мой отец вздохнул и сказал: «Слышал ли ты о Торговрй компании Ши?» 

Я подумал над этим: «Я слышал что-то смутно, кажется, что последняя время это имя часто встречается в столице». 

«Это дело Ши неожидано возникло несколько лет назад. У меня даже нет намёка на то, кто его владелец за кулисами. Но ходят слухи, что у них близкие отношения со старой фракцией». 

Мой отец посмотрел на меня и сказал: «Пока что Торговая компания Ши не является серьёзным конкурентом нашему Дому, но, Сыцюн, ты понимаешь, что я имею ввиду?» 

«Не понимаю». 

«Сынок, мы семья дельцов. И по правде участие в борьбе между старой и новой фракциями было ничем иным, как поиском лучшего покупателя и продажи по лучшей цене... Если мы полностью привяжем себя к новой партии и окончательно порвём со старой... в последствие это приведёт к большим потерям».

«Отец!»

«Не волнуйся, я знаю твой характер, для тебя невозможно вписаться в старую фракцию. К тому же, новая фракция по-прежднему является моей самой большой поддержкой... поэтому я хочу, чтобы ты женился на молодой госпоже из семьи Мужун».

Я знал, что имел ввиду мой отец. Молодая госпожа Мужун не обладала никаким влиянием в столице. Женитьба на ней, не вызывая ревности у новой фракции, показывала расположение к старой. Но я... 

Я любил её, и я не хотел жениться на ней по такой причине. 

Мой отец подошёл ко мне и похлопал меня по плечу: «Сынок, я знаю, что те из вас, кто побывали на Западе, любят говорить о любви и свободе. Но ты не должен забывать, что ты не сам по себе, а часть семьи Жэнь!»

И с тем я увидел Мужун Цян в третий раз.

Я наплёл госпоже Мужун историю о возвращение благодарности. За годы в столице мне приходилось так много лгать, что иногда я даже мог обмануть самого себя, не говоря уже о других.

Госпожа Мужун была, естественно, очень рада и позвола своих дочерей встретится со мной. 

А-Цян спокйно слушала от своей матери пересказ истории «о возвращение благодарности», показывая некоторое сомнение на своём лице. Когда она взглянула на меня этими своими чистыми и светлыми глазами, я не смел смотреть прямо на неё, а только спешно кивнул и отвернулся в другую сторону. 

Но когда я увидел Мужун Вэй, я не мог не засмеяться, потому что это не была наша первая встреча. 

Когда А-Цян лечила меня, я видел, как она пряталась в её тени. В то время она была такой малявкой, бегающей за юбкой А-Цян и зовущей: «Сестрица, сестрица, сестрица», пока наконец А-Цян не сказала: «Это не важно, зови как тебе хочется!» После чего ушла, гордая собой. 

Неожидано это дитя выросло в прекрасную девушку. Я невольно смягчал мой голос, разговаривая с ней, мягко и медлено, как с ребёнком. 

Когда я поднял глаза, я снова увидел А-Цян. Она смотрела на нас с улыбкой, её нежное выражение было таким же как и тогда, но я знал, что она не узнала меня. Моё сердце прибывало в таких противоречиях: я надеялся, что она узнает меня, и в то же воемя я надеялся, что она никогда не узнает, кто я. Поэтому я только более пристально смотрел на Мужун Вэй и избегал смотреть на неё. 

Я солдат и никогда не проявлю робости на поле боя. Я знал, что моё выражение было спокойным и учтивым, но как только я видел А-Цян, моё сердце теряло свои доспехи и бежало. 

..... 

Я считал, что мне не стоит больше бывать на острове, но я всё равно поехал. 

Когда я вновь прибыл туда, я встретил там Сюй Цзыхуи. 

Мне много раз доводилось видеть его, и он мне не нравился. Он был всегда непринуждённый, своевольный и всегда с циничной улыбкой на лице. Но он действителтно был красив и талантлив, и способен сводить женщин с ума. 

Когда он увидел меня, он приподнял в удивление свои брови и поздоровался со мной. 

Я не знал, почему он был на острове, но когда я увидел его с А-Цян, меня это перестало заботить. Что меня заботило, это то, когда он собирался уезжать. 

Я прибыл на остров, желая поговорить с А-Цян, но когда я увидел её, я снова дрогнул и продолжил свой разговор с Мужун Вэй. 

Казалось, она обрадвалась, когда увидела нас, и шагнула вперёд. Непроизвольно я отступил назад, но тут заметил в её руках листы бумаги. 

«Что это?» - спросил я. 

Она опустила взгляд и ответила с улыбкой: «Это картины господина Сюй». 

«Картины господина Сюй? - я не мог скрыть ревности во рту. - Мне интересно, что это за всемирно известные картины, что молодая госпожа будет так нежно держать их в своих объятиях?» 

Мужун Вэй подскочила со стороны и засмеялась: «О? Картины большого брата Сюй? Сестрица, дай мне посмотреть!» 

Она всегда баловала эту девчонку, поэтому она с улыбкой вздохнула и положила листы бумаги в её руках на стол. 

Я смотрел, как Мужун Вэй перебирала картины одна за другой. На самом деле, это не были никакие картины, а всего лишь случайные черновые наброски карандашом. 

Я снова усмехнулся: «Оказывается молодой госпоже нравятся такие непритязательные каляки, у Вас по истине чистое сердце!» 

«Нет, господин Сюй так талантлив, что даже его наброски поразительны». 

Просто прекрасно... просто прекрасно! Сюй Тун, молокосос, всегда в окружение пчёл и бабочек, известный на всю столицу сердцеед, ты просто поразителен! 

«Молодая госпожа слишком долго жила на изолированном острове, и ей редко доводится видить людей. Использовать слово «талантливый», давая оценку Вашему господину Сюй, боюсь, это немного...» - я оборвал свои слова, когда увидел её глаза, и развернулся, чтобы уйти. 

..... 

Я был повержен, я сказал себе, что не мог больше бывать на острове, я сказал себе, что не мог больше смотреть в её глаза, но я снова поехал туда. 

Я вошёл в приёмный зал и первым увидел А-Цян. Она держала в руках тёмную птичью клетку и дразнила иволгу внутри. Мои глаза потеплели. Оказывается, после всех этих лет она не позабыла. 

Она подняла глаза и увидела меня, она очень обрадовалась и улыбнулась: «Господин Жэнь!»

Я смотрел на неё и, почувствовал, насколько бесполезным было моё сопротивление. Независимо от того, какова была причина женитьбы на ней, я любил её, разве этого было не достаточно? 

Только чтобы услышать, как она с улыбкой сказала служанке: «Сходи и пригласи вторую молодую госпожу, у нас господин Жэнь».

Моё сердце похолодело, в её глазах не было меня, а только господин Жэнь, который любил Мужун Вэй. 

Когда пришла Мужун Вэй, А-Цян улыбнулась и хотела уйти, унеся с собой птичью клетку. Она не хотела быть со мной даже одного лишнего мгновенья. 

«Отчего старшая молодая госпожа в нетерпение уйти?» - спросил я её. 

«Вам стало так скучно с первого взгляда, что Вы заторопились?» 

«Или старшая молодая госпожа даёт мне намёк, что мне здесь не рады? И Вы не желате, чтобы я полявлялся больше здесь в будущем?» 

Она обернулась в изумление, а в глазах её был отпечаток боли. Моё сердце заныло, и я хотел развернулся и уйти, но мой взгляд упал на птичью клетку, и я со злобой выплеснул: «Далеко-Далёко, что за пошлое имя, как Вы осмеливаетесь его использовать!» 

..... 

Я не хотел ранить её, но я её постоянно ранил. 

Я злился, видя как она теряет вес из-за забот об Иволговом острове; я злился, видя как она играет на пианино для Сюй Цзыхуи; я видел, как она толкает меня к Мужун Вэй... Я хотел видеть её, но всегда злился, когда видел, я продолжал ранить её. 

Прекратить видеть её, возможно, к лучшему. 

Я сообщил моему отцу, что уезжаю тренировать солдат на Северном море. Три месяца спустя я вернулся. Отец сказал мне, что он заключил от моего имени помолвку с молодой госпожой Мужун, и в следующем месяце состоится свадьба. 

«Которая молодая госпожа Мужун?» - забеспокоился и спросил я. 

Отец не понял меня и ответил: «Молодая госпожа Мужун с Иволгового острова, или имеется какая другая молодая госпожа Мужун из другого дома?» 

Он протянул мне буклет с восьмью знаками гороскопа невесты. 

Это были знаки гороскопа Мужун Вэй, а не её! Но это не неисправимо. Что касается моего отца, пока это была молодая госпожа из семьи Мужун, какая ему была разница: Мужун Цян или Мужун Вэй?

Глядя на меня, мой отец не знал, почему у меня был безумный вид, и он осторожно сказал: «Ты три месяца был на Северном море, я опасался изменений в ситуации, так что я сам заключил за тебя полвку. Но ты согласился на это. Что с тобой?» 

Я слабо мотнул головой: «Ничего... Ничего...»

Отец был озадачен, но он не стал допытываться и в замешательстве ушёл. 

А я не стал медлить. Я вспомнмл, А-Цян рассказывала мне о странных клановых правилах семьи Мужун, и отправил человека сообщить столичным Мужун о помолвке и намекнуть, что Жэнь в силах помочь сёстрам Мужун вернуть отобранные у них одна за другой земли. Естественно, столичные Мужун тут же отправили письмо на Иволговый остров. 

Я вспомнил, что, хотя Мужун Вэй была расположена ко мне, она испытывала особую привязаность к Сюй Цзыхуи. Зная её характер, она никогда не примет судьбу стать моей женой и будет искать способ избежать этого. Возможно, мне стоит посодействовать ей в этом на острове? 

Я отправился туда на следующий день, и был удивлён услышать, что Мужун Вэй сбежала с острова вместе Сюй Цзыхуи. В то время А-Цян стояла передо мной, умоляя о прощение, и я едва не рассмеялся. О Небеса, что за удача! 

В день свадьбы я увидел знакомую мне золотую цепочку, обмотанную в несколько раз вокруг её запястья, и я неожидано осознал всю глубину своего счастья. 

Держа твою руку, состаримся вместе с тобой. 

(1) 龙飞凤舞 lóngfēifèngwǔ 

размашисто

взлёт дракона и пляска феникса (обр. а) об исключительно красивом почерке; б) о небрежном скорописном почерке; в) плыть величаво, выплывать)

http://tl.rulate.ru/book/76945/2299498